Загадка Су Чжи
Листопадов Н.А. Загадка Су Чжи // Азия и Африка сегодня.- 1998.- №1.- С.47-52
Говоря о какой-либо стране, мы прежде всего вспоминаем известных людей, которые олицетворяют ее. Рождение современной Мьянмы неразрывно связано с именем генерала Аун Сана.
Немалой популярностью в 50-е годы на международной арене пользовался У Ну, первый премьер-министр независимого мьянманского государства. Знают и многолетнего правителя Мьянмы генерала Не Вина. Самым известным мьянманцем в мире по праву можно считать бывшего Генерального секретаря ООН У Тана.
Истории было угодно распорядиться так, что теперь, когда эта страна празднует пятидесятилетие своей независимости, у истоков которой стоял Аун Сан, Мьянма у многих ассоциируется с именем его дочери Су Чжи.
Су Чжи (ее полное имя До Аун Сан Су Чжи) стала символом демократического движения Мьянмы, да и борьбы за демократию и права человека вообще.
Она удостоена Нобелевской премии мира за 1991 год. В решении Нобелевского комитета подчеркивается, что деятельность Су Чжи – один из самых выдающихся примеров гражданского мужества в Азии за последние десятилетия.
В мире даже стали говорить о «феномене Су Чжи». Поэтому представляется интересным присмотреться более внимательно к этой своеобразной личности, ее взглядам и поступкам, ибо они оказали и продолжают оказывать значительное влияние на обстановку в Мьянме и вокруг нее.
ДОЧЬ ГЕНЕРАЛА
До 1988 года имя Су Чжи, жившей в Великобритании, мало кому что говорило. Все изменилось в тот год, ставший одним из самых драматичных в истории страны. Бирму тогда захлестнула мощная волна стихийных народных выступлений. Люди требовали немедленных перемен, демократизации общественной жизни.
Первыми против авторитарного, закосневшего режима начали выступать студенты. Правительство применило силу для разгона демонстраций; пролилась кровь. Однако насилие не помогло. Накал недовольства сбить не удавалось. Страна стояла на пороге грозных событий.
Именно в это время, в марте 1988 года Су Чжи приехала из Англии в Рангун, чтобы ухаживать за тяжело заболевшей матерью. Никаких планов включиться в политическую борьбу у нее не было. Но и оставаться равнодушной к происходившему Су Чжи не могла. Ведь она – не просто бирманка, а дочь национального героя Бирмы, архитектора ее независимости генерала Аун Сана, самого почитаемого в стране человека. Это была весьма незаурядная личность. Генералом он стал в 28 лет. Создал народную армию, затем возглавил национально-освободительное движение против японских оккупантов и английских колонизаторов. Погиб Аун Сан от рук террористов в 1947 году. Су Чжи в тот момент было всего два года, и об отце у нее сохранились только самые смутные воспоминания. Но Су Чжи никогда не забывала, чья она дочь.
Жизнь Су Чжи сложилась так, что с пятнадцатилетнего возраста она не жила постоянно в Мьянме.
В 1961 году вдову Аун Сана, ее мать До Кхин Чжи назначили послом в Индию – первый и единственный в истории мьянманской дипломатии случай, когда женщина возглавила посольство. До Кхин Чжи отличали природный ум, такт, чувство собственного достоинства и организаторские способности. Несомненно, что она оказала большое влияние на формирование личности Су Чжи.
Живя вместе с матерью в Дели, она училась в колледже, а затем в университете. В круг ее общения входили сыновья Индиры Ганди – Санджай и Раджив.
После университета Су Чжи изучала политологию, философию и экономику в Оксфорде. Закончив это престижное учебное заведение, она поступила на работу в Секретариат ООН в Нью-Йорке. В то время пост Генерального секретаря ООН занимал представитель Бирмы У Тан.
В начале 70-х Су Чжи вышла замуж за английского тибетолога Майкла Эриса, с которым познакомилась еще в дни учебы в Оксфорде. Какое-то время молодожены провели в Бутане, где Майкл, знаток языков Тибета и Гималаев, включая бирманский, служил переводчиком в правительстве и, кроме того, стоял преподавателем при королевском дворе. Нашлось занятие и для Су Чжи. Она работала в местном МИДе консультантом по вопросам ООН.
Потом супруги жили в Оксфорде, занимались научной работой, воспитывали двух сыновей – Александра и Кима. Когда дети подросли. Су Чжи принялась за написание диссертации в Школе восточных и африканских исследований при Лондонском университете.
Семейная идиллия и ученые занятия прервались с отъездом в Янгон. Как оказалось, надолго, на многие годы.
ТЫСЯЧА ВСТРЕЧ И ВЫСТУПЛЕНИЙ
Август 1988 года в Бирме ознаменовался беспрецедентными, грандиозными демонстрациями, в которых участвовали сотни тысяч человек. За считанные недели сменились три президента. Стихийное движение за демократические преобразования сопровождались проявлениями анархии и насилия, разгулом преступности. Растаскивались заводы и фабрики. Снимались даже металлические крыши со зданий. Режим, стремительно терявший контроль над ситуацией, не останавливался перед применением оружия против демонстрантов. Сотни людей были убиты и ранены. Страна погружалась в кровавую пучину.
Именно в этот момент Су Чжи вышла из тени, убежденная в необходимости что-то сделать для своей родины в тяжелый час исторических испытаний.
26 августа она впервые выступила на огромном митинге около буддийской святыни – пагоды Шведагон, призвав к использованию только ненасильственных методов борьбы. Су Чжи страстно говорила на прекрасном бирманском языке о ценностях демократии, о человеческом достоинстве.
Речь на этом митинге стала водоразделом в жизни Су Чжи. К микрофону подошла скромная интеллектуалка, а покинула трибуну выразительница чаяний всего народа. Бирманцы оценили бесстрашие Су Чжи, ее ораторский талант, признали нравственное превосходство над всеми политиканами, право стать продолжателем дела ее легендарного отца.
18 сентября военное командование непосредственно взяло власть в свои руки, создав Государственный совет по восстановлению законности и порядка (ГСВЗП) во главе с генералом Со Маунгом.
Демократическое движение было жестоко подавлено. Вместе с тем, генералы для успокоения политических страстей разрешили создавать политические партии и дали обещание провести свободные и честные выборы в парламент на многопартийной основе.
Су Чжи с рядом других политиков и при самой активной поддержке студентов создает Национальную лигу за демократию, становится ее генеральным секретарем. Начинается организационная, а по сути, предвыборная кампания.
Су Чжи ездит по всей стране, посещает отдаленные национальные окраины. Она побывала в десятках, если не в сотнях городов и деревень, передвигаясь зачастую на буйволиных повозках и лодках-сампанах. И повсюду Су Чжи встречали толпы народа. За неполный год ей пришлось выступить на демонстрациях, митингах и собраниях более тысячи раз.
Небывалая популярность лидера оппозиции вызывала раздражение военных властей. Они чинили Су Чжи всяческие препятствия. Дело доходило до случаев, чреватых физической расправой с ней.
Но заставить замолчать Су Чжи было невозможно. И тогда генералы посадили ее в июле 1989 года под домашний арест, поставив ей в вину нарушение законов чрезвычайного положения.
Связи руководителя НЛД с внешним миром были максимально ограничены. Ее лишили возможности участвовать в парламентских выборах, состоявшихся в мае 1990 года. Тем не менее, НЛД добилась поразительного результата, завоевав более 80 процентов мест в Национальном собрании, не оставив никаких шансов другим партиям. Никто не сомневался в том, что избиратели отдали свои голоса именно за Су Чжи.
ИДЕАЛЫ – ОТЕЦ И МАХАТМА ГАНДИ
В чем же заключается тайна притягательности этой невысокой, хрупкой женщины, помимо того, что она – дочь своего знаменитого отца? Ведь начинала Су Чжи практически с нуля. У нее не было организации, на которую она могла бы опереться, отсутствовал опыт политической борьбы.
Но все эти недостатки с лихвой перекрываются выдающимися личными качествами харизматического лидера. Су Чжи высокообразованна, причем как в европейском, так и традиционном понимании: выпускница Оксфорда глубоко разбирается в буддийской философии.
Целеустремленна и настойчива. Достаточно сказать, что, готовясь писать книгу об отце, она овладела японским языком, чтобы изучить имеющиеся в Японии источники о деятельности Аун Сана. Для Су Чжи он – идеал политического деятеля, основными качествами которого являются реализм, взвешенность в принятии решений и смелость в претворении их в жизнь, готовность к компромиссам, способность отказываться от догм и устаревших представлений.
Особо она подчеркивает приверженность Аун Сана демократическим принципам построения государства, в котором армия не вмешивается в политику, а религия не используется в политических целях.
Помимо отца, идеалом в политике для Су Чжи является Махатма Ганди с его призывами к ненасилию и привнесению нравственных начал в политическую деятельность.
Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что харизматическим лидером в Мьянме стала женщина. Хотя для азиатских стран последнего времени это и не является чем-то исключительным. Достаточно вспомнить И. Ганди, С. Бандаранаике, Ч. Кумаратунге, Корасон Акино, Беназир Бхутто.
Естественно, что Су Чжи сравнивают со всеми этими женщинами-деятельницами, даже называют иногда Пассионарией, как Д. Ибаррури.
Надо заметить, что в традиционном бирманском обществе женщины всегда пользовались значительными правами, не подвергались особой дискриминации ни в семейной, ни в общественной жизни. Они занимали видные государственные посты, а в XV веке на юге Бирмы успешно правила королева Шин Со Пу.
Благополучие многих бирманских семей зависит от доходов именно женщин, занимающихся торговлей, ремеслами. Любопытно, что Махатма Ганди, посетивший в свое время Бирму, записал в дневнике, что на него удручающее впечатление произвели местные мужчины – апатичные, бездеятельные, и, напротив, порадовали бирманки своей энергичностью, деловитостью и трудолюбием. Это замечание великого индийца неоднократно публиковалось в бирманской печати и не вызывало каких-либо критических замечаний.
С наблюдениями Махатмы Ганди перекликается рассуждение известного буддийского ученого монаха, который в одном из своих трудов полемически восклицает: «Если бы бирманские мужчины были такими же трудолюбивыми, как женщины, то Бирма давно бы превратилась в процветающее государство».
Короче говоря нет каких-либо особых препятствий, связанных с традиционной ментальностью бирманцев, которые бы исключали выдвижение женщины на первые роли.
В то же время следует иметь в виду, что бирманские представления о месте женщины в обществе, при всей присущей им эгалитарности, коренным образом отличаются от современных западных подходов. Все-таки в бирманском традиционном социуме глава -это мужчина. Хотя в принципе распространенный в Бирме буддизм тхеравады исходит из равенства мужчины и женщины, на последних накладываются некоторые ограничения. Так, представительницам прекрасного пола запрещен вход в наиболее священные места культовых сооружений, не могут они стать и полноправными членами монашеской общины – сангхи. Кстати сказать, бирманка в молитве среди прочего просит о том, чтобы возродиться в следующей жизни в образе мужчины.
Один из руководителей Госсовета, начальник спецслужб генерал Кхин Ньюнт, стремясь доказать тщетность претензий Су Чжи на руководящую роль, ссылается на мнение одного из религиозных авторитетов, согласно которому держава рушится в следующих случаях: если у нее нет предводителя; если, наоборот, много предводителей; или же когда во главе государства становится женщина.
Важен и тот момент, что на протяжении четверти века бирманское руководство проводило самоизоляционистскую внешнюю политику, а это консервировало архаичные общественные представления. Не надо забывать также, что с 1962 года этим государством управляет армия, и все мало-мальски важные должности занимают офицеры и генералы, что также не способствует продвижению женщин.
Таким образом, хотя непреодолимых религиозных и исторических барьеров для выдвижения Су Чжи в лидеры не существовало, ее восхождение можно рассматривать как революцию в политических представлениях мьянманцев. К тому же, впервые за многие годы она смело заговорила о важности уважения прав человека и соблюдения норм морали в политике.
ЛЕДИ ПРОТИВ СТАРИКА
НЛД победила на выборах в мае 1990 года, но сформировать правительство ей не поручили.
Генералы заявили о необходимости разработать и принять новую конституцию. Этим вот уже несколько последних лет занимается Конституционная конференция, в которой участвуют избранные парламентарии, представители партий, национальностей, вооруженных сил, различных социальных групп.
Права была Су Чжи, когда накануне выборов настаивала на выработке и закреплении четких критериев механизма передачи власти.
Военные заявляют, что Су Чжи не может претендовать на какие бы то ни было руководящие посты в государстве, так как она большую часть жизни провела за границей. В особую вину ей ставится муж-иностранец. Соответствующие положения, направленные против лиц, имеющих родственные связи с иностранцами, внесены в проект нового основного закона.
Говорят также, что Су Чжи не знает политических реалий Мьянмы. Она же отвечает, что, к сожалению, слишком хорошо осведомлена об интригах мьянманских политиков, их неприглядных сторонах. Су Чжи остается гражданкой Мьянмы. Она никогда не порывала связей с родиной, была в курсе всех происходящих здесь событий. Оба ее сына воспитывались в бирманских традициях. В детстве, как и положено, они даже прошли церемонию посвящения в буддийские послушники, в оранжевых тогах и с бритыми головами неделю прожили в монастыре.
Су Чжи стремительно ворвалась на политическую сцену Мьянмы в тот момент, когда ее покинул Не Вин, единолично правивший страной более четверти века.
Он являлся соратником генерала Аун Сана и считался одним из создателей вооруженных сил. Именно после резкой критики в его адрес Су Чжи была помещена под домашний арест. Полагают, что Не Вин, «старик», как его называют в военных кругах, продолжает пользоваться авторитетом у генералов.
Открытая, нелицеприятная критика общепризнанного лидера, тем более почтенного возраста, весьма необычна в бирманском обществе с его патернализмом и уважением к старшим. Такое мог позволить себе только человек со стороны.
В этом и сила, и слабость Су Чжи, которую называют в разговорах «мадам» или «леди», и без упоминания имени всем ясно, о ком идет речь. С одной стороны. Су Чжи как бы вынуждает генералов играть по непривычным для них правилам, с другой, тем самым дает удобный повод для обвинений ее в нарушении традиций и общепринятых норм поведения.
ИСПЫТАНИЕ ДУХА
Под домашним арестом Су Чжи провела почти шесть лет. Она пережила не только политическую, но и глубокую личную драму. Некогда дружная семья оказалась разобщенной. Случилось даже так, что муж и дети не виделись с Су Чжи и не имели никаких сведений о ней в течение почти двух лет.
Вынужденная разлука была тем более мучительна, что Су Чжи и Майкл очень привязаны друг к другу. Достаточно сказать, что за восемь месяцев, предшествовавших свадьбе, Су Чжи отправила из Нью-Йорка в Бутан 187 писем жениху, то есть она писала ему чуть ли не каждый день.
Любовь выдержала это испытание. Майкл Эрис оказывал Су Чжи всю возможную моральную поддержку, с полным пониманием относился к ее решимости не прекращать борьбу.
В 1991 году под его редакцией в Лондоне была издана книга Аун Сан Су Чжи «Свобода от страха». В нее вошли научные статьи, политические заявления и интервью Нобелевского лауреата.
Благодаря этой книге мир лучше узнал о мыслях и устремлениях мужественной мьянманки. В 1991 году осуществлено ее второе, дополненное издание.
В июле 1991 года сын Су Чжи Ким от ее имени получил премию Европейского парламента имени Сахарова «За свободу мысли». И муж, и сыновья принимали участие в проводившихся по всему миру акциях солидарности, на которых выдвигались требования освободить узницу совести из-под домашнего ареста, предоставить ей право заниматься политической деятельностью и родной стране. И военный режим вынужден был идти на уступки. К тому же, и сам он претерпел определенную эволюцию.
В апреле 1992 года приверженец жесткой линии генерал Со Маунг ушел в отставку. Его место занял более прагматический генерал Тан Шве. Во внутренней политике акцент стал делаться на необходимость национального примирения и согласия.
Смягчились условия содержания Су Чжи. Мужу и детям было позволено приезжать к ней. Диссидентку № 1 посетили иностранные корреспонденты, американский конгрессмен, сотрудники ООН. В конце сентября 1994 года глава военного режима генерал Тан Шве и «сильный человек» Мьянмы, руководитель спецслужб генерал Кхин Ньюнт встретились с Су Чжи.
Ставшая сенсацией беседа продолжалась полчаса, сюжет об этой встрече прошел по местному телевидению. Кхин Ньюнт, в частности, заявил, что не считает Су Чжи врагом и относится к ней как к сестре. Через месяц он вновь беседовал с Су Чжи. Теперь уже целых три часа. Обсуждалась политическая и экономическая ситуация в стране, по всей видимости, возможность освобождения Су Чжи.
Наконец, в июле 1995 года довольно неожиданно домашний арест был снят. Генералы были готовы выпустить Су Чжи в любой момент. Но с условием, что она покинет страну и откажется от любых претензий на участие в политической жизни Мьянмы.
Для Су Чжи этот вариант был неприемлем. Уехать – означало бы признать свое поражение, а главное, обмануть ожидания миллионов людей, которые поверили и пошли за ней.
Су Чжи стойко перенесла годы изоляции, скрашивая свое вынужденное затворничество игрой на пианино, буддийской медитацией и чтением. Особый интерес у нее вызвали биографии политических диссидентов – Дж. Неру, А. Сахарова, Н. Щаранского, Н. Манделы.
СПОРЫ О ДЕМОКРАТИИ И ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА
Национальная лига за демократию сразу же вернула своего лидера на пост генерального секретаря, с которого она под давлением военных была ранее снята и даже исключена из рядов НЛД.
Затем по инициативе Су Чжи представители Лиги покинули Национальную конференцию по выработке основ конституции, которая, по ее мнению, не является демократическим органом и действует по указке властей.
В мае 1996 года Су Чжи созвала конференцию НЛД. Предполагалось участие в ней избранных в 1990 году депутатов от Лиги. Однако Госсовет не допустил этого, задержав на время целый ряд видных деятелей НЛД.
Конференция Лиги приняла решение начать разработку собственного варианта нового основного закона. ГСВЗП ответил принятием постановления, предусматривающего уголовную ответственность за попытки помешать работе конституционной конференции.
Противостояние между генералами и Су Чжи вступило в новую фазу. В подконтрольных правительству средствах массовой информации действия Су Чжи называются «представлением ядовитой кобры» и сравниваются с поведением одного из предателей прошлого века, помогавшего английским колонизаторам. В ноябре 1996 года неизвестные лица забросали машину Су Чжи камнями. Иногда власти ограничивают свободу передвижения возмутительницы спокойствия.
А тем временем в Мьянме происходят заметные экономические изменения. Осуществляется переход к рыночной экономике. Даны значительные свободы местным и иностранным предпринимателям. За последние четыре года ежегодный экономический рост в среднем составляет 7,7 процента. Ускоренными темпами строятся гостиницы, деловые и торговые центры, жилые дома и мосты. Особенно это касается столицы и других крупных городов. На протяжении десятилетий как бы застывший в своем развитии Янгон изменил облик буквально за считанные годы.
Можно сказать, что военное правительство Мьянмы следует китайской модели реформ: значительная экономическая либерализация сочетается с жестким политическим режимом. И это приносит свои плоды.
В одном из интервью Су Чжи с горечью заметила, что мьянманцы сейчас больше интересуются бизнесом, а не политикой. Тем не менее, лидер НЛД по-прежнему необычно популярна. Перед ее домом постоянно собираются сотни людей, чтобы послушать своего кумира.
Власти же отказываются идти на какой-либо диалог с Су Чжи, заявляя, что в этом нет необходимости, что главная задача сейчас – выработка и принятие конституции.
При этом Госсовет исходит из того, что для Мьянмы неприемлемы западные моральные ценности с их акцентом на индивидуализм, личную свободу. Для страны приоритетны такие задачи, как обеспечение стабильности и цельности многонационального государства, преодоление нищеты и отсталости.
Конечно, своя логика в этих рассуждениях есть. Но ведь и Су Чжи говорит о важности учета национальных особенностей, подчеркивая, что необходимо видеть и слабые и сильные стороны демократии, адаптировать ее к мьянманским условиям.
Очень удачно, как представляется, она опровергает утверждения о том, что невозможно добиться в условиях мьянманской действительности обеспечения элементарных прав человека и следования основным нормам демократии. Лидер НЛД пишет: «Если бы действительность идей и верований была ограничена рамками того места, где они возникли, тогда бы буддизм был распространен только в Северной Индии, христианство – на узкой полосе Ближнего Востока, а ислам – в Аравии».
Вместе с тем, нельзя не признать, что феномен Су Чжи своим появлением во многом обязан поддержке извне. На него работали правительства США, других стран Запада, международные средства массовой информации, правозащитные организации.
В какой-то мере это оборачивается против Су Чжи в националистически настроенном мьянманском обществе. Военные власти используют данное обстоятельство для разворачивания масштабных пропагандистских кампаний.
Не совсем продуманными кажутся и некоторые шаги Су Чжи, когда она, например, призывает иностранных инвесторов не вкладывать средства в развитие экономики Мьянмы, не смягчать санкции против Янгона.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Такие действия объяснимы логикой противостояния, но они закрепляют за Су Чжи образ непримиримой диссидентки, а не реального политика.
Справедливости ради следует отметить, что она способна вносить коррективы в образ своих действий, приспосабливать их к мьянманским реалиям. Так, Су Чжи стала оказывать подчеркнутое внимание политикам-ветеранам. Она перестала выступать с персональной критикой тех или иных деятелей военного режима, так как это противоречит местным обычаям.
Су Чжи стала осторожнее в своих высказываниях относительно религии. Известно, что генералы пытались обвинить ее в ереси, используя замечание Су Чжи о том, что Будда был обычным человеком.
Иными словами, она пытается соревноваться с военными в сфере традиционных понятий и представлений, а не только на поле универсальных демократических ценностей. Характерно, что говоря о неотвратимости политических перемен в Мьянме, лидер НЛД ссылается на известный буддийский закон непостоянства, изменчивости всех явлений и состояний.
Как видно из работ Су Чжи, включенных в ее книгу «Свобода от страха», она довольно глубоко изучила особенности бирманской буддийской цивилизации. В статьях «Интеллектуальная жизнь в Бирме и Индии в период колониализма» и «Литература и национализм в Бирме» отмечается в целом негативное отношение бирманцев к имущественному и социальному неравенству, отсутствие у них сильных стимулов для обогащения, стремления выделиться.
Особо подчеркивается тот факт, что бирманскому менталитету не близка мысль о необходимости переоценки прошлого, традиционных представлений. Они воспринимались, да и воспринимаются сейчас, как самодостаточные.
Конечно, это только академические размышления ученого. Их еще предстоит приложить к политическим реалиям. А последние очень непросты. Тут и обостренная национальная проблема, и крайне отсталые экономическая и социальная структуры; слабость демократических традиций, многолетнее засилие военных в жизни общества.
Программа Су Чжи относительно решения этих и других проблем Мьянмы носит общедемократический характер, что на данном этапе вполне объяснимо.
Наверное, не будет ошибкой сказать, что ее представления и подходы отличаются известной неконкретностью, расплывчатостью. Судя по заявлениям Су Чжи и ее сторонников, демократическая оппозиция военному режиму излишне уповает на силу демократических процедур в ущерб трезвому анализу складывающейся ситуации.
Это касается роли армии, как своеобразного каркаса, обеспечивающего целостность многонационального государства, путей решения национального вопроса.
Некоторые оппозиционеры выход видят в возврате к парламентской демократии, существовавшей в Мьянме до 1962 года, когда премьер-министром был У Ну.
Мировое сообщество подвергает военный режим резкой критике за нарушения прав человека, норм демократии, а также дискриминацию Су Чжи. Так, госсекретарь США М. Олбрайт призывает Госсовет сделать правильный выбор. В этом случае США окажут ему помощь. В результате «Бирма может стать моделью успешного перехода от тирании к демократии для своих соседей и всего мира».
Сама по себе цель эта благая. Весь вопрос в том, по каким рецептам будет создаваться «бирманская образцовая модель», не окажутся ли они неадекватными и даже опасными для страны? Не только генералы, но и некоторые обозреватели из зарубежных средств массовой информации считают, что быстрый слом ныне существующей политической системы чреват резким обострением ситуации в Мьянме и даже ее «балканизацией».
Раздаются голоса о том, что Су Чжи сейчас играет скорее отрицательную, чем положительную роль для дела развития-страны, то есть является источником дестабилизации, напряжения в обществе, которое и без лидера НЛД под руководством военных модернизируется.
Эти доводы носят слишком умозрительный характер. Возможно, если бы не было феномена Су Чжи, то Госсовет проводил бы другую политику, более консервативную. В настоящее время сценарий Госсовета заключается в том, чтобы закончить выработку проекта конституции (на это уйдет еще несколько лет), вынести его на референдум, потом провести новые всеобщие выборы. При этом в основной закон вводятся положения, закрывающие Су Чжи путь к занятию высших государственных постов и закрепляющие особую роль армии в политической системе.
И все же Су Чжи прочно заняла свое место на политической арене Мьянмы, и военному правительству нелегко будет отстранить ее от политической жизни. Думается, что лучшим выходом из тупиковой ситуации было бы достижение компромисса между генералами и Су Чжи. Пока ни одна из сторон к этому не готова. Но в Мьянме сейчас все очень быстро меняется. Казавшееся вчера невозможным, сегодня выглядит обыденным. Взять хотя бы вступление страны в АСЕАН. Не исключено, что перемены, особенно в год пятидесятилетия независимости, затронут и взаимоотношения непримиримых противников.
