К началу 80-х годов режиму Не Вина удалось взять под прочный контроль буддийскую сангху. В мае 1980 г. в Рангуне в торжественной обстановке состоялся первый Всебирманский буддийский собор. Он принял решения о создании единой организационной структуры сангхи под эгидой государства, об обязательной регистрации ее членов. В образе действий Не Вина все отчетливее стали проявляться черты традиционного буддийского правителя, главная задача которого состоит в покровительстве религии, ее укреплении и распространении. В ознаменование успешного завершения Собора начинается строительство величественного буддийского храма Маха Визайя – Великая победа. В народе за ним закрепляется название Невиновского.
28 мая 1980 г. Не Вин подписал указ об амнистии. Под амнистию подпадали повстанцы, вообще политические противники режима. За 3 месяца из подполья вернулись более 2 тыс. человек, из тюрем было освобождено более 5 тысяч заключенных. Важное символическое значение имело возвращение в Рангун из долголетней эмиграции бывшего премьер-министра У Ну, а также одного из ведущих министров в его кабинете Бо Хму Ауна, некоторых других видных в прошлом политиков.
Таким образом, они как бы подтверждали свою капитуляцию перед Не Вином. Из тюрьмы был освобожден бывший министр обороны Тин У, арестованный в 1976 году. Что касается самых массовых на то время подпольных организаций Бирмы – КПБ, каренских и качинских повстанцев, то они отвергли амнистию.
На пути национального примирения Не Вин сделал еще один символический жест. Одновременно с амнистией был принят указ об учреждении звания «Гордость страны», которое стали присуждать активным участником борьбы за независимость. Обладатель звания получал право на персональную пенсию и льготы. Звания «Гордость страны» были присвоены У Не Вину, его заместителю У Сан Ю, другим высшим руководителям государства, а также деятелям как правого, так и левого направления, уже отошедшим от политики, в том числе У Ну, У Ба Све, У Чжо Ньейну, Такину Лвину и другим 18 .
Одновременно с процессом политического примирения усиливаются националистические тенденции в деятельности Не Вина. Национализм с элементами ксенофобии всегда играл исключительно важную роль в мотивации поступков и решений правителя Бирмы. Его убеждения, политические взгляды сложились в годы борьбы за национальную независимость против англичан и японцев.
Вся последующая деятельность Не Вина как политика и военного имела целью ослабление, а по возможности полное искоренение иностранного влияния на политику и экономику страны. Достаточно вспомнить национализацию собственности иностранцев в первой половине 60-х годов или же пресечение попыток распространить в Бирме идеи «культурной революции». Апелляция к национальным чувствам помогала укреплять внутреннее единство, отвлекать внимание населения от социально-экономических трудностей.
1982 г. принимается Закон о гражданстве, закрепляющий приоритеты коренных жителей над лицами иностранного происхождения, прежде всего выходцами из Индостана. Не Вин объясняет это тем, что «лицам иностранного происхождения нельзя доверять решение судьбоносных для страны вопросов», так как они «могут предать» 19 .
Еще будучи главой переходного военного правительства, в 1959 г. Не Вин подписал Договор о дружбе и ненападении с КНР, активно участвовал в подготовке китайско-бирманского Договора о границе.
После военного переворота 1962 г. внешняя политика Бирмы направлялась лично Не Вином. Хотя в Заявлении Ревсовета о внешней политике от 2 марта 1962 г. декларировалась приверженность новой администрации проводившейся после достижения Бирмой независимости «политике позитивного нейтралитета», во внешнеполитическом курсе Рангуна произошли существенные изменения. Если внешняя политика У Ну отличалась открытостью, динамизмом (достаточно сказать, что он был одним из основателей Движения неприсоединения), то с приходом к власти Ревсовета активность Рангуна на международной арене значительно снизилась.
С 1962 по 1964 г. Не Вин совершил единственный государственный визит за рубеж – в соседний Таиланд (декабрь 1962 г.). Он не принял участия в работе III конференции Движения неприсоединения в Каире. Не Вин стремился свести внешнее влияние к минимуму, обеспечив тем самым внутриполитическую стабильность. Традиционную для Бирмы концепцию нейтрализма и неприсоединения бирманские руководители в те годы стали толковать как «строгий нейтрализм и неприсоединение», что на практике вело к нарастанию изоляционистских тенденций. Не следует забывать, что обстановка в регионе в тот момент была исключительно взрывоопасной. В КНР разворачивалась «культурная революция», грозящая выплеснуться и на территорию Бирмы – бирманские коммунисты следовали маоистским курсом.
Эскалация войны в Индокитае также крайне беспокоила Не Вина. По свидетельству тогдашнего Генерального секретаря ООН бирманца У Тана, именно Не Вин, как никто другой из руководителей государств мира, призывал его сделать все возможное для урегулирования вьетнамской проблемы 20 .
Острые индийско-пакистанские противоречия также привели к войне. На региональную напряженность накладывалась атмосфера «холодной войны», раздел мира на два противостоящих блока, возглавляемых сверхдержавами – СССР и США. И мировые, и региональные центры сил пытались упрочить свое влияние в Бирме. В этих условиях Не Вин посчитал благом для страны самоизоляцию, превращение ее в своеобразную улитку, ушедшую в раковину.
Бирма уклонялась от участия в каких-либо блоках или группировках государств, держалась в стороне от спорных вопросов. Ряд лет в страну был запрещен въезд туристам и иностранным журналистам. Но Рангун не свернул полностью связи с внешним миром.
Во внешней политике Не Вина выделяются разные периоды. Со второй половины 60-х годов бирманский руководитель стал намного чаще выезжать за рубеж, принимать в Рангуне лидеров других государств.
Приоритетное внимание уделялось северному соседу – Китаю. Не Вин поддерживал дружеские отношения со многими китайскими лидерами: Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем, Дэн Сяопином.
С 1962 по 1980 г. он шесть раз посетил КНР, больше, чем какую-либо другую страну. В 1966 – 1967 гг. бирмано-китайские отношения подверглись тяжелому испытанию из-за попыток Пекина перенести в соседнюю страну «культурную революцию». В Рангуне имели место ожесточенные столкновения между местными китайцами и бирманцами. Власти, видя за беспорядками руку Пекина, действовали жестко: был отозван бирманский посол из КНР, выдворены из страны китайские специалисты.
Разумеется, китайцы в долгу не остались. Рангун, продемонстрировав решимость защитить свой суверенитет, вскоре благоразумно стал прилагать усилия для нормализации двусторонних связей, что и удалось сделать к началу 70-х годов. Не Вин прекрасно понимал, что вражда с Китаем самоубийственна для Бирмы.
Он настойчиво добивался от Пекина прекращения поддержки КПБ и других повстанцев. В стремлении умиротворить китайские власти Не Вину иногда приходилось совершать весьма неоднозначные поступки. Именно так следует расценить его неожиданный визит в ноябре 1977 г. в Камбоджу и переговоры с главарями «красных кхмеров». Это был первый визит иностранного лидера в Пном Пень после прихода к власти полпотовцев, поддерживаемых Пекином. Характерно, что в начале следующего года Рангун посетил Дэн Сяопин.
Сенсационным явился для мирового сообщества и выход Бирмы из рядов Движения неприсоединения в сентябре 1979 г. на VI конференции Движения неприсоединения в Гаване. Ясно, что это решение было принято лично Не Вином.
Одной из причин такого решения Бирмы было стремление ее руководства закрепить за страной особый статус в системе международных отношений. По всей видимости, Не Вин исходил из того, что такой статус наилучшим образом гарантирует Бирме безопасность и неприкосновенность в условиях соперничества между различными силами как в мире, так и в регионе, не будет давать никаких оснований для вмешательства в ее внутренние дела.
Этот шаг освободил Рангун от необходимости занимать конкретную позицию по тому или иному спорному вопросу, что дало возможность как бы поставить себя вне борьбы между различными течениями Движения неприсоединения. Сказались также элементы волюнтаризма и эксцентричности, нараставшие в действиях Не Вина.
К тому, чтобы хлопнуть дверью, его подтолкнуло прохладное отношение лидеров Движения к непродуманному бирманскому предложению распустить Движение, находившееся в состоянии раскола, затем выработать проект его нового Устава и т. д. 21 . Покинув ряды Движения, Бирма самоизолировала себя от авторитетного форума развивающихся государств. Рангун вернулся в Движение неприсоединения только в сентябре 1991 года.
Своеобразно повел себя Не Вин и в 1984 г., когда трагически оборвалась жизнь премьер-министра Индии И. Ганди. У многих людей, особенно в Индии, вызвал недоумение тот факт, что Бирма не направила официальную делегацию для участия в похоронах И. Ганди, как это сделали многие страны мира.
Как бы спохватившись, Не Вин вскоре лично отправляется в Дели, чтобы засвидетельствовать свои соболезнования новому премьер-министру Индии Р. Ганди. После ухода в отставку с поста президента в 1981 г. он практически не выезжал за рубеж.
Поездка Не Вина явилась первым визитом в Индию высокопоставленного иностранного деятеля после гибели И. Ганди. Любопытно, что Р. Ганди нанес официальный визит в Рангун в декабре 1987г., незадолго до бурных событий, повлекших отставку Не Вина и с поста председателя правящей партии. Индийский премьер стал последним иностранным лидером, с которым Не Вин встречался в качестве партийного лидера.
Неожиданно съездив в Дели в ноябре 1984 г., Не Вин в следующем году впервые отправился в Пекин в качестве Председателя ПБСП. Подобная сбалансированность была характерна и для других внешнеполитических действий Не Вина, особенно в том, что касалось сотрудничества со сверхдержавами – СССР и США.
В феврале 1960 г. по приглашению Не Вина, который в то время возглавлял временное военное правительство, Бирму посетил Н. С. Хрущев. В ходе переговоров двух лидеров была отмечена общность позиций по ряду важнейших международных вопросов. В принятом по окончании визита совместном советско-бирманском коммюнике подчеркивалось, что отношения между Советским Союзом и Бирманским Союзом развиваются на основе принципов мирного сосуществования и дружественного сотрудничества 22 .
Генерал Не Вин и Н. С. Хрущев установили личные доверительные контакты. Весной 1961 г. Не Вин, который к тому времени уже не был главой правительства, а занимал пост главнокомандующего вооруженными силами, по личному приглашению Н. С. Хрущева находился в СССР с 30 марта по 22 апреля.
Помимо Москвы, Не Вин побывал в Ленинграде, Киеве, Сочи, Ташкенте, Волгограде. Его пребывание в Советском Союзе совпало с первым полетом человека в космос. Глава бирманской делегации дал высокую оценку этому событию, а также советским достижениям в научно-технической области в целом. Прорыв СССР в космос, а также успешная индустриализация КНР послужили важными аргументами в пользу выбора Не Вином социалистической ориентации для Бирмы.
Социализм в мире в то время был на подъеме, выступал в качестве привлекательного образца для стран, освободившихся от колониальной зависимости. Первым визитом из СССР в Рангун после прихода к власти Ревсовета стала поездка в апреле 1963 г. министра обороны Советского Союза маршала Р. Я. Малиновского.
В сентябре 1965 г. Не Вин вновь посетил Советский Союз. Он вел переговоры с Л. И. Брежневым, А. И. Микояном и А. Н. Косыгиным. Советские руководители называли Не Вина «давним другом Советского Союза», высказывались за дальнейшее укрепление дружбы с бирманским народом 23 . Гость, в свою очередь, также высказывал заинтересованность в развитии двустороннего сотрудничества. За время полуторанедельного пребывания в СССР Не Вин посетил Запорожье, Ростов-на-Дону, Тбилиси.
Но, как оказалось, это был последний визит Не Вина в СССР. Не состоялся и ответный визит в Бирму советских руководителей, не считая кратковременного пребывания в Рангуне в 1971 г. проездом в ДРВ Н. В. Подгорного.
Несмотря на определенную идеологическую близость и многие заимствования невиновским режимом из советского опыта, советско-бирманские отношения никогда не характеризовались близостью.
Не Вин сделал упор на бирманскую составляющую своего социализма и уклонялся от тесных связей, особенно в сфере идеологии, с любой страной. Объяснялось это как внутри-, так и внешнеполитическими соображениями. Опора на самобытность, на собственные силы затрудняла образование внутри правящей элиты, допустим, «промосковской» или «пропекинской» группировок, обеспечивала единство действий во властной сфере.
Кроме того, Не Вин, по всей видимости, не мог забыть то обстоятельство, что в конце 40-х – начале 50-х годов СССР делал ставку на приход к власти в Бирме Коммунистической партии, против которой генерал вел ожесточенную борьбу на протяжении десятилетий. Последующие дружеские жесты со стороны советских лидеров так и не смогли до конца развеять недоверие Не Вина.
Посетив Москву в 1965 году, через год Не Вин, как и следовало ожидать, отправился в Вашингтон для переговоров с президентом США Л. Джонсоном. Несмотря на все старания, Рангуну не всегда удавалось оставаться в стороне от международных противоречий.
9 октября 1983 г. в Рангуне во время визита президента Южной Кореи Чон Ду Хвана был осуществлен террористический акт. Погиб 21 человек, включая четырех министров, сопровождавших корейского президента.
В результате расследования выяснилась причастность к теракту Пхеньяна. Не Вин пришел в бешенство. Надо отметить, что с КНДР Бирмой поддерживались особые отношения. Трудовая партия Кореи являлась одной из очень немногих политических зарубежных организаций, с которой ПБСП имела контакты. В 1977 г. Не Вин нанес успешный визит в Пхеньян и провел переговоры с Ким Ир Сеном. Все это не помешало бирманскому лидеру крайне жестко прореагировать на террористический акт. Правительство Бирмы не только разорвало дипломатические отношения с Северной Кореей, но и отказалось от признания КНДР 24 .
В период правления Не Вина Бирму называли страной-отшельницей, самоизолировавшейся от всего мира, застывшей в развитии. В то же время она избежала вовлечения в региональные военные конфликты, сохранила территориальную целостность в условиях гражданской войны и сепаратистского движения на окраинах.
Созданный Не Вином режим личной власти к концу 70-х – началу 80-х годов настолько укрепился, что правитель решил отказаться от официальных постов, оставаясь чисто харизматическим лидером. К тому же ему исполнилось 70 лет, возникли проблемы со здоровьем.
Перед всеобщими парламентскими выборами 1981 г. У Не Вин заявил, что не будет в них участвовать, так как уйдет с постов президента и председателя Государственного совета.
После выборов президентом становится У Сан Ю, давний сподвижник Не Вина, служивший под его началом в 4-ом батальоне. Уйдя с государственных постов, Не Вин сохраняет за собой только должность председателя ПБСП, на чем «настояли» его соратники. Однако ни у кого в Бирме не возникло сомнений, что именно от «старика», как стали называть Не Вина сначала в армии, а потом и в стране, зависят все мало-мальские важные решения. Особенно внимательно престарелый лидер следил за соотношением сил в правящей верхушке, пресекая чрезмерное усиление того или иного деятеля, могущего нарушить властный баланс.
Политическая жизнь в Бирме в конце 70-х – начале 80-х годов отличалась монотонностью и статичностью. Однако время от времени подспудные противоречия выходили на поверхность. Для постороннего наблюдателя подобные встряски всегда являлись полной неожиданностью. В середине 1983 г. потерял доверие Не Вина бригадный генерал в отставке Тин У, ранее возглавлявший всесильные разведывательные службы. Он был отстранен от должности заместителя Генерального секретаря ЦК ПБСП и выведен из состава Госсовета, а вскоре обвинен в коррупции и приговорен к пяти годам тюремного заключения 25 .
За злоупотребления служебным положением был отдан под суд также близкий к Тин У министр внутренних дел и по делам религий полковник Бо Ни. Опале подверглись и некоторые другие высокопоставленные лица, связанные с Тин У. По всей видимости, обвинения в коррупции представляли собой только повод для устранения чрезмерно возвысившегося отставного генерала и его окружения. Не Вин вновь показал себя мастером закулисных интриг. Он окружил себя безоговорочно преданными людьми.
Место поверженного Тин У занял отставной генерал Сейн Лвин, служивший под началом Не Вина в знаменитом 4-ом батальоне. Для политической тактики Не Вина характерным было иметь около себя неформального заместителя, своего рода «серого кардинала». Положение этого человека при гигантских полномочиях отличалось шаткостью. В любой момент он мог оказаться в опале, а то и в тюрьме, как это произошло с Аун Джи и Тин У.
К середине 80-х годов политическая система, насаждавшаяся Не Вином, по формальным признакам достигла расцвета. Число членов и кандидатов в члены партии превышало 2,5 миллиона. В рядах действовавших под руководством ПБСП Крестьянской организации состояло около 8 млн. человек, Рабочей и Молодежной организаций – по 2 миллиона. В действительности же это был не расцвет, а своеобразное окостенение. Количество не переходило в качество. Бюрократизм душил все проявления инициативы. Разрасталась коррупция. Не получала импульсов к развитию, стагнировала экономика.
В 1987г. Бирма попала в ооновский список наименее развитых государств мира с годовым доходом на душу населения около 200 долларов США. Нельзя сказать, что правящая элита во главе с Не Вином не осознавала тупиковость ситуации. В выступлении 10 августа 1987 г. по телевидению Не Вин признал некоторые ошибки в деятельности ПБСП, заявил о необходимости конституционных изменений, чтобы «идти в ногу со временем».
Справедливости ради необходимо отметить и некоторые достижения режима ПБСП, прежде всего в социальной сфере. Было бы неправильным расценивать четвертьвековое правление Не Вина как только регресс. Так, производство электроэнергии за этот период увеличилось в два с половиной раза, использование минеральных удобрений удвоилось.
Если в 1963 г. количество грамотных на каждую сотню населения составляло 57, то в 1985г. – 81 человек. Средняя продолжительность жизни бирманцев возросла с 45 лет до 61 года 26 . Однако в целом бирманская экономика стагнировала. Отставание особенно бросалось в глаза на фоне бурного развития соседних стран, в частности, Таиланда.
В условиях углублявшегося экономического кризиса правительство вынуждено было пойти на либерализацию экономической жизни, начав с ведущей отрасли – сельского хозяйства.
