Дэвидсон Р. М. «Индийский эзотерический буддизм: социальная история тантрического движения»
<< К оглавлению |
Следующий раздел>> |
Самое раннее индийское использование термина «сиддха» (siddha) в качестве названия успешной группы святых подвижников, вероятно, содержится в джайнских источниках, хотя оно лишь частично совпадает с его значением в буддистком или шиваитском смысле. Надежная датировка этого термина является достаточно легкой задачей, поскольку он используется в приветствии, которым начинается высеченная по приказу правителя Калинги Кхаравелы (Kharavela) Хатхигумпхаская надпись (Hathigumpha inscription), которая относится к пост-маурианскому (post-Mauryan) периоду истории Индии и датируется вторым или первым столетием до н.э.(9). Эта надпись расположена в пещере Хатхи Гумпха (Hathi Gumpha), которая находится на холме Удаягири (Udayagiri) (см. об Удаягири – прим. shus) к северу от Бхубанешвара (на самом деле к востоку – прим. shus) в Ориссе, и начинается с приветствия к арахантам (arahant) и сиддхам (siddha): namo arahantanam namo savasidhanam. Природа упоминаемых в надписи сиддхов не определена, и все же у нас есть некоторые причины сомневаться в том, что она указывает на джайнских святых, достигших успехов в их практиках, а не на божественных существ джайнского пантеона: арахантов (arahant) и тиртханкаров (tirthankara) (10). Надпись не содержит отсылок к типу святых подвижников, способных к обладанию магической силой (siddhi, сиддхи), и мы могли бы вспомнить, что некоторые имена с самого раннего периода включали такие «знаки успеха» (например Siddhartha, Сиддхартха) без сверхъестественной коннотации, подразумеваемой в сверхспособностях средневековых сиддхов.
Другое направление в трактовке термина «сиддха» присутствует в надписи из Мандсора (Mandasor), которая была составлена в феврале-марте 474 года во времена правления Бандхувармана (Bandhuvarman) местным поэтом Ватсабхатти (Vatsabhatti) (11). В ней сиддхи описаны среди тех, кто поклоняется солнцу и (самое главное), как те, кто предполагает стать обладателем магической силы (siddhyarthin, сиддхьяртхин). Древний культ солнца был в свое время весьма широко распространен в Индии и его ассоциация с могуществом заметна даже в южном варианте текста «Рамаяны», где Рама получает наставления от Риши Агастьи по декламации гимна к солнцу для того, чтобы получить его поддержку в противостоянии с десятиголовым повелителем демонов Раваной (12). Множество подобных ссылок на сиддхов заставили Fleet и других авторов (как древних, так и современных) выделить отдельный класс полубогов или квази-божественных существ, присвоив им название «сиддхи», и при этом однозначно понимая их отличие от людей, носящих то же самое название. Небесные сиддхи со временем стали персонажами в поэтическом творчестве, известными в том числе описанием любовных отношений между сиддхами и их спутницами (13).
Однако, мы должны признать, что применение термина «сиддха» по отношению к людям широко распространено и в ранней индийской политической литературе, при этом оно охватывает как среду, в которой сиддхи получали покровительство, так и группу, к которой это наименование может быть применено на законных основаниях. Эти множественные упоминания подвергают сомнению предположение White, что земные сиддхи моделировали себя по образу и подобию небесных архетипов. В частности «Артхашастра» (Arthashastra) приводит почти дюжину ситуаций, в которых индивид мог выдавать себя за сиддху, используя их специфические практики для достижения целей в реалполитик. Некоторые из этих личностей называются сиддхатапасами (siddhatapasa) – достигнувшими совершенства аскетами, и в тексте их часто описывают как людей имеющих высокую квалификацию в магии (mayayogavid, майяйогавид) (14). Выступать в роли такого сиддхи могли и государственные агенты с целью использования различных методов: например для того, чтобы с помощью заклинаний ввести в заблуждение преступников или подбить племена на бунт против соседнего государства (15). Эти агенты могли выполнять реальные или фиктивные ритуалы (особенно обряды, связанные с любовью, властью или деньгами) и убивать врагов их правителя, предлагая им волшебные смеси с ядом (16). «Артхашастра» описывает множество обманных действий, направленных на дестабилизацию соседних государств, и в эти действия часто вовлечены агенты, изображающие сиддхов или других религиозных персонажей для того, чтобы иметь возможность склонять монархов к невыгодным для них решениям (17). Подозреваемые в измене могли быть вовлечены в мнимое преступное соучастие в смерти взрослого или младенца «сиддхой» (агентом), который приводил этого человека к месту похорон, где тот мог случайно обнаружить деньги на мертвом теле. Эти деньги (заранее помещенные на труп) вручались для сохранения подозреваемому, а позже он арестовывался полицией правителя (18). Налоговые агенты монарха могли также использовать ловкость мнимого «сиддхи», фальсифицируя чудодейственные появления божеств и требуя в связи с этим пожертвования, которые направлялись в казну правителя (а возможно и в их собственные карманы) (19).
Такие действия находятся в континууме с поведением других персонажей индийской литературы, стремящихся обрести состояния сиддхи, самым известным из которых является Вишвамитра (Vishvamitra) из «Рамаяны». Мы можем вспомнить, что Вишвамитра становится сиддхой, принося жертву (yajna, яджна) в Сиддхашраме (Siddhashrama) на берегу реки Каушики (Kaushiki) близ Гималаев (20). Из текста «Рамаяны» вполне очевидно, что название места, где обитает Вишвамитра, происходит от слова «сиддха», смысл которого: «те, кто следует по пути великой аскетической практики» (21). К сожалению, Вишвамитра не может закончить ритуал жертвоприношения, потому что, каждый раз, когда он приступает к нему, демоны перемещают мудрецов, помогающих ему в выполнении ритуала. Тогда он просит, чтобы братья Рама (Rama) и Лакшмана (Laksmana) помогли ему защитить место жертвоприношения. В конечном счете Вишвамитра достигает своей цели – становится непобедимым, сделав свое место жительства фактической, а не номинальной «обителью сиддхи» (siddhashrama, сиддхашрама) (Ramayana, I. 30.14: gamisyami siddhah siddhashramad aham). Образ сиддхов присутствует и в приблизительно современных «Рамаяне» «Вопросах Милинды» (Milindapanha). В этой работе сиддхи отмечены за их способность «пропеть истину»: «siddha saccam anugayanti» – то есть, совершить «действия истины» (saccakiriya, саччакирия). Силой своего «декларирования истины» сиддхи вызывают дождь, заставляют огонь (бог Агни) повернуть назад и даже преобразовывают ужасный яд Халахала (Halahala) (от которого горло Шивы приобрело синий цвет) в лекарственное противоядие (22).
Более поздняя литература продолжает традицию «Рамаяны» в части симбиоза между правителем и аскетом. Самыми известными литературными сюжетами являются описания ритуалов усмирения свирепого вампира-веталы (vetala), проводившиеся очевидно шиваитами в том виде, как они описаны в таких шедеврах, как «Харшачарита» (Harsacarita) и «Катхасаритсагара» (Kathasaritsagara). В самых ранних из них («Харшачарита», датируется серединой 7-го столетия) уже хорошо просматривается образ сиддхи (23). Ужасающий Бхайравачарья (Bhairavacarya) с помощью легендарного предка великого монарха Харши (Harsa) Пушпабхути (Puspabhuti) стремится обрести могущество мага-видьядхары (vidyadhara). Он нуждается в силе этого правителя и, чтобы добиться его расположения, преподносит ему волшебный меч под названием Аттахаса (Attahasa – смех Шивы), без которого невозможно побороть демона в человеческом обличии Нага Шрикантху (Naga Srikantha). Отшельник, одетый во все черное, разжигает огонь во рту трупа, лежащего на площадке для кремации, и таким образом вызывает этого обитателя потустороннего мира. После эпической борьбы правитель побеждает демона голыми руками (поскольку только так можно было добиться того, чтобы злодей исчез) и на лезвии его меча появляется богиня удачи и богатства Шри (Sri). Она дарует Бхайравачарье украшения мага-видьядхара: специальную заколку для волос, диадему, жемчужное ожерелье, браслет, пояс, молоток и меч (24). Она также наделяет Пушпабхути магическими правами основателя могущественной наследственной линии великих правителей, которая в конечном счете ведет к покровителю самого поэта – императору Харшавардхану (Harsavardhana).
Литература c 8-го по 11-ое столетия, например «Брихаткатхашлокасанграха» (Brhatkathaslokasamgraha), «Малатимадхава» (Malatimadhava) и «Катхасаритсагара» (Kathasaritsagara), также содержит упоминания кладбищенских ритуалов, проводимых для того, чтобы установить контроль над вампиром-веталой (vetala), что являлось условием для доступа к божественному царству видьядхаров (vidyadharas). Все эти работы описывают ситуации, в которых ритуалы выполняются отшельниками различных типов, но с одинаковой целью – получение магических сверхспособностей. Каждый отшельник очевидно требовал экстраординарной защиты, которую обеспечивал монарх или великий воин. В большинстве таких историй воины охраняют различные направления, при этом в некоторых из них эти герои являются и стражами, и запланированными жертвами. Правители, защищающие особо злонамеренных сиддхов, должны были быть в конечном счете принесены в жертву демону или божеству, которое в процессе ритуала выйдет из священного круга. Этот интригующий сюжет стал настолько популярным, что предания, относящиеся к литературе «двадцати пять легенд о веталах» (vetalapaсcavimsati, веталапанчавимшати) в конечном счете выделились в отдельный жанр, так что в дальнейшем можно было без труда создавать подобные повествования, используя в качестве шаблона треугольник «правитель/сиддха/ветала».
В литературе есть примеры, когда кладбищенские ритуалы, проводимые «отрицательными» сиддхами, прерываются с благородными целями. Самой ранней версией, которую я знаю, является работа 7-го столетия «Авантисундарикатха» (Avantisundarikatha), в которой молодой принц Мантрагупта (Mantragupta) спасает девушку от злокозненного отшельника (dagdhasiddha, дагдхасиддха), намеревавшегося принести ее в жертву (25). Во многих из этих романтических новелл ясно показано, что места обитания божественных магов-видьядхаров (vidyadhara), чьи заклинания дают им магические сверхспособности, располагались на границах цивилизованного мира – около кремационных площадок и кладбищ, обитателями которых являлись неприкасаемые (matanga, матанга) и люди из диких племен (26). Этическая природа сиддхов, пытающихся достичь таким путем сверхъестественных способностей, в лучшем случае сомнительна, а в худшем – представляет собой чрезмерную форму преступной деятельности.
