·······································

2.4 Развитие экспортных отраслей сельского хозяйства

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>

Сбор и экспорт корицы остались монополией колониальных властей и при голландцах. «Каждое коричное дерево, – говорилось в одном из документов голландских властей, – которое даже случайно вырастет на чьей-либо усадьбе, немедленно становится собственностью колониальных властей и отдается под наблюдение особой касты сборщиков корицы… Последним разрешается в любое время входить на усадьбу каждого, где растет это дерево, и только им дано право срезать кору с этого дерева; если же владелец усадьбы сломает или хотя бы повредит это дерево, он будет приговорен к смертной казни» [214, с. 163]. Как видим, обязанности сбора корицы по-прежнему возлагались на членов особой касты – салагама (4). Все формы эксплуатации членов этой касты, по существу, сохранились [см. 15, с. 331; 115, с. 185-186; 129, с. 252; 141, с. 139; 160, с. 143; 207, с. 114].

—————————————————-

(4) В этой связи нам представляется неверной точка зрения, согласно которой «поставлять корицу были обязаны все жители сельских районов, достигшие 12 лет» [см. 108, с. 11].

(о касте салагама см. примечание 8 к разделу 1.4 – shus)

—————————————————

Стихийной формой протеста сборщиков корицы против жестокого обращения с ними, так же как и в эпоху португальского колониального господства, был побег, переход через границу на территорию Кандийского государства. Но когда в первой половине XVIII в. такие случаи участились, голландские власти усилили контроль на границе и стали требовать возвращения сбежавших сборщиков [15, с. 331].

Голландцы сумели найти средство борьбы и против другой, тоже уже известной нам формы протеста, когда члены касты салагама продавали своих детей в рабство или заключали браки с представителями других каст [211, т. 2, с. 65]. Таким средством стал новый закон, согласно которому дети членов касты салагама, независимо от того, кто был их отцом, обязаны были выполнять повинности, предписанные этой касте [115, с. 186].

Невыносимый гнет вынуждал сборщиков корицы подниматься и на вооруженную борьбу с голландскими колонизаторами, причем эти выступления, судя по голландским источникам, нередко начинались одновременно в двух-трех местах [24, с. 31].

Многочисленные факты, приводимые цейлонскими и европейскими исследователями, дают основание утверждать, что на Цейлоне вплоть до второй половины XVIII в. сохранялись и прежняя система заготовки корицы, и прежняя организация труда сборщиков корицы [см. 115, с. 185-186; 153, с. 276-280; 206, с. 348-349].

За счет интенсификации труда и в какой-то мере, очевидно, за счет привлечения в сезон сбора членов других каст [214а, с. 163-164] голландцам удалось значительно увеличить общий объем экспорта цейлонской корицы. Так, если в конце XVII в. голландская Ост-Индская компания вывозила с Цейлона в среднем 300-400 тыс. ф. корицы в год, то в первой половине XVIII в. ежегодно вывозилось уже в среднем 400-450 тыс. ф. [25, с. 116, 186], а в отдельные годы – даже 600 тыс. ф. [153, с. 51]. Обычно свыше половины собранного количества вывозилось из джунглей Кандийского государства [198, с. 203].

Примерно две трети общего объема производимой на Цейлоне корицы вывозилось в Европу [подсчитано по 137, с. 370]. Остальная часть экспортировалась в Индию и арабские страны.

При рассмотрении данных о вывозе корицы следует подчеркнуть, что директора голландской Ост-Индской компании, подобно португальцам, отнюдь не ставили своей целью снижение цен на корицу. Более того, они нередко создавали искусственные условия для их повышения. Имеются данные, что в основном это им удалось (5): цены на цейлонскую корицу в Европе во второй половине XVII-XVIII в. в несколько раз превышали цены на корицу, ввозившуюся из других стран [115, с. 188]. В отдельные годы, когда объем собранной корицы или ее запасы превышали установленный уровень, часть корицы сжигалась [151, с. 59; 168, с. 274].

———————————————————————-

(5) Цены на корицу в Европе возросли с 2,55 флорина за фунт в 1740 г. до 6,95 флорина в 1767 г. [182, с. 17]. Флорин, или гульден – голландская денежная единица.

———————————————————————–

По данным П. Пириса, еще в конце XVII в. голландцы были вынуждены неоднократно сжигать часть корицы, так как прибывавшие корабли не могли целиком забрать ее [212, с. 38- 39]. Нередко корица сжигалась голландцами и в XVIII в. По свидетельству Дж. Хейдта, в начале 30-х годов XVIII в., «чтобы не снижать цены на корицу в Европе, голландская Ост-Индская компания ежегодно сжигала на Цейлоне от трети до половины общего количества собранной корицы» [24, с. 31]. Заметим, что для сжигания корицы Компания держала определенное количество рабов, о чем также свидетельствует Хейдт [24, с. 148- 149].

Дело в том, что сжигание корицы было трудоемким (6) и при отсутствии рынка рабочей силы и в условиях кастовой системы найти людей, которые согласились бы этим заниматься, оказалось, видимо, cложно.

———————————————————————–

(6) Процесс сжигания корицы состоял из заготовки дров, расчистки земли на участке, где сжигалась корица, и сбрасывания этой земли в море. Последнее было связано с тем, что находились предприимчивые люди, собиравшие всю пропитанную коричным маслом землю, на которой горел костер, и продававшие ее китайским купцам, платившим за нее большие деньги «[24, с. 149].

———————————————————————–

Кроме того, Компания опасалась, что свободные люди, нанятые для этой цели, могут пытаться украсть коричные палочки, в то время как рабам это сделать было гораздо труднее, потому что последних карали гораздо страшнее [32а, с. 608], а главное – наблюдение за работой рабов во время сжигания корицы было настолько строгим, что, по свидетельству Хейдта, «спрятать в складках одежды хотя бы одну коричную палочку было практически невозможно» [24, с. 148].

Имеются данные, что во второй половине XVIII в. цейлонскую корицу стали сжигать и в самой метрополии. Так, по имеющейся оценке, стоимость сожженной в Амстердаме в 1760 г. корицы составляла 16 млн. ливров (7) [62, с. 386].

———————————————————————–

(7) Ливр – французская денежная единица XVII-XVIII вв.

———————————————————————–

В значительной мере в результате искусственного поддержания цен на корицу на высоком уровне норма торговой прибыли владельцев акций Компании колебалась от 130 до 200% [198, с. 203; 207, с. 119]. Соответственно росла и масса прибыли, которую получали владельцы акций Компании. По оценкам современных цейлонских историков, она составляла от 384 тыс. до 1 млн. флоринов в год [115, с. 188; 160, с. 143]. Итак, вывоз цейлонской корицы в Европу и различные страны Востока являлся одним из средств обогащения буржуазии метрополии методами, характерными для эпохи так называемого первоначального накопления.

Для закупки других видов экспортной продукции (плодов арековой пальмы, перца, кардамона) голландская Ост-Индская компания создала на Цейлоне широко разветвленную сеть закупочных пунктов. Посреднической торговлей, как и при португальцах, занимались в основном купцы-мавры и индийские купцы, принадлежавшие к различным торговым кастам [см. 115, с. 147; 121а, с. 336; 133, с. 222; 140, с. 20, 47; 160, с. 143]. Деятельность этих купцов в значительной мере контролировалась голландскими властями, которые приняли ряд законов, разрешавших торговлю на подвластной им территории только при наличии специального удостоверения. Насколько эффективен был этот контроль, можно судить по высказыванию голландского чиновника Хейдта. «Контроль над торговлей здесь настолько строг, – писал он, – что никто из местного населения не может продавать свои товары никуда, кроме складов Компании» [24, с. 89]. Таким образом, голландская Ост-Индская компания, по существу, монополизировала закупки экспортных товаров на Цейлоне, в результате чего сфера деятельности местного торгового капитала и индийских купцов была существенным образом ограничена. Чтобы показать, как практически осуществлялась эта монополия, приведем несколько примеров.

Рассмотрим систему закупки плодов арековой пальмы. В соответствии с законами, установленными голландскими властями, сдавать орехи арековой пальмы были обязаны все владельцы земельных участков, на которых росли эти деревья [212, с. 40]. Орехи закупались Компанией по установленным ею ценам, которые время от времени пересматривались в зависимости от имевшегося на них спроса. Во второй половине XVII в., закупая орехи на Цейлоне по 7,5 за 1 амунам (8), Ост-Индская компания продавала их оптовым индийским купцам в Индии по 19-22 риксталера за 1 амунам [233а, т. 2» с 480].

———————————————————————–

(8) Риксталера – старинная серебряная монета, чеканившаяся в Германии, Швеции, Фландрии, Польше и Швейцарии.

———————————————————————–

Норма торговой прибыли, которую получала на этой операции Компания, обычно составляла 250%, а нередко и больше» так как чиновники Компании стали требовать, чтобы в каждом амунам было не 24 тыс., а 28 тыс. высушенных орехов объясняя это тем, что 4 тыс. орехов пойдут в пользу губернатора (9) [212, с. 40].

———————————————————————–

(9) О подобной системе обмана непосредственных производителей на Яве закупщиками, представлявшими интересы Ост-Индской компании, писал в свое время А. Губер [см. 80, с. 27].

———————————————————————–

Пытаясь увеличить прибыли, Компания в начале XVIII в. снизила закупочные цены на орехи арековой пальмы до 3 риксталеров за 1 амунам [129, с. 159; 233а, т. 2, с. 480].

Результат был обратным желаемому: заниматься выращиванием этой культуры стало невыгодно, и многие крестьяне постепенно переходили к другим экспортным культурам. Соответственно уменьшился и объем экспорта. Так, если до установления монополии объем экспорта орехов составлял примерно 40 тыс. амунам в год [264, с. 127], то начиная с конца XVII в. он упал 20 тыс. амунам, т. е. сократился вдвое [115, с. 172]. Возможно, однако, что это снижение в какой-то мере было связано с ухудшением политических отношений с правителем Кандийского государства, в результате чего и поставки орехов оттуда уменьшились. Но это отнюдь не означает, что в такой же степени уменьшилась и прибыль, которую получала от этой торговли голландская Ост-Индская компания. По имеющейся оценке, относящейся к первой половине XVIII в., орехи арековой пальмы, закупленные на Цейлоне на 200 тыс. гульденов, приносили владельцам Ост-Индской компании прибыль в размере 550 тыс. гульденов [264, с. 127]. По другой оценке, отно-ейся ко второй половине XVIII в., норма прибыли от продажи плодов арековой пальмы поднялась уже до 300-400% [233а, т. 2, с. 480].

По подсчетам современного ученого Л. Переры, занимавшегося голландским периодом истории Цейлона, «доходы от этой торговли были достаточны для того, чтобы полностью оплачивать расходы голландских колониальных властей на содержащих военных гарнизонов» [207, с. 119]. Описанная выше система стимулирования действовала и закупках перца и кардамона. В конце XVII – начале XVIII в.в. закупочные цены на перец, установленные Компанией, .поддерживались на минимально низком уровне – 2,5 стивера (10) за 1 ф. [566, с. 75].

———————————————————————–

(10) Стивер – самая мелкая голландская денежная единица.

———————————————————————–

При этом значительная часть перца закупалась в Кандийском государстве через посредство купцов-мавров (11).

———————————————————————–

(11) Например, из 95,5 тыс. ф. перца, закупленных Компанией в 1750 г., 75,1 тыс. было закуплено в Кандийском королевстве [182, с. 10].

———————————————————————–

Но к середине XVIII в., когда спрос на перец в Европе значительно возрос и соответственно поднялись цены, Компания повысила закупочные цены до 4 стиверов за 1 ф. [182, с. 11]. В результате объем экспорта перца резко возрос. Так, если в начале 40-х годов XVIII в. голландской Ост-Индской компании удавалось закупать и вывозить с Цейлона не более 32 тыс. ф. перца, то уже в середине XVIII в. она смогла увеличить экспорт этого товара до 226,2 тыс. ф. Подобная тенденция увеличения объема экспорта перца наблюдалась и в последующие годы (12).

———————————————————————–

(12) Максимальное количество перца – 298,2 тыс. ф.- было закуплено на Цейлоне в 1758 г. [182, с. 11].

———————————————————————–

Значительную прибыль голландская Ост-Индская компания получала и от экспорта кардамона, высоко ценившегося на рынках в Европе.

Кардамоновое дерево не было новой для Цейлона культурой, но наиболее широко оно было распространено в Кандийском государстве. Там оно росло в диком виде, и цейлонские крестьяне выращиванием его не занимались. По свидетельству Хейдта, в юго-западной части Цейлона, захваченной голландцами, это дерево стало культивироваться только примерно с середины 30-х годов XVIII в. [24, с. 89].

На кардамон, как и на другие экспортные товары, голландской Ост-Индской компанией были установлены твердые закупочные цены. В середине XVII в. эта цена составила 2,75 стивера за 1 ф., а в отдельные годы цена повышалась до 4 стиверов. Судя по английским источникам начала XIX в., подобная практика закупок сохранялась на протяжении всего XVIII века [23, с. 10].

Об объеме экспорта цейлонского кардамона в Европу точных данных нет. Но, по оценкам цейлонских и западных исследователей, изучавших голландский период истории Цейлона, голландская Ост-Индская компания обычно вывозила с острова от 4 тыс. до 10 тыс. ф. кардамона в год [182, с. 12, 129, 158]. Понятно, что реализация этого товара на рынках Европы являлась дополнительным источником получения прибыли для определенных слоев голландской торговой буржуазии.

В первой половине XVIII в. в экономической политике голландских колониальных властей прослеживается новая тенденция, выразившаяся в попытках внедрить в практику сельскохозяйственного производства новые экспортные культуры, которые со временем, очевидно, стали бы приносить голландской Ост-Индской компании немалую прибыль. В этот период при поддержке колониальных властей Компанией были проведены многочисленные опыты с такими культурами, как хлопчатник, индигоноска, хлопковое, тутовое, тамариновое, камфарное, ванильное, шафрановое, шоколадное и кофейное деревья и др.[см. 15, с. 303; 24, с. 88-89, 152-175; 129, с. 26; 140, с. 156- ; 143, с. 192; 153, с. 241; 219, с. 376-377], но в большинстве cлучаев эти опыты не дали положительных результатов [61, 2]. Хотя некоторые из этих культур привились, урожайность качество продукции, очевидно, были не настолько высоки, чтобы начать выращивание в крупных масштабах с целью вывоза.

Наиболее обнадеживающие результаты дали опыты, проведенные с кофейным деревом. Правда, это дерево не являлось новой для голландцев культурой. Имеются данные, что оно было завезено на Цейлон несколько столетий назад (13), но выращивалось в мелких крестьянских хозяйствах обычно в декоративных целях для сбора цветов.

———————————————————————–

(13) Точных сведений о том, когда было завезено кофейное дерево на Цейлон нет, но имеется несколько гипотез. Некоторые ученые считают, что оно завезено сюда в эпоху средневековья арабскими или персидскими купцами из Абиссинии, где произрастало в диком виде. Другие предполагают, что его завезли в XVI-XVII вв. португальцы, третьи придерживаются мнения, что эта культура впервые в Азии стала выращиваться голландцами с 1690 г. : Ява и в том же году была завезена на Цейлон [15, с. 301; 24, с. 158; 153, с. 63; 242, с. 158]. Но какая из этих гипотез верна, пока установить не удалось.

———————————————————————–

Некоторые голландские предприниматели в начале 30-х годов XVIII в. в районах Галле и Негомбо уже пытались заложить несколько крупных хозяйств. Но выдержать конкуренцию с предпринимателями, ввозившими кофе в Европу из Вест-Индии и Бразилии, они не смогли. И уже к концу 30-х годов из-за трудностей, возникших в связи с наймом рабочей силы и реализацией готовой продукции, эти первые здесь кофейные хозяйства были заброшены с. 288].

Но вот за дело взялась Компания и, прибегнув к испытанному способу, объявила высокую закупочную цену на кофейные зерна – 3 стивера за 1 ф. В результате объем закупок цейлонского кофе стал возрастать (14) и к концу 50-х годов XVIII в. достиг наивысшей цифры – 200- 250 тыс. ф. в год ,с 303; 218, с. 42].

———————————————————————–

(14) По свидетельству Дж. Хейдта, к 1737 г. «кофейное дерево было уже так распространено, что Компания нередко была нередко была не в состоянии целиком закупать все количество производимого кофе, достигавшее не менее 50 тыс. ф.» [24, с. 159]. Встречающееся в советской экономической литературе мнение, что экспорт кофе при голландцах составлял 50 тыс. т в год [93, с. 12], на наш взгляд, ошибочно.

———————————————————————–

Однако, столкнувшись с огромными трудностями в реализации готовой продукции на рынках Европы, голландская Ост-Индская компания снизила закупочные цены на цейлонский кофе до 2 стиверов за 1 ф. и многие мелкие товаропроизводители теперь сочли невыгодным для себя заниматься его производством. Имеются данные, что в одних провинциях крестьяне перестали выращивать это дерево, в других площади под этой культурой заметно уменьшились, и производство кофе хотя и не прекратилось, но значительно уменьшилось.

В результате объем экспорта цейлонского кофе в Европу во второй половине XVIII в. составлял обычно не более 100 тыс. ф. и в отдельные годы снижался до 37,7 тыс. ф. в год [129, с. 158; 182, с. 9; 198, с. 333]. Трудности в реализации цейлонского кофе были связаны с тем, что, производимый в мелких крестьянских хозяйствах, он был чрезвычайно низкого качества. Цейлонские крестьяне не имели элементарных знаний по агротехнике выращивания этой культуры и методах подготовки готовой продукции на экспорт. Кроме того, очевидно, и природные условия острова были значительно менее благоприятны для кофейных деревьев, чем в Вест-Индии или Бразилии.

Голландские колониальные власти были заинтересованы и в увеличении других видов экспортной продукции. Так, известно, что для увеличения площади под кокосовой пальмой и некоторыми другими продовольственными культурами голландские колониальные власти стали проводить политику дарения земли местным чиновникам и феодалам, не возражая при этом против прямых захватов крестьянами тех земель, которые не обрабатывались. Но при всех обстоятельствах Ост-Индская компания требовала от владельцев земельных участков в виде земельного налога сдавать на склады Компании от одной трети до половины собранного урожая [250, с. 32]. В результате этой политики обширная территория между Галкиссой и Калутарой, т. е. практически все юго-западное побережье, в течение XVII-XVIII вв. оказалась засаженной кокосовой пальмой [182, с. 18].

Важная особенность экономической политики голландских властей на Цейлоне во второй половине XVIII в. заключалась в том, что колониальные власти предприняли попытку разработать и применить новые методы эксплуатации страны, связанные с развитием производства в самой колонии. Дело в том. что, как уже отмечалось, политические отношения голландских властей с правителями Кандийского государства в первой половине XVIII в. продолжали оставаться напряженными, нередко переходили в вооруженные конфликты. Вследствие этого объем корицы, заготовленной на территории этого государства, в отдельные годы резко уменьшался.

Естественно, что прибыли Компании и соответственно доходы колониальных властей от экспортной пошлины на вывозимую корицу в этом случае также снижались. Чтобы в какой-то мере избежать этого, голландские колониальные власти сделали попытку в 1769 г. заложить на Цейлоне первую плантацию коричного дерева [155, с. 27; 198, с. 203; 245, т. 2, с. 51]. Первый опыт удался, и вскоре было заложено еще несколько более крупных коричных плантаций. Большая часть их была расположена в юго-западной части острова, в основном в окрестностях Коломбо и Негомбо. Плантации меньшего размера были заложены близ городов Калутара и Матара [145, с. 414]. Общая площадь этих казенных плантаций к концу XVIII в. составляла коло 12 тыс. акров [подсчитано по 233а, т. 2, с. 418].

С точки зрения экономической организации производства казенные коричные плантации, по существу, являлись феодальными мануфактурами, в которых по-прежнему в основном использовался принудительный труд сборщиков корицы, принадлежавших к касте салагама (15)

———————————————————————–

(15) В советской экономической литературе есть точка зрения, согласно которой на этих плантациях голландцы использовали рабский труд [93, с. 66; г. 221], но источники и литература, по нашему мнению, ее не подтверждают.

———————————————————————–

Но во время сезона сбора корицы, согласно исследованию цейлонского ученого К. Р. де Силвы, на этих плантациях голландские власти частично стали использовать и наемный труд [233а, т. 2, с. 425-428]. Следовательно, эти казенные плантации можно рассматривать и как некую переходную форму организации производства, содержащую в себе элементы новых производственных отношений.

Расширение сферы эксплуатации непосредственных производителей за счет частичного привлечения наемного труда позволило Компании обеспечить более равномерное по времени поступление корицы на рынки Европы и – что не менее важно- существенно увеличить ее производство. Во второй половине XVIII в. экспорт цейлонской корицы достигал 700 тыс. ф. [115, с. 186], причем значительная часть поставлялась казенными плантациями.

Таким образом, в результате проводимой голландскими властями экономической политики выкачка основных видов экспортной сельскохозяйственной продукции в метрополию к концу XVIII в. заметно усилилась. Реализация этой продукции в самой метрополии и в других странах Европы приносила владельцам акций голландской Ост-Индской компании крупную прибыль и служила источником обогащения голландской буржуазии. Методы эксплуатации колонии голландской торговой буржуазией в целом оставались прежними, однако к концу XVIII в. были сделаны попытки расширить производство корицы и других видов сельскохозяйственной продукции в колонии.

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>
Web Analytics