·······································

7. Вечерний рынок Янгона


http://dragon-naga.livejournal.com/

7.1 Вечерний рынок Янгона
May. 16th, 2009

Говорят, что характерная особенность жаркого азиатского города – в том, что бОльшая часть жизни здесь проходит не в душной квартире, а на улице. Это существенно отличает азиатские города от европейских, где улица – это всего лишь путь от одного места к другому, а не самодостаточный участок жизни.

Роль янгонской улицы в жизни горожанина особенно заметна тогда, когда кончается рабочий день и люди начинают свой путь по домам. И чаще всего женщины (да и многие мужчины) обязательно заходят на стихийно возникающие вечерние рынки, чтобы купить продуктов на ужин и на завтрак.

Когда электричество есть не полные сутки – на холодильник надежды мало. Кроме того, не у всех эти холодильники есть. Да и зачем тащить тяжелые сумки домой и запасаться на неделю, если и завтра на этом же месте ты сможешь купить самые свежайшие продукты? Тем более, рынок – это не только место купли-продажи. Это место общения продавцов и покупателей, встреч друзей и знакомых, индикатор общественных настроений.

Самый известный стихийный вечерний рынок янгонского даунтауна – на улице Анаврата, возле перекрестка с улицей Сейкам Тар (это между 38 и 39 улицами). Тут, у оставшейся с колониальных времен церкви, вдоль улицы растягиваются ряды продавцов.

Первый ряд – это те, кто расположился на тротуаре около церковного забора. У них есть даже самодельные палатки и столики. Второй ряд – это те, кто сидят прямо на проезжей части, разложив свой товар в плоских тазиках. Водители знают, что в вечернее время по этой улице не всегда легко проехать, и стараются объезжать это место. Все равно поток покупателей очень тесно прижимается к потоку машин.

На этом рынке продаются три вида продуктов – рыба, мясо и овощи-фрукты. Продавцы мяса, те, кто у забора, привлекают покупателей самыми разными способами, из которых громкие вопли – самый безобидный. Торговец козлиным мясом может выставить на прилавок череп козла, глядящий на мир черными глазами, а сверху привесить свежеободранную ногу, заканчивающуюся кусочком шкуры с копытом. Рядом с прилавка улыбается огромная свиная голова. А по соседству предлагают кишки и требуху – почему-то этот вид продукции стоит в Янгоне практически столько же, сколько мясо.

По торговцам овощами, фруктами и зеленью, можно безошибочно сказать, какой сезон на дворе. Сейчас – сезон манго, и этот фрукт представлен многими разноводностями. В зависимости от сорта и размера, на один доллар (или на 1000 кьят) можно купить от 3 до 5 манго. Здесь же – свежая зелень к ужину, цветная капуста, папайя, арбузы – в общем, все, что в этот момент растет и плодоносит в стране.

Торговцы рыбой сидят на асфальте проезжей части. Рыба у них с утреннего рыбного рынка – свежайшая, обложенная льдом, сверкающая чешуей, иногда еще шевелящая хвостами, а крабы и креветки норовят уползти из тазиков. После того, как ты купил рыбу – ее тебе тут же бесплатно разделают старинным тесаком так, как ты скажешь – или вдоль, или поперек. А потом упакуют – кости для супа в один мешочек, филе – в другой.

Основная единица веса на вечернем рынке называется «висс». Меня уверяли, что это – старинная британская колониальная мера веса, но я не слышал, чтобы ее использовали в других странах. Не слышали о ней и жители Великобритании, с кем я общался. Она никак не вписывается в традиционную британскую систему весов и в Интернете практически не упоминается.

Тем не менее, раньше, видимо, эта единица веса была более хорошо известна – и, как ни странно, к ней был привязан металлический кьят, привязанный также к совсем уже чудному британскому тройграну. Вот что можно прочесть в словаре Брокгауза и Ефрона:

Кейат или тикуль (англ. Kyat или ticul) — бирманская монетная и весовая единица, большей частью неточно называется тикаль. Как в монетном деле, так и для торговых весов вес K. = 255 1/2 английских тройгранов (troygrain), т. е. 16,556 гр. Чистого серебра в К. = 16 гр. = 1,5 индобританским рупиям или 2 немец. маркам. Чеканиться К. стали с 1861 г. К., весовая единица, составляет 1/100 висса (vis, viss) или пекты (paiktha), следовательно, висс = 1,6556 кгр.

Это, кстати, самое точное измерение виса, которое я вообще видел в Интернете. Обычно пишут более округленно – от 1,6 до 1,7 килограмма. Взвешивают товар продавцы обычно на старых весах с чашками. Гирьки – такие же старые, как и само слово «висс», оставшиеся еще с тех пор как Мьянма была колонией. А поскольку гирьки не ломаются и могут служить веками – традиция взвешивать все в виссах такая же неизменная. Между прочим, когда серьезные янгонские супермаркеты с претензией на западную культуру обслуживания, проводят промо-акции, то они чаще всего указывают вес рекламируемых товаров не в килограммах, а именно в виссах – чтобы покупатель легко мог сравнить с ценами рынка.

Поскольку многие покупатели и продавцы тут знают друг друга не первый год, обман искючен. Продавец тут не принесет залежалую вчерашнюю рыбу с тусклыми глазами – потому что на фоне рыбы у соседа его продукция будет смотреться особенно неприглядно, и перед покупателями ему будет стыдно. И если продавец подсунет тухлятину – к нему больше никто никогда не придет. А то, что ты сегодня не смог продать свой товар – виноват ты сам. Просто надо было громче орать и шире улыбаться.

Глядя на жизнь вечернего янгонского рынка – саморегулируемую, со своими стихийными правилами и своей стихийной, но строгой ответственностью, я иногда представляю, что было бы, если бы в Янгон доставить доблестных российских чиновников. Торговцы рыбой были бы тут же обложены милицейской данью, а заодно оштрафованы за отсутствие кассовых аппаратов и торговлю в неположенном месте. Санитарные инспекторы в уголочке составляли бы акты об антисанитарных условиях и тут же продавали бы их за деньги вместе с разрешением на торговлю. Рядом тусовались бы пожарники, глядя на временную проводку висящих над некоторыми прилавками лампочек и облизываясь от предвкушения обильной добычи. И, наконец, разгуливали бы по рядам представители разных инспекций по защите прав потребителей, вымогая взятки и отпугивая покупателей.

7.2 Юзана Плаза
May. 25th, 2009

Юзана Плаза – название главного янгонского универмага, расположенного на улице Банья Дала в тауншипе Тамвэ. Так получилось, что универмаг давно уже стал частью большого торгового района с несколькими рынками, магазинами и магазинчиками, а также закусочными и ресторанами. Здесь совсем недалеко – мусульманский анклав Янгона, а мусульмане (наряду с этническими китайцами) играют значительную роль в мьянманском бизнесе.

Юзана Плаза – самый цивилизованный островок в этом скоплении торговых объектов. Тем не менее, назвать ее современным торговым центром – язык не повернется. Пять этажей этого универмага – это несколько разных эпох и разных стилей. Какая-то его часть напоминает ГУМ советской эпохи, какая-то – провинциальный универмаг в каком-нибудь некрупном российском областном центре, какая-то – Черкизовский рынок. При всем этом здесь нет ничего от современных торговых комплексов (типа Сиам-Парагона в Бангкоке или Меги в пригороде Москвы). Никакие современные навороты тут не нужны. Сюда приходят не проводить время в роскоши и великолепии, а покупать дешевые товары. Больше всего Юзана Плаза напоминает третий-четвертый этажи торгового комплекса MBK в Бангкоке (кто был там – поймет, о чем я). Именно поэтому в отличие от других торговых центров Янгона (а среди них есть несколько новых современных торговых комплексов) Юзана Плаза не имеет своего сайта в Интернете и вообще, в рекламе не нужнается.

Здание это с трудом исполняет свои функциональные обязанности. Стены давно почернели от грязи и сырости, эскалаторы работают с клацаньем и скрежетом, лифты с когда-то прозрачными стенками умеют ездить только со специально обученными людьми внутри, переключающими этажи с помощью копания руками во внутренностях ящичка с проводами. Тем не менее, лифт умеет сиплым невнятным женским голосом из севшего динамика объявлять этажи, а над ящичком с проводами зажигается какое-то подобие цифр – правда, с лишними черточками.

Это электронное великолепие заставляет сделать вывод о том, что Юзана Плаза построена не так уж и давно. Просто, как и многое в Мьянме, ее быстро довели до ручки, и теперь худо-бедно поддерживают только утилитарные функции, а все эстетическое оставлено разваливаться само собой. Периодически здесь возникают ночные пожары и сгорает много товаров, но оборот тут такой, что эти убытки очень быстро покрываются.

Первый этаж – это как раз и есть подобие Черкизовского рынка, магазинчики-складики. Здесь продают в основном полуфабрикаты (например, ткани), хотя есть и готовые товары – прежде всего предметы одежды. Здесь же рядами сидят люди со швейными машинками – они сошьют что угодно из принесенного тобой куска ткани. У каждого продавца – свой маленький закуток, в котором стоит что-то вроде комода-прилавка, куда все на ночь складывается и закрывается. Остальные этажи – это ячейки со стеклянными стенками, где в основном продается одежда (хотя есть и прилавки с изделиями из золота, а также уголки продаж мобильных телефонов). Почему-то те, кто завозят сюда футболки, кепки и ремни, считают, что мьянманцы поголовно должны нести на себе изображения оскаленных черепов. По крайней мере, эти веселые картинки представлены тут на предметах одежды более чем обильно.

Интересно, что большинство бирок на одежде исполнены по-тайски. Но это совсем не значит, что все это сделано в Таиланде. Просто мьянманские швейные фабрики зачастую выполняют заказы для тайских производителей. В свое время в Янгоне на западные деньги было построено несколько современных швейных производств – а потом грянули санкции. В результате часть мьянманской одежды в Западной Европе реализуется уже под тайскими брендами, другая часть – это просто подделки известных марок, которые поставляются в разные страны мира.

Пару недель назад в Бангкоке я сам был свидетелем того, как на Патпонге ловили торговцев контрафактной одеждой. Орущая толпа с воплями и визгом гонялась за какими-то людьми. Через день в «Бангкок Пост» на первой полосе была опубликована статья о том, как борцы с контрафактом из числа самых смелых чиновников пытались на рынке конфисковать подделки, и за это торговцы их били палками и расколотили стекла микроавтобуса, на котором они приехали и куда пытались загрузить контрафактный товар.

Считается, что значительная часть этой продукции после того, как Таиланд официально продекларировал борьбу с контрафактом, шьется именно в Мьянме. Больше того, в бангкокском центре MBK очень много продавщиц-бирманок, мужья которых занимаются челночным бизнесом, таская грузы через границу.

Именно поэтому цены на одежду в Юзане Плазе – более чем приемлемые, и зачастую гораздо более низкие, чем в Бангкоке. И если исключить из перечня интересов изделия с черепами, то выбор на всех пяти этажах получается вполне достойный. В том числе – контрафакта известных европейских брендов (а может, и не контрафакта, а излишков продукции, сшитых после выполнения официального заказа для поставщика этого бренда).

Впрочем, тех, кто считает, что цены в Юзане Плазе высокие при недостаточном комфорте для покупателя – можно пригласить посетить здание, расположенное наискосок. Оно называется «Рынок Мингала» (Мингала-Зей), хотя это – павильон в несколько этажей. Стекла на фасаде давно выбиты, и острые зубья осколков блестят на солнце, словно совсем недавно здание подверглось артобстрелу. Эскалаторы внутри давно не работают, и нижние ступеньки теряются в слое грязи толщиной несколько сантиметров. Торговые ряды можно снимать в фильмах ужасов, потому что люди тут не только торгуют, но и живут, а проходы между ними настолько узки, что покупатели едва протискиваются боком. Стоит углубиться в эти лабиринты на несколько метров – и тебя уже не оставляет ощущение, что ты вряд ли отсюда когда-то выберешься. И это при том, что тебя отовсюду – снизу и сверху – хватают за руки и за штаны орущие продавцы, обращающие внимание на свой товар.

Нужно ли говорить, что после экскурсии в Мингала-Зей Юзана Плаза покажется сверкающим раем.

7.3 Сиреневая вывеска янгонского гламура
Jul. 9th, 2009

У многих, кто живет в Янгоне, не раз и не два возникало ощущение пребывания в параллельной реальности. То есть, увиденное на его улицах вдруг начинало до боли напоминать что-то, оставшееся по ту сторону границы, в глобализованном мире интернациональных брендов. Зайдя впервые в жизни в сетевую кафешку «Джей-Донатс», ты берешь пончики, покрытые глазурью и обсыпанные цветной крошкой, и пытаешься понять, почему ты точно знаешь, что у них внутри. И лишь потом вдруг осознаешь, что это и есть «Данкин Донатс» с теми же самыми изделиями, но под другой вывеской.

Есть в Янгоне такие же клоны Макдональдса (правда, репертуар там поскромнее, чем у транснационального аналога) и популярных на западе заведений типа Кей-Эф-Си. И это не говоря уже о кофе-хаузах, которые, наверное, во всем мире давно уже одинаковые и различаются только формой столов и цветом стен.

«Сити-Март» – это такое же янгонское явление, которое что-то смутно напоминает. Вопрос только – что именно. С одной стороны, это – классический центральный супермаркет какого-нибудь небольшого поселка в глубине США, где можно купить товары на все случаи жизни. С другой стороны, он все-таки расположен в городе, и посетители его – довольно обеспеченные люди.

Сегодня это – сеть из десяти магазинов (девять в Янгоне, один – в Мандалае), куда приезжают наиболее обеспеченные жители страны. Некоторые из Сити-Мартов расположены рядом с богатыми кондоминимумами и около пересечения оживленных магистралей. Другие стали частью торговых центров. Самый известный из Сити-Мартов расположен около стадиона Аунг Сана, и здесь никогда нет недостатка посетителей.

Помимо Сити-Марта существует еще несколько сетевых супермаркетов, но все они уступают ему в масштабах. Например, «Скай-Март» с относительно хорошим выбором товаров. Или «Эйша-Лайт» с более убогим ассортиментом.

Вообще, перед Сити-Мартом на заре его существования была поставлена задача создания супермаркета, где все было бы цивильно. Это примерно как в СССР, когда был сделан шаг от тесных душных продмагов с очередями, струкочущими кассами и толстыми продавщицами, заворачивающими отрезанные куски колбасы в серо-желтую бумагу, к просторным залам супермаркетов самообслуживания. Но в СССР появление супермаркетов не стало таким событием в общественной жизни, каким стало появление Сити-Марта для янгонцев. Потому что в СССР были театры, куда можно было прийти в парадном костюме, были торжественные собрания по случаю тех или иных дат, были, наконец, просто выставки и презентации. В Янгоне ничего этого фактически нет – тут нет даже цирка. И поэтому вопрос о месте для повседневной тусовки местного гламура всегда стоял довольно остро.

Буддистский храм – это место, куда приходят все, и где (по крайней мере, формально) не делается различие между людьми с разным материальным статусом. Поэтому объективно должно существовать нечто (по определению не относящееся к религии), которое берет на себя функцию индикатора общественной реализации. Так Сити-Март стал местом, где более-менее равные по социальному статусу люди могут встретиться и поболтать друг с другом, а также поглазеть на знаменитого артиста, покупающего кусок мяса. Сюда принято ходить семьями, и поход в Сити-Март стал своего рода церемонией, подтверждающей, что ты чего-то добился в этой жизни.

Именно этим определяется ассортимент товара, который выставлен тут для мьянманцев. Например – кипрский сок, привезенный сюда за тридевять земель. При том, что в Мьянме везде навалом фруктов, и сделать из них свежевыжатый сок не составляет труда, во время статусных вечеринок престижно выставлять на стол именно бумажные пакеты с соком. Этим хозяин подчеркивает свое стремление обустроить вечеринку «как в лучших домах Парижа и Лондона», а также демонстрирует уровень своего благосостояния. Если бы он выставил на стол кувшины со свежевыжатым соком – он прослыл бы деревенщиной и несовременным человеком.

То есть, процесс демонстрации материального статуса для мьянманца не кончается простым приходом в Сити-Март. Здесь он только начинает игру по правилам, принятым в нынешнем янгонском гламуре. Игра продолжается дома – когда гостям будет предложен сок из пачки, чай из пакетика или китайское печенье в железной коробке и цветастой бумажке.

Именно поэтому Сити-Март – это не только попытка создания более-менее цивилизованного супермаркета в Янгоне, но и место, где формируется образ жизни тех, кто может себе это позволить финансово.

Престиж Сити-Марта поднимается еще и тем, что сюда приходят за закупками иностранцы. Мьянманцам всегда нравится тусоваться среди иностранцев. А посещать те места, которые посещают иностранцы – это значит по-своему приобщаться к сладкой заграничной жизни. Кстати, для проживающих в Янгоне корейцев в Сити-Мартах есть своя «корейская» полка, где выставлены товары, привезенные из этой страны.

Все Сити-Марты подчинены одной задаче корпоративного стиля и узнаваемости – чтобы человек, зашедший в любой из них, уже по определению знал, где какой товар искать. А одетые в светло-сиреневые блузки с узором девушки в зале и на кассе кажутся одинаковыми во всех сити-мартовских магазинах.

Сначала посетитель проходит мимо прилавков со скоропортящимися товарами, причем начинается этот ряд с молочных продуктов. В Мьянме сыры не делают, поэтому привозные сыры тут стоят как в Европе – тем не менее, в лучших домах Янгона принято демонстрировать свою близость к цивилизованному образу жизни, в том числе и через поедание сыра. Затем идут молоко, рыба и морепродукты, мясо (мясо тут обалденное!), разная травка, овощи-фрукты, а также традиционные мьянманские и китайские полуфабрикаты.

Отдельно, как правило, расположен прилавок, где продают традиционные мьянманские закуски (а также примкнувшие к ним суши). Здесь можно купить острую шанскую закуску «шанчин», блюда из маринованного имбиря, чеснока, капусты. Кроме того, в супермаркетах бывают прилавки с развесным сушеным мясом (особенно вкусна оленина) и жарено-сушеной рыбой.

Дальше – царство консервированных и пакетированных продуктов, которое постепенно переходит в хозяйственный магазин. И, наконец, обязательно будет либо отдел, либо полка с косметическими товарами, а также алкогольный закуток с хорошим для Янгона выбором импортных спиртных напитков (мьянманские виски и ромы, как правило, стыдливо убраны в самый низ). У выхода можно купить канцтовары, книги, газеты, сигареты и прочие бытовые мелочи.

Практически каждый Сити-Март снабжен маленькой кафешкой – «Сизонс Бэйкери», славящейся своей выпечкой (как треугольными пирожкам с мясом или яичными роллами, так и кондитерскими изделиями) и вкусными свежевыжатыми соками. Девушки в зеленых чепчиках и зеленых передничках – другая неотъемлемая черта этой кафешки, вносящая в работу этого заведения свой неповторимый колорит. Здесь можно заказать или купить шикарный тортик на день рождения – и можно быть стопроцентно уверенным, что он будет очень вкусным и что именинник останется довольным. За пять минут на уже готовом тортике по вашему заказу напишут какую угодно надпись, и затем его упакуют в красивую коробку, с неизменно прилагающейся к ней пластмассовой лопаточкой.

Если бы Сизонз Бэйкери не было – ее стоило бы выдумать, хотя бы для того, чтобы было где достойно перерабатывать начавшие портиться фрукты или молочные продукты, а также фарш с истекающим сроком годности. Иногда именно здесь с бабушками и дедушками проводят время мьянманские дети, в то время как их мамы самозабвенно опустошают полки Сити-Марта.

7.4 “Чендж мани” по-янгонски
Dec. 20th, 2009

Если вы решите прогуляться около пагоды Суле в Янгоне, вас непременно будут атаковать разные личности, и одни интимным шепотом, а другие в полный голос будут предлагать поменять деньги (и иногда – красивых девушек впридачу). То же самое от вас будут хотеть и менялы с Боджок-маркета.

В путеводителях написано, что у этих личностей деньги менять не следует. С одной стороны, коварное правительство, типа, спит и видит, как бы устроить провокацию, втянув иностранца в незаконный обмен, потом показательно его арестовать и бросить в каземат. С другой стороны, менялы, вроде как, не отличаются особой честностью, а оживленная улица не способствует пересчитыванию купюр (заходить для этого в подворотни иностранцы традиционно опасаются).

Формально все это на самом деле так, и по закону мьянманцам запрещено даже держать в руках иностранную валюту. Но суровость мьянманских законов всегда компенсируется необязательностью их исполнения. А кроме того, для правительства существует понимание, что несколько таких провокаций – и про иностранный туризм в страну можно будет говорить в прошедшем времени. Мьянманское правительство в лице стражей порядка традиционно не любит связываться с иностранцами – поэтому старается держаться от них подальше. И если иностранец не плавает в ластах по озеру Инья в поисках дома главной оппозиционерки – он может в Мьянме фактически делать все что угодно. Поэтому так часты случаи, когда иностранцы спокойно берут билет и приезжают в закрытые для них города, или, сами иногда того не желая, оказываются в Мьянме на секретных объектах.

Что касается обмана при обмене денег – то это на самом деле вполне может случиться. Причем, это никак не противоречит утверждениям о традиционной честности мьянманцев. Они на самом деле в основной массе – честные, и лучше попросят, чем украдут. Но в них сильно и другое начало – на жизнь они смотрят как на игру. Именно поэтому обмен денег для них – это на самом деле игра. Что-то вроде рулетки: обманут – не обманут. Иногда не обманывают. А иногда в пачке может не хватать нескольких купюр. Не хочу никого обидеть, но нужно принимать во внимание еще и тот факт, что среди менял очень много местных мусульман и этнических индусов. А у этой категории населения Янгона, по мнению мьянманцев-буддистов, несколько другие, чем у них, представления о морали и порядочности в бизнесе.

Не каждый иностранец, впечатлившись пачкой банкнот (а самая крупная купюра при обмене – это тысяча кьят, которая примерно равна одному доллару – пятитысячные купюры до сих пор встречаются редко и скорее пополняют коллекции сувениров, чем участвуют в обороте), решит эту пачку пересчитывать. А еще он вспоминает про прочитанные в Интернете ужастики, что вот-вот нагрянет полиция и ему придется плохо. А бывает, что он все-таки начнет пересчитывать – и в этот момент другой меняла с круглыми глазами промчится мимо с негромкими воплями: «Полиция, полиция!». Даже не исключено, что на горизонте с показательным выступлением на самом деле, помахивая дубинкой, появится грозный человек в темно-синей униформе, который с этого рынка имеет свой процент. Вся нехитрая комбинация будет разыграна как по нотам. Именно в такой нервной обстановке приходится пребывать иностранному туристу при обмене денег. Поэтому он, как правило, хватает пачку купюр и поспешно заталкивает ее в карман. А в гостинице, кстати, чаще всего даже не пересчитывает, потому что по пути уже начнет эти деньги тратить.

Что такое для иностранца 3-4 доллара? Фактически ничего. А для большинства мьянманцев это – больше чем дневная зарплата.

В принципе, менять можно и в более спокойной обстановке. Например, в гостинице – но при этом вы легально отдадите те же 1-2 доллара комиссионных. Или у таксистов – они знают места в Янгоне, где можно поменять деньги. Не говорю за всех, но как правило в этом случае таксистам можно доверять. То есть, если он, взяв у вас из рук стодолларовую купюру, скроется в ближайшей подворотне, не следует думать о том, что все пропало. Вот тут как раз надо вспомнить про мьянманскую честность.

Кстати, эта честность иногда на взгляд иностранцев даже кажется дикой. Где-то полгода назад мьянманские газеты писали про иностранцев, которые подошли к менялам с предложением купить у них кьяты на сумму (если я правильно помню) около ста тысяч долларов. Менялы скооперировали все свои ресурсы и быстро собрали требуемую сумму. Иностранцам принесли доллары, и они спокойно отправились, как они сказали, за кьятами. Менялы долго ждали, когда иностранцы покажутся с мешками, набитыми мьянманской валютой.

Если бы об этом не писали мьянманские газеты – в правдивость этой истории было бы весьма сложно поверить. Хотя те, кто знает мьянманцев, этому не удивляются. Деньги для банков тут возят в обычных мешках на грузовичках, в принося в операционный зал, сваливают эти мешки (через дырки в которых проглядывают пачки купюр) под ноги клиентам. Никому в голову не приходит схватить этот мешок и побежать к выходу. Или стащить его из кузова грузовичка.

Лично я чаще всего меняю деньги в обменнике «для местных». Расположен он на улице Пагоды Каба Эй недалеко от перекрестка со Швегондайн, как раз напротив моего любимого кафе с вкусным мьянманским чаем и салатом из чайных листьев. Обменник находится в глубине старых сараев, пройти между которыми можно по узкому переходу, куда периодически сливают грязную воду и выбрасывают всякую дрянь. За стенами сараев кипит чья-то чужая жизнь и слышатся охи, вздохи и ожесточенные споры. Однажды ночью, когда была необходимость срочно поменять деньги, меня повели на второй этаж одного из сараев. Там в углу на лежанке был в самом разгаре половой акт мьянманца с мьянманкой, а в метре от этого события хозяин с сигаретой во рту спокойно считал деньги. Никто не орал испуганно «форина ладэ» (как обычно мьянманцы любят тревожно кричать, когда приближается иностранец), никто не загораживал от меня вид сношающихся тел. Это был тот случай, когда абсолютная простота, предельная незамысловатость и полная естественность делали картину происходящего совершенно сюрреалистической.

Такие сараи есть, наверное, в каждом более-менее крупном российском городе, и не своим туда обычно забредать опасно в любое время суток. В моем родном городе они назывались «шанхаем», и советской власти в них не было никогда. В янгонском близнеце этого «шанхая», видимо, тоже нет никакой посторонней власти. По крайней мере, все действующие лица обменного пункта ведут себя вполне уверенно, несмотря на то, что они ежеминутно и ежесекундно нарушают все мыслимые и немыслимые мьянманские законы. Только в отличие от российского аналога те, кто приходит сюда по валютообменному делу, могут ничего не опасаться. Здесь все честно, и чужого никому не надо.

Внутри сараев находится небольшой дворик – два на пять метров. А под одним из навесов на деревянной лавке за старым столом сидит человек. Он меняет деньги.

За пачками денег он наведывается в соседний сарай с дверью из штакетника. Это – деньгохранилище. Как-то, когда человек за столом ушел погулять, я менял деньги непосредственно в этом помещении. Меняла мне окруженная мелкими внучками старая бабка, у которой одновременно на улице работала стиральная машина, и она пару раз выскакивала из помещения посмотреть на то, как там идет процесс, оставляя меня внутри одного. А вернувшись, садилась на свое место, под Буддой с весело мигающими лампочками и продолжала финансовую операцию. Рядом с ней стоял раскрытый мешок, доверху набитый связками купюр по тысяче кьят. Из него она как раз и вынула требуемую мне сумму. Кстати, за мной в деньгохранилище зашла местная тетка, у которой в руке было несколько пачек с сотенными долларовыми банкнотами, да и вообще, судя по подъезжающим к проходу между сараями машинам, оборот этого заведения весьма немаленький.

Но больше всего среди этих сараев меня поразила не бабка, восседающая между драных мешков с деньгами. Над рабочим местом меняльщика прямо под крышей на полочке был установлен телевизор, показывавший со спутника новостной азиатский канал. Телевизор работал без звука, но в углу экрана постоянно менялись курсы валют, а внизу бегущей строкой показывались котировки. На мой вопрос, откуда он знает, какой сейчас обменный курс, он просто показал мне на экран и объяснил, что прежде всего его там интересуют цены на золото. Я был настолько поражен увиденным и услышанным, что дальше тему развивать не стал и выбрался из сараев на свободу.

С тех пор я стараюсь менять деньги исключительно там. Кстати, курс там на самом деле один из лучших в Янгоне. И если тебе вручили пачку денег – то можно не сомневаться, что все купюры в ней на месте.

К этому нужно добавить вот что. В отличие от Таиланда в Мьянме доллары при расчетах принимают практически везде, причем для удобства (если цена не обозначена именно в долларах) – по курсу примерно один доллар за 1000 кьят. Поскольку сегодняшний курс как раз и болтается на этом уровне – то вы ничего не теряете. Долларами можно рассчитываться в гостиницах, ресторанах, транспортных компаниях, магазинах, такси. Другое дело, что если вы протянете стодолларовую бумажку – не факт, что вам везде найдут сдачу даже в кьятах.

Для чего нужно иметь только доллары – так это для входных и въездных платежей с иностранцев. Например, входные билеты во многие туристические достопримечательности (типа Шведагона) и на туристические территории (типа Багана) номинированы в долларах, и если вы будете платить в кьятах – у вас их возьмут по весьма невыгодному курсу. Поэтому мелкие долларовые купюры для поездки по Мьянме не только желательны, но даже обязательны.

Живущие в Янгоне иностранцы знают, что пошлины за оформление разных документов они также должны платить в долларах. Причем, где-то доллары берут так, а где-то нужно их проводить через банк. Для этого иностранец должен сначала купить «форин иксчейндж сертификэйт» – FEC (желтые бумажки-чеки, номинированные в «условных единицах», которые поразительным образом равны долларам), а затем совершить платеж по типу тех, какие уважаемые россияне делают в Сбербанке при оплате, например, штрафов. Покупать FEC не обязательно в самом банке – в обменниках и у менял возле банков можно купить и их – по тому же курсу, по которому продаются доллары.

И, наконец, последние замечания. Поскольку на улицах, в подворотнях и даже в большинстве банков оборудование для проверки подлинности купюр отсутствует, то любая долларовая купюра, вызывающая нарекание, отвергается без обсуждения. То есть, в Мьянме можно менять только новенькие хрустящие купюры. Если купюра даже с небольшими потертостями (в том числе на сгибе), почеркушками, надписями, штампами или просто мятая – у вас ее никто не возьмет. Не возьмут у вас 100-долларовую купюру серии СВ (а за компанию могут забраковать и НВ и АВ) – когда-то по Мьянме гуляли фальшивки этой серии, с тех пор менялы держатся от них подальше. А если вы решите поменять мелкие купюры – то вне зависимости от суммы курс изменится не в лучшую для вас сторону. То есть, обменный курс пяти 20-долларовых купюр будет менее выгоден, чем одной 100-долларовой.

7.5 Важнейшее из искусств
Apr. 23rd, 2009

Янгонские кинотеатры – это не только место для просмотра кинофильмов, как это принято понимать в России. Это – прежде всего место времяпровождения и созерцания. Мьянманцы любят сидеть возле дороги и наблюдать мелькание проносящейся жизни. Сеанс в кинотеатре для них – примерно то же самое. Именно поэтому фильмы, как правило, идут в них на языках оригинала, без дубляжа и субтитров (если они не предусмотрены продюсером фильма), потому что главное – не сюжетная линия, а видеоряд проносящихся мимо событий. В конце концов, наблюдатель, сидящий на обочине дороги, из-за расстояния или шума транспорта тоже далеко не всегда слышит, о чем говорят прохожие. Для него важны язык жестов и мимика лиц.

Когда на улице темнеет, а дома нет электричества, мьянманцы посещают кинотеатры. Самым лучшим кинотеатром Янгона считается «Нэйпьидо», расположенный возле башни «Сакура» на улице Пагоды Суле. Обычно на нем висит большая освещенная афиша, и внутри поддерживаются относительные чистота и порядок. Рядом – кинотеатр «Шэ Заунг». Если обогнуть башню «Сакура», то прямо за ней на улице генерала Аунг Сана расположено в ряд еще несколько кинотеатров – «Вазия», «Баинт», «Сутхупан», «Твин», «Мьёма» и «Шве Гон». Это – кинотеатры рангом пониже, здесь залы погрязнее и показывают тут малобюджетные, уже побывавшие в прокате, а то и совсем старые фильмы.

Через железнодорожный мост от «Сакуры» расположен еще один кинотеатр – «Тамада». Он также считается неплохим.

Как правило, один фильм идет в кинотеатре две недели. В «Нэйпьидо» демонстрируются в основном относительно новые западные фильмы (сейчас там, например, идет «Валькирия» с Томом Крузом). В «Шэ Заунг» показывают недавние местные картины, а также последние достижения индийского кинематографа (кстати, именно в Мьянме я с удивлением обнаружил, насколько качественно вырос за последние пару десятков лет индийский кинематограф). И, наконец, «Тамада» в основном специализируется на мьянманском кино.

Фильмов в стране производится не так уж и много, причем сами мьянманцы признают, что жанры чередуются волнами, в зависимости от конъюнктуры внешнего рынка. Например, когда телеэкраны страны заполнили корейские сериалы, мьянманские драмы фактически перестали производиться. Зато бурным цветом расцвел жанр комедии (именно поэтому настолько востребованным сейчас актером является Ней Ту с его совсем не трагедийной внешностью). Тут корейцы не могут составить конкуренцию мьянманцам, потому что корейский юмор мьянманцы понимают далеко не всегда. Зато свой, местный юмор, сопровождаемый ударами по голове, наносимыми различными попавшимися под руку бытовыми предметами, пользуется бешеной популярностью.

Перед походом в кинотеатр нужно определиться с формой одежды. Если вы идете в «Шэ Заунг», то не надо надевать шорты – лучше надеть длинные штаны, и к ним даже ботинки. Кондиционер там работает немилосердно, и мьянманцы сидят там задрав ноги на стулья. В «Нэйпьидо» и в «Тамаде» также кондиционер пребывает в исправности. А в остальных кинотеатрах он может отсутствовать как класс, или быть выключен. Туда надо одеваться как можно легче и захватить с собой платок для вытирания пота.

Кстати, наличие кондиционера в зале хорошо еще и тем, что разваленные по рядам остатки пищи в прохладном климате не гниют и не источают зловоние до тех пор, пока их в конце дня не уберут. А остатков пищи по рядам после всех сеансов набирается немало. Отношение к кинотеатру как к части жизни давно уже заставило мьянманца задуматься о том, почему бы там не заняться там попутно еще и приемом пищи? Именно поэтому возле кинотеатров обычно так много продавцов всякого съестного добра – от неизвестных европейцу деликатесов типа сваренного на пару арахиса или жареных бобов до обычного поп-корна. В кинотеатр также принято брать воду, чтобы все это запивать. Так что за торговые точки возле этих учреждений искусства всегда идет борьба. Сами торговые точки обычно представляют собой тележки на колесах, что должно подчеркивать, насколько изменчива фортуна: как прикатил ты свою тележку – так ее и укатишь, если кто-то другой договорится об этом месте успешнее, чем ты.

Есть внутри кинотеатров и небольшие буфеты – но они обычно используются на завершающей стадии покупок, когда, пройдя мимо уличных торговцев, ты уже зашел в кинотеатр и взял билет. Тут, в основном, покупают сладости и воду.

Самые дорогие места – в последних рядах зала (дорогие – это значит в районе 1000 кьят или 1 доллара в самом крутом кинотеатре типа «Нэйпьидо»). Интересно, что они в основном как раз и самые чистые. Выход из зала обычно находится у экрана, и после окончания сеанса видно, насколько свободно чувствуют себя зрители.

И последний совет. После того, как вы вошли в зал и сели на место, не спешите накрывать стол у себя на коленях. Перед самым началом показа на экране появится надпись: «Все граждане обязаны уважать флаг своей страны», после чего возникнет изображение развевающегося мьянманского флага («аландо талулу» – «флаг развевается» – эта фраза прописана в местном букваре наряду с бирманскими «мама мыла раму») и зазвучит торжественная музыка. В этот момент полагается встать. И плохо, если у вас на коленях уже будет мини-прилавок со съестными продуктами.

Мьянманцы это знают, и поэтому пиршество в темноте начинается только тогда, когда дань уважения национальному флагу уже отдана.

Web Analytics