·······································

·······································

3.5 Экономическая политика английских колониальных властей в экспортных отраслях сельского хозяйства в середине XIX – начале XX веков. Земельная политика в экспортных отраслях сельского хозяйства

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>

Роль английского частного капитала в создании плантационного хозяйства. Реформы Кольбрука-Камерона создали лишь предпосылки для притока английского частного капитала в производство экспортных культур на Цейлоне, но английским плантаторам, решившим вложить свои капиталы в создание плантационных хозяйств капиталистического типа (28), предстояло еще преодолеть немало трудностей.

—————————————-

(28) Строго говоря, с политэкономической точки зрения первые кофейные (позже чайные и каучуковые) плантации .правильнее было бы рассматривать как особого рода мануфактуру, переходную от феодальной к капиталистической, поскольку для усиления эксплуатации и прикрепления рабочих к плантации их владельцы еще в течение длительного времени (вплоть до начала XX в.) прибегали к различным методам внеэкономического принуждения.

—————————————-

Серьезным конкурентом предпринимателей, стремившихся вложить свои капиталы в производство корицы, продолжали оставаться казенные плантации коричного дерева. Правда, у колониальных властей уже были инструкции, полученные из Лондона и предписывавшие в срочном порядке продать эти плантации частным предпринимателям [198, с. 211], но желающих приобрести их не находилось, несмотря на то что колониальные власти неоднократно снижали экспортную пошлину на цейлонскую корицу [198, с. 213, 216].

В этих условиях колониальные власти, по существу, были вынуждены продолжать хозяйничать на этих плантациях, одновременно подыскивая покупателей. Производство корицы на коричных плантациях в 1833-1840 гг. продолжало расти, достигая иногда 5,3 тыс. кип, хотя в среднем в эти годы казенные плантации давали около 2,3 тыс. кип в год [подсчитано по 137, с. 377]. Соответственно увеличивалась и стоимость экспорта; в 1835-1839 гг. она в среднем составила 521,5 тыс. ф. ст. в год [198, с. 215]. Запасы нереализованной корицы, хранившиеся в Лондоне, за эти годы значительно увеличились [198, с. 213], что свидетельствовало об огромных трудностях, испытываемых колониальными властями в реализации этой продукции. И это в известной мере также препятствовало притоку английскою частного капитала в развитие плантационного хозяйства на Цейлоне.

Другим серьезным фактором, мешавшим созданию крупных частных плантаций по производству корицы, являлась все более усиливавшаяся конкуренция на мировом рынке корицы со стороны ее заменителя – кассии, вывозившейся из Южной Индии, с Филиппин, Явы и других островов Ост-Индского архипелага и из Южного Китая и стоившей в 7-8 раз дешевле [198, с. 209, 210, 214].

Поэтому приезжавшие на аукцион в Лондон европейские купцы предпочитали покупать кассию или низшие сорта корицы, поскольку их было легче реализовать, причем значительную часть кассии им удавалось продавать как «настоящую» корицу. В результате за десятилетие (1830- 1840) объем импорта кассии в Англию увеличился почти в 2 раза [198, с. 214]. Английским предпринимателям, которые захотели бы вложить свои капиталы в коричные плантации на Цейлоне, выдержать конкуренцию на мировом рынке было бы еще труднее, так как уровень экспортной пошлины на Цейлоне был значительно выше, чем в других странах и колониях. К концу 30-х годов колониальные власти были вынуждены еще несколько раз снижать экспортную пошлину на цейлонскую корицу [198, с. 213, 218], но и эти меры в целом оказались недостаточными для того, чтобы ликвидировать трудности с ее реализацией.

Еще одним немаловажным фактором, обусловившим нежелание английских частных предпринимателей вкладывать капиталы в создание коричных плантаций, было то, что с отменой монополии колониальных властей на выращивание коричного дерева ее сбором в джунглях Кандийского нагорья стали заниматься и местные «предприниматели», с которыми конкурировать было весьма сложно. Дело в том, что, воспользовавшись новым законом, предоставившим всем право сбора корицы, эти «предприниматели» стали прибегать к таким методам сбора, которые раньше были строжайше запрещены. Они нанимали местных крестьян и за мизерную плату заставляли их срубать взрослые коричные деревья или полностью сдирать кору с молодых побегов [198, с. 212], отчего деревья погибали.

Таковы были причины, по которым коричные плантации по-прежнему находились в собственности колониальных властей. Но доходы колониальных властей от продажи корицы стали снижаться. Достигло своего предела и снижение экспортной пошлины. Поэтому, чтобы все же извлечь пользу из коричных плантаций, из Лондона в 1842 г. прислали новую инструкцию, в которой подчеркивалась настоятельная необходимость скорейшей продажи всех казенных коричных плантаций вне зависимости от цен, которые могли быть предложены на аукционе.

Но и на этот раз покупателей казенных коричных плантаций не нашлось. Буквально за бесценок они были проданы только в 1845 г., причем плантацию в Марадане, близ Коломбо, площадью около 3 тыс. акров продать так и не удалось. В 1847 г. она просто была разделена на отдельные участки и продана богатым английским чиновникам по ценам обычной необработанной земли под застройку вилл [198, с. 213].

Таким образом, колониальные власти к середине 40-х годов XIX в. совершенно отошли от участия в производстве корицы, передав это английским и частично местным предпринимателям. В последующие годы, вплоть до конца XIX в., производство корицы на Цейлоне продолжало расти, но в основном благодаря тому, что наряду с обычной корицей высших сортов английские (а впоследствии и цейлонские) предприниматели стали собирать и экспортировать грубую корицу, собиравшуюся не только с молодых побегов коричного дерева, но и с деревьев в зрелом возрасте. Стали вывозиться также и различного рода отходы (крошка), которые раньше использовались в основном для приготовления коричного масла.

Однако начиная с 40-х годов внимание английских предпринимателей привлекло кофейное дерево. Это было связано с тем, что многим английским предпринимателям в то время уже стало известно об успешных опытах выращивания этой культуры английским ученым Р. Титлером, проводившихся в районах Кандийского нагорья, где имелись огромные массивы целинных, незанятых земель, которые можно было купить по очень низкой цене. Положительные результаты этих опытов, а также высокий авторитет самого ученого, ранее в течение ряда лет изучавшего научные методы выращивания кофейного дерева на о-ве Ямайка [198, с. 227; 219, с. 7], способствовали тому, что среди предпринимательских кругов лондонского Сити к производству кофе на Цейлоне возник огромный интерес.

Толчком для развития кофейных плантаций на Цейлоне явилось то, что цены на кофе в Лондоне за чрезвычайно короткий период конца 30-х – начала 40-х годов XIX в. возросли примерно на 300% [189, с. 58]. Кроме того, имелись сведения о наличии дешевой рабочей силы, которую можно было без особых трудностей набирать в Южной Индии [41, с. 296; 233а, т. 2, с. 484].

Все эти обстоятельства и обусловили резкое увеличение притока английского частного капитала. По свидетельству некоего лейтенанта де Баттса, «заложив кофейную плантацию в 300 акров, через три года после первого урожая мне удалось возвратить половину вложенного капитала, на пятый год моя прибыль составила 4 тыс. ф. ст., а через 9 лет она возросла уже до 30 тыс. ф. ст.» [цит. по: 182а, с. 58].

Эта высокая прибыльность плантационного хозяйства, как нам представляется, и явилась одной из главных причин бурного развития кофейных плантаций на Цейлоне, основная часть которых была заложена английскими частными предпринимателями. Создание кофейных плантаций начиная примерно с 40-х годов XIX в. превратилось в своего рода манию, «второе Эльдорадо», и поэтому приток английского частного капитала в плантационное хозяйство на Цейлоне резко возрос.

Первыми плантаторами на Цейлоне стали чиновники английской колониальной администрации, начиная с самого губернатора, членов законодательного и исполнительного советов, представителей военной олигархии и духовенства и кончая судьями, адвокатами и рядовыми чиновниками английской Ост-Индской компании и колониальной администрации [155, с. 32; 198, с. 228-229].

В период кофейного бума они были первыми, кто получил возможность стать крупными землевладельцами, так как земля продавалась колониальными властями по чрезвычайно низкой номинальной стоимости. Но среди английских чиновников, купивших землю, далеко не все стали плантаторами (29).

———————————————————————–

(29) Известно, что из 400 тыс. акров, проданных к 1848 г., во второй половине XIX в. обрабатывалось только 60 тыс. ([198, с. 228].

———————————————————————–

Многие приобрели землю в чисто спекулятивных целях. Купленные участки вскоре были проданы предпринимателям, приехавшим из метрополии. Некоторые чиновники настолько увлеклись частным предпринимательством, что совершенно забросили свою основную работу. Поскольку уровень административной работы в колониальном аппарате вследствие этого резко снизился, колониальные власти в 1845 г. были вынуждены восстановить чиновникам прежние высокие оклады, которые они получали до 1833 г., но вместе с тем теперь им уже запрещалось заниматься сельским хозяйством, если они находились на административной службе. Желающие выращивать кофейные деревья должны были уходить в отставку [198, с. 229].

С конца 30-х-начала 40-х годов число крупных кофейных плантаций, принадлежавших английскому капиталу, стало быстро увеличиваться. Так, если в 1836 г. площадь кофейных плантаций составляла только 4 тыс. акров, то к концу 40-х годов она увеличилась уже до 178,6 тыс. акров [198, с. 228]. Основная ‘часть наиболее крупных кофейных плантаций, дававших к концу 40-х годов свыше 60% общего объема производимого на Цейлоне кофе [подсчитано по 239, с. 30], принадлежала в основном английским предпринимателям и, по существу, представляла особый тип частнокапиталистического уклада, специализировавшегося на производстве экспортной сельскохозяйственной продукции. Остальная часть – примерно 38% общего объема производства – приходилась на долю так называемых мелких участков (площадью до 10 акров), представлявших собой различные виды докапиталистическух укладов (включая мелкотоварный) и в какой-то мере, возможно, только возникавший мелкокапиталистический уклад, хотя выделить каждый из них в отдельности на основе имеющихся данных не удается. Важно лишь отметить, что между этими укладами с самого начала возникновения плантационного хозяйства установилась самая тесная взаимозависимость. Капиталистический уклад осуществлял первичную обработку и экспорт готовой продукции, докапиталистические уклады поставляли сырье, различные виды продовольствия и рабочую силу. Поэтому точка зрения, что докапиталистические уклады в производстве экспортной продукции «играли незначительную роль» и что между ними «существовала пропасть», имевшая тенденцию к расширению, нам представляется не вполне верной и требующей доказательств.

Важную роль в создании кофейных плантаций на Цейлоне сыграл английский частный капитал. О размерах английского капитала, вложенного в кофейные плантации на Цейлоне, имеются различные мнения. На наш взгляд, наиболее убедительными являются подсчеты, сделанные современным историком Дрисеном. По его оценке, к концу 40-х годов в английские кофейные плантации на Цейлоне было вложено не менее 12- 13 млн. ф. ст. [111, с. 77] (30).

———————————————————————–

(30) Оценки других английских ученых мам представляются несколько заниженными. По данным У. Юкерса, например, в английские кофейные плантации в 1830–1845 гг. было вложено около 5 млн. ф. ст. [247, т. 1, с. 173], по подсчетам Л. Миллса, в 1837-1845 гг. в них было вложено 3-5 млн. ф. ст. [198, с. 229].

———————————————————————–

Учитывая относительно небольшой размер колонии, нельзя не признать, что это весьма внушительная цифра. Она позволяет сделать вывод, что экспорт английского частного капитала в плантационное хозяйство на Цейлоне начался еще до наступления эпохи империализма, что объясняется чрезвычайно высокой прибыльностью кофейного производства (31), особенно в середине и второй половине XIX в.

———————————————————————–

(31) В советской экономической литературе была высказана иная точка зрения, согласно которой возникновение плантационного хозяйства на Цейлоне было обусловлено «необходимостью изыскания новых источников государственных доходов, так как главный источник доходов колониальных властей – жемчужный промысел – в 1799 г. “сошел на нет”» [см. 93, с. 14]. На наш взгляд, эту точку зрения нельзя признать научно аргументированной, поскольку, согласно имеющимся в нашем распоряжении источникам и литературе, жемчужный промысел не был главным источником доходов колониальных властей и, кроме того, добыча жемчуга у берегов Цейлона велась не только в конце XVIII в., на протяжении всего XIX в., но даже в начале XX в. (более подробно об этом см. соответствующие разделы настоящей монографии).

———————————————————————–

По оценке современного английского историка Э. Людовика, уже к концу 40-х годов кофейные плантации принесли английским предпринимателям не менее 4-4,5 млн. ф. ст. прибыли [182а, с. 77]. Основная часть этой прибыли была вывезена в метрополию и таким образом явилась источником накопления капитала для определенной части английской буржуазии.

Важную роль в развитии плантационного хозяйства на Цейлоне сыграли английские разменные, или валютные, банки, филиалы которых были открыты во всех крупнейших городах, расположенных вблизи центров производства экспортной продукции. До наступления «эры кофе» коммерческих банков на Цейлоне, по существу, не было (32).

———————————————————————–

(32) Единственным банковским институтом, существовавшим в то время, был почтово-сберегательный банк, созданный в 1832 г. [22, с. 455; 233а, т. 2, с. 582]. Но он предназначался не для коммерческих целей, а главным образом для хранения денежных сбережений состоятельных слоев населения, и в первую очередь английского чиновничества.

———————————————————————–

Заемные средства можно было получить только у индийских ростовщиков – четтияров [162, е. 23]. Но они, как правило, располагали относительно небольшой суммой и поэтому финансировать капиталистическое производство не могли. Кроме того, они действовали в традиционных сферах коммерции. К тому же уровень процента по выдаваемым ими ссудам был настолько велик, что создать прибыльное предприятие на основе использования этих средств, по существу, было невозможно.

Для финансирования английских предпринимателей в сфере торговли и плантационного хозяйства крупнейшие английские банки открыли на Цейлоне свои филиалы: первым в 1843 г. это сделал английский банк «Вестерн Бэнк оф Индиа», в последующие годы были открыты филиалы крупнейших английских банков «Меркантайл Бэнк оф Индиа, Ландн энд Чайна», «Ориентл Бэнк», «Бэнк оф Мадрас» и целого ряда других [22, с. 453-454].

В связи с начавшимся в Европе в 1847 г. экономическим кризисом и резким снижением мировых цен на кофе расширение площадей под кофейными плантациями на Цейлоне приостановилось. Те плантаторы, которые не смогли своевременно выплатить взятые из банков ссуды и проценты по ним, разорились, а их плантации были проданы с молотка. Другие были вынуждены продать свои плантации по баснословно низким ценам (33).

———————————————————————–

(33) Плантации, стоившие в 1843 г. 15 тыс. ф. ст., в годы кризиса стали продаваться по 400 ф. ст. В районе Бадуллы плантации стоимостью до 10 тыс.. ф. ст. каждая продавались по 350-500 ф. ст. [198, с. 235].

———————————————————————–

Значительная часть английских предпринимателей разорилась. По имеющейся оценке, конкуренцию смогли выдержать только около 10% общего числа английских плантаторов [153, с. 101-102; 198, с. 229]. Их плантации перешли в руки более крупной английской буржуазии, к английским фирмам и управляющим агентствам. Около трети общей площади плантаций было продано по номинальной стоимости необработанной земли, и примерно десятая часть плантаций в период кризиса 1847 г. была заброшена [198, с. 235]. Поэтому общая площадь плантаций, засаженных кофейным деревом, в годы экономического кризиса значительно уменьшилась.

Начиная со второй половины XIX в., когда цены на кофе в Европе с окончанием кризиса вновь поднялись, площадь кофейных плантаций на Цейлоне стала быстро расширяться. Через десять лет после кризиса она составляла уже 632,4 тыс. акров, т. е. в три с лишним раза больше, чем в конце 40-х годов. Столь же быстрыми темпами увеличивался и объем кофе, вывозившегося в Англию и другие страны Европы. Так, по сравнению с 50-ми годами XIX в. объем экспорта цейлонского кофе в 60-е годы удвоился и продолжал расти и в 70-е годы [подсчитано по 239, с. 30].

Английские плантаторы, используя все преимущества крупного производства, смогли внедрить у себя самые новейшие научные достижения в области выращивания этой культуры и обработки готовой продукции. В 50-60-х годах XIX в. англичане разработали и внедрили в практику сельскохозяйственного производства такие научные методы увеличения продукции, как точные расстояния между рядами деревьев, их затенение и подрезание, прополка, внесение удобрений (34) и т. д., причем все это было сделано применительно к конкретным условиям отдельных плантаций, с учетом рельефа местности и характера почв (239, с. 22].

———————————————————————–

(34) По данным современного историка С. Раджаратнама, только за 1874- 1877 гг. стоимость ввезенных удобрений увеличилась с 612,5 тыс. до 2,6 млн. рупий [220, с. 2].

———————————————————————–

К этому же времени относится образование типичных для капиталистического производства форм собственности – акционерных компаний, что в значительной мере было обусловлено высокими расходами на постоянный капитал: на закупку в метрополии кофеочистительных машин (35), удобрений, строительство фабрик и складских помещений, прокладку дорог от плантации до ближайшей дороги и т. д.

———————————————————————–

(35) Факт импорта кофеочистительных машин из метрополии подтверждается наблюдениями русского ученого Ф. Р. Остен-Сакена, находившегося на Цейлоне в 1858 г. [67, с. 48].

———————————————————————–

Именно поэтому многие мелкие плантации начали сливаться в более крупные, руководимые уже английскими управляющими агентствами [подробно об их деятельности на Цейлоне см. [93, с. 31-65]. Следует, однако, заметить, что в эпоху развития кофейного производства на Цейлоне корпоративная форма собственности не стала преобладающей. Даже в период наивысшего расцвета кофейного производства корпорациям принадлежало не более трети общей площади кофейных плантаций, основная же часть их была в руках индивидуальных английских предпринимателей [166а, с. 96-97; 239, с. 27].

Максимальной площади посадки кофейного дереза достигли в 1877 г. [239, с. 335].

Затем общая площадь под посадками кофейного дерева постепенно начала уменьшаться, и примерно такими же темпами стал снижаться объем экспорта кофе. Связано это было прежде всего с тем, что еще в 1868 г. на листьях кофейного дерева появился и стал быстро распространяться неизвестный до того времени сельскохозяйственный вредитель [68, с. 278; 198, с. 245].

Быстро размножаясь, грибок поедал все листья, и дерево погибало. Кофейное дерево и до этого не раз подвергалось нападению различных сельскохозяйственных вредителей [68, с. 278; 198, с. 236], и английские ученые, работавшие над проблемой изыскания средств защиты кофейного дерева от новой болезни, полагали, что в конечном счете им удастся найти защитное средство.

Но на этот раз болезнь распространялась слишком быстро: к 1882 г. ею были уже охвачены практически все плантации и мелкие участки острова, и площадь под кофейным деревом стала катастрофически уменьшаться. Общая площадь кофейных плантаций в конце 70-х годов уменьшилась с 275 тыс. до 100 тыс. акров в конце 80-х годов и в начале 90-х годов XIX в. составляла всего 45 тыс. акров [198, с. 247; 239, с. 49]. Столь же быстро уменьшалась и площадь под кофейным деревом на мелких участках. В 80-х годах она сократилась с 57 тыс. до 11 тыс. акров и продолжала уменьшаться в последующие годы (36). Соответственно уменьшился и объем кофе, производимого на Цейлоне.

———————————————————————–

(36) В последнее десятилетие XIX в. площадь кофейных плантаций уменьшилась с 45 тыс. до 5 тыс. акров и площадь мелких участков – соответственно’ с 11 тыс. до 1 тыс. акров [239, с. 49].

———————————————————————–

Пытаясь найти выход из создавшегося положения, некоторые английские плантаторы на месте погибших плантаций стали сажать новый вид кофейного дерева – либерийский, который был завезен из Западной Африки. Считалось, что этот вид в меньшей степени подвержен болезни. Однако этот эксперимент удался немногим [169, с. 259].

Кое-кто из плантаторов начал переходить на выращивание других экспортных культур, которые, по мнению ученых-экономистов, также могли стать прибыльными (шоколадное дерево, хинное дерево, чайный куст, бразильская гевея).

Постепенно большинство английских плантаторов стали заниматься выращиванием хинного дерева [198, с. 248]. Первые плантации этого дерева были заложены только в начале 80-х годов XIX в. [153, с. 75]. Кора хинного дерева, полученная с первых английских плантаций на Цейлоне, на Лондонском аукционе 1872 г. была признана лучшей в мире и продана по самой высокой цене [151, с. 65-66].

Это, очевидно, и послужило основной причиной того, что хинные плантации на Цейлоне стали быстро расширяться. Если еще в 1877 г. под хинным деревом было занято только 6 тыс. акров, то через пять лет площадь хинных плантаций достигла уже 60-65 тыс. акров [75, с. 170, 518; 152, с. 66]. Объем экспорта коры хинного дерева возрос с 14,9 тыс. ф. в 1876 г. до 7,5 млн. ф. в 1883 г. [198, с. 248]. В последующие годы экспорт продолжал увеличиваться и к 1887 г. достиг уже свыше 15,8 млн. ф. [153, с. 75]. О чрезвычайно быстром расширении производства коры хинного дерева свидетельствуют и данные о ее экспорте по стоимости. Так, если в середине 70-х годов стоимость вывезенной с Цейлона коры хинного дерева оценивалась в 19 тыс. ф. ст., то к середине 80-х годов она уже составляла 12,3 млн. ф. ст. [220, с. 3]. Большая заслуга в быстром распространении этой культуры принадлежала английским ученым, в особенности Г. Твейтсу, разработавшему подробные инструкции по возделыванию хинного дерева и обеспечивавшему плантаторов саженцами этой культуры [124, с. 123-125; 166а, с. 106, 108-111; 198, с. 248].

Однако спрос на кору хинного дерева на мировом рынке продолжался сравнительно недолго. К середине 90-х годов высококачественная кора этого дерева поставлялась уже не только с плантаций Цейлона, но и из других колоний, в том числе с о-ва Ява, и как следствие этого цены на нее стали быстро падать. Имеются данные, что многие хинные плантации вскоре перестали приносить прибыль [62, с. 389] и к концу XIX в. их общая площадь стала быстро уменьшаться. Там, где это было возможно, хинное дерево стало заменяться другими культурами, в том числе чайным кустом и бразильской гевеей, и к концу XIX в. оно было совершенно вытеснено (37).

———————————————————————–

(37) К концу XIX -началу XX в. под хинным деревом оставалось менее 500 акров [220, с. 1].

———————————————————————–

Хотя период существования хинных плантаций на Цейлоне длился сравнительно недолго, недооценивать его в экономической истории Цейлона вообще и истории плантационного хозяйства в частности было бы неправильно. В то время, когда кофейные плантации погибали, а другие культуры еще не успели утвердить себя в качестве прибыльных, хинное дерево спасло многих английских плантаторов, дав им возможность не только устоять в конкурентной борьбе на мировом капиталистическом рынке, но и в какой-то мере накопить капитал для инвестирования его в чайные и каучуковые плантации.

С конца 70-х – начала 80-х годов основной плантационном культурой на Цейлоне становится чайный куст. Первые научные опыты выращивания этой культуры проводились еще в конце 30-х – начале 40-х годов, когда из Ассама были завезены китайский чайный куст и ассамский гибрид, полученный от скрещивания одичавшего ассамского деревца с китайским кустом (62, с. 412-413; 248, т. 1, с. 177]. Опыты проводились на экспериментальных плантациях при ботанических садах в Перадении и Хакгале, а также на одной частной английской плантации в долине Рамбодэ, в дистрикте Пусселлава [63, с. 518; 68, с. 278; 248, т. 1, с. 176].

Опыты с выращиванием китайского чайного куста с целью получения зеленого чая оказались неудачными [189, с. 91]. Более обнадеживающие результаты в цейлонских условиях дал ассамский гибрид. Поэтому, когда возник вопрос о замене кофейных плантаций новой культурой, английские ученые настойчиво рекомендовали плантаторам заняться выращиванием ассамского гибрида.

Первые успешные посадки этой разновидности чайного куста были сделаны в 1867 г., а несколько позднее была заложена и первая чайная плантация площадью 2 тыс. акров [248, т. 1, с. 178-179], сыгравшая впоследствии важную роль в обеспечении английских плантаторов семенами этой культуры. Но бурное развитие чайных плантаций началось только со второй половины 80-х годов.

Эта задержка с освоением новой культуры была вызвана рядом факторов; отсутствием достаточной информации о методах возделывания этой культуры, нехваткой и высокой стоимостью семян для выращивания саженцев, определенными трудностями, связанными с освоением совершенно нового и весьма сложного технологического процесса обработки чайного листа (38) [220, с. 6; 239, с. 303].

———————————————————————–

(38) Этот процесс состоял из следующих операций. Собранный зеленый лист вначале раскладывался на .решетках для завяливания, затем подвергался скручиванию на специальных машинах (роллерах), приводившихся в действие паровыми двигателями. После процесса ферментации, длившегося несколько часов, чайный лист «поджаривался» и затем высушивался в специальных печах, после этого несколько раз сортировался и затем уже упаковывался [подробно об этом см. 62, с. 433; 63, с. 533-539; 68, с. 279-280; 69, с. 238; 71, с. 27-29; 72, с. 66-67; 73, с. 13-18; 262, с. 4-9].

———————————————————————–

Известные трудности были связаны также с конкуренцией со стороны ввозимого в Англию китайского чая, пользовавшегося преференциальной пошлиной [198, с. 249].

Во второй половине 80-х годов большая часть этих трудностей была преодолена и чайные плантации стали быстро расширяться. Если в начале 80-х годов под чайным кустом было занято 12 тыс. акров, то уже к началу 90-х годов* под этой культурой было 235 тыс. акров, а к концу XIX в. – 366 тыс. и к 1911 г. -412 тыс. акров [239, с. 49; 248, т. 1, с. 179]. Таким образом, за каждое десятилетие площадь чайных плантаций увеличивалась в среднем примерно на 100 тыс. акров (39).

———————————————————————–

(39) В самом начале XX в. в результате конкуренции, возникшей на мировом рынке чая, и значительного снижения цен на него площадь чайных плантаций на Цейлоне уменьшилась с 406 тыс акров в 1903 г. до 388,7 тыс. акров в 1904 т. [22, с. 19; 59, с. 176]. Но в целом это отклонение не изменило общей тенденции быстрого расширения площади чайных плантаций

———————————————————————–

Одновременно с развитием крупных чайных плантаций капиталистического типа происходило расширение площадей под чайным кустом, который выращивался на мелких участках площадью менее 10 акров [см. 239, с. 38]. Так же как и в производстве других экспортных культур, эти участки представляли собой мелкотоварный и некоторые другие (докапиталистические) уклады, хотя выделить каждый из них в отдельности на данном этапе исследования экономической истории Цейлона не представляется возможным.

Расширение площадей под чайным кустом обусловило и быстрое увеличение производства готовой продукции – чая, почти целиком экспортировавшегося в Англию и другие страны Европы, а также в Америку. Так, если в 80-х годах объем экспорта чая составлял в среднем 9 млн. ф, в год, то в 90-х годах возрос до 85 млн. ф. и в первое десятилетие XX в.-до 163 млн. ф. в год [подсчитано по 239, с, 35]. Соответственно возрастала и его стоимость [подробнее см. 93, с. 91-92; 239, с. 357-358].

Быстрое увеличение объема экспорта чая было обусловлено не только расширением площади под этой культурой, но и внедрением интенсивных методов капиталистического производства, в частности использованием удобрений, что привело к резкому росту урожайности чайного куста с единицы обрабатываемой площади. Так, если в 80-х годах она в среднем составляла 71 ф. с акра, то в первое десятилетие XX в, собирали уже 364 ф. с акра (40) [подсчитано по 239, с. 35].

———————————————————————–

(40) В отдельные годы урожайность чайного куста была несравненно более высокой и нередко составляла 750 ф. с 1 акра [220а, с. 176], а иногда даже свыше 1 тыс. ф. с 1 акра [73, с. 12].

———————————————————————–

За сравнительно короткий исторический период – не более двyx-трех десятилетий – английскими предпринимателями на Цейлоне была создана весьма развитая промышленность по переработке чайного листа. Ее создание было вызвано необходимостью перерабатывать быстро увеличивавшееся количество чайного листа, поставлявшегося не только крупными и средними плантациями, не имевшими своих фабрик, но и мелкими хозяйствами площадью до 10 акров. Это было необходимо плантаторам также потому, что обработка чайного листа на фабрике вела к снижению издержек производства и в конечном счете к увеличению прибылей [36, с. 3]. По подсчетам самих плантаторов, использование машин при обработке чайного листа снижало издержки производства с 39 до 32 центов на фунт [152, с. 69].

Основная часть чайных фабрик была расположена на самих плантациях, а некоторые – в местах скопления небольших (41) плантаций и мелких участков.

———————————————————————–

(41) Экономически выгодной в условиях Цейлона могла быть плантация площадью от 100 до 500 акров [152, с. 7; 239, с. 37] (мнения экономистов в этом вопросе расходятся).

———————————————————————–

Чайные плантации на Цейлоне стали развиваться на несколько десятилетий позже, чем в Индии [110а, с. 6-8, 76-77], и чайная промышленность на Цейлоне, по существу, миновала мануфактурную стадию производства (42).

———————————————————————–

(42) Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что на первых чайных плантациях, принадлежавших английскому капиталу, для обработки чайного листа широко применялся ручной труд в сочетании с примитивными орудиями труда [36, с. 13; 248, т. 1, с. 178]. Но этот, по существу, мануфактурный период в чайной промышленности Цейлона продолжался очень недолго – не более 5-10 лет. К концу XIX в. в процессе обработки чайного листа преобладающим стало машинное производство. Первые машины приводились в движение приводами от водяного колеса или парового двигателя. Следует также заметить, что все оборудование для обработки чайного листа ввозилось из Англии [122, с. 10-17; 187, с. 70].

———————————————————————–

Поскольку процесс производства чая был связан со строительством чайных фабрик, складских помещений, закупкой дорогостоящего оборудования и удобрений, размер основного капитала, необходимого для создания прибыльной чайной плантации, неизмеримо возрос. В этих условиях, как отмечал К. Маркс, ведение производства отдельным капиталистом становится невозможным, начинается переход к акционерной форме управления предприятиями, к созданию акционерных компаний. На основе объединения мелких и средних плантаций началась концентрация, а затем и централизация капитала и производства, стали возникать крупные акционерные компании по производству чая. Издержки производства и обращения на крупных плантациях в результате этого были значительно снижены, и соответственно возросли прибыли предпринимателей.

По отдельным оценкам, в середине 80-х годов XIX в. английские чайные плантации на Цейлоне давали в среднем 20-25% чистой прибыли [152, с. 7, 65]. Часть этой прибыли была вновь инвестирована в чайные плантации для расширения производства и выращивания этой культуры на основе последних достижений науки и практики, однако значительная часть прибыли были вывезена в метрополию и таким образом стала источником накопления капитала для определенных слоев английской буржуазии.

Объединение множества мелких чайных плантаций в крупное капиталистическое хозяйство вызвало необходимость создания новых организационных форм руководства. Такой формой стали управляющие агентства, которые в эпоху развития кофейного производства на Цейлоне только зарождались, но к концу XIX в. сделались вполне оформленной структурой.

По данным, относящимся к 1883 г., наиболее крупными управляющими агентствами были «Сабонадире энд К°», которая управляла чайными плантациями общей площадью 28,5 тыс. акров, «Робертсон энд К°», «Джордж Стюарт энд К°», «Уиттолл энд К°», «Маквуд энд К°», которые распоряжались плантациями общей площадью до 26,5 тыс. акров, и др. (93, с. 53-58; 155, с. 133- 138].

Наряду с крупными управляющими агентствами имелись и мелкие, осуществлявшие руководство одной или несколькими плантациями. Английские управляющие агентства не только брали на себя функции руководства этими плантациями, но и поставляли необходимое оборудование, удобрения, вывозили готовую продукцию, осуществляли страховые операции по отправке грузов и финансированию экспортной торговли, поставляли рабочую силу и т. д.

Вся оптовая и розничная торговля чаем, а также закупка чая, производимого на плантациях и мелких участках, также находились под контролем крупнейших английских торговых фирм, и это давало им возможность скупать чай, производимый на цейлонских плантациях, по довольно низким ценам, а продавать по монопольно-высоким ценам.

Английские предприниматели, плантации которых находились под руководством управляющих агентств, были вынуждены делиться частью своих прибылей с представителями управляющих агентств. При этом величина вознаграждения, получаемого управляющим агентством, зависела как от количества произведенной продукции, так и от суммы, полученной от ее реализации. При финансировании отдельных плантаторов или компаний управляющие агентства, как правило, повышали норму банковского процента еще на 1-2% и разницу присваивали себе. Наряду с этим имелись и другие формы вознаграждений и комиссионных, которые необходимо было выплачивать управляющим агентствам. Формы этих вознаграждений ничем не отличались от тех, .которые существовали в Индии. В советской литературе о них уже писалось неоднократно, и поэтому мы не будем на этом останавливаться [91, с. 106-124; 110а, с. 79-89, 99-101].

Английские управляющие агентства давали возможность английской буржуазии управлять плантациями на Цейлоне, живя в Англии. Поэтому многие английские плантаторы, приехавшие на Цейлон во второй половине XIX в., вернулись на родину и превратились в рантье, живущих на дивиденды, которые они получали от капитала, вложенного в чайные плантации.

В конце XIX в. почти одновременно с возникновением чайных плантаций на Цейлоне стали развиваться и каучуковые плантации. Первые опыты выращивания каучуконосов, в частности бразильской гевеи, относились еще к 1876 г. Однако вплоть до конца XIX в. расширение каучуковых плантаций осуществлялось замедленными темпами, поскольку цены на каучук на мировом рынке были еще недостаточно высоки и, кроме того, обработанные земли на бывших кофейных плантациях в большей степени подходили для выращивания чайного куста, нежели для гевеи. Для расширения площади под каучуконосами прежде всего необходимо было изыскать новые, пригодные для этой культуры земли, а для их освоения требовалось не только время, но и дополнительные капиталовложения.

Ускоренное развитие каучуковых плантаций на Цейлоне относится лишь к началу XX в., что прежде всего было обусловлено происходящим в Европе и Америке ростом автомобильной и некоторых других отраслей промышленности, нуждавшихся в натуральном каучуке. Как известно, цены на каучук на мировом рынке в первом десятилетии XX в. резко возросли [83, с. 9], и вследствие этого площадь под посадками каучуконосов стала быстро расширяться.

Если на рубеже XIX-XX вв. площадь качуковых плантаций на Цейлоне составляла всего 2 тыс. акров, то к 1911 г. под этой культурой было занято уже 148 тыс. акров [239, с. 49].

Столь быстрый рост был обусловлен не только причинами экономического характера, но и спецификой выращивания самой культуры: наиболее благоприятны для гевеи небольшие покатые склоны, расположенные на высоте не более 350 м над уровнем моря, тогда как чайный куст «любит» крутые (до 35°) склоны на высоте 1200-1500 м над уровнем моря [см. 62, с. 399, 415].

Таких земель на Цейлоне оказалось довольно много, тогда как для других плантационных культур они малопригодны. Гевея не требует постоянного ухода, прост и сам процесс сбора и обработки латекса, а кроме того, для культивирования гевеи требуется менее половины числа рабочих, занятых обычно на чайной плантации.

Поэтому наряду с английскими предпринимателями выращиванием каучуконосов стали заниматься и представители местных городских слоев, накопившие необходимые капиталы для покупки земли, а также представители торгово-ростовщических элементов и зарождавшейся национальной буржуазии. Но в собственности этих имущих классов оказались небольшие по площади плантации, а также значительная (если не основная) часть мелких участков площадью до 10 акров. Разумеется, основную часть площади, пригодной для выращивания каучуконосов, скупили английские плантаторы, обладавшие несравненно большими финансовыми возможностями.

На острове стал быстро возрастать и объем производства каучука, который почти целиком вывозился в Англию и другие развитые в промышленном отношении страны Европы и в США. Некоторое представление об этом дают следующие данные, относящиеся к началу XX в.: в 1913 г. объем экспорта цейлонского каучука составлял 25 млн. ф., а к 1915 г. он возрос до 49 млн. ф., т. е. почти удвоился [93, с. 92; 239, с. 358].

В период бурного развития каучуковых плантаций на Цейлоне происходило дальнейшее развитие акционерных форм собственности. Первая стерлинговая каучуковая компания, зарегистрированная в Лондоне, была создана в самом начале XX в., а в 1911 г. их было уже 43 [подробно о них см. 93, с. 45-49].

Почти одновременно со стерлинговыми компаниями на Цейлоне стали создаваться и рупиевые компании, которые регистрировались в Коломбо. Акционерами рупиевых компаний в основном становились представители местных имущих классов города и деревни, но известная часть акций принадлежала иностранному – английскому или индийскому – капиталу.

Акционерная форма капитала давала возможность английским предпринимателям, а также управляющим агентствам, инвестиционным трестам и синдикатам мобилизовать и концентрировать крупные капиталы не только в самой метрополии, но и в колонии. Эта форма капитала в значительной мере облегчала также процесс сращивания местного капитала с иностранным.

Заканчивая рассмотрение вопроса о роли английского частного капитала в развитии плантационного хозяйства на Цейлоне, несколько слов следует сказать и о его позициях в производстве продуктов кокосовой пальмы, которые на рубеже XIX-XX вв. заняли уже видное место в общей структуре сельскохозяйственного производства острова.

Некоторое представление о развитии кокосовых плантация могут дать следующие цифры. В общей сложности площадь кокосовых плантаций возросла с 200 тыс. акров в 60-70-х годах XIX в. до 412 тыс. акров в начале XX в. [19, с. 110-114; 239, с. 49], хотя общая площадь под пальмами была несравненно большей. По оценке русского ученого И. Н. Клингена, относящейся к концу XIX в., общая площадь под различного рода пальмами (43) составляла примерно 935 тыс. акров [62» с. 397].

———————————————————————–

(43) В настоящей .работе мы ограничимся рассмотрением кокосовых плантаций, как наиболее важных с экономической точки зрения. Необходимо, однако, иметь в виду, что наряду с кокосовыми плантациями на севере и северо-востоке Цейлона имелись еще плантации пальмы-пальмиры и пальмы-китул, дававшие пальмовый сок, из которого вырабатывались сахар и алкогольные напитки. К сожалению, цейлонская статистика не дает о них достаточно подробных сведений. По оценке русского ученого А. Н. Краснова, в конце XIX в. на Цейлоне насчитывалось около 8 млн. пальм-пальмир [63, с. 517].

———————————————————————–

Наиболее высокие темпы развития кокосовых плантаций относились к 80-м годам XIX в., когда их площадь увеличилась с 210 тыс. до 304 тыс. акров, т. е. почти на 145%, тогда как в последующие два десятилетия она возросла соответственно на 10 и 20% [подсчитано по 239, с. 49].

В значительной мере в результате расширения кокосовых плантаций и частично под влиянием использования интенсивных методов хозяйствования на мелких участках объем производства и экспорта продуктов кокосовой пальмы на рубеже XIX-XX вв. значительно возрос. Так, объем экспорта кокосового масла в первое десятилетие XX в. по сравнению с 70-ми годами XIX в. возрос более чем на 300%, объем копры – соответственно почти на 1515% [239, с. 45]. Удельный вес продуктов кокосовой пальмы в общем объеме цейлонского экспорта за эти годы значительно увеличился: в 1870 г. они составляли 4% общего объема экспорта по стоимости, а в начале XX в. их доля повысилась до 24% [см. 22, с. 1178; 198, с. 258].

Характерной особенностью развития кокосовых плантаций на Цейлоне было то, что основная часть земли под этой культурой принадлежала не иностранному, а местному капиталу и цейлонским крестьянам. К сожалению, английская статистика не позволяет с достаточной степенью точности определить позиции английского капитала, но, по всей вероятности, они были относительно слабыми. По оценке современного цейлонского исследователя С. Раджаратнама, английской буржуазии принадлежало не более 5-10% общей площади кокосовых плантаций [220, с. 9].

Объясняется это прежде всего тем, что кокосовые плантации по сравнению с плантациями других экспортных культур давали значительно меньшую прибыль на вложенный капитал [152, с. 69]. Кроме того, земли, принадлежавшие .иностранному капиталу, на которых ранее возделывалось кофейное или хинное дерево, были малопригодны под посадки кокосовых пальм, а приобрести новый, достаточно крупный участок, на котором можно было бы вести хозяйство на капиталистической основе, было уже трудно, так как все более или менее пригодные земли сосредоточились в руках местной феодальной аристократии, духовенства и представителей торгово-ростовщического капитала.

Однако при оценке роли английского капитала в развитии кокосовых плантаций на Цейлоне было бы неправильно ограничиться определением только его удельного веса в земельной собственности. Позиции английского капитала в производстве продуктов кокосовой пальмы были все же значительны благодаря тому, что на его долю приходились наиболее крупные по тому времени фабричные предприятия по переработке этих продуктов.

Таким образом, в результате значительных капиталовложений, сделанных английским частным капиталом в плантационное хозяйство, к началу XX в. на Цейлоне был создан крупный частнокапиталистический уклад, занявший ведущее место в производстве экспортной продукции. Его создание, по существу, явилось началом качественно нового этапа в экономической истории Цейлона. Это означало, что Цейлон был втянут не только в обмен товарами, но и в само капиталистическое производство в рамках мирового капиталистического разделения труда. Достаточно сказать, что в 1910 г. доля трех важнейших плантационных культур во всем экспорте, страны составляла 88,6% [162, с. 95]. Иначе говоря, уже на рубеже XIX-XX вв. Цейлон окончательно превратился в аграрно-сырьевой придаток английской метрополии.

Созданные на Цейлоне крупные плантации капиталистического типа сделались одним из важных источников накопления капитала для определенных слоев английской буржуазии и в то же время обеспечили колониальные власти необходимыми финансовыми средствами для проведения целого ряда мероприятий, отвечавших прежде всего интересам английского частного капитала. Специализируясь на производстве то одних, то других экспортных товаров, частнокапиталистический уклад непрерывно развивался и совершенствовался, оказывая заметное влияние и на другие уклады, в том числе и на мелкотоварный.

Одним из важных социальных последствий создания частнокапиталистического уклада можно считать возникновение совершенно новых классов в цейлонском обществе: на одном полюсе к концу XIX в. сформировался уже весьма значительный по численности рабочий класс – плантационные рабочие [подробно об этом см. 82, с. 68-77], на другом – класс местной национальной буржуазии, тесно связанный с английским капиталом.

<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки»
Следующий раздел>>
Web Analytics