·······································

5. Праздничная обрядовая практика. Игры

<< К оглавлению книги «Традиционное мировоззрение сингалов …»
Следующий раздел>>

Если перед охотой, войной, посевом пляшут, то это делают не ради эстетического удовольствия, а с целью воздействия на природу, для которого человек еще не знает рациональных средств. Пляска есть не что иное, как судорожное усилие.

B. Я. Пропп. Фольклор и действительность

 В праздничной обрядовой практике народные верования и воззрения представлены совокупно, здесь в наибольшей степени соединены и переплетены представления, разнородные по своей природе и времени возникновения.

Специфическими буддийскими праздниками сингалов являются «весак» и «посон» – полнолуния месяцев «весак» (май-июнь) и «посон» (июнь-июль), которые и дали названия самим праздникам.

Собственно говоря, для сингальских буддистов святы и торжественные все дни полнолуний, с каждым из которых традиция увязывает какое-нибудь важное событие религиозной истории.

В день полнолуния месяца «бак» (апрель-май), как считается, Будда вторично, через пять лет после своего «просветления», посетил Ланку.

В полнолуние весака торжественно празднуются рождение, просветление и паринирвана (она же кончина) Будды – по традиционным представлениям, эти события, разделенные многими годами, происходили тем не менее в один и тот же день.

В полнолуние посона отмечается введение буддизма на острове, совершенное Махиндой.

На полнолуние месяца «эсала» (июль-август) приходится «юбилей» первой буддийской проповеди.

День полнолуния месяца «никини» (август-сентябрь) особенно чтится буддийскими монахами, соблюдающими обеты и предписания ритуального сезона «вас» (периода дождей).

В месяц «бинара» (сентябрь- октябрь) принято читать сутру «Арияванса», содержащую, как считают буддисты, квинтэссенцию буддийского вероучения.

В месяце «вап» (октябрь-ноябрь) в этот день чтутся трехмесячная проповедь Будды, посвященная его матери, в мире богов (такой проповедью были философские проблемы «Абхидхармы») и первое чтение «Виная-питаки» на острове Ланка, происходившее в монастыре Тхупарама.

На день полнолуния месяца «ил» (ноябрь-декабрь) приходится церемония «катхина», завершающая ритуальный сезон вас, к этому же дню традиция приурочивает такие события, как отправление Буддой первых шестидесяти архатов для проповеди его вероучения и кончину первого из учеников Будды – Сарипутты (Сарипутры) Махатхеры.

Именно в день полнолуния месяца «ундувап» (декабрь-январь), как считается, на Ланку дочерью царя Ашоки монахиней Сангхамиттой была привезена ветвь дерева Бо.

В полнолуние месяца «дуруту» (январь – февраль) отмечается первое посещение Буддой Ланки – на девятый месяц после его просветления.

К полнолунию месяца «навам» (февраль – март) приурочено дарование Буддой титулов «первых учеников» Сарипутте и Моггалане. Считается, что в этот самый день был впервые провозглашен кодекс основных этических принципов (уложений) сангхи.

Наконец, день полнолуния месяца «мядин» посвящен воспоминанию о двухмесячном путешествии Будды в сопровождении 20 тыс. архатов в Капилавасту – столицу; царства отца Будды царя Сурьодханы из рода Шакьев [120, с. 145-146].

Однако праздниками в настоящем смысле этого слова, чтимыми всеми верующими без исключения и отмечаемыми обрядовыми действиями, являются лишь весак и посон.

Весак – самый священный день для всех буддистов. В этом тройном празднике запечатлены как физические рождение и кончина Будды, так и его духовное рождение (просветление) и достижение им конечной цели (нирваны), к которой стремится всякий верующий буддист.

Как буддийский праздник, весак отмечается верующими посещением храмов, совершением подношений Будде, древу Бо, чтением молитв, слушанием проповедей и «сеансов» священного чтения (буддийских ритуальных текстов), принятием дополнительных обетов, посещением буддийских святынь.

Обитатели монастырей в праздничный день еще ревностнее исполняют свои ритуальные и духовные обязательства, так же как и миряне, совершают поклонение объектам культа, находящимся в их храмах, помогают верующим совершать обряды почитания, «принимают» у них обеты, проводят вслух чтение текстов из буддийского канона, произносят проповеди.

В городах и деревнях устраивается иллюминация: используются бумажные фонарики, электрическое освещение, создаются панорамы, изображающие сцены на различные буддийские сюжеты [220, с. 30].

Сохранились некоторые исторические свидетельства о праздновании весака в прошлые времена на Ланке. Он отмечался жителями, острова особыми процессиями, в которых везли изображения будд, бодисаттв и богов: на колесницах создавались многоярусные сооружения из бамбука, в их нишах помещались золотые и серебряные скульптуры.

Об устройстве различными сингальскими царями пышных праздников по поводу полнолуния месяца весак хроники упоминают неоднократно: царю Дутугямуну (101-77 гг. до н. э.) приписывается организация 24 грандиозных праздников за период его правления [21, XXXII, стк. 35], про царя Сену II (325- 352) рассказывается, что по его повелению во время этого праздника как дополнение к его программе устраивалась раздала еды и одежды [14, XXXVII, стк. 45-46].

Праздничные шествия – очень архаичные формы празднеств, пришедшие на Ланку еще из Индии. Праздничные процессии, в которых везут на колесницах или несут в руках изображения божеств, тем отдавая им дань почтения и обретая благость их покровительства, являлись и до сих пор являются распространенным и характерным элементом многих праздничных обрядовых действий у разных народов Индии и Непала.

Вспомним праздники Джаганнатха в штате Орисса с огромной колесницей, на которой величественно транспортируется изображение этого бога – умереть под колесами такой колесницы считается высочайшим подвигом святости, и находится немало фанатиков веры, самоотверженно исполняющих этот обряд жертвы и приобщения к божеству.

Или праздничные процессии в различных частях Индии в дни Ганеши, Дурги, других богов, когда глиняные изображения этих персонажей торжественно доставляются верующими к рекам и водоемам, где происходит ритуальное потопление глиняных фигур. В Непале нарядные, шумные процессии – ятра (или джатра) – вообще являются едва ли не основной формой всех религиозных праздников.

В сингальских хрониках мы нередко встречаем описания торжественных процессий, которые устраивались по таким породам, как коронация царя, завершение строительства новых культовых сооружений, помещение какой-нибудь буддийской святыни в реликварий и т. п.

Одно из них посвящено, например, такому событию, как водружение нового навершия ступы Махатхупа, разрушенной во время тамильского нашествия. Совершалось это действо по инициативе и под покровительством Па-ракрамабаху I (1153-1186).

В «Чулавансе» описывается то, как царь со своими министрами и всем двором отправился в Анурадхапуру, где собралась вся монашеская община Ланки. Он прибыл в город, конечно, к ночи полнолуния. В городе «все было устроено по старинным обычаям. И как только удлинились тени, царь собственной персоной явился [народу], выйдя из дворца, во всей своей божественной красоте, украшенный драгоценностями, в короне, ожерелье и браслетах, усыпанных бесценными камнями. Перед ним с грацией небожительниц шли придворные дамы числом в несколько сотен, в драгоценных украшениях, а за ним шли придворные мужи в богатых и пышных одеждах. Множество слонов и лошадей, сверкающих золотой сбруей, везли седоков и светильники в подарок храму. Зонтики, опахала и флаги едва не скрывали царя от благосклонного взгляда небес. Звуки множества музыкальных инструментов высекали ущелья между горами. Миряне не отрывали глаз от царя в его пышном величии. [Так] в сиянии лучей, исходящих от золотых сосудов, сундуков, знамен, кувшинов и прочих предметов, он прибыл к месту [торжества] в блеске славы. Так он явился и занял [свое] место во дворе храма с величием царя богов. Много сотен монахов, прибывших туда [же], кольцом окружили храм, и коралловое сияние [излучалось от их желтых чивар] (128а). И вот [по приказу] царя водрузили золотое навершие на ступу, и мир осветился красотой, [равной красоте священной] горы Кайласа, когда солнце [покоится] на ее вершине. Ночью того же дня весь город был объят сиянием от праздника огней, устроенного [по повелению] монарха, и от [нового] навершия ступы» [14, XXVI, стк. 108-120].

——————————————————————————————-

(128а) Кстати, оттенки в цвете чивар варьируются (и теперь) от светло-желтого или оранжевого до темно-кирпичного или почти коричневого.

——————————————————————————————-

В Шри Ланке такая форма празднеств представлена и в настоящее время. Приведенное нами описание свидетельствует, о шествиях как об архаической форме ланкийских праздников и о давнем смешении в праздничной обрядовой практике буддийских и иных религиозных форм, о единении объектов буддийского культа и других культов в общем празднестве. (Ср. флаги, штандарты, кувшины и т. п. описанной процессии).

И теперь по поводу весака, посона и других буддийских праздников устраиваются более или менее пышные шествия, но в то же время сингальские буддисты сознательно стремятся к «очищению» обрядовой стороны буддийских праздников от всех «инородных» элементов, т. е. от элементов различных народных культов и верований, хотя в абсолюте это трудно достижимо. Вместе с тем проявляется стремление еще больше усилить зрительную сторону этих праздников.

Так, в 1956 г., когда отмечалось 25-тысячелетие Будды (и буддизма), по всему острову сооружались особые павильоны (пандал), богато разукрашенные платформы, где средствами живописи и скульптуры изображались сцены священной буддийской истории, жизни Будды, его перерождений. Эти сооружения привлекали многих зрителей, здесь буддийские проповедники произносили свои поучения, обращения к верующим.

Посон следует через месяц после праздника весак, и в целом, если иметь в виду чисто буддийские обряды, его ритуальные формы имеют суховатый тон по-монашески чинного праздника. Однако во многих местах, особенно в деревнях, как правило, устраиваются торжественные шествия [220, с. 30-31].

В них нередко включаются группы, исполняющие различные народные танцы (такие, например, как женские танцы с кувшинами для воды, веялками, традиционные кандийские «ваннам» и др.). Картину празднества, совершающегося обычно по вечерам, оживляют иллюминации: зажигаемые во множестве светильники, а также факелы (свернутые из пальмовых листьев, смоченных в кокосовом масле), которые несут участники шествий.

Некоторые верующие отправляются в паломничество к святыням буддизма – в Анурадхапуру, Полоннаруву, Михинтале и др. Праздник посон особенно торжественно отмечается в Анурадхапуре, где празднество совершается по сложной, тщательно разработанной программе – это зрелище привлекает массу паломников [247, с. 72].

Некоторое оживление вносится элементами персонального поклонения Махинде, а также Сангхамитте. Легенды повествуют о том, что почитание Махинды как святого покровителя веры началось во времена правления царя Мегхванны (352-379 гг. н. э.), при котором на Ланку была также доставлена ветвь древа Бо. По его повелению, как говорит легенда, была создана золотая статуя великого миссионера, в человеческий рост, и по этому случаю устроена грандиозная церемония даная. Статуя самым торжественным образом была доставлена в Михинтале: по расчищенной и разукрашенной дороге от Анурадхапуры до исторической горы процессией, состоявшей из монахов и мирян, которым предшествовал сам царь.

Характерно, что статуя «путешествовала» таким образом, по преданию, в течение нескольких дней: из Анурадхапуры в Михинтале, а затем обратно в столицу – путь ее «лежал» сначала в специально выстроенную вихару (129) возле восточных ворот города, потом, через весь город, к святилищу древа Бо и, наконец, в специальное помещение возле царского дворца.

——————————————————————————————-

(129) Вихара – это и «дом образа» (помещение для изображения Будды), и название для всего буддийского монастырского комплекса.

——————————————————————————————-

Таким образом, не приходится угадывать, что во времена Мегхаванны и некоторых царственных его последователей (хроники утверждают, что традиция подобного праздничного почитания святого проповедника буддизма на Ланке продолжалась и в последующие времена) ритуальные процессии представлялись верующим наилучшей формой религиозного поклонения.

В смене столетий персональное поклонение Махинде у верующих сингалов было на какой-то срок оставлено, и только в последние десятилетия усилиями буддийской «церкви» вновь привлечено внимание к самому празднику появления буддийской веры на острове и к ритуальному «чествованию» ее миссионера. Махинда рассматривается верующими как архат, иногда как «второй (другой) будда» (ану буддха).

Возможно, что буддийские праздники весак и посон в глубокой исторической давности, в эпоху своего возникновения были связаны с традицией еще более ранних, сельскохозяйственных обрядов.

Некоторые ученые увязывают, например, посон с почитанием Индры в его ипостаси Парджанья (божество дождевых облаков) перед началом сезона дождей [120, с. 168]. Само имя Махинды – это вариант имени Махендра, т. е. Великий Индра. Надо сказать, что та форма, которую имеют эти праздники в настоящее время, в каком бы то ни было проявленном виде таковую связь утратила. Древнейшая календарная основа их не является очевидной (заметим, что изначально она была индийской, а не ланкийской).

Календарная сельскохозяйственная символика скорее проявляется в сингальских праздниках месяца эсала (июль-август), так называемых «девала-перахярах». Этот праздник является важнейшим в системе храмовых праздников богов-покровителей. Он отмечается одновременно во многих храмах острова. Но самый торжественный ритуал этого праздника закрепился главным образом в храмах Канди и Катарагамы, именно эти храмы собирают во время перахяр наибольшее число паломников и зрителей.

У сингалов, выращивающих ежегодно не менее двух урожаев, сельскохозяйственный год делится на два основных цикла: больший «маха», который длится с сентября до марта, и меньший – «яла», который длится с марта до сентября. Иногда кроме маха и яла выделяют средний цикл – «меда» [306, с. 55]. За время цикла обычно созревает урожай риса; сбор урожая приходится главным образом на март-апрель и август – сентябрь (некоторые сорта риса созревают даже за три месяца, их урожай можно снимать чаще). На границы периодов маха и яла примерно и приходятся два важнейших сингальских праздника- эсала (130) (в августе) и Новый год (в апреле).

——————————————————————————————-

(130) Это и сингальское название месяца, который приходится на июль – август.

——————————————————————————————-

Новый год прямо увязывается с праздником урожая, праздник эсала такой прямой связи не имеет, но аграрная символика, как мы сможем увидеть, проявляется в ряде ритуалов и атрибутов этого праздника, как и в обрядах Нового года. Характерно также, что оба праздника приходятся на время перед началом муссонных дождей: в апреле дует юго-западный муссон, в сентябре приходит северо-восточный.

*** 

Кандийская перахяра – одна из значительных ритуальных церемоний у современных сингалов Шри Ланки. Бытовавшая вначале в связи с культом богов-покровителей, позже, а именно в конце XVIII в., она была «увязана» (специальным указом кандийского царя Киртишри Раджасинхи) с реликвией Зуба Будды, и таким образом популярнейший народный праздник был включен в буддийскую сферу.

Это пышное и красочное зрелище привлекало внимание многих путешественников и ученых. Р. Нокс в XVII в., Дж. Д’Ойли в начале XIX в., Г. В. Кодрингтон, И. П. Минаев в конце XIX в. и некоторые другие были свидетелями этого праздника и оставили интересные записи своих наблюдений.

Кандийская перахяра и ныне собирает множество верующих, а также любопытствующих зрителей и даже падких на экзотику иностранных туристов.

Ритуал кандийской перахяры – многодневный, многоэтапный. Он длится две недели, от новолуния до полнолуния.

Храмовой комплекс Далада Малигава, с которым связано проведение всех церемоний, посвящен Зубу Будды, но кроме храма, где хранится эта буддийская реликвия, включает также четыре девала, посвященные богам Натхе, Вишну, Катарагаме и богине Паттини.

Главным организатором праздника является «баснаяка-ниламе» (управитель) храма Зуба. Основное содержание праздника составляют торжественные процессии, в которых на слонах (слонов дают и вместе с ними участвуют в празднестве арендаторы храмовых земель и другие верующие – участие в подобных церемониях считается благодарующим) вывозят священные реликвии и символы. В самых больших процессиях иногда насчитывается почти до сотни слонов.

В процессиях участвуют баснаяка-ниламе, храмовой персонал, а также танцоры и музыканты. В отдельных элементах перахяры проявляются реминисценции культа деревьев, культа Луны и Солнца. Индийские корни перахяры прослеживаются во многих чертах праздника. Само слово «перахяра» – от санскр. корня «парихри» – «обходить по кругу, вокруг», а также «защищать, охранять». Сходство с индуистскими приемами верослужения имеют такие обряды, как «рандоли» (букв, «паланкин царицы»), «дия капанава» (букв, «разрезание воды») и др.

Начинается перахяра церемонией «кап» наутро после новолуния в июле: срубается дерево эсала (или эхяла) (Cassia fistula, Legum) и из его ствола вытесывается «капа» – столб (или колонна), которая в знак начала праздника (четвертая часть одного и того же ствола) помещается в каждом из четырех девалов.

Дерево эсала нередко заменяется теперь деревом джэк (Atocarpus Integrifolia) или руккаттана (Alstonia Scholaris) – такая замена полагается верующими возможной, видимо, потому, что все три дерева при повреждении древесины выделяют млечный сок, что считается знаком благости, благополучия и процветания. Однако первично в таком употреблении именно дерево эсала, так как от его названия идет и наименование праздника, и того месяца лунного календаря, в который этот праздник совершается.

Храм Вишну считается важнейшим из четырех, и поэтому его капурала играет видную роль во всех церемониях праздника. Он, в частности, посылает специальное лицо, чтобы выбрать дерево для ритуала «кап».

Когда дерево найдено, капурала расчищает пространство вокруг него, окуривает и обрызгивает душистой водой. Затем он зажигает светильник с девятью фитилями у его корней, подносит цветы девяти видов, пучок из девяти листьев бетеля. (Вспомним здесь об астрологической символике девяти небесных тел).

После этого он облачается в свежие белые одежды и тогда самолично срубает дерево, обрубает ветки и делит ствол на четыре части. Эти части священного дерева устанавливаются в каждом из четырех храмов богов-покровителей в подобающем месте и с соответствующими церемониями поклонения.

Вслед за тем пять ночей подряд в девалах вокруг священных «капа» проходят торжественные процессии со штандартами, горящими факелами, с боем барабанов. Штандарт (флаг) является одним из восьми благоприятных символов в сингальской традиции. Другие семь – это изображения льва, быка (буйвола), слона, горшка с водой, веера, трубы и светильника [107, с. 4]. Штандарты (флаги), в свою очередь, несут на себе также благоприятные знаки и изображения – Солнца, Луны, слона, павлина и т. п. (таким образом, их благо-носящая сила по меньшей мере удваивается) [ср. 248, с. 149- 164].

В процессиях участвуют капуралы храмов, исполняющие в данном случае дополнительную, особую миссию: они несут в этих процессиях «ран аюдхая» (букв, «золотое оружие») – символическое оружие божества своего храма (охранительно-покровительственный смысл церемонии очевиден).

Характерны и своеобразны танцы «кавади», исполняемые в процессиях девалов, прежде всего в честь Катарагамы. Названы они так по основному ритуальному предмету, который несут на плечах танцоры.

«Кавади» представляет собой сооружение из дерева в виде небольшой арки, верхняя часть которой бывает обернута красной тканью. Видимо, эта арка – символ божества, которому посвящена праздничная процессия. Ср. с огненными «арками», в которых, как правило, изображаются индуистские божества (особенно в скульптуре) [см. 72; 73; 286]. Красная ткань, видимо, передает символику огня. Иногда кавади еще дополнительно украшаются – например, павлиньими перьями.

Это еще одно указание на бога, которому посвящен обряд, в данном случае на Катарагаму, для которого павлин служит верховым животным. На фотографии в иллюстрированном календаре на 1979 г., который лежит сейчас передо мною, запечатлены кавади несколько иного вида: их арки не обернуты тканью, а выкрашены одна в красный цвет с голубым обводом по контуру арки, другая – также в красный цвет, но по этому фону идет растительный узор белого цвета, у третьей – фон белый, а узор красного цвета. Характерно, что по верхнему краю арок идут пламевидные выступы, наглядно демонстрирующие символику огня.

Мы говорили, что из повседневной обрядовой практики девалов танцы как форма служения божеству в настоящее время ушли. Но иногда в большие праздники устраиваются такие танцы, которые исполняют девушки-мирянки. Хотя танцы посвящены богам, немаловажное значение имеет и зрелищный момент – они рассчитаны на зрителей. В газете или журнале может появиться фотография таких танцовщиц с любопытной подписью: «Танцы для увеселения богов – и людям приятное развлечение».

Считается, что пронести на своих плечах кавади в ритуальной процессии – это также способ искупить свои грехи [ср. 83, с. 174].

Следующие пять ночей ритуал по-прежнему остается связанным с тем же объектом культа – капа, но теперь обыгрываемым в ритуале «кумбал перахяра» (букв, «перахяра с горшком»). Известно, что горшок может выступать как символ, заменяющий изображение божества. Возникает также ассоциация и с культом воды (дождь, водные ресурсы), которая отражается и в других ритуалах праздника.

Почитаемый обрубок дерева помещается в глиняное сооружение, напоминающее по форме домик термитов. Пышные и торжественные процессии совершают свой ход не только в храме, но и за его пределами. Процессии отдельных храмов соединяются, присоединяются и участники из храма Зуба. День ото дня увеличивается число участвующих в шествиях, все больше появляется в них нарядно убранных слонов.

Наконец, последняя пятидневка (вернее, пятиночье) праздника связана с особым ритуальным символом – «рандоли», что обычно переводится сингалами как «паланкин царицы», хотя очевидно, что «ран» в этом словосочетании означает «золотой», так же как и в упоминавшемся сочетании «ран аюдхая». «Доли, долия» означает и «паланкин» и «качели» в сингальском языке; это слово родственно индийским словам с тем же значением: «дола» – в хинди, в маратхи, что переводится как «качели», «люлька».

Этот предмет имеет давнее употребление в ритуальной практике индуизма. Вообще, как известно, подъем вверх, подбрасывание чего-либо, подпрыгивание и пр. – древнейшие магические действия, встречающиеся у разных народов. Их назначение – «стимулировать рост растительности, в первую очередь посевов, помочь им подняться» [71, с, 117-118].

Во время некоторых праздников индусы почитают своих богов именно раскачиванием в своеобразных качелях-люльках, и такие праздники имеют связанное с этим название «долотсав» – «праздник качелей» (того или иного бога) [53, с. 16-26]. Здесь, как нам кажется, и лежат истоки сингальской «рандоли-перахяры», хотя народное толкование объясняло этот ритуальный символ как свидетельство присутствия в церемонии жены (жен) царя (131).

——————————————————————————————-

(131) По другим понятиям, «рандоли» – это средство передвижения и символ присутствия божественных супруг.

——————————————————————————————-

Отсюда и народная этимология термина «рандоли». Очевидно, что толкование это имеет очень позднее происхождение, а именно с тех времен, когда кандийские цари стали особенно покровительствовать этому местному празднику (в XVI-XVII вв.), и тогда перахяра приобрела особую функцию – свидетельства сакральной власти царя, что характерно для сингальского государства.

Однако это толкование так сильно укоренилось в сознании верующих, что царь Киртишри Раджасинха в начале XIX в. законодательно повелел помещать «золотой паланкин» в самом конце процессии, считая, что даже символическое присутствие женщин как-то сомнительно в близком соседстве с такой важной буддийской реликвией, как Зуб Будды, который к этому времени стал главным объектом и предметом поклонения в кандийской перахяре. Во времена кандийских царей и сами правители в сопровождении приближенных участвовали в процессии: царь и его двор выступали в шествии обычно позади подразделений девалов, занимая таким образом (и демонстрируя) положение, срединное между миром священным и обыденным.

Сакральной власти царя и его магической силе всегда придавалось очень большое значение в сингальской среде. Восприятие царя как персоны божественной проявляется во всех описаниях самого облика царя. Участие его в процессиях имело совершенно определенный магико-защитный смысл: он должен был своим присутствием даровать благодать подданным и защитить их от всякого неблагоприятного влияния. Это присутствие сообщает святость самой территории, находящейся под его ритуальным покровительством.

Приведем для примера описание коронации Паракрамабаху I:

«В благоприятный момент и под счастливой звездой Владыка, [не имея теперь соперников], устроил счастливый праздник коронации. Громкий шум от разного рода барабанов был так ужасен, как [рев] бушующего океана, когда его хлещет штормовой ветер [в момент] гибели мира.

От присутствия слонов в золотых доспехах «царский путь» (132) выглядел так, словно его пересекали горы с возлежавшими на них тучами, пронзенными сверкающими молниями. По всему городу от движения крупов темных и светлых лошадей точно ходили волны. Разнообразные зонты, гирлянды, ряды золотых флагов почти заслоняли небо. Полоскались [на ветру] одежды, горожане щелкали пальцами и кричали «Да здравствует царь! Да здравствует!». В арках из банановых ветвей, в изобилии кувшинов и гирлянд весь мир являл собой сплошной праздник. Песни славословий возносились многими сотнями певцов, и дым зажженного дерева алоэ наполнял поднебесье. Одетые в многоцветные одежды, украшенные различными драгоценностями, с разнообразным оружием в руках, там и здесь выступали опытные воины, [являя взору] свое могущество героев, как слоны во время течки. От [присутствия] многих тысяч лучников с луками в руках казалось, что армия богов спустилась на землю.

Наполненный сотнями колесниц, [украшенных] золотом, драгоценными камнями и жемчугом, город выглядел как звездное небо. И тут Царь, чьи глаза были огромны, как лотосы, тот, кто совершил столько чудесных подвигов, взошел, украшенный несметными драгоценностями, под золотой балдахин, который помещался на паре слонов, покрытых золотым одеянием; на голове [он нес] диадему, сверкающую от блеска драгоценных камней, как восточная гора, когда она несет [на себе] восходящее солнце, [он] превосходил чистоту весны могуществом собственной чистоты (sic!), и глаза всех женщин в городе увлажнились слезами радости. И так, сияя благоприятными знаками, (sic!), после того как объехал по кругу (sic!) весь город (sic!), будучи вре время обращен к нему правой стороной, он [царь] вошел, подобный тысячеглазому Индре, в прекрасный дворец» [14, LXXII, стк. 312-329].

——————————————————————————————-

(132) Раджагатха – главная улица города.

——————————————————————————————-

Последняя ночь: в цикле рандоли-перахяры отмечается самым великолепным праздничным оформлением, она обычно собирает огромное, число зрителей (теперь, в частности, и туристов).

Любопытно, описание И. П. Минаева, ставшего очевидцем этого праздника более 100 лет тому назад (в августе 1877 г.):

«Вскоре после девяти часов заслышались резкие звуки; мало-помалу они становились все громче, и наконец справа показались факелы, за факельщиками шли музыканты с флейтами, барабанами том-томами.

Далее в стройном порядке шли старшины, заведовавшие делами храма Зуба (133). Костюм этих старшин очень живописен: особенно красива шляпа вроде нашей треуголки, надетой поперек, и вся изукрашенная золотым шитьем […]

За старшинами шли два небольших слона, на них сидело по три человека с цветами. Кругом слонов теснились люди с барабанами, флейтами и т. д.

За двумя слонами двигались три слона, посреди них был громадный слон, везший в золотой клетке какие-то мощи Будды из храма Зуба […] За слонами, прыгая и приседая, неслись плясуны и музыканты […] Плясуны становятся в ряд: приседают, выбивают дробь ногами, встают, кружатся, поднимают, ломают руки и т. д. Их костюм увешан колокольчиками, а потому каждое движение сопровождается необыкновенным шумом. В числе плясунов были два человека на ходулях. За плясунами важно выступал Basnayake-nileme, т. е. главный старшина храма св. Зуба. Кругом него неслись веера и шли знаменщики. Этим закончилось первое отделение процессии. Было еще четыре отделения: в том же порядке шли слоны из храма четырех богов. Перед и за слонами в том же порядке шли факельщики, плясуны, старшины, kapurale (жрецы). На слонах неслась святыня храмов, и вся процессия закончилась громадными ковчегами с водою.

Более часа двигалась процессия через сад. Гул от барабанов том-томов, колокольчиков, плясунов стоял невообразимый; в воздухе чувствовался сильный, неприятный запах кокосового масла от факелов. А картина была оригинальная и сильно напоминала сцену из какого-нибудь фантастического балета; кругом была такая декоративная обстановка: тихая, ясная ночь, роскошная растительность, и среди оглушительных нестройных звуков движется пестрая, оригинальная восточная процессия, не то религиозйая, не то на потеху какого-либо самодержавного властелина. У самой дороги, в нескольких шагах от проходящих громадных слонов, стоят ряды стульев и разодетые дамы в цветах и кружевах» [63, с. 140-142].

——————————————————————————————-

(133) В перахяре, очевидно, прослеживается рефлекс старинного института храмовой общины, но на этом мы не останавливаем внимания в данном исследовании.

——————————————————————————————-

Современные правила предписывают следующий порядок следования участников перахяры в последнюю праздничную ночь: 1) погонщики слонов; 2) знаменосцы; 3) «перамуна-рала», т. е. вестник с мандатом кандийских царей, разрешающим перахяру; 4) барабанщик, играющий «кевиси» – музыкальную дробь в победном, воинственном ритме; 5) «гаджанаяке-ниламе», т. е. начальник царского слоновника (должность, существующая со времен кандийских царей) верхом на слоне; 6) «кария-корале» – распорядитель церемоний; 7) пышно украшенный главный слон из слоновника храма Зуба, везущий на себе золотой реликварий священного зуба (обычно без самой реликвии) (134), за которым следует целая вереница слонов, покрытых богатыми попонами и другими украшениями; 8) два ряда танцоров с барабанщиками посередине; 9) «диявадана-ниламе» – главный старшина храма со своей свитой, несущей пики, зонты, штандарты и пр.; 10) и, наконец, «рандоли» – золотые паланкины кандийских царей.

——————————————————————————————-

(134) Вынос реликвии из уготованного ей места в храме считается неблагоприятным знаком, возможно, отчасти из-за всех тех перипетий, которые случались на протяжении ее истории, в той борьбе, что вели между собой разные дари, желая владеть сокровищем.

——————————————————————————————-

В последнюю ночь праздничная процессия совершает два шествия, в конце второго она прибывает в «храм кремации», где временно помещается золотой реликварий Зуба Будды под надзором и охраной старшин («баснаяке-ниламе») четырех девалов.

Характерно, что этот момент в ритуальный ход перахяры также внесен законодательно волей последнего кандийского царя, пожелавшего таким образом чтить память своей матери, кремированной в «адаханамалува-вихаре».

Тем временем перахяры девалов возвращаются восвояси, чтобы, передохнув немного, ранним утром отправиться на церемонию «разрезания (рассечения) воды» («дия капана мангалая»).

На поверхности живописного кандийского озера появляются тогда разукрашенные лодки, в которых сидят капуралы и их помощники. Отъехав от берега, капуралы очерчивают на поверхности воды магический круг, опрокидывают кувшины, выливая священную воду, которая хранилась в храме с прошлогодней церемонии «разрезания воды».

Затем капурала храма Катарагамы мечом своего бога ударяет по воде и первым погружает свой кувшин в озеро, набирая свежей воды. Наполняют свои священные сосуды и жрецы других девалов – эта вода, которой приписывается огромная магическая сила, будет храниться в храмах целый год, до следующей перахяры.

В этом обряде отчетливо проявляется древняя магическая символика вымаливания дождя, но она осложнилась целым кругом легендарно-исторических представлений у сингалов. «Рассечение воды» золотым мечом воспринимается как напоминание, во-первых, о победе бога Катарагамы над демонами, а во-вторых, об успешном походе царя Гаджабаху в страну тамильских завоевателей: предание рассказывает, что благодаря божественной помощи царь своим мечом рассек воды Полкского пролива и посуху провел свою армию к индийскому берегу.

Как смешиваются легенды, так смешиваются все источники «святости» для обретения наибольшего блага и всевозможного высшего покровительства. Так, процессия кандийской перахяры после окончания церемонии «рассечения воды» на обратном пути не забывает заглянуть и в храм Ганеши, чтобы почтить и этого бога, бога мудрости и хитроумия, покровителя всех деловых начинаний.

После свершения обрядов в честь Ганеши процессии девалов вновь соединяются с шествием храма Зуба и перед закатом совершают три заключительных обхода вокруг храмового комплекса Далада-малигавы.

Во времена кандийских царей после окончания перахяры царь принимал у себя старшин храмов, которые приносили ему отчет о проведенном празднике, в колониальный период эту функцию взял на себя правительственный чиновник (Government Agent). В том самом 1877 г., когда кандийскую перахяру наблюдал И. П. Минаев, дело, судя по приводимому им описанию, обстояло так:

«У старшин есть обычай по окончании праздника благодарить местного Government Agent’a за содействие различного рода, вернее, благодарить правительство за терпимость. В два часа дня процессия в том же составе и в том же порядке, как выше описано, подошла к дому правительственного агента, бывшему дворцу кандийских царей. Mr. Р. созвал гостей полюбоваться на церемонию принесения благодарности и послушать его красноречие. Все это было довольно оригинально. Подошла процессия к дому; слоны выстроились в ряд перед террасой; старшины явились на террасу, выстроились в ряд и долго говорили по-сингальски; но смысл долгой речи был краток, хотя и очень утешителен: мы вами, мол, довольны. Mr. Р. отвечал по-английски, что он также доволен благополучным окончанием празднества и старшинами, и в заключение попросил старшин составить группу и дать снять с себя фотографию. Старшины, улыбаясь, согласились. На террасу ввели громадного слона и с него со старшин сняли фотографию» [63, с. 143].

Впрочем, право на проведение подобных шествий сингалам приходилось отстаивать перед английским правительством, которое декларировало лояльность к местным обычаям и традициям, но на деле мало было заинтересовано в их укреплении.

В частности, это проявилось и в отношении к народным шествиям (каждое из которых, по-видимому, держало колониальных чиновников в известном напряжении): сославшись на беспорядки, возникшие при очередном таком шествии в марте 1883 г., английская администрация наложила ограничения на проведение любых процессий, а также на использование в них музыкальных инструментов. Это вызвало недовольство буддистов, «которые часто устраивали подобные шествия и для которых употребление барабанов и флейт было абсолютно необходимо» [301, с. 149].

В настоящее время старшин храмов после кандийской перахяры принимает президент республики. Так, в своеобразной форме дошел до наших дней пережиток древних представлений сингалов о сакральной власти (функции) царя, хотя осмысление этого факта не занимает сознания самих верующих и возможно лишь на научном уровне.

В настоящее время кандийская перахяра имеет еще особую социальную функцию. Кандийская аристократия, поддерживая проведение празднества на высоком уровне, преследует свои собственные цели, а именно подъем своего социального престижа в противовес престижу и влиянию «бюрократии» (т. е. высоких чинов администрации) в прибрежных районах. При этом используется старинное представление о том, что танцоры (люди из особых каст) показывают свое искусство только перед теми, кто занимает высокое социальное положение [266; 267].

Празднику придается особое значение как национальному, его стараются превратить в праздник народного искусства. Высоко поднят престиж исполнителя ритуала «разрезания воды» [подробнее об этом см. 266, с. 65-75].

В процессиях кандийской перахяры, увязанной с буддийской реликвией, сами служители буддийского культа – монахи – не участвуют. Однако в конце праздника, по возвращении шествий в девалы, устраиваются церемонии пирит и даная с посвящением богам пина.

В то же самое время в храме Вишну проводится церемония от «дурного глаза». Характерно, что она состоит из танцев, совершаемых перед головным убором и попоной слона, на котором везли символическое оружие Вишну.

Pages: 1 2

Web Analytics