Весь период после военного переворота 1962 г. можно разделить на две части: прямого армейского правления (1962-1973) и «конституционной диктатуры» (1974-1988), когда военная власть надела гражданский «конституционный» костюм, сквозь который были ясно видны ее военные доспехи. (2)
————————————————————————————————-
(2) Термин «конституционная диктатура» был введен американским бирманистом Дж. Сильверстейном.
————————————————————————————————-
Государственное и юридическое оформление эти перемены получили в конституции 1974 г., по которой Бирма стала называться Социалистическая Республика Бирманский Союз. Формально вводились гражданские институты власти: пост президента – главы Государственного совета, однопартийный парламент (Народное собрание), правительство, избираемое парламентом. При всем этом конституция установила четкую однопартийную политическую систему и утвердила руководящую роль ПБСП.
Новая конституция ввела унитарные формы госорганизации. Автономия штатов была отвергнута, как и сама идея федерации. Государство было разбито на 14 юридически полностью равноправных областей (фактически одинаково бесправных в плане какой бы то ни было автономии). Из них семь были собственно бирманские и семь – национальные области, т.е. было провозглашено количественное административное равенство национального большинства и основных национальных меньшинств.
Самым главным «секретом» социалистической конституции Бирмы 1974 г. было полное замалчивание места и роли армии в новом Основном законе, хотя именно она на деле составляла костяк всех государственных структур и была мотором всего государственного и общественного развития страны.
Но население не возликовало по поводу введения «военного социализма». Революционный совет, а затем армия в конституционный период стали регулярно сталкиваться с теми или иными оппозиционными силами.
В марте 1962 г. военное правительство вело активные боевые действия против повстанческих сил шанов, КПБ, каренов и качинов (т.е. «старых» и «новых» повстанцев).
В начале июня того же года произошли крупные студенческие волнения в Рангунском университете как ответ на введение властями новых жестких дисциплинарных правил. Армия стала стрелять в студентов. 16 из них были убиты, 42 ранены и 21 арестован. Эти студенческие беспорядки были частично спровоцированы подстрекателями от подпольной компартии, которая квалифицировала новые власти как «в основе своей антикоммунистическую военную диктатуру».
Летом 1963 г. под предлогом предотвращения угрозы внутреннему миру Ревсовет провел аресты некоторых лиц, но при этом были освобождены из тюрем У Ну, У Ба Свэ и др. (всего около 400 чел.).
В 1963 г. Ревсовет сделал необычные для военных шаги. В апреле он издал указ о всеобщей амнистии, а в июне предложил всем повстанцам начать прямые переговоры о восстановлении мира в стране. Предложение о переговорах при условии гарантированной безопасности было принято всеми повстанцами.
Для участия в них в Рангун прибыли представители 12 организаций, в том числе так называемые пекинцы – бирманские коммунисты, бежавшие в Китай проходить там идеологическое воспитание в духе маоизма.
Переговоры начались летом и завершились почти полным провалом в ноябре – только одна группа из числа каренских повстанцев «Котулей» достигла договоренности с Ревсоветом.
Компартия в составе «трехпартийного фронта» выдвинула условием достижения соглашения с Ревсоветом сохранение своих вооруженных сил и контроля над «своими» районами, что было совершенно неприемлемо для военных властей: столкнулись две военно-диктаторские организации, чьи идеология и методы были весьма близки друг другу, с 1948 г. ставшие заклятыми врагами.
После срыва мирных переговоров с правительством возросла повстанческая активность компартии, действовавшей в союзе с рядом этнических групп. В руководстве КПБ резко усилилось экстремистское направление, оно снова провозгласило курс на захват власти вооруженным путем, что вызнало со стороны Ревсовета усиленные меры военного подавления.
К концу 1960-х годов правительственные войска разгромили силы КПБ на юге и в центре страны, где издавна были их базы, и те перебрались в северо-восточные окраины Бирмы, вдоль границы с Китаем, где при его поддержке (в том числе и оружием) попытались создать новые «освобожденные районы», населенные в основном этническими меньшинствами – ва и др.
В 1966 г. в Китае развернулась «культурная революция». В Рангуне маоистские агенты спровоцировали антибирманские выступления местных китайских школьников. Произошли бирмано-китайские столкновения, приведшие к жертвам и ухудшению бирмано-китайских межгосударственных отношений.
В самой КПБ также началась «культурная революция», инспирированная китайскими маоистами. Она продолжалась в 1968-1969 гг., ее целью была полная «маоизация» и подчинение КПБ, расправа с инакомыслящими – так называемыми ревизионистами, выступавшими за умеренный курс.
В результате бирманские коммунисты под напором китайских инструкторов казнили ветеранов партии, членов Политбюро и ЦК. Сам Такин Тан Тун. глава КПБ. был в сентябре 1968 г. застрелен то ли собственным охранником, то ли правительсгвенным агентом.
В 1968 г. армией был захвачен ряд членов ЦК Партии красного флага, а в ноябре 1970 г. сдался и его глава – Такин Со, зачинщик левацкого «террористического» уклона в комдвижении Бирмы, принесшего столько бед стране (позже он в этом раскаялся).
Бирманскому военному режиму противостояла не только левая, но и правая (или правонационалистическая) оппозиция. Правые, окопавшиеся в Таиланде (в Партии парламентской демократии), были недовольны экономической политикой властей и политическими репрессиями. Недовольство накапливалось и в кругах интеллигенции, студенчества. Но особую опасность власти видели в начавшихся выступлениях рабочих, служащих и молодежи, протестовавших против экономических тягот и «железной пяты» диктатуры.
Так, в мае июне 1974 г. в ряде городов Верхней Бирмы, а затем и в Рангуне произошли крупные забастовки и волнения рабочих (43 тыс. участников на 126 предприятиях). Войска вновь стреляли по бастующим (22 убитых, 60 раненых, сотни арестованных).
В декабре 1974 г. в Рангуне вспыхнули волнения в связи с похоронами У Тана, бывшего генерального секретаря ООН и давнишнего друга У Ну. Затем в 1975 и 1976 гг. произошли новые антиправительственные выступления студентов и буддийских монахов. В июне 1976 г. было заявлено о раскрытии антиправительственного заговора группы военных («заговор капитанов»), в котором обвинялся генерал Тин У.
Усиление антиправительственных настроений и действий вынудило власти принять ряд экстраординарных политических, экономических и пропагандистских мер.
В мае 1980г. они организовали первый всебирманский буддийский собор как знак уважения к монашеству и одновременно как меру усиления контроля над ним. Тогда же Не Вин издал указ о 90-дневной всеобщей амнистии, распространявшейся главным образом на политических противников режима. (Под амнистию попал и У Ну, проживавший в Индии после разрыва с Партией парламентской демократии.)
В целом политическая обстановка в 1960-х – середине 1980-х годов была неспокойной. Однако состоявшийся в августе 1985 г. V съезд ПБСП проявил озабоченность только по поводу положения в экономике страны.
Парадоксально, но почти в то же время (в сентябре 1985 г.) состоялся и III съезд компартии Бирмы в «освобожденных районах» на севере страны. В отличие от ПБСП, регулярно проводившей свои съезды, у коммунистов III съезд произошел через 40 лет после предыдущего (1945 г.). Достойно внимания, что этот съезд, отметив слабость компартии и учитывая свертывание помощи от Китая, возвестил о смене тактики «стратегического наступления» на тактику «стратегической обороны».
Характерно, что ни та ни другая партии, которые через три-четыре года просто перестанут существовать, не почувствовали в тот момент нависшей над ними смертельной угрозы.
Время после V съезда ПБСП можно определить как период обострения общего кризиса, вылившегося в народное восстание против диктатуры армии и ПБСП.
1986 год начался с важного заявления замгенсека ПБСП, содержавшего панические нотки о неблагополучном положении в экономике страны (падение ВВП). Рос внешний долг, он тогда оценивался в 3 млрд. долл. с нормой обслуживания в 55-60% (в 6 раз больше, чем давал экспорт). (В начале 1987 г. норма обслуживания внешнего долга поднялась до 90%.) Это был финансовый кризис, и случился он в год, юбилейный для режима Не Вина (25 лет), но праздновать в сущности было нечего.
В 1987 г. произошли три важных события.
Во-первых, в августе Не Вин сделал беспрецедентное политическое заявление, в котором раскритиковал систему, созданную самой военно-политической элитой, и даже допустил возможность конституционных изменений в стране. Принципиальное направление мысли бирманского лидера, в частности выраженное на пленуме ЦК ПБСП, было ясным- речь шла о необходимости реформ в стране.
Кажется несомненным, что в 1987 г. руководство Бирмы имело в виду нечто вроде перестройки, аналогичной той. что шла в СССР, кроме того, влияние на него оказывали также демократические антидиктаторские движения в соседних с Бирмой странах ЮВА, особенно на Филиппинах (свержение диктатуры Ф. Маркоса).
Вторым важным событием 1987 г. было постановление Совета министров от 1 сентября, отменявшее госконтроль над девятью сельскохозяйственными культурами, включая рис. Теперь любой гражданин мог свободно продавать, покупать, хранить и перевозить данную продукцию. При этом он обязывался выплачивать налоги с нее натурой (обеспечивая ухудшавшийся продовольственный баланс страны).
Третьим важным событием 1987 г. была денежная реформа 5 сентября – замена купюр прежней номинации в 25, 35 и 75 джа на новые – в 45 и 90 джа. Реформа задумывалась с целью борьбы со спекулятивным капиталом частного рынка и ослабления инфляции, но она не предусматривала компенсацию и жестко ударила по всему населению.
Демонетизация была воспринята населением как ограбление народа и явилась неожиданно мощным катализатором антиправительственных настроений в стране. Именно после объявления о демонетизации в сентябре того же года прошли крупные протестные выступления студентов двух ведущих вузов с несколькими тысячами участников – прелюдия к более мощным проявлениям студенческой революции и политическому пробуждению разных слоев общества.
Экономические трудности Бирмы дошли до того, что она (по совету Японии) обратилась в ООН за получением статуса «наименее развитой страны» и в декабре 1987 г. решением Генеральной Ассамблеи получила его и соответственно право пользоваться некоторыми финансовыми и иными льготами.
1988 год стал годом демократической революции в Бирме, хотя и не завершившейся.
Новые студенческие беспорядки произошли в марте 1988 г. Ссора, разгоревшаяся около одною из уличных кафе Рангуна, в которой приняла участие большая группа студентов, привела к драке, поджогу автомобиля и вмешательству полиции.
Один юноша был убит выстрелом из огнестрельного оружия, по-видимому полицейским. Большая группа студентов была втиснута в полицейский фургон и отвезена в тюрьму. Дверь фургона была плотно задраена, и, когда по прошествии некоторого времени ее открыли, оказалось, что более 40 студентов погибли от удушья. Под нажимом общественности было проведено расследование, и власти были вынуждены признать свою вину. Это трагическое событие имело далеко идущие политические последствия и вскоре привело к кризису власти в стране.
Новый всплеск студенческих волнений произошел в июне 1988 г. Он начался с требования освобождения арестованных товарищей и восстановления их в университете и колледжах. Марш студентов-демонстрантов к центру Рангуна собрал до пяти тысяч участников. Отряды полиции (спецназа-лонхтейн) были снова брошены на подавление демонстрантов. На этот раз жертвы были и с той и с другой стороны.
Нараставшее политическое напряжение вкупе с усилившимися экономическими трудностями вынудило власти срочно созвать съезд ПБСП. Ход и решения этого чрезвычайного съезда были полностью неожиданными.
Во-первых, Не Вин заявил о своей отставке с поста председателя партии. Он объяснил это частично тем, что чувствовал свою «косвенную ответственность» за трагические события марта и июня того года. Заявление Не Вина об отставке потрясло Бирму.
Во-вторых, что поразило народ и иностранных наблюдателей еще больше, Не Вин предложил провести общенациональный референдум по вопросу о том, должна ли в стране сохраняться однопартийная система.
Съезд принял отставку Не Вина и президента страны Сан Ю, но не принял предложение Не Вина о референдуме – беспрецедентный случай неповиновения вождю и показатель распада старой власти в Бирме. Преемником председателя ПБСП и президента Бирмы был избран старый «невиновец», реакционер, руководитель подавления студенческих волнений 1962 и 1988 гг. – генерал Сейн Лвин.
Съезд ускорил ход событий. Теперь люди знали о том, что власти наверху обсуждали, хотя бы теоретически, вопрос о введении многопартийной системы, т.е. возможность демократического варианта развития страны, – и это им нравилось. В то же время его решения об отказе от референдума и избрании Сейн Лвина вызвали негодование.
В течение нескольких недель, с конца июля до середины сентября 1988 г., в стране разыгрывалась многоактная социально-политическая драма. Ее «героем» была демократия, нашедшая своих выразителей сначала в лице студентов, а затем в широких и разнообразных слоях населения, в том числе и на улице. «Злодеем» же была правящая военно-бюрократическая верхушка армии и ПБСП, действовавшая под началом Не Вина. Массы же были и участниками, и зрителями.
Антиправительственные демонстрации становились с каждым днем все многочисленнее. В них втягивались, кроме студентов и школьников, буддийские монахи, интеллигенция, служащие, фабричные рабочие, торговцы, пригородные крестьяне, городские люмпены. В августе 1988 г. в них участвовали сотни тысяч, возможно, миллион человек. Процессии и митинги стали практически беспрерывными и перекинулись из Рангуна в другие города.
Чтобы сбить массовый подъем антиправительственного движения. глава Бирмы генерал Сейн Лвин 3 августа 1988 г. ввел в Рангуне и пригородах военное положение. Уже и солдаты, а не только полиция, стали стрелять в демонстрантов, на улицах пролилась кровь. Но это не остановило оппозицию. Она приняла решение о начале 8 августа всеобщей забастовки (сочетание четырех восьмерок – 8.8.88 – считалось астрологами благоприятным предзнаменованием).
За первые два дня забастовки от рук военных погибло не менее 100 человек арестовано было – 1500. На третий день было убито трое демонстрантов, трое полицейских якобы были обезглавлены разъяренной толпой. Несомненно, возросла взаимная жестокость сторон. 10 августа армия расстреляла митинг у Рангунского главного госпиталя, среди погибших были и медсестры. На четвертый день борьба охватила некоторые пригороды Рангуна, где, по сообщениям, стали строить баррикады.
По существу, в Рангуне происходило народное восстание, совершалась демократическая революция.
12 августа генерал Сейн Л вин был удален в отставку, ко всеобщей радости участников движения. Вопреки официальному заявлению, что за прошедшие дни было убито лишь 100 человек, бирманские врачи сообщали иностранным дипломатам, что в одном Рангуне за это время насчитывалось около тpex тысяч убитых.
На состоявшемся 19 августа пленуме ЦК ПБСП и заседании Народного собрания председателем партии и президентом страны был избран Маун Маун, адвокат и писатель по профессии, один из немногих крупных гражданских деятелей режима Не Вина, не чуждый некоторым либерально-демократическим «слабостям». Ему было 63 года. Он обещал создать комиссию, чтобы изучить положение народа во всех областях жизни и в течение шести недель выработать соответствующие рекомендации, и высказался также за референдум по вопросу партийной системы в Бирме.
Эти обещания и минимальные уступки власти вызвали разочарование у бастующих, которые настаивали на немедленных мерах по введению демократии.
Студенческая же оппозиция выдвинула программу из 15 пунктов, главным из которых было требование о создании беспартийного временного правительства с целью проведения всеобщих выборов. Было решено также продолжать демонстрации. В этой накаленной обстановке 24 августа правительство Маун Мауна было вынуждено отменить военное положение в Рангуне.
В тот же день произошло потенциально знаменательное событие – со своей первой публичной речью на демократическом митинге выступила 43-летняя Аун Сан Су Чжи, дочь Аун Сана, всеми признанного национального героя Бирмы. Она вернулась на родину после долгого проживания за границей, чтобы ухаживать за тяжело больной матерью, вдовой Аун Сана (3).
————————————————————————————————————————————————————
(3) Аун Сан Су Чжи родилась 14 июня 1945 г. Она со своей матерью, которая в 1948 г. стала послом Бирмы, жила в Индии. Начальное образование получила в этой стране, затем училась и работала в Англии и США, вышла замуж за английского востоковеда-тибетолога Майкла Ариса, стала матерью двух мальчиков. Работала в секретариате ООН в Нью-Йорке и в государстве Бутан. Перед возвращением в Бирму с семьей жила в Оксфорде.
————————————————————————————————————————————————————
26 августа Су Чжи, как ее зовут в Бирме, вновь выступила с публичной речью на 500-тысячном митинге (самом большом до тех пор) у главной пагоды Рангуна и Бирмы – Швэдагоун. Это уже можно было назвать решительным шагом в политику на стороне демократии, причем с горячностью и решительностью, присущими ее отцу, на которого она была и внешне очень похожа. Появление Аун Сан Су Чжи на политической сцене Бирмы можно считать перстом судьбы, которая вернула ее на родину в нужный час и сделала ведущей фигурой в борьбе народа за демократию.
Тем временем оппозиционное движение делалось все более массовым и радикальным. Брожение охватило и некоторых военных (например, отставного генерала Тин У, бывшего начштаба армии). 85 офицеров бирманской армии призвали вооруженные силы страны поддержать требование оппозиции о введении многопартийной системы. Появились утверждения, что все военнослужащие ниже чина полковника поддерживают оппозицию.
Как объяснить этот широкий демократический подъем в Бирме в политико-психологическом плане? По-видимому, здесь сыграл свою роль фактор долгой (накопленной годами, десятилетиями) усталости от несвободы, которая в какой-то момент под влиянием обстоятельств делается невыносимой и прорывается в резком душевном подъеме и бурной активизации борьбы людей против этой несвободы. Так, во всяком случае, это случилось.
К концу августа – началу сентября 1988 г. в Бирме, с одной стороны, наблюдался громадный подъем политической активности демократических сил, хотя и организационно разрозненных, а с другой – царило замешательство и происходил распад структур власти и администрации, но не в армии.
В то же время в центре и на периферии росли анархия, беспорядки, дезорганизация работы органов управления, промышленных предприятий, средств транспорта. Все это имело место на фоне разгула преступности и вообще вандализма со стороны распоясавшихся люмпенизированных и криминальных элементов. Развязанная оппозицией 8 сентября новая всеобщая забастовка только обострила эту ситуацию.
Особо важными политическими событиями первой декады сентября были чрезвычайный (последний в истории!) съезд ПБСБ под началом Маун Мауна и сессия (тоже последняя) тогдашнего Народного собрания.
Съезд ПБСП пошел навстречу оппозиции весьма далеко: дал согласие на проведение многопартийных выборов без референдума. Обращаясь к делегатам, депутатам и народу Бирмы. Маун Маун почти в слезах заявил: «Простите нас за ошибки, которые мы совершили, пусть история нас рассудит, ПБСП за 26 лет своего правления потеряла доверие народа».
Народное же собрание одобрило план проведения всеобщих выборов, открытых для всех партий. Они должны были состояться в течение трех месяцев (затем этот срок был продлен). Парламент внес поправку в конституцию 1974 г., сняв положение об однопартийном характере политической системы страны.
Реакция оппозиции была противоречивой: некоторые (Аун Сан Су Чжи, Тин У) были склонны к компромиссу, принимались за создание партий. У Ну проявлял двойственность. Лидеры же самой активной студенческой оппозиции призывали к роспуску правительства, ПБСП и созданию временного правительства.
Это обостряло положение и затрудняло выход из него. Не следовало забывать, что кроме оппозиции и правительства Маун Мауна была еще армия, которая долгие годы жестко контролировала положение в стране, а в августе-сентябре 1988 г. особенно внимательно следила за поведением оппозиции, опасаясь прямой угрозы отстранения военных от власти.
Роковыми для дальнейшего развития демократического движения были события 15 и 17 сентября 1988 г., когда толпы антиправительственно настроенных демонстрантов-активистов штурмовали сначала Министерство национальной обороны – «святая святых» армии, затем Министерство торговли. При атаке на это министерство его армейская охрана с позором покинула пост. Этого военачальники уже не могли стерпеть.
На следующий день. 18 сентября, после ночных совещаний генералитета было принято решение о прямом взятии власти армией. После предварительного ввода войск в Рангун министр обороны Со Маун выступил по радио и заявил (как это было и 2 марта 1962 г.), что бирманская армия «ввиду общего ухудшения положения в стране в интересах благосостояния народа взяла на себя ответственность государственных органов» для проведения неотложных мер.
Новая власть олицетворялась созданным армией Государственным советом по восстановлению законности и порядка, возглавляемым председателем генералом Со Мауном. Среди мер, названных им, были обеспечение законности и порядка, мира и спокойствия в стране, обеспечение работы транспорта, улучшение снабжения населения продовольствием, поддержка частного сектора и кооперативов, и наконец, проведение в стране многопартийных демократических выборов, когда вышеназванные меры будут выполнены.
Предыдущее высшее руководство страны было без шума смещено, и о нем сразу же забыли. Новая высшая власть- Госсовет – состояла из 19 человек (18 генералов). Его главой был назначен генерал Со Маун, который в середине 1980-х годов был также начальником штаба армии.
С самого начала переворота было ясно, что устанавливалась прямая и жесткая военная диктатура. «Наведение порядка» требовало подавления демократического восстания, и это не могло обойтись без кровопролития.
В заявлении Со Мауна – концентрированной программе действий на ближайшее время – содержались два момента, которые звучали как обещание политических и экономических реформ (многопартийные демократические выборы и помощь частному сектору и кооперативам).
Иными словами, новая власть должна была, хотя бы на словах, учесть требование оппозиции о реформах в сторону демократии и ослаблении государственного экономического гнета. Но теперь уже эти предполагаемые реформы могли исходить не от гражданского конституционного по форме правительства, а от новой военной хунты, ожесточенной народными выступлениями за демократию и свободу.
Новые военные власти сразу же внесли изменение в государственную структуру Бирмы. Основные статьи конституции 1974 г. были отменены, вместе с социалистическим курсом. Стране было возвращено название Бирманский Союз. Все прежние органы власти были распущены. За новыми переменами стояли люди, воспитанные Не Вином, более того, многочисленные аналитики событий в Бирме считают, что Не Вин сохранил закулисную роль лидера и при новом раскладе.
Почему же так получилось, что в 1988 г. власть в Бирме в третий раз подряд полностью оказалась в руках армии? С конца 1940-х годов, а особенно в 1950-1960-е годы, при том что социальная ниша национальной бирманской буржуазии оставалась сравнительно незаполненной в силу недоразвития последней, в стране постепенно сформировался и выдвинулся наверх разветвленный военный социальный класс. При этом он становился все более многочисленным и к 1990-м годам насчитывал до 300 тыс. человек, а потом и более. Происходила прямая и косвенная милитаризация общества, всей страны.
В этой господствующей позиции военно-социальный класс, особенно его высший слой, чувствовал себя весьма комфортно и не желал ее терять. Но его бессрочное господство вело к вредоносным общественным последствиям (как, например, разрушительное «вымывание», ослабление гражданских сил). Отсюда заговоры и борьба за власть в 1960-1970-е годы, отсюда и гражданский демократический протестный взрыв 1988 г.
Армия уже не как орган власти в Бирме, а как сама власть стала прямо и открыто преследовать и физически уничтожать оппозицию, наиболее активную в среде студенчества. Наводя «законность и порядок» в Рангуне и других местах, она сеяла жестокость и произвол, как бы мстя оппозиции за доставленные ей, власти, неприятности. В людей безнаказанно стреляли, избивали их, сотнями арестовывали и гноили в тюрьмах. Поэтому общественность встретила в штыки приход к власти новой военной хунты.
За один первый день ее властвования было убито и ранено 50 человек, по другим данным, 100 200. За несколько первых дней, по дипломатическим источникам, убитых насчитывалось уже до тысячи человек. Тысячи участников антиправительственных акций были арестованы. Сотни, а затем тысячи бежали к границе с Таиландом для эмиграции в эту страну или для присоединения к местным этнических повстанцам, боровшимся с военным режимом. Часть политических беженцев устремилась в Индию. Ряд иностранных государств, помимо США и Индии, выразил тогда свое беспокойство положением в Бирме, в том числе Англия, Австралия и, в первое время, СССР.
Когда число убитых демонстрантов достигло нескольких сотен, лидеры оппозиции отменили дальнейшие антиправительственные выступления. Хотя вскоре удалось достигнуть относительного покоя в стране, армия продолжала преследования и «чистку» активной оппозиции, систематически нарушала права человека и гражданина, став постоянным объектом критики и осуждения со стороны международных и национальных правозащитных организаций.
Вся политическая структура Бирмы после переворота 1988 г. состояла из четырех элементов: сама хунта как средоточие абсолютной военной власти; демократическая оппозиция, начавшая организовываться и сплачиваться уже в 1988 г.; освободительное или автономистское движение и группировки на национальных окраинах страны; наконец, компартия Бирмы.
С весны 1989 г. число этих основных внутренних структур сократилось до трех ввиду политического и организационного краха компартии. Этот крах произошел в условиях разросшегося конфликта между руководством КПБ – бирманцами – и рядовой массой местных малых этнических групп, которые составляли «живую силу» военной организации КПБ (из племен или народностей ва, коканов, качинов северо-востока Бирмы). Эти базовые элементы партии и ее армии выступили против руководства КПБ в апреле 1989 г., и вся организация КПБ распалась как карточный домик, а ее руководители во главе с Такином Ба Тейн Тином бежали в Китай.
Своим партийно-политическим органом военная хунта пыталась объявить Партию национального единства (ПНЕ), сколоченную из обломков дискредитированной и фактически распавшейся Партии бирманской социалистической программы. Но из этого ничего серьезного не получилось. У хунты было больше оснований рассчитывать на положительный эффект своих обещаний начать реформы рыночного типа и особенно провести свободные выборы в стране.
Новый режим отказался от социалистических идей и перешел на позиции национализма. Главными лозунгами хунты в пропаганде стали единство нации, патриотизм, самобытность, верховная роль армии как спасителя и гаранта бирманской нации. Потом добавился тезис о модернизации и создании современного государства. Официальное переименование Бирмы в Мьянму в 1989 г. также имело националистический подтекст.
Политическая оппозиция хунте была представлена прежде всего Национальной лигой за демократию (НЛД). Она была создана 26 сентября и зарегистрирована 30 сентября 1988 г. В окончательном составе ее руководящей тройки были Тин У, позже Аун Швэ, Аун Сан Су Чжи, которая была избрана генеральным секретарем партии.
Энергичная и образованная Су Чжи стала главным «мотором» партии, дочь Аун Сана вообще была харизматической фигурой. Именно такая личность способствовала привлечению в НЛД сотен тысяч и миллионов сторонников. В 1989 г. до новой попытки разгромить оппозицию, численность зарегистрированных членов НЛД составляла три миллиона человек.
Политической целью НЛД стал переход страны от военной диктатуры к демократии при помощи мирных, ненасильственных, демократических средств. (Собственно, именно за мирные способы борьбы за демократию Аун Сан Су Чжи в 1991 г. была присуждена Нобелевская премия мира.)
Главные методы, на которых настаивает НЛД, включают политический диалог с властью, национальное примирение, выработку демократическими способами демократической альтернативы военному режиму при сохранении полного уважения к армии и ее заслугам в борьбе за независимость.
Требование политического диалога НЛД с властью стало выдвигаться особенно настойчиво после освобождения Су Чжи из-под домашнего ареста, который был наложен на нее военным режимом первоначально в 1989-1995 гг. в целях ограничения ее политической деятельности и влияния на массы. В экономике НЛД выступала за углубление рыночных реформ.
К политической оппозиции относится также Демократический альянс, нелегальная организация, созданная совместно бирманскими эмигрантами в Таиланде и представителями борющихся против хунты малых этнических групп. Альянс создал так называемое Национальное правительство Бирманского Союза в изгнании, но эта инициатива заглохла.
Что касается групп малых народностей Бирмы, то следует отметить, что в 1990-е годы в их повстанческих движениях произошли значительные перемены. Так, в связи с крахом компартии Бирмы ряд из них утратили внешнюю поддержку (из Китая через КПБ) и стали выдыхаться под ударами возросшей силы бирманской армии. Большинство их согласилось на переговоры с правительством и прекращение вооруженных действий в ответ на некоторые уступки властей в вопросах местной автономии.
С конца 1988 г. началась массовая регистрация новых политических партий. Разрешение на их создание было важной начальной уступкой военных властей. Создание этих партий, в названиях которых, как правило, использованы такие термины, как «демократия», «национальность», «единство» (и никогда «социализм»), – реакция на 26-летний режим правления ПБСП.
К парламентским выборам (май 1990 г.) в Мьянме/Бирме было зарегистрировано 235 партий. Большинство их представляло собой небольшие политические, или «вождистские» группы без сколько-нибудь значительного влияния.
Уже в ноябре 1988 г. новый Госсовет объявил о важных экономических реформах, имевших рыночный характер. Реформы по либерализации рынка были насущной задачей всей страны, для преодоления последствий прошедших волнений и предыдущею застоя. Речь шла о децентрализации контроля, снятии ряда запретов с деятельности частного сектора, о провозглашении политики «открытых дверей» с разрешением прямых иностранных капиталовложений и создания смешанных компаний. В сельском хозяйстве было подтверждено разрешение крестьянам свободно возделывать культуры и свободно распоряжаться ими.
В результате после длительного периода упадка и разрухи в Бирме в 1990-е годы началось экономическое оживление (с ростом ВВП 5-7%, а иногда и выше). Но абсолютный объем ВВП в Бирме к 2000-м годам был все-таки примерно в 20 раз ниже, чем в соседнем Таиланде. В душевом измерении ВВП Мьянмы Бирмы был самым низким в ЮВА.
Тем не менее можно утверждать, что в конце XX в. в Бирме усилилась экономическая динамика, чего нельзя сказать в целом о политике.
После долгих колебаний военная хунта решилась на проведение выборов в Народное собрание уже по новой многопартийной системе. Они состоялись 27 мая 1990 г. В них участвовало 93 партии. Выборы прошли, как ни странно, на удивление спокойно, честно и справедливо.
Результаты их ошеломили всех, особенно хунту. На выборах победила главная партия демократической оппозиции – Национальная лига за демократию. Она получила 392 из 485 парламентских мест, или более 80%. А Партия национального единства – детище хунты и последыш ПБСП – только десять мест. Это был полный провал партии хунты и грандиозный конфуз для нее, он войдет в историю как феноменальный случай просчета или бездарности военных руководителей страны. Примечательно, что такие успехи были достигнуты оппозицией на фоне новой волны репрессий против нее.
Что было делать: признавать поражение власти и передавать ее победителю? Ничего подобного не произошло. Спохватившись и придя в себя, хунта приняла решение не признавать результаты выборов, назвав их выборами в Учредительное собрание, предназначенное для выработки новой конституции, по которой якобы и пройдут «настоящие» парламентские выборы.
Решение не признавать результаты выборов 1990 г. легло мрачной тенью на все отношения оппозиции и хунты, постоянно подрывая их. Для оппозиции что было и остается «украденной у нее победой», с чем ей трудно было смириться даже и многие годы спустя.
Для военной хунты это не только постоянное напоминание о ее скандальном политическом провале и незабываемом унижении перед всей страной, но и стимул, возбуждающий мстительное желание разрушить НЛД и ее организационные структуры, держать членов ее руководства на привязи или в тюрьме. Политические же результаты выборов с новой силой выявили нелегитимный характер всего режима хунты.
Такое положение оставалось на протяжении всех 1990-х годов: не было ни конституции, ни выборов (новых). Созванная по указке хунты Национальная конвенция (конференция) для выработки новой конституции годами обсуждала ее проект без видимых результатов, но с принятием главной установки – принципа о «ведущей роли армии в политической жизни будущего государства».
Отдельно следует сказать и о внешней политике Бирмы/Мьянмы в период 1948-2000 гг., ее принципах и направлениях. Эта политика может быть охарактеризована цепочкой однородных или близких друг другу терминов: нейтралитет, позитивный нейтралитет, активный нейтралитет, политика неприсоединения к мировым силовым центрам, равноудаленности от них и невмешательства в мировые противоречия и конфликты, политика опоры на принципы ООН на основе пяти принципов мирного сосуществования.
Первоначально бирманский нейтралитет в конце 1940-х – начале 1950-х годов имел некоторый крен в сторону Запада, особенно в период размаха антиправительственного восстания компартии.
В первой половине 1950-х годов после смерти И.В. Сталина начали развиваться советско-бирманские отношения. СССР стал участвовать в строительстве ряда экономических объектов в Бирме в 1950 1960-е годы. Произошел обмен дружескими визитами лидеров чвух стран (У Ну, Н. С. Хрущев).
В военно-социалистический период Бирма была идеологически довольно близка социалистическому лагерю и СССР («социалистическая ориентация»). Но это не привело к близким и тесным отношениям. Нежелание сближаться с «сильными мира сего» пронизывало весь внешнеполитический курс Бирмы и его философию. Она по-буддийски продолжает занимать некое «срединное положение».
Отношения Бирмы/Мьянмы и России в период независимости развивались не всегда ровно, но без конфликтов. Хотя во внешней политике России эти отношения не занимали большого места, однако в целом их можно считать примерными.
Особенно следует подчеркнуть традиционную теплоту чувств простых бирманцев к России, которая всегда занимала (в отличие от некоторых стран Запада) антиколониальные и благожелательные в отношении Бирмы позиции и была еще с XIX в. на ее стороне в борьбе за независимость, против иностранных завоевателей.
К рубежу ХХ-ХХ1 вв., после ряда лет пассивности из-за сложностей во внутреннем положении в обеих странах, отношения России и Мьянмы/Бирмы несколько оживились В России учится довольно много бирманских студентов. Экономические связи пока слабые, но принципиальных препятствий для их развития не существует.
В военно-социалистический период 1962 1988 гг. Бирма в своем нейтралитете ударилась не только в изоляционизм, но и в нечто вроде автаркии, что усилило ее экономическое, технологическое и образовательное отставание на многие годы. Такая линия лишь отчасти компенсировалась связями с дружественным бирманской хунте Китаем и некоторыми странами АСЕАН, куда Мьянма/Бирма вступила после долгих колебаний в 1997 г.
Эти усилившиеся региональные и межрегиональные связи несколько ослабили ее изоляционизм и автаркический крен. Но, к сожалению, на смену последним пришел другой отрицательный фактор – все усиливавшаяся в 1990-е годы политика экономических и дипломатических бойкотов со стороны части Запада, особенно активная у США.
В целом с приходом к власти новой военной хунты Мьянма/Бирма в своей внешней политике все более определенно начала поворачиваться лицом к Азии.
* * *
Независимая Мьянма/Бирма прошла в 1948-2000 гг. через три периода.
Первый (1948 – начало 1962 г.) был периодом парламентской демократии.
Второй – период военно-социалистического эксперимента (начало 1962- 1988 г.).
Третий, начавшийся в конце 1988 г. и рассмотренный в этой главе до 2000 г.. является периодом новой военной внеконституционной хунты с худшими чертами политического тоталитаризма. Он еще не закончился.
Мьянма/Бирма в ее современной истории – это пока «страна, потерпевшая неудачу», или, точнее, страна, которая еще не «нашла свой путь». При этом путь к прогрессу для нее не закрыт, но он в принципе связан с преодолением непомерно разросшейся милитаризации власти в стране и с выращиванием той или иной формы гражданской конституционной демократии. Этот процесс, по существу, уже начался, хотя он и идет медленно и неровно. И первым шагом в этом направлении должно явиться принятие гражданской конституции, учитывающей как общие основы демократии, так и национальные условия и воплощающей в себе некое сочетание западных и восточных институтов и понятий.
| <<К оглавлению «История Бирмы/Мьянмы» |
