·······································

1. Демонический культ

<< К оглавлению книги «Традиционное мировоззрение сингалов …»
Следующий раздел>>

Как ни странны эти понятия, надо помнить, что они возникли естественно, по определенному умственному закону.

Э. Тэйлор. Первобытная культура (33)

Демонический культ сингалов связан с понятиями и представлениями, которые появились у человечества в пору самой глубокой древности, и прежде всего с одухотворением или одушевлением человеком сил и явлений окружающего его мира. В сингальском народном традиционном мировоззрении эти представления закрепились в форме веры в особые существа – демонов и духов, противостоящих и, как правило, враждебных человеку, способных нанести ему физический ущерб. Эти демоны и.духи составляют пантеон демонического культа.

——————————————————————————————-

(33) См. [76, с. 69].

——————————————————————————————-

Названия для их обозначения различны: это ракша (с), якша, якха, яка, бхута, прета. Точные различия между их видами верующий обычно провести не может, так как в его сознании смешиваются разные представления – о легендарных якшах, которые в доисторические времена якобы населяли о-в Ланка, о демонах из буддийских текстов, об опасных духах, о которых устная традиция говорит, что они обитают где-то поблизости и угрожают человеческому благополучию.

Почитание якшей в древней Индии было широко распространено, причем очевидно, что это было явление еще доарийской религии. Природа якшей была двойственной, и нередко термин «якша» (демон) употреблялся как синоним для «девата» (божество).

Они часто имели характер местных божеств и священных покровителей, их молили о даровании потомства и богатств. В то же время они воспринимались и как духи, связанные преимущественно с деревьями. Они могли быть и злоносящи, иногда вселялись в людей, лишая их разума. Демоницы (якшини) обольщали мужчин, принимая облик апсар – божественных дев [221, с. 318]. Некоторые из якшей, как, например, Кубера и Ваджрапани, впоследствии были включены в брахманистский и буддийский пантеон [ср. 109].

Надо заметить, что фактически первые четыре из упомянутых названий – это ряд этимологических превращений одного слова. Разница же между существами, названными санскритскими терминами «бхута» и «прета», была неясна и в добуддийские времена. Эти существа населяли леса, заброшенные строения, перекрестки дорог. Их почитали также как тени умерших. В космологических представлениях якши и преты связывались также с понятиями ада, с богом смерти Ямой [221, с. 318-319].

Если отвлечься от всех исторических наслоений, то можно обнаружить, что в пантеоне современного «демонического» культа сингалов различаются два основных вида: демоны – яки и духи – преты, отличающиеся друг от друга своим происхождением, внешним видом, продолжительностью существования и отчасти ролью в жизни людей.

Считается, что яки существуют от века и живут долго (34). Их великое множество. Они огромны, страшны лицом, обязательна зубасты и клыкасты. Это представление существует и в «письменном буддизме», и в народном сознании, отражается и в ритуале.

——————————————————————————————-

(34) Срок жизни яков продолжителен, но не бесконечен, они смертны.

——————————————————————————————-

Для обрядовой практики наибольшее значение имеют индивидуализированные яки, с именами, собственной «легендой», со специфическим, злоносящим влиянием, имеющие более или менее четкую иконографическую фиксацию. Число этих яков ограничено в пределах двух-трех десятков (хотя у себя в подчинении они имеют тысячи неиндивидуализированных яков).

Н. Д. Виджесекера называет цифру 26 [306, с. 159]. Это такие, как Хири-яка, или Рири-яка (Кровавый яка); Махасохона (Демон кладбища), Калу-кумара (Черный принц), Мохини-якини (Чарующая демоница) и др.

Эти индивидуализированные яки имеют известную специализацию в своих вредоносных действиях: они насылают разные болезни, могут убить; одни больше вредят женщинам, другие – мужчинам. Мохини, например, охотится за мужчинами и съедает их, сначала соблазнив своей красотой.

Многие из этих яков способны воплощаться в различных видах. Все они перманентно злоносящи. От них можно лишь откупаться жертвоприношениями.

Против них «помогают» заговоры,, талисманы; при прямой опасности, когда встретишься с ними, нужно спасаться в воде (это «помогает» и от претов).

Известно также, что они любят запах жареного, поэтому к вечеру лучше ничего не жарить и жареного не есть, чтобы не привлекать их. Привлекательно для них все ароматное: духи, мыло.

Зафиксировано поверье, бытовавшее в глухом лесном районе острова, что тот, кто хоть раз употребит мыло, не избавится от приставаний демонов, поэтому мыло было табу в этой среде [172]. Любимый час их бесчинств – 12 часов ночи.

Женщинам и особенно девушкам опасно разгуливать по вечерам вдали от жилья (тем более если они ели что-нибудь жареное), так как демоны способны возгореться желанием к ним, а от такой связи рождаются демоны. Женщине вообще опасно ходить одной – тогда демону легче ее подстеречь и вселиться в нее [247, с. 162].

Преты – это представители другого демонического рода; они – духи умерших людей. Чаще всего в них превращаются люди грешные, или умершие нечистой смертью, или охваченные нечистыми, недобрыми чувствами в предсмертные мгновения.

Так, в злого духа могут превратиться старик или старуха, заброшенные своими детьми, умирающие в тоске и одиночестве.

В прету может превратиться дух умершего, если не удовлетворить покойника выполнением всех полагающихся погребальных обрядов и этим не изгнать его души из дома, и он останется существовать в демоническом облике на месте своей смерти [60]. Есть также поверье, что эти духи и при перерождении остаются в той же семье [306, с. 154].

Селиться духи любят в различных деревьях (особенно в баньяне, дереве кохомба – Azadirachta indica, в хлебном дереве), а также в развалинах старых домов и храмов, под нависшими скалами, в пещерах, в местах, где кто-нибудь погиб насильственной смертью (И), некоторые – в амбаре, а то и прямо в доме. Их нужно опасаться на перекрестках дорог, у мостов, в устье рек, у брода [306, с. 157].

По-видимому, в современных представлениях об этих духах соединились древние анимистические воззрения и понятия, связанные с культом предков. Преты для современного сознания верующего соединили в себе души предков и духов гор, озер, рек, которым в древности приносили и человеческие жертвы [305].

Преты не столь долговечны, некоторые люди считают, что срок их жизни – примерно десять лет. У них особый облик – они очень уродливы, и уродство их заключается главным образом в неправильных пропорциях (его можно назвать уродством кривого зеркала): у них либо очень длинные, либо нелепо укороченные конечности, огромный живот, длинный висящий язык и очень узкая глотка (горло). Они всегда страдают от голода и жажды.

Вредят они людям больше всего тем, что пугают их, но могут и задушить. Любимое их развлечение – ударить проходящего в темноте (они активизируются после захода солнца) человека, особенно если это женщина, холодной ладонью. Неприятно холодные и мокрые руки – их отличительная особенность. Если такой прета ударит, хотя бы слегка, человек все-таки может захиреть и даже умереть (И).

Демоны и духи связаны также с понятием ада («апая» по-сингальски) или, точнее, «адов», существенным для народной эсхатологии. Они населяют эти ады и терзают там грешников, совершивших преступления в своей человеческой жизни.

Вера в эти существа (яков и претов) у многих сингалов, особенно у деревенских жителей, чрезвычайно живуча и искренна.

«Рассказчик уверен, что он рассказывает сущую истину, и притом вещь совсем обыкновенную и всем близкую», – писала Л. А. Мерварт об этой вере сингалов в начале нашего века [60].

С этой убежденностью встречается и современный исследователь:

«Я спросил своего гида:

– Вы видели когда-нибудь яков?

– Да, – ответил он воодушевленно. – Однажды видел, и это было ужасно. Теперь, когда я бываю один в лесу, я иногда слышу, как они играют в ручье и смеются. Когда я двигаюсь в их сторону, они умолкают» [295].

В статье, из которой мы процитировали, рассказывается, в частности, ланкийский вариант истории Рамы и Ситы, уже упоминавшийся нами, который иллюстрирует поверье о возникновении существ демонического рода.

По этой местной версии, Сита, после того как Малая-раджа поразил мать стрелой, умерла, и дух ее все еще скитается, бесприютный, на Ланке, в Сита-ко-тува.

И яки и преты вредят людям и насылом болезней, и собственным вселением в человека.

В целом «пантеон» демонического культа достаточно аморфен, черты иерархического построения в нем выражены не всегда достаточно четко.

Есть персонажи безымянные, другие имеют имена, есть сугубо местные, есть вселанкийские.

Облик индивидуализированных демонов по-разному предстает в разных ритуальных текстах, в различных фольклорных версиях, излагающих историю того или другого персонажа. Сопоставление различных материалов, относящихся к какому-нибудь определенному демону, нередко показывает, что в одном образе бывают слиты несколько образов, созданных народной фантазией на протяжении многих веков.

Одним именем объединены явления, возникающие в разных местах и в разное время. Так, О. Пертольду в небольшом специальном исследовании о демоне Махасоне (Махасохоне) [231], который прежде всего считается демоном кладбища, удалось показать, что этот демон имеет черты духа скал (гор) [231, с. 242] и черты мифического героя, связанного с периодом древнейших войн сингалов с южноиндийскими пришельцами [231, с. 245].

Вредоносные действия демонов и духов не всегда бывают строго конкретизированы. Хорошо известны демоны различных болезней, запечатленные в канонизированных чертах знаменитых ритуальных масок. Интересные экземпляры таких масок хранятся, в частности, в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого АН СССР. Здесь есть маски, изображающие духов отдельных болезней – слепоты, язвы, паралича и др., а также их «главнокомандующего» – демона восемнадцати болезней (рис. 4).

В отношении терминологии нет по-настоящему четкой последовательности: и прету могут назвать якой (но наоборот не бывает), поэтому термин «яка» можно считать более обобщающим, таким, который. распространяется на весь класс демонических существ.

Служителем демонического культа является эдура, он же – якадура (или каттадия). (Эдура по-сингальски «учитель», «наставник», а также «знаток», «мастер». Слово «якадура» получилось от сложения слов «яка» и «эдура», т. е. «мастер [в деле изгнания] демонов». «Каттадия», собственно, и означает «жрец», «заклинатель», «исполнитель танцев демонического культа»).

Принадлежат эдуры к различным кастам, обыкновенно низким, и к их профессии относятся с некоторым презрением, как к чему-то нечистому. К ним даже снисходительнее в плане моральных требований. Считается, что эдура может быть и пьяницей, и обманщиком, потому что в своей практике он имеет дело с существами злыми, презренными, не понимающими добродетели.

Однако роль эдуры в деревне очень важна, поскольку при глубокой вере в реальность духов и демонов знания его практически необходимы всему населению.

Знания эдуры считаются наследуемым духовным имуществом, их нельзя получить эмпирически, они передаются непосредственно от наставляющего к ученику. Профессия эдуры (как и его знания) поэтому, как правило, является наследственной.

Форма его служения во многом сходна с шаманской и, в частности, содержит много элементов экстатической практики. Знания жреца данного культа можно рассматривать, что и делается некоторыми учеными [см., в частности, 313], как один из разделов народной медицины. Обряды демонического культа служат лечению различных болезней, и прежде всего таких, которые связаны с нервно-психической деятельностью человека (например, истерия у женщин, которая представляет собой достаточно распространенное явление).

Надо сказать, что заболевший сингал не обязательно сразу обращается к эдуре. Современный житель Шри Ланки чаще начинает с обращения к авторитету обыкновенного врача (35).

——————————————————————————————-

(35) В Шри Ланке по сравнению с другими странами Азии здравоохранение и медицинское обслуживание находятся на сравнительно высоком уровне: на 1964 г., например, там было более 400 больниц и около 1,5 тыс. врачей.

——————————————————————————————-

Развиты там и различные формы народной медицины. Медицинская наука здесь очень древняя, во многом связанная с традициями лечения в Индии. Медицинские познания (чикитсавидья) составляли существенную часть буддийской науки.

Одной из древних индийских наук, прижившихся на Ланке, является «аюрведа» (букв, «наука о продлении жизни»). Знатоки этого учения, по-сингальски «ведарала», врачуют главным образом различными снадобьями из лекарственных растений, растительных и животных жиров, а также минералов и металлов.

«Ведарала» – почтенная и известная фигура в сингальской деревне, очень уважаемая личность. Существенным моментом является то, что его знания наиболее отвлечены от религиозных представлений и верований, они наиболее рационалистические. По вероисповеданию ведарала может быть буддистом, и индуистом, и христианином (мы, например, некоторое время тому назад переписывались с одним деревенским ведаралой-католиком из центральной горной области Шри Ланки – Канди).

Профессия ведаралы не столь сильно связана с определенной духовной преемственностью, этой профессии можно выучиться из книг, хотя всегда лучше иметь опытного наставника. Ведаралы не принадлежат также к какой-нибудь определенной касте, хотя, как правило, в социальной лестнице занимают довольно высокую ступеньку.

«Аюрведой» кроме ведарал в той или иной степени владеют также многие буддийские монахи. Существуют аюрведические аптеки и больницы. «Аюрведа» имеет большое распространение, около 70% населения острова прибегает к ее помощи.

Так что ведарала, как правило, второе из прибежищ больного в Шри Ланке. Однако существуют своеобразные представления о причинах болезней и соответственно особые местные классификации болезней и разделов медицинской науки.

В частности, выделяется область «уммада-рога» (или «бхута-вия») – болезни от иррациональных причин, т. е. вызываемые демонами, духами и божествами (а также еще от «дурного глаза» и «дурного слова»).

Этот раздел медицины как раз и связан с народными верованиями в злоносящих демонов и духов, в неблагоприятное влияние богов-покровителей (в случае, если прогневить их неуместным или неблаговидным поступком), а также небесных тел (Луны, Солнца, планет) на жизнеспособность и жизнедеятельность человека (36).

——————————————————————————————-

(36) Т. е. с перечисленными нами культами – демоническими, богов-покровителей и астрологическими.

——————————————————————————————-

Духи (демоны), как мы уже рассказывали, попросту являются своеобразными антропофагами. Боги насылают на людей болезни (более всего с богами связываются эпидемические заболевания) в наказание за грехи; небесные же тела механически время от времени оказывают неблагоприятное воздействие на людей по мере движения небесной сферы (механизм этого воздействия см. далее).

Область болезней от иррациональных причин распределяется между служителями трех культов: эдурой, бандханаей (бали-эдурой) и капуралой.

Социальное положение их строго определено: выше всех стоит капурала (культ богов-покровителей), затем следует бандханая (астрологический культ), наконец, нижнюю ступеньку в этой лестнице занимает эдура. И обычно капурала смотрит на эдуру свысока и с некоторым презрением. В то же время каждый из них считает, что его теория и практика являются единственно истинными и действенными, хотя фактически сферы их действия не пересекаются и причин для конфликтов не возникает.

Если больной сингал не идет к обычному врачу, то обращается к ведарале.

Если не помогло, то он может решить, «что он заболел во искупление каких-нибудь грехов своей предыдущей (или настоящей) жизни, и тогда призовет монаха и попросит его прочесть себе какие-нибудь выдержки из буддийского священного писания или сказать проповедь в специально для этого построенном пандале (временном павильоне. – Н. К.). Ее будут слушать и. все желающие. Таким образом, он совершит доброе дело и, быть может, несколько ускорит и облегчит искупление какого-нибудь греха. Впрочем, – отмечают А. М. к Л. А. Мерварт, – образованный верующий сингал подчинится безропотно совершающемуся над ним наказанию» [58, с. 13].

Если снова не поможет, пойдет к бандханае, не преминув зайти заодно в храм богов-покровителей с подношением; когда и это окажется безуспешным, тогда прибегнет к последнему средству – эдуре.

Симптомами болезней уммада-рога считается потеря аппетита, рвота, головные боли, ломота, судороги, обмороки, понос от непонятных причин, т. е. такие, когда болезнь выглядит какой-то неопределенной.

Часто для установления «точного диагноза» (чтобы узнать, кто именно – демоны или астральные причины и т. п. – вызвал болезнь) обращаются к гадателю шастракарии, который и должен объяснить природу болезни.

Поход к шастракарии – также целая церемония, и здесь надо соблюдать многие ритуальные предосторожности. Прежде всего идти надо как можно раньше утром, чтобы по возможности никого не встретить и избежать таким образом влияния «дурного глаза» или «дурного слова».

Идут обычно двое-трое родственников больного и несут связку (номинально полагается 40 штук) бетелевых листьев. Положив сверху серебряную монетку, не говоря ни слова, эту связку вручают шастракарии. Пришедшие не говорят ни своих имен, ни имени больного, ни откуда пришли и т. д.

Шастракария так же молча, не задавая ни одного вопроса, должен принять эту связку. Далее, сняв верхний лист, он внимательно изучает его, направление его прожилок, считает их, смотрит для чего-то на нижнюю поверхность листа. После этого шастракария, так ни о чем и не спросив пришедших, начинает говорить: он должен сказать, откуда они пришли, кого встретили по дороге, что привело их к нему, всякие данные о пациенте – считается, что, гадая по бетелевому листу, он все это может предсказать, т. е. «расшифровать».

Ему позволено лишь спрашивать иногда, верно ли он угадал. В конце без лишних слов он ставит «диагноз»: недовольны боги-покровители и надо провести соответствующую церемонию; виноваты планетарные божества и следует пойти к астрологу, чтобы тот сказал, кого и чем надо умилостивить; или вредит яка, иногда назовет, который именно и какую церемонию требуется совершить, может назвать благоприятный для этого день, посоветовать, к какому именно эдуре обратиться; иногда скажет, что это «дурной глаз» или черная магия «кодивина» (см. об этом ниже). Получив рекомендации, посетители должны так же молча, как и пришли, удалиться, не задавая никаких уточняющих вопросов (И).

Некоторые шастракарии гадают не по бетелевому листу, а по ладони, другие делают калькуляцию по астрологическим таблицам (их профессия сходна с профессией астролога; иногда один человек соединяет в себе обе), бывают еще и просто ясновидящие, которые «знают» то, что скрыто от других; этих называют другим термином – «аджананкария».

К последнему обращаются в особо трудных случаях, в частности когда предполагают, что имела место вредоносная магия – кодивина. Самый простой способ такого колдовства состоит в том, что «жертве» подносят лист бетеля или другой предмет, предварительно «заговоренный» каким-нибудь заклинанием, мантрой. Бороться с колдовством считается очень трудным делом.

Нередко обращаются, минуя гадателя, непосредственно к самому эдуре. Тот придет, расспросит больного, где тот был перед тем, как заболел, что ел. И тут же скажет, кто виноват – яка ли, прета ли. Он, конечно, никогда не скажет, что причина астральная или в богах-покровителях. Эдура сразу подберет соответствующую церемонию.

В легких случаях предложит повязывание заговоренной нити («нула-бандхима») или помазание заговоренным маслом («тел-матирима»). В других обстоятельствах скажет о необходимости проведения сложной церемонии.

Иногда, когда такая церемония предусматривается лишь через некоторое время, предварительно повязывается на пациента охранительная нить (букв, «запретительная» – «эпанула»), для того чтобы болезнь не прогрессировала и чтобы яка тоже знал, что в скором времени ему будет чем поживиться: для него устроят жертвоприношение (И).

В каждой деревне имеется хоть один эдура. Принадлежат они обычно к одной из низших каст – рыбаков, барабанщиков и т. д., чаще всего к касте рыбаков – карава (по крайней мере на юге острова). Крайне редко этой профессией занимаются люди более высоких каст.

Стать эдурой считается нетрудным, но долгим делом. Обычно при каждом эдуре бывает один или несколько учеников, которым он передает свои знания, при этом многое они заучивают и узнают не на специальных занятиях, а прямо в ритуальной практике, участвуя в проводимых эдурой обрядах. Важным элементом обучения являются танцы: изучаются ритмика и характер движений, музыка. Мантры (заклинания) и гимны в честь Будды заучиваются от многократного повторения их в обрядах.

Демонический культ не имеет стационарного храма, однако локализация его ритуальных действ строго определена и ограничена. В соответствии с древнейшими, пришедшими еще из Индии представлениями, всякий микрокосм (в данном случае дом с прилежащей к нему усадьбой или храмовой комплекс) расчленяется в направлении от центра к внешней границе на четыре сферы: брахма-пада, дева-пада, лока-пада и прета-пада, предназначенные соответственно для брахм (в буддийском пантеоне неиндивидуализированные существа высшего порядка), богов, людей и духов [107, с. 159]. Обряды демонического культа проводят в прета-пада. На расчищенном открытом месте сооружаются временные павильоны [172], или навесы [58; 313], или особый помост «видия» [306, с. 159].

Жертвоприношение демонам имеет свое собственное название, отличающееся от тех, которыми обозначают подношения богам, Будде и пр. Слово «дола», которое в данном случае употребляется, имеет дравидское происхождение, причем оно родственно общему названию демонических церемоний сингалов «товил», или «тойил» [237].

В ритуальной практике демонического культа мы считаем целесообразным различать два типа обрядов: обряды «малой» и «большой» магии (названия эти даны нами чисто условно).

В обрядах малой магии духи-демоны заклинаются лишь с помощью магических предметов, веществ, жестов и слов, например, заговариванием и освящением места с помощью шафранного, сандалового порошков, шафранной воды с чтением заклинаний и символической жертвой; обряды заговаривания масла, повязывания магической нити, изготовления талисманов и т. п. [24]. В обрядах малой магии отсутствуют шаманские признаки культа: отсутствуют характерные экстатические танцы, заклинаемый дух остается невидимым, основное средство воздействия, на него – заклинания, заговоры; почти никакого значения не придается жертве. Совершаются такие обряды в присутствии лишь заинтересованного лица (одного или с кем-нибудь из близких родственников), они довольно просты по своему исполнению.

Приведем для наглядности пример такого обряда малой магии. Женщина, страдавшая от астмы, обратилась за помощью к эдуре. Придя в ее дом (никакие посторонние при этом не присутствовали, только издали наблюдали некоторые из членов семьи), эдура на табурете, покрытом чистым куском новой материи, разложил заказанные им пять видов цветов (некрупных- это требование было основным), благовонную палочку (больная по собственному почину добавила еще свечку) и порошок куркумы (37). Немного порошка он развел водой и выкрасил в ней жгутик из ниток и один конец дал держать больной, другой держал сам. Читал заклинания, потом посыпал порошок куркумы на пол, чтобы очистить место и прогнать яку, наславшего болезнь, при этом он громко кричал, чтобы напугать яку. В конце обряда эдура надел нитяный жгутик, выкрашенный куркумой, на левую руку больной выше локтя. Обряд повторялся трижды с промежутками примерно в месяц (И).

——————————————————————————————-

(37) Куркума, по сингальским понятиям, имеет сильное магическое очистительное действие.

——————————————————————————————-

Некоторые церемонии имеют универсальный характер. Они направлены не против определенного демона, а против всех возможных дурных воздействий.

Такова короткая ритуальная церемония «семи шагов» («хат адия»), направленная к излечению больного, диагноз болезни которого даже не стремятся установить. Содержанием церемонии является приготовление семи видов подношений, над которыми читается семь соответствующих заклинаний; во время последнего к тому же совершается один из типических магических приемов – разрезание лимона.

В заклинаниях не упоминаются имена демонов, а лишь перечисляются всевозможные недуги и несчастья, от которых необходимо уберечь реципиента обряда. Набор этих бедствий устрашителен сам по себе – здесь и различные болезни (кашель, астма, лихорадка, желудочные и кишечные расстройства, идиотизм, безумие, меланхолия, абсцессы, болезни горла и пр.), и дурные сны, предвещающие несчастья (появление слонов, плотские утехи со змеями и др.), и дурные приметы (подергивания в левой стороне тела), и несчастные случаи (пожар, падение со скалы или дерева), рождение мертвого ребенка и т. п. [237, с. 191-198]. Хат адия – это настоящее «пиршество мага», свидетельство безграничной веры в действенность магической силы слова в сочетании с самым простым обрядом.

Несходство в некоторых чертах обрядов «малой» и «большой» магии мешает нам определить этот культ общим названием «шаманский», хотя близость его к шаманским культам неоспорима. Со всей определенностью это проявляется в тех формах, которые мы относим к «большой» магии, т. е. в обрядах, где самым важным моментом содержания являются элементы экстатической практики, участие особого жреца, сходного по функциям с шаманом: умеющего приводить себя в особое психофизическое состояние транса (или полутранса, как об этом чаще пишут исследователи).

Обряды эти очень разнообразны, и отношения жреца этого культа – эдуры или каттадии – с демоном (духом) не одноплановы. Нам кажется, что можно выделить три основных типа подобных обрядов:

1) когда эдура своими танцами оживляет духа в больном и сражается с ним в прямом смысле;

2) когда он экстазом доводит себя до такого состояния, что «видит» (глядя на огонь, на тарелку и пр.) духа, его положение, поведение и затем изгоняет с помощью заклинаний, уговоров (иногда не чуждаясь и обманных действий);

3) когда разыгрывается большая театрализованная программа со многими участниками, изображающими самих яков: кроме главного заклинателя в ней участвуют барабанщики, танцоры, изображающие «сходку» яков в их излюбленный вечерний час, эдура в роли «покойника», который должен отвлечь на себя от больного (ради которого совершается церемония) внимание яки; и, наконец, эдура, изображающий «главного героя» – самого злоносящего яку. Иногда присутствие яки в таких церемониях заменяется каким-либо символом и т. п.

Кроме того, во всех этих обрядах присутствует, конечно, огромное количество приемов «малой» магии (охранительные занавески, нитки, используется магия цвета и пр.). Одним из центральных моментов является подношение яке жертвы, состоящей из съестного, в частности риса и курицы. Особенно разнообразны обряды третьего типа.

Интересно описание церемонии, направленной против демона родильного сепсиса [172, с. 100-101]. Она связана с поверьем, что родильная горячка вызывается демоном, имеющим известную склонность к беременным женщинам и вступающим с ними незаметно для самих несчастных в определенные отношения, причем наиболее опасным считается время на седьмом месяце беременности (38).

——————————————————————————————-

(38) Кстати, церемония «охраны плода» именно на этом этапе беременности: распространена и в Индии, хотя носит там совсем иной характер.

——————————————————————————————-

Тогда-то и устраивается соответствующий демонический (вернее, антидемонический) обряд. Сооружается временный павильон, три стены которого имеют вход, а четвертая- глухая. Изготовляется модель женской фигуры из глины с подчеркнуто преувеличенными признаками пола. Фигура изображается в сидячей позе, обнаженная, лишь одними цветочными гирляндами украшаются ее прическа, шея и запястья. Затем это глиняное изображение помещается в один угол у глухой стены павильона (рядом с ней помещаются всякие лакомые блюда, которые должны еще усилить привлекательность модели для демона), а в другой угол усаживается беременная женщина (рядом с ней – пусто). В шесть часов вечера жрец начинает церемонию, которая длится до утра. Музыкальными средствами, заклинаниями и танцами жрец вызывает демона, «появление» которого знаменуется истерическим припадком у беременной. Цель церемонии в том, чтобы «чарами» модели и жертвоприношениями отвлечь внимание демона от беременной. На рассвете скульптуру уносят на некоторое отдаление от места церемонии (за ней «удаляется» и демон), где с помощью палки символически изображается любовное соединение демона с глиняной «очаровательницей». Беременная женщина таким образом избавляется от опасности, и ей гарантируются благополучные роды.

Зрелищно интересны большие, театрализованные церемонии против различных демонов и демониц, где эти демоны сами являются действующими лицами церемонии, изображаемые жрецами-актерами в соответствующих костюмах, масках или гриме. Содержание этих церемоний имеет значительный вербальный аспект (целые повествования, связанные с историей демонов: каждый из них обычно имеет свою «легенду», которую сам же и излагает в представлении), а также изобразительный.

Такая большая театрализация была присуща церемонии заклинания духов восемнадцати болезней Махакола-санни, описанной в книге А. М. и Л. А. Мерварт «В глуши Цейлона». В ней основные усилия жреца были направлены на то, чтобы вызвать духа (его изображал помощник эдуры, наряженный в маску и соответствующий костюм), а затем уже заклятьями, мольбами и обильными жертвами заставить его «покинуть» больного. При этом дух должен был выразить свое намерение (оставит он в покое жертву или нет) тем, что принимал жертвоприношение или отказывался от него. Предоставим слово самим наблюдателям.

«Почти вплотную к джунгле стоял сплетенный из бамбука и банана миниатюрный храм (т. е. временный павильон.- Я. К.) – кулисы, без крыши, площадью примерно в квадратную сажень. Передняя сторона его имела вид ворот… Когда мы приехали, церемония уже началась. Впереди храма на стуле была поставлена плоская корзина с цветами и корм для чертей (т. е. демонов-яков. – Н. К.) там были бананы, вареный рис, несколько сортов жареных зерен, разные керри: вареные овощи, рыба, мясо различных животных в вареном и жареном виде и бетель для жевания. Перед самым домом, т. е. саженях в пяти от храма, на циновке лежал больной.

…Один из якадуро или каттадия, в расшитом красными узорами белом саронге, лежавшем двумя или тремя широкими воланами от пояса до середины голени, в такой же расшитой кофточке и головной повязке, с полосками бубенцов на голенях и руках, приплясывал под звуки двух том-томов (длинных барабанов) и бормотал нараспев заклинания. Время от времени он пронзительно свистел в небольшую флейту, которую держал в левой руке.

…Церемония, на которой мы присутствовали, была направлена против одного из сложных демонов – Маха Кола Санни Яксейо (большой Черт Роковых Болезней). Он имеет восемнадцать подчиненных ему, объединенных с ним служителей; таковы, например: черт безумия (бреда), черт дрожи и озноба, черт конвульсий, черт боли желудка, черт потери сознания, черт смерти и т. п.

…В церемонии участвовали кроме двух барабанщиков два каттадия. Один, как уже сказано, плясал перед храмом, своими свистками и заклинаниями вызывая духов. Вдруг из-за двери выскочил, не выходя, однако, из храмика, некто в страшной черной маске с торчащими клыками, одетый в пояс из листьев поверх подвернутого между ног темного саронга, – выскочил и заревел. Шаман поднес ему бетеля, приготовленного уже в жвачку, и еды, т. е. риса с керри. Поставивши угощение перед дьяволом, шаман продолжал петь и кружиться в пляске. Затем после особенно головокружительного поворота он остановился и закричал дьяволу, чтобы тот, если он наслал болезнь на больного, принял предлагаемое угощение и снял болезнь. Дьявол, однако, угощения не принял и скрылся за дверь. Шаман начал крутиться еще быстрее и петь о могуществе Будды, рассказывая разные происшествия из жизни Гаутамы Будды и его предыдущих воплощений. Это продолжалось довольно долго.

Наконец из-за двери выскочил с двумя пучками зеленых прутьев в руках другой демон; маска у него была кроваво-красная, спутанные волосы повязаны цветным платком, тело до пояса и ноги вымазаны черной краской; вокруг бедер был завязан кроваво-красный саронг. Он оказался перед дверью одним прыжком. Он выскочил с душераздирающим свистом и, подняв над головой обе руки с ветвями, остановился в картинной позе. И опять полились быстрые неясные строфы заклинаний.

…Черт тронул подаваемое блюдо правой рукой, но ничего не взял и таким же прыжком вверх исчез.

…Шаман прыгал, приседая, вертелся с такой быстротой, что все его три юбки-волана рздувались колесом, как юбочки балерины. Пот катился с него градом, у него уже не хватало сил свистеть в дудку, и казалось, что сейчас он упадет в полном изнеможении.

…Один за другим на вызов шамана явились восемнадцать дьяволов Маха Кола Санни Яксейо. Каждый имел свою особую маску и особую одежду. У некоторых одежда состояла из листьев. У некоторых вместо маски были только клыки, торчавшие изо рта. У одного вместо головного убора был на голове как бы целый куст зеленых ветвей. У другого же, я не могла разглядеть в темноте, как это было сделано, казалось, что прямо изо рта вырывается пламя.

…В числе дьяволов явился и сам Маха Кола Санни Яксейо. Изображавший его второй шаман явился с громадной маской на лице: вокруг средней клыкастой маски ореолом расположились маленькие, вполовину человеческого лица, деревянные маски всех восемнадцати форм. Они были связаны с главной маской и между собой деревянными дощечками. Эта маска поднималась над головой актера на пол-аршина и закрывала его почти до пояса. Перед ним шаман только пел и плясал, предлагал ему угощения, но не спрашивал ни о чем, и сам Маха Кола Санни Яксейо показался только на минуту и сразу исчез.

Так пляски и заклинания продолжались целую ночь.

Около пяти часов утра появился один страшный демон. Его маска в темноте казалась черной, на самом деле она имела темно-синий цвет. Среди поданных шаманом угощений была живая курица. Вместо того чтобы коснуться предлагаемого, дьявол схватил курицу за шею и с воем, от которого кровь застыла у меня в жилах, завертелся волчком, а затем схватил курицу зубами за горло. Курица пронзительно закричала. Из перегрызенного горла тяжелыми темными каплями падала кровь. Черт скрылся за дверью с курицей в зубах и с блюдом риса и керри в руках.

Джаясинха наклонился ко мне, он был бледен, по его лицу струились капли пота.

– Это он наслал болезнь, – прошептал он мне. – Он принял жертву. Андрис Аппу теперь поправится.

Больной лежал почти в обмороке. Шаманы как-то разом ударили в свои том-томы и удакку. Главный шаман пронзительно засвистел, закружился, и казалось, что он никогда не остановится. Даже у постороннего наблюдателя при виде этой пляски захватывало дыхание. Наконец он упал. Больного унесли в дом, шаман жадно припал к чашке тодди (местный опьяняющий напиток. – Н. К.)» [58, с. 13-17].

Описанные танцы, а также вдыхание особых смолистых воскурений, по всей видимости, и являются важнейшим, центральным моментом таких церемоний. Эти воскурения и своеобразные, особого ритма и характера движений танцы, вероятно, и есть главные средства в достижении экстатического состояния.

Танцуют жрецы, вызывая на арену демонов, танцуют сами вызванные и предстающие во плоти жрецов-актеров «демоны». При этом в состояние транса (полутранса) приходят не только танцоры, но часто и пациент, ради которого проводится церемония: он иногда бьется в конвульсиях до беспамятства. Показательно, что танцоры не чувствуют, например, ожога от горящего факела, и следы ожога на их коже отсутствуют; часто кончается тем, что танцоры падают на арену замертво.

Совершение же различных символических действий, движений, произнесение особых фраз, в частности словесных оберегов, по-видимому, подготавливают почву для центрального психотерапевтического воздействия, вероятно, служат в общем смысле усилению внушаемости пациента и всех участников действия.

Для всех церемоний годится лишь определенный, «благоприятный» день. При этом во всех случаях важно установить положение, а значит, и «влияние» небесных тел, а также Мары (извечного врага Будды), которое меняется в зависимости от дней недели: в воскресенье он «находится» на севере, во вторник – на юге, в субботу – на востоке и т. д. [313, с. 19-21]. Для некоторых церемоний предпочтительно, чтобы Мара находился на востоке, и тогда эдура читает свои заклинания, оборотясь на запад. Когда замешана кодивина, заклинания всегда читают, обратясь лицом на юг.

Для совершения церемоний демонического культа обычно предпочитаются среда и суббота, так как считается, что в эти дни яки особенно голодны и потому при виде жертвоприношений будут более сговорчивыми. Никогда такие церемонии не устраиваются в дни поя (39), считается, что в эти дни заклинания не имеют силы. Возможно, это связано с тем, что дни поя особенно святы с точки зрения буддийского учения.

——————————————————————————————-

(39) Т. е. дни новолуния, полнолуния и двух четвертей луны.

——————————————————————————————-

Надо сказать,что церемонии демонического культа вообще противоречат буддийской доктрине в ее чистом виде. Ранний буддизм неодобрительно относился даже ко всяким танцам и музыке (кстати, монахам в особенности запрещались всякие зрелища, что и было записано в их дисциплинарном уставе), тем более к тем, что связаны с суевериями. Тем не менее теперь в церемониях против яков даже поют славословия в честь Будды.

Важно для церемонии выбрать не только день, но и час.

Приготовления к церемонии начинаются сразу, как только назначено время. Отложить ее можно лишь в двух случаях: если в доме кто-либо умер или если вдруг у одной из дочерей пациента (40) пришла первая менструация.

——————————————————————————————-

(40) Или, вернее, реципиента, в пользу которого и проводится магическая церемония.

——————————————————————————————-

Откладывается обряд не менее чем на неделю, и перед этим дом обязательно «очищается»- стены, пол вымазываются коровьим навозом, смешанным с известью.

Ритуальную чистоту и всякое «обережение» соблюдает и эдура, который будет проводить обряд, для него это время наиболее опасно – он может подвергнуться нападению яков и влиянию кодивины. В этот период он воздерживается от половых сношений, не ест свинины (считается, что это ослабляет действие заклинаний). Отправляясь к месту обряда, он завязывает в уголок одежды лист бетеля с насыпанным в него сандаловым порошком (магическая «охрана»).

Pages: 1 2

Web Analytics