·······································

·······································

3.9 Ирригация и животноводство на Цейлоне.

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>

Наряду с мероприятиями колониальных властей в инфраструктурных отраслях хозяйства несомненный интерес представляет также рассмотрение их политики в области развития ирригации и животноводства, тем более что в нашей исторической и экономической литературе этот вопрос, по существу, не затрагивался.

Как отмечалось, в первые десятилетия колониальные власти основное внимание уделяли дорожному строительству, а на развитие ирригации ими выделялись ничтожно малые суммы [145а, с. 237].

Лишь в 40-х годах XIX в. колониальной администрацией был разработан проект освоения сухой зоны путем восстановления древних водохранилищ. Но высшие колониальные власти в Лондоне отказались выделить необходимые средства, мотивируя это тем, что ирригационное строительство «вряд ли сможет принести достаточно высокую прибыль на вложенный капитал» [150, с. 104], и, по признанию самих колониальных властей, вплоть до конца 50-х годов XIX в. состояние ирригации на острове находилось «в плачевном состоянии» [27, с. 17].

Весьма значительное по своим масштабам ирригационное строительство началось лишь в 70-х годах XIX в. Так, если в XIX в. в общей сложности было восстановлено около 100 крупных древних водохранилищ, то за относительно небольшой исторический период, охватывающий 1870-1890 гг, была восстановлена примерно половина этого числа [150, с. 106]. Именно в этот период были восстановлены такие крупные водохранилища, как Миннерия, Тиссамахарама, Калавева (63), Канталай, Ираккамам, Ампарай, Урубокка, Кирама, Наччадува, Валаве, Гиритале и многие другие.

———————————————————————–

(63) По данным И. Н. Клингена, одно это водохранилище питало водой более 80 мелких прудов и водоемов [62, с. 455].

———————————————————————–

На 236 водохранилищах были построены шлюзы или водосливные плотины. Стоимость работ по восстановлению каждого водохранилища составляла в среднем от 13 тыс. до 20 тыс. ф. ст. [150, с. 106; 167, т. 1, с. 328; 210, с. 207].

Работы по восстановлению древних водохранилищ осуществлялись под руководством провинциальных ирригационных управлений, созданных в 1885 г., и Центрального ирригационного управления, основанного в 1888 г. Начиная с 1900 г. все работы, связанные с развитием ирригации, стали контролироваться департаментом ирригации [150, с. 106; 197, с. 133].

Стремясь снизить расходы казны на ирригационное строительство, в 1872 г. колониальные власти приняли закон, по которому владельцы вновь орошаемых земель облагались водным налогом в размере 1 рупии на акр.

В результате расходы казны на эти цели были значительно снижены [167, т. 1, с. 208- 210]. По неполным данным, относящимся к последней четверти XIX в., расходы колониальных властей на развитие ирригации оцениваются в 7 млн. рупий [153, с. 49]. Общие расходы колониальных властей на эти цели в 1855-1904 гг. составили около 13,6 млн. рупий [166а, с. 154].

Наряду с восстановлением крупных водохранилищ колониальные власти проводили политику, направленную на восстановление небольших сельских водоемов, каждый из которых был рассчитан на орошение примерно 50 акров земли. Большую роль в этом сыграл принятый в 1856 г. закон (дополненный затем в 1867 г.), предусматривавший расширение прав сельских общин в деле развития «малой ирригации» [197, с. 134]. Необходимость принятия этого закона была вызвана тем, что в связи с отменой в 1832 г. системы принудительного труда – раджакарии сельские общины перестали заниматься восстановлением небольших деревенских водоемов.

В соответствии с принятым законом колониальные власти брали на себя расходы, связанные в основном со строительством шлюзов и водосливных плотин, а всю остальную, наиболее трудоемкую часть земляных работ должны были выполнять сами крестьяне-общинники под руководством деревенских советов.

Некоторое представление о масштабах «малой ирригации» во второй половине XIX в. могут дать следующие данные: только в 70-80-х годах XIX в. в среднем восстанавливалось около 100 сельских водоемов в год [153, с. 37]. Но в отдельные годы число восстановленных водоемов было значительно больше.

Высокие темпы развития «малой ирригации» сохранялись и в начале XX в., о чем свидетельствует Л. Вульф, находившийся на Цейлоне в 1908-1911 гг. в качестве чиновника английской администрации. По его данным, только в одном дистрикте Хамбантота, где он служил, в 1910 г. было восстановлено 350 деревенских водохранилищ [60, с. 33].

Расширение обрабатываемой площади под рисом путем строительства небольших деревенских водоемов, по-видимому, вполне отвечало интересам колониальных властей, так как требовало несравненно меньших затрат, чем восстановление крупных водохранилищ. С помощью развития «малой ирригации» значительно легче было и осваивать новые орошаемые площади, так как восстанавливаемые мелкие водоемы находились в обжитых районах, тогда как крупные водохранилища обычно располагались в слабонаселенной, сухой зоне, известной своим нездоровым климатом, где крестьяне очень часто были подвержены различным тропическим заболеваниям, особенно малярии. Трудности возникали также и в связи с тем, что между колонистами и местными крестьянами, проживавшими близ водохранилищ, нередко возникали различного рода столкновения [31а, с. 14].

Но в целом следует признать, что в области ирригации английским властям удалось добиться определенных результатов. К 1889 г. они восстановили в общей сложности 59 крупных и 2250 небольших сельских водохранилищ [224, с. 49]. Эти весьма убедительные сведения, подтвержденные источниками, дают основание поставить под сомнение существующую в советской исторической литературе точку зрения, согласно которой «англичане уничтожали ирригационную систему Цейлона» [см. 104, 180 с, 91; 107, с. 14; 108, с. 50, 117].

Причину выделения значительных средств на ирригационное строительство на Цейлоне нетрудно объяснить. Дело в том, что с наступлением эпохи империализма ирригационное строительство на острове, по существу, сделалось важной сферой приложения английского частного капитала и огромную роль в стимулировании притока капиталов в ирригационное строительство играло колониальное государство.

Необходимо подчеркнуть, что развитие ирригации на Цейлоне во второй половине XIX в. имело не только экономические, но и некоторые социальные последствия.

В значительной мере в результате создания новых условий для выращивания некоторых видов продовольствия, связанных с расширением площади под поливным земледелием, в цейлонской деревне (по крайней мере в отдельных частях страны) стала формироваться новая предпринимательская прослойка, представленная в основном торгово-ростовщическими элементами. В отдельных провинциях Цейлона, где ирригация получила наибольшее развитие (в особенности в дистриктах Баттикалоа и Хамбантота), местные предприниматели стали специализироваться на производстве риса, выращивая его в крупных хозяйствах капиталистического типа, что позволило им вывозить рис в другие части острова, в том числе на север страны, в дистрикты Джафны [166а, с. 155-156].

В значительной мере в результате роста ирригационного строительства обрабатываемая площадь под рисом и некоторыми другими продовольственными культурами в рассматриваемый период несколько расширилась. По оценкам современных цейлонских ученых, она возросла с 954 тыс. акров в 1871 г. до 1370 тыс. акров в 1901 г. [166а, с. 153]. Однако в целом масштабы ирригационного строительства были недостаточны для того, чтобы обеспечить продовольствием быстро увеличивавшееся население колонии (64).

———————————————————————–

(64) По данным цейлонского демографа Н. Саркара, со времени первой переписи, проведенной на Цейлоне в 1871 г., население колонии увеличилось с 2,4 млн. до 4 млн. в начале XX в. [231, с. 5-44].

———————————————————————–

В отдельных провинциях для увеличения производства продовольственных культур делались попытки с помощью колониальных властей внедрить новейшие агротехнические методы выращивания риса, в том числе использование плугов последней конструкции [60, с. 94, 227]. Но распространить эти методы на практику сельскохозяйственного производства в сколько-нибудь заметных масштабах не удалось.

Некоторые успехи были достигнуты лишь в провинции Ува. Урожайность риса в этой провинции выросла в среднем с 30 бушелей с акра в 1840 г. до 36,8 бушеля в 1887 г. [199, с. 118]. Рост урожайности этой культуры наблюдался и в период с 1851 по 1891 г., когда она увеличилась в среднем на 14% [166а, с. 152].

Таким образом, говорить о том, что «производство риса на Цейлоне в конце XIX в. деградировало», «находилось в крайне тяжелом состоянии» или даже «резко падало» (106, с. 91; 107, с. 14; 108, с. 78], на наш взгляд, нет никаких оснований. В то же время нельзя не признать, что в целом по урожайности риса Цейлон значительно уступал некоторым другим странам Юго-Восточной Азии.

Имеются данные, что урожайность риса на Цейлоне составляла всего 3-10-кратное увеличение количества высеваемого риса, тогда как на Суматре, например, она составляла 30-100-кратное увеличение. К концу XIX в. огромное количество риса по-прежнему ввозилось из других стран. По данным современных цейлонских ученых, импорт риса на Цейлон увеличился с 908,8 тыс. бушелей в среднем за 1837-1841 гг. до 5,6 млн. бушелей в среднем в 1882- 1886 гг. [166а, с. 153]. Но вызвано это было не тем, что «часть земель, ранее занятых под рисом, оказалась под плантационными культурами», как это пытаются представить некоторые историки, а главным образом значительным увеличением численности плантационных рабочих и быстрым естественным приростом населения.

Некоторые меры принимались колониальными властями и для увеличения поголовья рабочего скота в колонии, без которого трудно было рассчитывать на увеличение производства риса. С этой целью еще в начале XIX в. было принято несколько законов, запрещавших убой крупного рогатого скота.

Кроме того, запрещалось отбирать у крестьян рабочий скот за неуплату долгов. Чтобы заинтересовать крестьян в увеличении поголовья скота, за получение потомства от каждой буйволицы колониальные власти стали выплачивать крестьянам денежное вознаграждение в размере 2 риксталеров. Кроме того, из Южной Индии было завезено свыше 3 тыс. голов крупного рогатого скота, которые были распределены среди крестьян.

К сожалению, английская статистика не дает сведений об общей численности поголовья скота на Цейлоне в XIX в., но некоторые оценочные данные свидетельствуют о том, что политика колониальных властей, направленная на увеличение крупного рогатого скота, использовавшегося в сельском хозяйстве, принесла определенные плоды.

Так, поголовье крупного рогатого скота на Цейлоне увеличилось с 250 тыс. в конце XVIII – начале XIX в. до 1,5 млн. голов к концу XIX в. [153, с. 9-10]. Понятно, что это – немалое достижение. Следует лишь подчеркнуть, что эти данные в основном относятся не к животноводству, а к рабочему скоту, который использовался для обработки рисовых полей или как тягловая сила для транспортировки различных грузов (65).

————————————————————————

(65) Следует заметить, что лошади исключены из этой категории, так как они использовались не для транспортировки грузов, а в основном для перевозки почтовых дилижансов. Но поскольку потребность в них в связи с развитаем железнодорожного транспорта во второй половине XIX в. значительно уменьшилась, поголовье лошадей уменьшилось соответственно с 6,7 гыс. до 4,8 тыс.

————————————————————————

Для заготовки мяса на Цейлоне использовались в основном мелкий рогатый скот и свиньи. По имеющейся оценке, поголовье этих видов домашнего скота также существенно возросло. Так, только за тридцать лет (1881-1911) поголовье коз увеличилось с 80 тыс. до 195 тыс., поголовье овец – с 60 тыс. до 90 тыс. и свиней – с 40 тыс. до 86 тыс. [239, с. 345]. Большим тормозом для развития животноводства служили различного рода религиозные предрассудки, запрещавшие выращивание скота на мясо. Крупным препятствием было почти полное отсутствие ветеринарной помощи, вследствие чего быстро распространявшиеся эпидемические заболевания уносили тысячи голов скота. В результате поголовье крупного рогатого скота на душу населения осталось примерно на том же уровне, на каком оно находилось и в начале XIX в. [239, с. 48].

Таким образом, экономическая роль колониального государства в создании инфраструктурных отраслей хозяйства на Цейлоне, а также в развитии ирригации и животноводства весьма значительна. Создание этих отраслей при непосредственном участии колониальных властей объективно способствовало увеличению вывоза экспортного сырья и продовольствия в интересах Британской империи.

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>
Web Analytics