Заключение

Кросби К. «Эзотерическая тхеравада: история забытой медитационной традиции Юго-Восточной Азии»

В этой книге рассказывается о существовании некогда широко распространенной системы медитации, которая доминировала в буддистском мире тхеравады на заре современного периода. Мы рассмотрели ее характерные особенности и проследили ее историческую траекторию на протяжении последних полутора столетий, вплоть до того момента, когда она оказалась на грани полного исчезновения.

В конце девятнадцатого века, когда письменные свидетельства этой традиции впервые привлекли внимание западных ученых, они так и не были ими поняты, а к описанной в них медитации они отнеслись с явным предубеждением, поскольку рассматривали ее через призму теософии. Они описывали ее как «заоблачную страна» или придуманную кем-то систему «множества нелепых разграничений,… которая вместо того, чтобы расширять разум, стремится к тому, чтобы сжать его почти до идиотизма»¹. Хотя эзотерический характер этих практик и препятствовал их правильному пониманию, такое пренебрежительное отношение всецело отражало тогдашнее колониальное мировоззрение. А оно объединяло в себе два диаметрально противоположных подхода: восприятие буддизма в качестве философии, приносящей пользу уже в этой жизни, и негативное отношение к самим буддистам как к отсталым колониальным подданным, ожидающим улучшения жизни от имперского управления и прихода цивилизации.

———————————————–

¹ См. обсуждение взглядов Copleston и Alabaster в Главе 1.

———————————————–

В течение пятидесяти лет этот вид тхеравадинской эзотерической практики был практически полностью вытеснен как новыми формами медитации, созданными на основе канонических текстов реформаторским крылом тайского монашеского сообщества, так и распространившейся повсюду бирманской випассаной. Поэтому те, кто публиковал в Таиланде в начале двадцатого столетия сохранившиеся тексты этой традиции, назвали ее «старинным методом», что на языке пали звучит как «боран камматтхана» (borān kammaṭṭhāna). Будучи связанной своими практиками с погребальными обрядами и календарями местных религиозных праздников и сельскохозяйственного цикла, она вплоть до 1970-х годов продолжала вполне успешно действовать в Лаосе, а также, несмотря все на попытки ее подавления, в сельских районах Камбоджи. Вслед за этим масштабные потрясения периода холодной войны уничтожили ее последние остатки в этих регионах, а несколько позже – и на крайнем северо-востоке Таиланда. Первоначальные попытки возрождения боран камматтханы в Камбодже после восстановления там буддизма оказались безуспешными, поскольку лишь несколько местных храмов сумели сохранить эту традицию.

Еще в восемнадцатом столетии в рамках возрождения шриланкийского буддизма в составе монашеской миссии из Таиланда на остров прибыли наставники и тексты боран камматтханы, которая в те времена была общепризнанным средством достижения просветления. Рукописи, оставленные после себя монахами, изучавшими эту практику, свидетельствуют о том, что она являет собой доскональную проработку абхидхаммического пути к освобождению. Известно, что абхидхамма представляет собой наиболее детализированное учение, излагающее буддийские доктрины тхеравады. Помимо прочего, в нем подробно разъясняется обусловленность и то, как использовать эту обусловленность в целях трансформации личности. К пятому столетию н.э. абхидхаммический анализ буддийской доктрины непостоянства привел к созданию теории коррелятивной мгновенности (пали khaṇikavado, санскр. kṣaṇikavāda – прим. shus), согласно которой все составляющие реальности, именуемые дхаммами (dhamma), постоянно замещаются другими дхаммами, создавая тем самым видимость непрерывности и кажущегося постоянства на фоне непрекращающихся изменений. Эти составляющие реальности подразделяются на четыре категории: материальная форма (rūpa); состояния сознания (citta); аспекты сознания (cetasika); и ниббана (nibbana). Каждый из нас, как личность, состоит из этих дхамм (материальной формы, состояний сознания и аспектов сознания), которые взаимно обусловлены друг другом и постоянно исчезают с разной скоростью только для того, чтобы быть замещенными другими дхаммами. Практика боран камматтхана нацелена на использование этого процесса постоянного замещения, управляя им посредством порождения более высоких состояний сознания и замены ими более низких состояний в детализированной последовательности перехода от обычного смертного к просветленному существу, т.е. к обретению ниббаны.

Все медитационные системы тхеравады, за исключением элементарных практик начальных стадий, так или иначе связаны с абхидхаммой. Так чем же отличается от всех них боран камматтхана (borān kammaṭṭhāna)? Ключевые моменты ее отличий заключаются в том, что боран камматтхана как система медитации подробно описывает процесс трансформации личности и соотносит эту трансформацию с изменениями в сознании, ментальности и материальной форме или, выражаясь западными терминами, в уме и теле. В данной системе тело, является основным местом, где происходят изменения. Другие известные сегодня медитационные системы тхеравады, делают акцент на трансформацию ума, оставляя трансформацию тела неявной или игнорируемой. В последнем случае тело является объектом, а не субъектом.

Восприятие медитации как прикладной науке, предметом которой является исключительно сознание, возникло в европейский колониальный период как реакция на доминирование Запада в том, что связано с материальным миром. Это соответствовало картезианскому делению на psyche и physis (душу и природу) и связанному с ним выделению в отдельные области знаний науки и религии, которое происходило в те времена на Западе. Такая адаптация медитации, произошедшая в современный период, способствовала не только ее возрождению, но и, в конечном счете, повсеместному распространению даже на Западе, которого когда-то боялись, видя в нем причину упадка буддизма.

На фоне изменений в мировоззрениях, структурах власти и методах ведения политики, произошедших в современный период, страх перед тем, что приход колониализма возвещает давно предсказанный апокалиптический упадок буддизма, повлек за собой попытки защитить его. Форма этих возрожденческих движений варьировала от места к месту. В качестве одной из защитных мер была выдвинута идея, согласно которой истинная медитация – это наука о сознании, и что в именно в психологии кроется превосходство буддизма и буддистов. Такой подход позволял противостоять колониальному доминированию, не претендуя на его первенство в материальном мире. Возникшие в результате этого различные виды медитационных практик, получивших обобщенное название «випассана», поскольку в качестве их цели провозглашалось когнитивное прозрение, вскоре приобрели широкую популярность и вытеснили другие формы тхеравадинских медитаций. Таким образом, монашеский и доктринальный опыт тхеравады, связанный с ее материальной культурой, был отодвинут на второй план.

В то время как в процессе возрождения медитационных практик бирманцы опирались главным образом на учение абхидхаммы, в других странах региона новые системы медитации разрабатывались на основе ранних канонических текстов, поскольку абхидхамма здесь считалась более поздней схоластической разработкой. Этот текстовый фундаментализм был характерен для реформаторских движений тех стран, в которых мы располагаем основными свидетельствами присутствия боран камматтханы: Камбоджи, Лаоса, Шри Ланки и Таиланда. Значительное влияние на изменение ситуации в этих странах оказала политика таких колониальных держав, как Франция и Великобритания. Среди них особняком стоит Таиланд, который быстрее всех провел внутреннюю модернизацию и стал единственной страной Юго-Восточной Азии, сумевшей сохранить свою независимость под управлением королевской семьи и все это время успешно сопротивлявшийся колонизации. При этом королевская семья Таиланда была в авангарде возрождения медитации на основе текстового фундаментализма и оказывала значительное влияние на реформирование буддизма в сопредельных государствах.

Сложившаяся ситуация способствовала возникновению ошибочного восприятия сущности сложнейших соматических практик боран камматтханы (borān kammaṭṭhāna). Вследствие этого данная традиция было отвергнута как внутренними реформаторами, так и внешними наблюдателями, посчитавшими ее или искаженной, или фундаментально ошибочной формой буддизма. Образовавшуюся в результате этих перемен и последствий холодной войны пустоту заполнили бирманская випассана и медитационные практики, созданные на основе ранних канонических текстов. Боран камматтхана является самой давней медитационной традицией тхеравады, историю которой можно проследить, как минимум, до конца пятнадцатого столетия и которая, возможно, даже восходит к раннему комментаторскому периоду. Однако, она все же была вытеснена новыми практиками, которые, хотя и были разработаны совсем недавно, но при этом обосновывались ссылками на ранние тексты Палийского канона.

Но является ли эта традиция искаженной формой истинного буддизма? Или все же боран камматтхана – это единственная медитационная система тхеравады, способная осуществлять процесс трансформации личности, описанный в учении абхидхаммы, которое основывается на тщательном исследовании такой же трансформации, достигнутой самим Буддой? Боран камматтхана не только признает истинность природы просветления Будды, но и предоставляет практикующим чрезвычайно подробный технический метод его достижения, причем в их нынешнем воплощении в течение этой жизни. Ранее мы уже разъяснили, как в этой практики используется поступательное замещение наших неблаготворных (неумелых) состояний сознания его благотворными (умелыми), результирующими и функциональными состояниями. Все это присутствует в учении абхидхаммы, которое описывает анализ нашего сознания, представляя его в виде многоэлементной структуры, а также разъясняет комплексные взаимоотношения между сознанием и материальной формой. Мы также показали, что боран камматтхана обладает собственными особенностями, не описанными в трактатах абхидхаммы, которые также способствуют процессу трансформации личности.

Поскольку в буддийской практики центральное место занимает вопрос трансформации личности, неминуемо приходится обращать самое пристальное внимание и на другие области знаний, используемые для осуществления изменений в личности в самом широком культурном контексте. Вполне естественно, что основанные на них методы могут быть интегрированы с сотериологическими целями там, где это уместно и возможно. Вполне вероятно, что часть или даже большая часть таких знаний обреталась как в процессе совместного развития и культурной ассимиляции, так и осознанной адаптации. При внимательном рассмотрении этого вопроса мы видим, что при реализации метода переноса в трансформационных практиках боран камматтхана применяется ряд теоретических подходов и практических технологий. Этот метод в боран камматтхане является одним из ключевых, поскольку именно он позволяет практикующему реализовать в текущей жизни надмирское (lokuttara) внутри мирского (lokiya).

Среди прикладных знаний, на которые опирается боран камматтхана или с которыми использует общие методы, можно выделить генеративную грамматику, буквенную алхимию, аюрведическую фармацию и акушерство, а также химию очищения ртути. В этой книге мы рассмотрели все эти прикладные дисциплины, чтобы понять, каким образом их методы соотносятся с теми методами, которые использовались в этой досовременной тхеравадинской медитации. Общим для них, абхидхаммы и боран камматтханы является использование довольно сложного принципа замещения и применение математических методов теории групп в целях прогнозирования изменений и максимизации эффективности замещений. Изучение этих прикладных знаний объясняет многие особенности боран камматтханы, из-за которых она так и остается непризнанной в современном мире.

Отсутствие признания этих особенностей медитационных практик боран камматтханы связано с изменением положения лежащих в их основе традиционных научных знаний. В течение колониального период все они были вытеснены или, лучше сказать, отступили под напором соперничающего с ними комплекса знаний и технологий, привнесенных из Европы. Европейская наука представляла собой конкурирующую систему знаний с ее новыми и убедительными средствами миропонимания, опорой на детерминизм и умением прогнозировать результаты. Хотя в ряде областей европейская наука во многих отношениях явно уступала и все еще училась у азиатских наук, политическая риторика вокруг нее была иной. Эта риторика опиралась на более передовые военные технологии Запада, а также на умение западных игроков получать преимущество за счет соперничества местных политических и религиозных элит. Технологии, разработанные в этот период на основе европейской эмпирической науки, казались более надежными и эффективными (в некоторых случаях они такими и были), чем технологии, основанные на традиционных системах знаний. Однако, даже там, где они не были таковыми, их иногда внедряли в ущерб традиционным технологиям по политическим, экономическим или иным соображениям.

Маргинализация и исчезновение этих прикладных наук, применявших, как и боран камматтхана, различные методы трансформации, неизбежно привело к тому, что данная традиция оказалась полностью изолированной и беззащитной перед вызовами нового мирового порядка. Ранее мы уже рассмотрели, как такое непрямое воздействие конкурирующих мировоззрений и технологий привело к упадку этой старинной медитационной системы, которую буддисты тхеравады успешно использовали для реализации своих неизменных устремлений к обретению «восприятия реальности такой, какая она есть на самом деле» (yathā-bhūta-ñāṇa-dassana).

Хотя некоторые медитационные практики, ведущие свое происхождение от досовременной эзотерической тхеравады, и сохранились до наших дней, однако, их адаптированность и упрощенность затрудняют понимание исторического развития и накопленного опыта этой старинной традиции. Использование нимитт (nimitta) и других результатов медитативного опыта для переноса обретенных достижений внутрь тела практикующего гораздо более естественно согласуется с современным пониманием практик саматхи (samatha), используемых для улучшения восприимчивости ума. Поскольку наше нынешнее существование протекает в условиях посткартезианского мира, то может быть мы в принципе не в состоянии уподобить свое сознание докартезианскому сознанию практиков предыдущих столетий. Ведь они использовали все эти методы для прохождения целостной последовательности пути, включая полное очищение и глубинное прозрение, кульминацией которых является просветление и освобождение от сансары (samsara). Когнитивная наука позволила нам оценить эффективность трансформации личности в течение одной жизни даже при использовании упрощенной практики медитации, выявляя механизмы и получая свидетельства, которые невозможно было себе представить во времена создания этих практик². Однако, для того, чтобы полностью оценить то, чем обладала и что может нам предложить эта изощренная система трансформации личности, потребуются очень продвинутые практикующие, способные обитать в обоих мирах, или же новые представления о сознании, способные связать эту практику с современной культурой.

———————————————–

² Здесь я имею в виду такие разработки, как измерение теломер, определение влияния на них медитации и изучение их роли в сохранении когнитивного резерва.

———————————————–