Первым эдурой, родоначальником представителей этой профессии у сингалов, считается Оддисса-ирсия, (ср. санскр. «риши»). Он считается основателем науки заклинания (мантра-шастрая), доктрины «7747 слогов». Оддисса свою «карьеру» начал с того, что вылечил от непонятной болезни сестру бога Махавишну. Он долго читал заклинания, до тех пор пока изо рта женщины не выползла гадюка, которую лекарь разрубил мечом. Затем он побрызгал на пациентку желтой водой (вероятно, окрашенной куркумой, как это делается и теперь), и та совершенно поправилась.
Неизвестно в точности, с какими яками приходилось иметь дело эдуре Оддиссе, но современному эдуре чаще всего приходится «встречаться» с такими, как Хири-яка (Кровавый яка), Махасохона (Кладбищенский яка), Хуния-яка, Калу-кумара (Черный царевич), Калу-яка (Черный яка), Аймана, а также упоминавшийся несколько раз Маха Кола Санния, и другими, которых мы еще назовем.
Каждый из них имеет некоторые характерные черты, хотя в то же время представления о них могут и варьироваться, так как почти все они, по понятиям верующих сингалов, обладают способностями оборотней, т. е. принимают различные обличья (их иногда называют аватарами, хотя это не совсем отвечает первоначальному значению термина «аватара» как божественного воплощения на земле: ср. аватары Вишну) [231, с. 247]. Этих возможных обличий у разных яков разное число: Махасохона, например, имеет 10 обличий, Кровавый яка – семь, а Черный царевич только три. Обличья яков бывают человеческого, звериного и демонического видов. В разное время суток они меняются.
Представления о демонах, иногда носящих одни и те же имена, значительно варьируются в различных областях острова, в разных памятниках письменной и устной традиции. Описать весь пантеон, обобщив и сопоставив эти представления, невозможно и вряд ли необходимо для целей нашей работы.
Мы опишем лишь некоторые персонажи в их наиболее характерных чертах, чтобы читатель мог представить себе этот разряд существ, к которому относятся многие обряды сингалов, и подчеркнем лишь те черты и особенности, которые необходимы нам для дальнейших сопоставлений и рассуждений.
Очень интересный персонаж – Махасохона, сильный и опасный яка, обитатель кладбища. Его основной облик – человек с волчьей или медвежьей головой [231, с. 242]. Н. Д. Виджесекера приводит изображение Махасохоны в виде человеческой фигуры с волчьей головой, сидящего верхом на вепре. В правой руке он держит копье, в левой – слона с поднятым хоботом [306, с. 158-159].
Кроме кладбища любимые места Махасохоны – бойни, пустыри, заброшенные сады, нагромождения скал, места людских купаний, а также перекрестки трех дорог. Особенно его привлекают люди с оружием, неравнодушен он также к рыбакам.
Сговориться с ним нелегко, в жертву себе он «требует» живого петуха и рис, сваренный в черепе. В обычное время, когда не нападает на людей, Махасохона занимается охотой и собирает мед, как какой-нибудь ведда. Болезни, которые он вызывает у людей, страшны, среди них такие, как холера, дизентерия и пр.
Нам удалось записать одну такую «историю», связанную с Махасохоной.
Отец нашего знакомого в юности долго мечтал о велосипеде английской марки «Хамбер». Когда наконец велосипед у него появился, молодой человек решил испытать его, проехав в один день большое расстояние. Домашние дали ему на дорогу жареного тунца, большой пакет с этой едой привязали к багажнику велосипеда. (Вспомним, что запах жареного особенно привлекателен для яков.) Наш путешественник не успел засветло добраться до места назначения, вечер застал его в пути. В одном месте ему пришлось ехать через кладбище. Надо сказать, что человек этот известен был нетрусливым нравом, а в юности вообще слыл отчаянным – как говорят, «ни черта» не боялся. Он ехал через кладбище спокойно и не имел, как он рассказывал, никаких страхов и «предчувствий». Но вдруг он ощутил, что ехать стало труднее, он теперь с трудом крутил педали, хотя никаких видимых неполадок в велосипеде не было. Все казалось в порядке в новеньком фирменном изделии. А ехать все же становилось все труднее и труднее, как он ни нажимал на педали. Наконец, оглянувшись, молодой человек увидел позади себя огромную страшенную собаку. Тут его и осенило – уж не Махасохона ли это? Храбрец наш, слава богу, не растерялся, снял с багажника пакет с жареной рыбой и швырнул ее собаке. Та отстала, и ехать сразу сделалось легче, но только за пределами кладбища – совсем легко, как прежде. Вскоре на дороге показался какой-то дом. Юноша заехал туда, попросил воды попить, рассказал, что с ним случилось. Хозяева дома сказали, что это известная вещь, кладбище пользуется дурной славой. Конечно, это с ним «шалил» Махасохона, он здесь всем не дает покоя и многих погубил. Хорошо, что молодой человек не испугался – дело могло кончиться и хуже: кто испугается Махасохоны, тот обязательно умрет.
По поверью, у погубленных Махасохоной людей на теле можно найти отпечаток ладони этого яки.
С обращением к Махасохоне связано «изготовление» сильнейшего магического средства, своеобразной волшебной палочки, так называемого «языка мертвеца». Как мне рассказали, чтобы добыть это средство, требуется немало храбрости от эдуры, вернее, от эдур, так как на такую «операцию» идут не меньше чем двое сразу. Поздно вечером эдуры идут на кладбище, где отрывают свежую могилу и открывают гроб, затем они беспрерывно читают различные заклинания, пока наконец мертвец не садится в своем гробу и не высовывает язык. Этот язык отрезают, по-прежнему ни на минуту не прекращая чтения заклинаний. Самый опасный момент наступает около 12 часов, когда должен появиться Махасохона. Он станет всячески пугать эдур, и тут нужно не поддаться страху, выдержать поединок. При этом ни один не должен дрогнуть, в ином случае погибнет второй. Если хватит храбрости и Махасохона отступится от смельчаков, то «язык мертвеца» приобретает могучую волшебную силу, которой можно пользоваться по своему усмотрению (И).
Устрашающий облик и привычки имеет также Хуниян-яка, носящий восемь имен и имеющий десять обличий. Его всегда сопровождают 12 жен-демониц. Чаще всего он представляется верхом на белой лошади, весь обвитый кобрами (41), вооруженный саблей, двумя трезубцами и огненным ковшом. Хуниян-яка поражает людей различными внутренними болезнями, от которых происходят тошнота и судороги. Женщин карает бесплодностью, вредит беременным. С Хуниян-якой преимущественно связаны все обряды вредоносной («черной») магии, которая и называется термином «хуниян» или «кодивина» [306, с. 157- 160].
——————————————————————————————-
(41) Тот, кто пьет кровь змей и их яд, приобретает большую магическую силу.
——————————————————————————————-
Вера во вредоносную магию чрезвычайно живуча у сингалов, так же как вера в порчу от «дурного глаза», «дурной мысли» и «дурного слова». Простые ритуалы против порчи распространены в повседневной практике. В деревне женщина-мать в пятницу не забудет совершить простейший обряд: зажав в горсти немного красного перца, зерен горчицы и соли, она трижды проведет рукой над головой своего ребенка, приговаривая: «Асваха, катаваха, хова дуравева», что значит: «Прочь дурной глаз, дурное слово, дурная мысль» [247, с. 163].
Образцом сложнейшего заклинательного ритуала черной магии является обряд «пилли» (слово дравидского происхождения со значением «дитя», «плод чрева»), материалы о котором собрал О. Пертольд [234, с. 594-609]. Это чародейское предприятие имеет целью получить в свое подчинение исполнителя злокозненных умыслов – демона. Длится оно, по рассказам верующих, многие месяцы и делится на несколько этапов. По умыслу недоброжелателей вредоносная магия направляется против девушки, еще не вышедшей замуж, вторично против нее же, когда она выйдет замуж и забеременеет. Считается, что с помощью заклинаний и магических обрядов можно добиться того, что ее ребенок родится мертвым. Следующая задача злоумышленников – завладеть телом мертворожденного, а заклинатель с помощью соответствующих манипуляций должен «оживить» его, призвав демона и заставив его вселиться в мертвого младенца (этот ритуальный момент так и называется «дживама», т. е. «оживление»). Живописуют, что, «вселившись» в младенца, демон меняет его облик, он может явиться в восемнадцати обличьях – в виде прекрасного юноши, кобры, курицы, девы, старика, вепря, льва, собаки и т. п. [234, с. 597-598].
Следует заметить, что фантастичность таких ритуалов, как «пилли» или описанный нами выше обряд добывания «языка мертвеца», в значительной мере объясняется тем, что они относятся к разряду описываемых, пересказываемых – наблюдать их совершение практически невозможно не только исследователю, но и самим верующим, так как для их исполнения важнейшим условием считается сохранение абсолютной тайны.
Кроме «дживама», важными приемами в магической практике сингальского демонического культа являются «бандина» – «связывание» демона (заключающееся в том, что веревку или кусок ткани завязывают причудливыми узлами) и «дехена» – «показывание» подношений, сопровождаемое заклинаниями и призывами к демону, чтобы склонить его к исполнению воли заклинателя.
Однако наиболее опасным для женщин является другой яка – Черный царевич (Калу-кумара). Он страшный женоненавистник, потому что в одном из прежних рождений погиб от рук женщин, в женском царстве. Его побочная функция – вредительство в отношении слонов, он любит их кровь. Но главным образом всячески вредит женщинам по части их женской природы, а также нагоняет эротические сны. Ему в жертву полагаются рис, различные кари, плоды хлебного дерева, семь видов рыб – морских и пресноводных. У Калу-кумары есть постоянный помощник, которого зовут Вата-кумара (Круглый царевич): толстый, приземистый, с кожей пепельного цвета, в белых одеждах, с цветочной гирляндой на шее и подпоясанный коброй. В зубах он часто держит оленя, а восседает на собаке.
С этими двумя яками связан и Калу-яка, который считается сыном легендарного Виджайи и местной царевны Кувени. Он весь абсолютно черного цвета, так как родился в самый несчастливый день недели, (т. е. в субботу), месяц и год, при новолунии. Он опасен и для женщин и для мужчин: вызывает у них головные боли, жар, ревматические боли, желудочные болезни, у женщин еще и нарушения менструального цикла. Ему также приписывают происхождение таких болезней, как туберкулез и паралич. Он вызывает дурные сны (часто снятся змеи), зуд по телу. Отличительные особенности его внешности – очень страшная физиономия, огромные круглые уши, четыре руки, кобра на поясе.
Любопытен Мадана-яка, причиняющий людям всяческие неприятности сексуально-эротического свойства. Его имя – эпитет бога любви (Камы) из индуистского пантеона, в то же время слово «мадана» как имя нарицательное (санскритского происхождения, но свойственное и сингальскому языку) означает «желание, страсть» [13, с. 474].
Трудно решить, является ли Мадана-яка персонификацией этих понятий или «падшим» до уровня демона индийским богом, но индуистское влияние в оформлении этого образа демонического пантеона сингалов очевидно. Оно подтверждается и именами семи демониц – спутниц Мадана-яки: Кали, Махани, Рати-мадани, Мал-мадани, Матиками, Ратаками, Махакали, где первое и последнее имена являются эпитетами Дурги, а другие так или иначе связаны с именами бога любви Камы и его супруги Рати.
В некоторых легендах Мохини (или, иначе, Мохани, также от санскритского корня «мох» – «пленять, очаровывать») тоже считается сопровождающей Мадана-яку. Она охотится за мужчинами, так как на ней лежит проклятие безбрачия.
Но чаще ее связывают с асурой (42) Анангой («ананга» – санскр. «бесплотный, бестелесный», также один из эпитетов индийского бога любви), который вечно ее преследует, но проклятие мешает им соединиться, и в отместку они вместе мучат людей – насылают эротические сны, бесстыдные желания. Анангу называют и якой. К Мохини обращаются в ритуале черной магии, при любовном колдовстве, привороте [313, с. 105].
——————————————————————————————-
(42) Асура – представитель рода демонов в индийской мифологии.
——————————————————————————————-
Есть особые демоницы Бала-гири, которые вредят только детям, и только они опасны для детей, так как прочие демоны их не трогают. Существует легенда, что первый, кого они поразили, был Рахула, сын Сиддхартхи, ставшего впоследствии Буддой.
Наказаны они были богом Ишварой: он заточил их всех (а было их 4074) в особом храме за пределами нашего мира, но позже выпустил восемнадцать (43) из них, разрешив преследовать жертвы, но с некоторыми ограничениями.
——————————————————————————————-
(43) Ср. с восемнадцатью демонами болезней под командой Махакола-санни; к тому же имена некоторых из демониц совпадают с именами этих демонов (т.е. имеют женскую форму этих имен).
——————————————————————————————-
Демоницы должны отступиться от ребенка, если его родители принесут им особую жертву – фигурку ребенка, сделанную из риса: такая фигурка и является главной в жертвенном ритуале для Бала-гири, к ней добавляются еще сладости, печенье, молоко, мед, пальмовый сахар.
Разнообразие обрядовых процессов и легенд, связанных с ритуалом, поразительно. Некоторые легенды не только отличаются какими-то деталями, но иногда не совпадают в главных чертах, в существе. Так, в варианте церемонии «Рата-якума» (44), совершаемом для сбережения плода беременной или против бесплодия у женщин, который описан Т. Кариявасамом, прологом является театрализованный рассказ о семи царицах (Ридди-би-саву или Ванда-бисаву), живших во времена Дипанкары-будды. Они были бездетны и страдали от этого. Тогда царицы собственноручно вырастили хлопок, из пряжи изготовили нити, из них соткали ткань и подарили Дипанкаре-будде. За этот добродетельный поступок они были вознаграждены рождением детей [173, с. 1].
————————————————————————————————————————————————————-
(44) «Рата-якума» – церемония демонического культа, обращенная к Рата-яке (Кровавому яке); Рата-яка – то же самое, что Рири-яка или Хири-яка.
——————————————————————————————-
В варианте церемонии, приведенном у П. Вирца, эти семь цариц предстают как демоницы. Легенда рассказывает, что они после рождения были брошены своим отцом Махабрахмой и вошли в свиту Весамуну-радджуруво, царя всех демонов. Их называют «Ванда-бисаву», а их мать – «Риди-би-саво». Еще один их эпитет – «Семь нянь» («Кири аммала хат-дена»). Им и их матери в церемонии «Рата-якума» приносят особые подношения [313, с. 66-67].
Иногда разнородные легенды соединяются и в одном ритуале. Снова обратимся к описанию Т. Кариявасама. Он сообщает, что, по представлениям, бытующим в Матаре и Бентаре, демон Рата-яка не один, их множество и возникают .они в те моменты, когда раскалывается гора Махамеру(45) и из нее извергаются языки пламени [173, с 1]. В то же время в ритуале обращаются к единичному яке (и называют его вторым именем – Рири-яка) и иначе излагают историю его происхождения:
В стране Сайрашта
Из чрева Летали(46)
Поспешно яка родился.
Слушайте эту историю, не стесняясь яки.
У якини Летали,
Из чрева выйдя поспешно,
Тут же к груди матери прильнув,
Родился. В тот же день его мать умерла.
Под знаком Сатурна
В час Юпитера, не в другой,
В накшатре Рехена (47)
Родился так поспешно, что разорвал
материнское чрево.
Его воспитала другая мать.
Он резал ее груди
И пил ее кровь.
Вот каким ты родился, Рири-яка.
В животе разлилось озеро крови,
Косматая грива и лицо сверкают,
Держит в руке сосуд(48) с кровью,
Ты в этом мире носишь имя Рири-яка.
Живущий в озере Рири,
В посвященном тебе озере,
Бог Саман с того дня
Дал разрешение Рири-яке получать
жертвоприношения.
Семью кровавыми озерами
Вечно обладает один крокодил (49),
От левой нежной груди
Семь раз родился этот яка.
Как в прежние времена погребальный обряд
Совершали, послушайте, наставники.
Сплетали и ставили помост,
По четырем углам помещали сосуды с рисом.
По повелению богов
Приготовленные для тебя подношения
принять приди,
Приди разрезать живот жертве, Приди, Рири, выпить кровь
[173, с. 14-15] (50)
——————————————————————————————-
(45) Махамеру считается у буддистов основой мироздания.
(46) Букв. «Кровавый горшок».
(47) Накшатра Рехена – четвертый «лунный дом», в который входит пять звезд.
(48) Букв. «Пакет»; такие пакеты сингалы сворачивают из листьев пальмы.
(49) По-видимому, в данном четверостишии употреблено иносказание, смысл которого нам недоступен. Возможна связь с магией вызывания дождя, так как аллигатор обычно ассоциируется с водной стихией.
(50) См. Приложения, № 1.
——————————————————————————————-
Специфическое место в пантеоне яков занимает Аймана-яка: он считается выходцем из довольно низкой касты, ему оказывается гораздо меньше почтения, чем прочим якам, и говорят о нем с некоторым пренебрежением, и подношения ему более скудные и небрежные. Изображают его с очень белым лицом, белой бородой и бакенбардами, в белых одеждах, опирающимся на палку, раскрашенную белыми и красными полосками. История его гласит, что когда-то он родился человеком в момент казни своей матери и потому в следующем рождении приобрел могущество яки для исполнения мести.
Каждый яка, как правило, имеет подобную «трагическую» страницу в своей истории. Есть, например, такой, который родился от уже мертвой и погребенной матери, потому питался мертвечиной и так стал якой.
История каждого яки имеет также еще один обязательный момент, тот, который одновременно как бы и легализует его бесчинства в отношении людей, и ограничивает его могущество.
Этот момент – история приобретения так называемого «варана», т. е. своего рода разрешения от высших сил. Этими высшими силами обычно выступают или сам Будда (как Гаутама, так и другие из предыдущих будд, особенно часто – Дипанкара), или кто-нибудь из главных богов – Сакра, или Ишвара, или Саман.
Всякая легенда содержит такой момент: яка (или яки) бесчинствовал, а Будда (или бог) хотел было уничтожить его (их), но, услыхав жалостливую историю, останавливался на полдороге и давал позволение притеснять людей, но лишь до тех пор, пока те не устроят для него (них) церемонию с жертвоприношениями. Так что яки получили право на известные подношения от людей, а одновременно с этим люди приобрели средство для защиты от этих злых мучителей [173, с. 313].
Есть разные системы, которые рисуют довольно четкую субординацию в рядах яков и соотношении их с высшими силами. Например, претами безоговорочно командует Хуния-яка, над яками западной части света стоит Вирупакша, восточной – Варан, или Дхрити-раштра, на севере правит (в главной империи яков Уттаракурудивайна) Вайшравана Весамуну (он же именуется иногда Кувера или Кубера-весамуну). Весамуну считается также часто главой всех яков. Управляют яками и боги (Паттини, Катарагама), некоторые из яков находятся у этих богов в особом подчинении (см. ниже), власть Будды над ними неоспорима и абсолютна (51).
——————————————————————————————-
(51) Это проявляется и в ритуале: в обрядах демонического культа не забываются ни подношения (как правило, цветочные) в «пользу» богов покровителей, ни славословия в честь Будды.
——————————————————————————————-
Церемонии демонического культа проводятся как ради какого-нибудь одного яки, так и нескольких сразу. У этих церемоний три главные магические цели: первая – с помощью различных средств вызвать демонов и духов, вторая – «обезвредить» их хотя бы на время (ублаготворением с помощью подношений или прямой «поимкой», как было описано выше), а третья – как бы создать поле магической охраны, защиты всех участников обряда (именно этой цели служат всевозможные обереги и магико-защитные действия).
Для церемонии употребляется множество различных цветов, плодов, трав и кореньев, которые служат и как подношения, и как магические средства. Обычно эдура заказывает пациенту большое количество маленьких лимончиков «дахи», молодых пальмовых листьев, корней банана и пр. Дикие травы и листья он приносит сам.
Церемонии «большой» магии эдура никогда, как правило, не проводит один, да это было бы и неосуществимо: так обширна и разнообразна программа этих, так и хочется сказать, «представлений», настолько театральный характер носят эти церемонии. Для их совершения эдуре нужны различные помощники, главным образом барабанщики и танцоры.
Церемонии эдуры совершаются обычно в темное время суток и длятся с сумерек до рассвета, несколько часов без перерыва. Подготавливается место для церемоний, обозначается всякими магическими средствами ритуальное пространство. Создаются временные сооружения: «помещение» для яков, иногда особое – для пациента, специальные конструкции для жертвоприношений, отдельно, в частности, для цветочных и пищевых и пр.
Вступительным элементом церемоний часто бывает «хянда-самаяма», т. е. нечто вроде «вечернего сбора» яков, который изображается танцорами. Яки здесь не персонифицированы, они нарицательно представляют разряд существ, к которым принадлежат. Они характерно одеты: в белое с красным (52) (это надетые одна на другую короткие рубашки), туго подпоясаны широким белым кушаком, жилет и головной убор типа диадемы расшиты жемчугом, на ногах – браслеты с бубенцами, звон которых создает постоянный аккомпанемент танцам демонов.
——————————————————————————————-
(52) По-видимому, в этом сочетании цветов запечатлена ритуальная символика глубочайшей древности.
——————————————————————————————-
Танцуют каждый индивидуально, по очереди, и все разом. В отдельные моменты в танец включаются различные атрибуты: связки листьев, факелы. В этих танцах сложные движения и ритм. Считается, что точность каждого движения, поворота рук, ног и тела способствует магической действенности церемонии.
Танцы содержат множество скачков, прыжков, вихревые кружения-все это совершается часто в бешеном темпе. Сказанное относится не только к танцам, исполняемым в момент «хянда-самаяма», но и ко всем другим, включенным в церемонию, а они исполняются почти непрерывно и самим эдурой, и его помощниками.
Драматическое впечатление производит танец, который танцоры исполняют, держа в зубах горящий с двух сторон факел. Это самый действенный прием достижения экстатического (или полуэкстатического?) состояния.
Перед танцем исполнитель предварительно вдыхает смолистые воскурения, исходящие от какого-то состава, сжигаемого в особой жаровне. При этом он весь меняется: глаза его блестят, все члены дрожат, ноги притоптывают, он с трудом стоит на месте [313, с. 56]. Даже уже в начале танца заметно, что актер близок к состоянию транса, да, наверное, только в этом состоянии он и способен исполнить бешеный, невероятный по скорости движений танец, который длится от 15 до 30 минут.
Прерывается он обыкновенно тем, что танцор в беспамятстве валится на арену; этого момента ждут помощники эдуры, чтобы уследить за факелами, не дать загореться одежде танцора и т. д. (тело танцора в эти моменты нечувствительно к ожогам, и, если даже факел коснется кожи, на ней не останется и легкого следа). Упавшего приводят в чувство водой, брызгая ему в лицо, и часто он еще продолжает танец, пока окончательно не теряет силы.
Считается, что именно теперь им овладел, в него вошел (совершил «авешая») яка – это не каждому удается, и, кто способен на такое, пользуется особенным уважением. Однако состояния, близкого к трансу, добивается обычно каждый танцор.
Некоторые разделы церемоний демонического культа носят весьма театрализованный характер. Главные персонажи – яки часто выступают с монологами, рассказывая свою собственную историю. Излагают они ее барабанщикам. Они рассказывают, где и когда они родились, как стали яками, как получили «варан» от Будды или богов, откуда прибыли нынче, какое у них настроение, какие беды и пр.
Демоны болезней из группы Маха Кола Сани обычно ведут себя так, словно они поражены той болезнью, которую воплощают: хромают от хромоты, прикидываются ничего не слышащими от глухоты и т. п. Эти демоны, выступающие в масках, особенно живописны и имеют театральный вид. Эти части церемонии очень напоминают представления народного фарса и потому, наверное, с интересом и даже восторгом воспринимаются зрителями, то бишь присутствующими на обряде.
Яки позволяют здесь себе отпускать всякие шуточки, иногда даже сомнительного свойства. Какой-нибудь из них может живо рассказать, как добирался к месту церемонии поездом, хотел было ехать в первом классе, а попал в тендер с углем. Такой натурализм и злободневность рассказов вызывают самую непосредственную реакцию слушателей, так что возникает контакт между исполнителем роли яки и присутствующими совершенно как между актером и зрителем.
Натурализм принимает иногда почти крайние формы. Яка, страдающий насморком, может громко высморкаться и обтереть руку об одежду кого-нибудь из присутствующих, в «сценах» с якой, страдающим болезнью желудка, может появиться ночной горшок и т. п. Демон, от которого требуют, чтобы он, приняв жертву, отступился от больного, может начать канючить, «втирать очки», станет уверять, что «Будда ему все позволил». Может показать даже письменное свидетельство, хотя, когда его прочтут вслух, там как раз окажется «постановление» высших сил об ограничениях власти и возможностей яки. Другой рассказывает, что у него много долгов, так как он недавно купил себе землю, и его надо пожалеть. Третий пытается подкупить эдуру и присутствующих, угощая их бананами. Дамы-демоницы изображают сцены женского туалета и т. д.
Случается, что среди персонажей, участвующих в подобных сценах, появляется даже такой, как Дипанкара-будда, изображаемый как человек в ослепительно белых одеждах.
Если самой театрализованной является, пожалуй, церемония в честь демонов 18 болезней, то самой строгой, выдержанной в магическом духе можно назвать церемонию в честь Ху-ния-яки.
В любой большой церемонии применяется огромное множество чрезвычайно разнообразных приемов малой магии, различного рода оберегов: словесных, вещевых, знаковых. Повязывание запретительной нити «эпа-нула», разрезание лимончиков, тыквы, кокосового ореха – распространенные магические действия.
Всячески охраняется место, где находится реципиент (тот, в чью пользу совершается обряд): тут и «барьер» «кадахата», якобы изобретенный Буддой Гаутамой для отделения людей от яков, и магические рисунки-схемы «янтра», которые рисуют на земле пеплом коровьего навоза или специального состава (куда входит навоз, а также листья дерева Бо, сандаловый порошок, листья нескольких видов цитрусовых, золотая пыль и ароматическая вода) – затем этот рисунок закрывается циновкой, на которую усаживается реципиент, – и специальный, освященный заговором и другими магическими средствами павильончик для больного, жаждущего излечения.
Иногда перемещение в этот павильончик также обставляется как особая магическая церемония: от больного к павильончику на земле рисуется извивающаяся кобра и по ее длине через равные промежутки изображается «семь цветков лотоса» (с приношениями для яков), и реципиент под чтение заклинаний и разрезание над его головой лимончиков постепенно передвигается от цветка к цветку (а части кобры за его спиной стираются с земли).
Эта церемония явно связана с буддийской легендой о «семи шагах Будды»: едва родившись, он тут же сделал эти семь шагов по земле, причем при каждом шаге под его ногой распускался прекрасный цветок лотоса.
Немалую роль в этих обрядах играет также символика чисел.
Повторим, что все-таки чаще всего излечению таким методом подвергают больных с нервно-психическими расстройствами и в ряде случаев достигается положительный результат, по крайней мере очевидный биостимуляционный эффект.
Чем он достигается, объяснить, конечно, затруднительно. Можно только предположить, что здесь имеет место какое-то гипнотическое воздействие, особого рода внушение. И, по-видимому, существенная с медико-биологической точки зрения часть этих церемоний связана с элементами применяемой в них экстатической практики. Но это как раз самые нераскрытые части ритуала, во-первых, потому, что это самая тайная их часть, а во-вторых, потому, что к этому пока обращено внимание главным образом этнографов и психологов, но не физиологов и врачей.
Любопытны некоторые сопоставления структуры сингальского демонического ритуала со структурой психоаналитического метода. Такое сопоставление проделал, в частности, Дж. Халверсон, который по гомологическому принципу уподобил ритуальную сцену психической модели, а в главных персонажах действа усмотрел психологические архетипы образов подсознания [158, с. 41-89].
Но любопытное как попытка, это сопоставление, по нашему мнению, еще не раскрывает полностью медико-биологической сути этого ритуального способа лечения. И хотя изучение структуры ритуала представляется и нам безусловно важным, по-видимому, центральное место во всей проблеме занимает фигура жреца (к жрецам относятся все танцоры демонических плясок, а не только главный эдура) и природа его особых психофизических способностей. Не следует оставлять без внимания и тот факт, что демонические ритуалы сингалов носят отчетливый характер коллективного действия и связаны с оригинальной социальной структурой и особой этнической психологией. Возможно, мы имеем здесь дело с особой культурой психики.
Демонический культ сингалов, по всей вероятности, связан с очень далекими и глубокими местными верованиями, хотя за прошедшие века буддийской цивилизации и сильного индийского влияния он приобрел различные, разнородные напластования.
Возможно, этот культ впитал в себя или даже возник на основе религиозно-мифологических представлений предков современных веддов. Признано, что веддоидный субстрат силен в сингальском этносе, особенно в жителях центральной части острова. «Кандийцы и вообще горные сингалы восприняли много крови веддов, их обычаи подверглись влиянию веддов» [275, с. 61].
Для веддов характерны анимистические воззрения, которые столь распространены и у сингалов. Ведды верят в духов воздуха, скал, деревьев, ключей.
У них имеется развитой культ поклонения душам умерших. Некоторые души – души легендарных героев – обожествлены ими. Этим душам (или духам), которые, интересно заметить, также носят название «яка», ведды поклоняются.
Особенно важными являются Канде-яка, великий охотник и покровитель охотников, и его младший брат Билинди-яка. В их честь устраиваются обряды с жертвоприношениями, важным элементом этих обрядов являются экстатические танцы. И вообще экстатический характер свойствен большинству танцев, сопровождающих культовую практику веддов.
Отправителем культа у веддов является специальный жрец, которого называют, однако, тем же именем, что и жреца сингальского культа богов-покровителей, т. е. «капурала». Другой термин – «дугганава». Однако по практической сути этот жрец ближе к сингальскому эдуре, так как его деятельность носит явно шаманистский характер.
Почитается у веддов и Великая Няня (Маха Кириамма), напоминающая некоторых сингальских демониц, опасных для маленьких детей: Маха Кириамма ворует детей у веддянок.
Сонм веддийских «нае-яку», т. е. духов умерших родственников, несколько сходен с разрядом претов из числа духов в сингальском культе.
<< К оглавлению книги «Традиционное мировоззрение сингалов …» |
Следующий раздел>> |
