б) Королевство Паган (1044—1287)
Объединителем Бирмы и создателем великой паганской державы был король Аноратха (1044—1077). Однако это скорее персонаж из величественной легенды, чем реальная историческая фигура. Ни один подлинный эпиграфический памятник, датируемый временем его царствования, не дошел до нас, за исключением вотивных табличек с краткими надписями. Тем не менее его достижения достаточно реальны и оставили неизгладимый след в стране и в памяти бирманского народа. Он объединил под своей властью большинство тех земель, которые могут быть названы собственно бирманскими, а также северный Аракан и Нижнюю Бирму — страну монов. Он совершил несколько походов на восток, в шанские земли, но не с целью их присоединения к своему государству, а лишь для того, чтобы заложить здесь в предгорье линию укреплений, состоящую из 43 опорных пунктов, и тем самым предотвратить набеги шанов на бирманские равнины. В сиамских хрониках отмечается, что Аноратха совершил нападение на Камбоджу и что его власть распространялась на большую часть современного Сиама. Эти хроники указывают, кроме того, что Аноратха воспринял от Након-Патома буддизм хинаяны и сделал его официальным культом Пагана. Однако для подобных утверждений нет никаких исторических оснований.
Самым важным деянием Аноратхи было завоевание им монского королевства Татон. Одна из легенд гласит, что Аноратха взял к себе на службу монского монаха Шин Арахана и поручил ему обратить бирманцев в веру хинаяны. Это вызвало борьбу с жрецами («ари»), которые имели огромное влияние в Верхней Бирме, исповедовали махаяну и отправляли тантрийский и иные эротические обряды. Чтобы добыть «Трипитаки», копии палийского канона, для обучения народа основам буддийской религии, Аноратха завоевал Татон, захватил здесь 30 полных комплектов «Трипитаки» и переселил в Паган короля Татона Мануху и все население завоеванного города, которое насчитывало 30 тыс. человек. Наиболее существенные факты, о которых говорится в этом предании, историки не отрицают. Часть здания, куда был помещен плененный король и его двор, существует поныне, так же как и библиотека «Трипита-тай», воздвигнутая для хранения захваченных рукописей.
Пали стал священным языком Бирмы, и монский алфавит был положен в основу бирманской письменности. Через монов индийское влияние просачивалось в земли, занятые бирманцами. Первое столетие истории Пагана характеризуется преобладанием монских элементов, и тексты надписей этого времени составлялись либо на пали, либо на монском языке. Буддизм, заимствованный в Татоне, никоим образом не был чисто хинаянским. Эпиграфические и археологические данные отчетливо показывают, что в Пагане буддизм хинаяны, говоря словами Льюса, был смешан с буддизмом махаяны, а к концу эпохи правления паганской династии он был смешан по крайней мере с тантризмом. Он, несомненно, покоился на глубокоукоренившемся культе Наги и На (натов). И в тронном зале короля Манухи в гробнице Нанпая, к югу от Пагана, барельефы с изображением индуистских богов свидетельствуют о теснейшем переплетении этих двух религий. Далее следует отметить, что, хотя легенды связывают введение буддизма хинаяны в Татоне с деятельностью Буддагхосы, который принес его с собой в 403 году с Цейлона, исторические данные свидетельствуют.что буддизм в Татоне носил на себе влияние не Цейлона, а Конджеверама, который стал известным буддийским центром в V веке, когда здесь работал знаменитый комментатор Дхаммапала. Характерно, что древнейшие монские надписи выполнены письмом паллава.
В хрониках сохранилось предание о связах Пагана с Цейлоном в правление Аноратхи. Нападение государства Чола заставило Виджайя-Баху обратиться к Пагану за помощью. Аноратха вместо помощи послал на Цейлон ценные подарки. Позже, отразив захватчиков, Виджайя-Баху снова послал в Паган за монахами и копиями буддийских текстов, чтобы заручиться поддержкой, необходимой для осуществления задач реконструкции. Монахи и рукописи были посланы, и в обмен бирманский король получил чудом сотворенную копию священного зуба Канди. Этот зуб был помещен в раку под пагодой Швезигон. Какова бы ни была доля истины в этом сообщении, значение его заключается в том, что в XI веке Конджеверам уже не был больше крупным буддийским центром; здесь восторжествовал брахманизм. Цейлон же занял место Конгджеверама как главный центр теравадского буддизма.
Завоевание Аноратхой Татона было важнейшим событием в истории Бирмы. Монская цивилизация была выше бирманской, и влияние татонских пленников было большим, хотя, возможно, и менее значительным, чем открытие пути к морю, которое явилось результатом овладения дельтой Иравади. Кроме того, деятельность Аноратхи обеспечила победу буддизма хинаяны, и со временем буддизм стал наиболее могущественным фактором в национальной жизни Бирмы. Однако великолепные храмы Пагана сооружены были уже после Аноратхи. При нем строили пагоды, а не храмы. Пагода Швезигон, постройка которой началась в 1059 году, является главным памятником его времени, И весьма примечательно, что одной из его наиболее выдающихся особенностей является ряд гробниц 37 духов. Культ духов — собственно бирманская форма анимистических представлений, важнейшего элемента, лежащего в основе всех культур Юго-Восточной Азии; эти представления едва ли с меньшей силой продолжали господствовать над умами людей, начиная с самого высокого ранга вплоть до простого люда. Произведения палийского канона, в которых излагались этические правила буддийской доктрины, в конечном счете оказали достаточно сильное моральное воздействие, чтобы заставить бирманцев покончить с наихудшими анимистическими обычаями. Но буддизм должен был пойти на уступки древней религии и в результате этого сам стал в высшей степени синкретичным. Культ духов продолжал существовать в двух разновидностях: в одной из них он тесно переплетался с буддизмом, в другой — связи подобного рода отсутствовали, причем буддийское монашество относилось к этой секте неодобрительно.
Покорение монов Аноратхой губительно сказалось на этом народе. Оно положило начало борьбе между бирманцами и монами, которая красной нитью проходит через всю историю страны, причем эта борьба уже к первой половине XIX века завершилась фактическим уничтожением монов как народности. Несомненно, что именно восстание монов неожиданно положило конец правлению сына Аноратхи Солу (1077—1084). Однако Паган был спасен другим сыном Аноратхи, который разгромил монов и занял престол. Король Чанзита (1084—1112), как об этом повествуют хроники, добился небывалого расцвета бирманского королевства Паган. Он справил пышную коронацию по брахманистскому ритуалу, построил для себя новый дворец и оставил ряд надписей (большая часть выгравирована на монском языке), которые можно рассматривать как литературные произведения. Предание гласит, что Чанзита в царствование своего отца жил в опале в стране монов. Он с симпатией относился к ним и к их культуре. Очевидно, этим можно объяснить, почему после подавления восстания монов в течение довольно значительного времени они не причиняли беспокойства.
Чанзита восстановил обычай посылки миссий в Китай. Возможно, что цель посольств, отправленных в Китай в 1103 и в 1106 годах, заключалась в том, чтобы облегчить торговлю с Юньнанью по сухопутной трассе; торговые связи с Юньнанью были восстановлены после того, как в конце IX века королевство Наньчжао было покорено Китаем. Чанзита был первым бирманским правителем, проявившим живой интерес к храму Махабоди в Буддагайе. Работы по реставрации этого храма были выполнены по его повелению; об этом гласит надпись на монском языке в пагоде Швесандо в Проме.
Чанзиту посетил один из принцев Чола, о котором высказывалось много различных предположений. Напомним, что Чолы совершили в 1025 году нападение на Шривиджайю, в 1068—1069 годах покорили Кедах; они развивали торговые связи со странами Юго-Восточной Азии и посылали миссии в Китай. Что делал принц Чола в Пагане? Возможно, что он посетил Паган как торговый агент или путешественник, жаждущий пополнить свои знания, и что он не был правителем тамильской колонии в районе дельты, как предполагалось до сих пор. Нужно еще доказать, что такие колонии когда-либо существовали в Бирме. Не являются ли такого рода предположения еще одним мифом о колонизации, порожденным в силу неправильного использования термина «колония» для описания самых обыкновенных торговых поселений?
Чанзита ныне хорошо известен как строитель храма Ананды в Пагане. Легенда гласит, что он принял к себе восемь монахов, бежавших из Индии из-за преследований. Рассказы этих монахов о пещерном храме Ананты в холмах Удаягири в Ориссе возбудили в нем желание построить подобное же сооружение в Пагане. Однако Дюруазель в своем описании храма в Пагане, помещенном в «Ежегодном отчете об археологическом исследовании в Индии» за 1913— 1914 годы, склоняется к мнению, что моделью этого сооружения послужил Пахарпурский храм в северной Бенгалии. Внутренняя часть храма при сравнении с его восхитительным внешним видом и строгими пропорциями вызывает чувство разочарования. Здание представляет собой огромный массив, прорезанный высокими сводчатыми коридорами, ведущими к четырем центральным залам, в каждом из которых установлена гигантская статуя Будды. Головы и плечи этих статуй озарены светом, падающим извне, и этот световой эффект производит потрясающее впечатление на зрителя, который попадает в зал из темного коридора. Перед монументом, стоящим в западном зале, помещены две статуи естественной величины коленопреклоненных Чанзиты и Шин Арахана.
История царствования Чанзиты содержится в надписи его внука и преемника Алаунгситу (1112—1167), выгравированной в 1113 году в пагоде Мьязеди, к югу от Пегу. Эту надпись назвали Розеттским камнем Бирмы, поскольку на четырех гранях один и тот же текст воспроизведен на четырех языках—-пью, монском, бирманском и пали. Открытие этой надписи в 1911 году дало ключ не только к изучению языка пью, но и к датировке времени правления первых королей Пагана.
Царствование Алаунгситу являет две различные и при этом резко контрастные картины. Та картина, которая воссоздается преимущественно по хроникам, изображает Алаунгситу как идеального буддийского правителя, странствующего по своему царству, предпринимающего работы по строительству достойных короля сооружений и составляющего тексты надписей, в которых находят истинное отражение высокие замыслы иного бытия, воплощенные в непревзойденных поэтических произведениях его времени. Его прекраснейшее сооружение — храм Табинью — было освящено в 1144 году. По стилю этот храм близок к храму Ананда, но здесь основной массив поднимается намного выше, прежде чем принять коническую форму. Мысли, которые вдохновляли Алаунгситу в его благочестивых деяниях, нашли наилучшее выражение в тексте его молитвы, выгравированном в пагоде Швегу на языке пали.Эта молитва напоминает молитвы средневековых христианских святых.
Другая же картина рисует обстановку мятежей и беспорядка. В первые годы своего правления король был занят подавлением восстаний в Тенассериме и в северном Аракане. В одной из надписей в Буддагайе речь идет о восстановительных работах, осуществленных здесь правителем Аракана по требованию Алаунгситу в знак благодарности за помощь, оказанную им в борьбе с узурпатором. Однако долгие отлучки царя из столицы привели к ослаблению контроля над управлением, что имело гибельные последствия. В конце концов Алаунгситу был убит своим собственным сыном Нарату, который захватил престол в 1167 году.
Краткое царствование Нарату (1167—1170) было временем беспорядков и кровопролитий, которые завершились дворцовым переворотом и убийством самого короля. Его сын и преемник Наратейнка также не смог справиться с царившей анархией и был убит восставшими в 1173 году. Задача восстановления мира внутри страны и возобновления работ по сооружению блестящих архитектурных памятников выпала на долю его младшего бпата Нарапатиситу (1173—1210).
По-видимому, эпоха мятежей 1167—1173 годов является линией раздела в истории Пагана. Из периода, когда в надписях преобладал монский язык, мы сразу же переносимся в период преобладания бирманского языка. В последний период истории Пагана монский язык как язык литературный исчезает совершенно. Можно ли объяснить шестилетние смуты 1167—1173 годов как вспышку бирманского национализма, как реакцию против монского влияния? Каково бы ни было объяснение, несомненно одно — произошла культурная революция, в результате которой бирманское влияние вытеснило монское на протяжении последнего столетия истории Пагана. А поскольку достоверные данные отсутствуют, не нужно слишком большого воображения, чтобы именно в этом процессе увидеть главную причину всеобщего восстания монов, которое разразилось после поражения бирманцев под Каунгсином в 1283 году, когда король Таёпьемин «бежал от китайцев».
Правление Нарапатиситу, самое продолжительное в истории Пагана, представляет весьма большой интерес. При нем были построены два прекраснейших храма в Пагане — Годопалин и Суламани — и были воздвигнуты бесчисленные пагоды в других местах. В округах Чаусхе и Швебо были проведены большие ирригационные работы. Но наиболее важными событиями этой эпохи явились введение сингалезских форм буддизма и развертывание религиозных движений, которые в конце концов привели к вытеснению этими новыми формами конд-жеверамской формы буддизма, занесенной из Татона в правление Аноратхи.
Легенда, записанная в «Хманнан Язавин» («Хроника стеклянного дворца»), повествует, как во время смуты в годы правления Нарату преемник Шин Арахана, глава буддийской церкви Пантагу, удалился на Цейлон. После воцарения Нарапатиситу он возвратился на родину и вскоре умер. Его сменил монский монах Уттараджива, который в 1180 году, следуя примеру Пантагу, направился на Цейлон и по возвращении оттуда получил титул «Первого цейлонского пилигрима». Один из его приближенных, монах Чапата, также мон, пробыл на Цейлоне десять лет и, вернувшись оттуда в 1190 году, прослыл «Вторым цейлонским пилигримом». Он привел с собой четверых монахов-чужеземцев, и один из них, Тамалинда, должно быть, был, как это предполагает Кёдэ, сыном Джайявармана VII, короля Ангкора.
В Ньяунг-у они основали, в соответствии с положениями махаянистского (? shus) обряда, монашескую конгрегацию и построили пагоду в сингалезском стиле. Это вызвало раскол бирманского буддизма на сторонников новых вождей и приверженцев старой татонской традиции. Король поддержал реформаторов, но «Старый орден» (так называли татонскую школу) продолжал существовать в течение еще двух столетий. Реформаторы ревностно приступили к пропаганде своего учения. Множество монахов отправилось на Цейлон, чтобы быть посвященными в духовный сан, и буддизм впервые в истории Индокитая стал истинно народным течением, не вызванным каким-либо влиянием двора. В таком виде это учение распространилось далеко за пределы Бирмы, охватив народы таи, лаосские государства и Камбоджу, что вызвало важные и долговременные последствия, ибо в последующий период, когда ислам стал господствующей религией народов Малайи и Индонезии, он не пробил себе дороги в буддийские страны. Различные шиваитские и вишнуитские культы, хинаяна в санскритской форме и махаяна были религиями двора, призванными обожествлять личность царя и правящие классы. Они не оказывали действенного влияния на народные массы, и поэтому в государствах, где эти культы существовали, ислам легко одержал решительную победу.
Сын и преемник Нарапатиситу — Нантаунгмья (1210—1234), более известный под именем Тхиломинло («тот, кого зонт отмечает, как короля»; согласно поверью, королевский зонт чудесным образом «указал» на него как на законного претендента на престол), был последним великим храмостроителем. Он столь ревностно отдавался богоугодным делам, что предоставил ведение государственных дел своим четырем братьям, которые правили совместно. При этом короле процветало монашество и было создано на языке пали множество религиозных трактатов и комментариев к канону. В правление Нантаунгмьи было построено два последних храма величественного стиля: Махабоди — подражание знаменитому храму в Буддагайе, и Тхиломинло, названный по имени короля.
Затем престол занимали ничтожные короли Часва (1234—1250) и Узана (1250—1254). Появились признаки вырождения династии. Окончательная же катастрофа наступила в результате глупой политики короля Наратихапате (1254— 1287). Этот грубый деспот, который не обнаруживал особенного религиозного рвения, построил пагоду Мингалазеди и отметил это событие в надписи, в которой в явно преувеличенных тонах описывал свою мощь, называя себя «верховным командующим 36-миллионного войска». Он похвалялся, что съедает 300 блюд карри в день и имеет 3 тысячи наложниц.
Об этой пагоде, строившейся в течение шести лет, сложилась в Бирме поговорка: «Пагода построена, а великая страна разорена». Бирманские хроники называют его также Таёпьемином—«королем, бежавшим от китайцев».
В годы его правления было завершено завоевание Китая монголами. Когда победитель обосновался в Пекине, он направил посольства, требуя изъявлений покорности от всех стран, которые в императорских архивах значились данниками Срединной Империи. В 1271 году наместнику Юньнани было приказано направить послов в Паган с требованием выплаты дани. Наратихапате гордо отказался принять китайских послов. Два года спустя это требование было вновь предъявлено, но уже императорским послом, который доставил королю письмо от самого Хубилай-хана. На этот раз необузданный король велел схватить посла и его свиту и предать всех членов миссии казни.
Хубилай-хан, у которого было достаточно всяких забот, сразу не предпринял ответных шагов, и Наратихапате бросил ему новый вызов, совершив нападение на небольшое государство Каунгаи на реке Типинг, так как его правитель подчинился Хубилай-хану. Тогда Хубилай-хан отдал местным властям приказ наказать бирманцев, и наместник области Тали послал монгольские войска, которые разбили бирманцев в битве под Нгазаунгджаном и отбросили их на собственную территорию (1277). Эта битва стала известна благодаря ее яркому описанию, сделанному со слов очевидцев знаменитым венецианским путешественником Марко Поло.
Вторая монгольская армия под командой Насреддина, наместника Юньнани, вторглась в округ Бамо и, разрушив несколько бирманских укреплений, возвратилась обратно из-за сильной жары. Бирманцы, к которым после этого вернулась их самоуверенность, возобновили набеги на юньнаньскую границу. Поэтому в 1283 году монголы тем же путем вторглись в Бирму, разбили бирманцев под Каунгсином и расположили свои гарнизоны в верховьях Иравади. Наратихапате, полагая, что его столице грозит нападение, покинул ее и в панике бежал в Бассейн, в дельте Иравади.
Этот поспешный шаг решил судьбу государства. Центральная власть исчезла, северный Аракан объявил себя независимым, на юге подняли восстание моны во главе с Тарабьей, которому помогал шанский искатель приключений Вареру, бежавший, согласно преданию, из страны Сукотаи. Наратихапате слишком поздно направил в Юньнань свои заверения покорности, пытаясь снова возвратиться в свою столицу. В 1287 году по пути на север он был убит одним из своих сыновей, правившим в Проме.
Приблизительно в это же время принц Е Су Тимур, внук Хубилай-хана, проложил себе путь в низовья Иравади, взял Паган и оттуда направил во все стороны отряды для покорения провинций. Сперва монголы не видели необходимости оккупировать страну. Такая кампания была связана со значительными издержками, и первоначальные планы сводились к преобразованию центральной и северной Бирмы в две провинции монгольской империи, причем одному из членов королевской семьи дозволялось возвратиться в Паган и править центральной Бирмой. И когда после кровавой борьбы, вспыхнувшей между принцами на юге, единственный из оставшихся в живых, Чосва, возвратился в Паган, то он был официально признан монголами. Таким образом, Паган в течение нескольких лет был центром монгольской провинции. Однако существованию города угрожали трое шанских вождей, которые захватили жизненно важную область Чаусхе, откуда столица получала рис. В 1299 году они убили Чосву и сожгли его столицу Паган.