2.5 Кланы в десятом и одиннадцатом столетиях

Дэвидсон Р.М. «Тибетский ренессанс: тантрический буддизм и возрождение тибетской культуры»

В период фрагментации аристократические кланы и региональные властители стали центрами как политической, так и религиозной власти, а иногда обеими ими сразу был облечен один и тот же человек. Тибетское общество было очень сильно сегментированным, т.к. аристократия (sku drag или sger pa) имела в своей собственности разнообразные земельные владения, как большие, так и очень маленькие, которые были разбросаны по всему Тибету ⁸⁴. Демонстрация ими своих прав на земельные владения выглядела следующим образом: когда какому-либо клану удавалось закрепить за собой территорию в определенной местности, он часто брал географическое названия его основных или первых владений в качестве наименования всего клана. Таким образом, многие из старых аристократических кланов династического периода начинали как местные властители, имевшие земельные владения в Чиме, Нупе, Ле, Ча и т.д., а затем это топонимы становились наименованиями их кланов. Члены одного и того же клана считались потомками общего божественного предка, при этом они, как и везде в аристократических домах, заключали брачные союзы руководствуясь социальным статусом и предполагаемой выгодой. В более поздних документах сохранился список владений кланов в последние годы имперской династии (Таблица 2), однако, географическое положение некоторых из перечисленных в нем территорий неясно. Более того, в нем не представлены многие из наиболее значимых кланов конца десятого и начала одиннадцатого столетий. О других кланах нам известно из дуньхуанских документов и записей, цитируемых тибетскими историками последующих периодов⁸⁵.

Таблица 2. Владения кланов периода имперской династии

Источник: mKhas pa’i dga’ ston , стр. 186-91.

Дополнительный список показывает перемещение кланов вследствие восстаний: Дро и Чог-ро ушли в район Дромпа/Лхаце; Ньянг и Нанг удерживали Дранг-хар Че-чен; Шупу и Ньива захватили Ча-цанг гунг-нанг; Кху и Ньяк контролировали Намо шампо; а Це и еще одни Шупу заняли По-гю цехар⁸⁶. Здесь мы видим, что ветви клана могли одновременно владеть территориями в различных географических областях, к примеру, Дро имели земельные владения в таких разных местах, как северо-восточный Тибет (Амдо) и Ладакх.

Несмотря на то, что указанные кланы обладали огромной властью, это вовсе не означает, что клановые структуры были закостеневшими подобно кастовой системе, поскольку тибетская социальная динамика в целом поддерживала ограниченную мобильность с возвышением в особых обстоятельствах новых кланов и, соответственно, уходом в тень других⁸⁷.

Конечно, некоторые кланы из числа старых династий, такие как Кхьюнгпо или Ньо, в итоге смогли сохранить себя до наших дней, однако множество других полностью исчезло. Следует также отметить, что возвышение многих аристократических домов современного Тибета произошло в результате воздействия ряда факторов⁸⁸. К ним можно отнести накопление чрезмерных богатств благодаря обладанию деловой хваткой, признание воплощенцем ламы (особенно Далай-ламы) кого-либо из обычной семьи или же возвышение человека с исключительными способностями, которое могло произойти по разным причинам. В нашем случае, когда в Тибете миновал период «темных времен», как старые (Нгок, Чим, Че и пр.), так и новые кланы (Марпа и пр.) стали частью процесса возрождения и смогли продемонстрировать свою способность к дальнейшему развитию.

Более того, порядок вступления в брачные отношения в десятом и одиннадцатом столетиях выглядел более гибким в сравнении с ранними временами, когда брачные ограничения, порожденные системой аристократической градации, действовали достаточно жестко⁸⁹. Хотя аристократические семейства периода возрождения, как правило, выбирали себе супругов из других аристократических семейств, иногда представители разных линий одного и того же клана вступали в смешанные браки. Были даже примеры женитьбы выдающихся простолюдинов на дочерях аристократов, как в случае с великим переводчиком Дрокми. Иногда кланы делились на вторичные аристократические дома и даже меняли свои названия. Например, член одной из ветвей клана Чим, древнего дворянского рода, в десятом столетии изменил свое именование на Жанг, хотя причина этого изменения не указывается. В имперский период такое имя присуждалось наиболее значимым министрам, как правило, за то, что они выдавали своих дочерей за членов императорского дома. Поэтому, вполне возможно, что этот человек служил в качестве министра в одной из уцелевших ветвей династии⁹⁰. Другие ветви кланов употребляли вторичный термин «угол» (zur), используя строительную метафору для обозначения субклана, точно так же, как мы используем садоводческую метафору (к примеру, «ветвь»). Так что вполне возможно, что хорошо известные сторонники ньингмы клан Зур из провинции Цанг получили свое наименование именно таким образом.

Клану Зур принадлежала одна нестандартная практика: усыновление молодого человека – близкого или дальнего родственника – с целью сделать его наследником одной из ветвей клана⁹¹. Со временем такая форма усыновления стала важнейшей правовой системой, поддерживающей стабильность более поздней тибетской аристократической структуры, а свидетельства об ее существовании в одиннадцатом столетии указывают нам на то, что, по всей вероятности, она также практиковалась и в ранних традициях. Усыновление иногда было необходимо в случае целибата наставника, являющегося землевладельцем, т.к. для сохранения собственности после его кончины ему мог понадобиться наследник из его же клана, чтобы храмовые постройки и любые относящиеся к ним земли не были оспорены или конфискованы местным правителем. В то время как некоторые древние храмы неоспоримо считались собственностью общины, обязанной вносить плату (khral tsho) за их содержание и собирать средства, идущие на оплату организационных расходов, другие содержались как частная собственность или часть поместья, и время от времени этот вид храмов становился предметом споров. В таких случаях члены аристократического дома могли сохранить свои права собственности посредством усыновления.

Несмотря на все вышеизложенное, на самом деле мы очень мало знаем о структурах и организации кланов в периоды ранней раздробленности и раннего возрождения. Их состав, специфика брачных отношений, формирующее их население, особенности распределения, а также множество других вопросов до сих пор покрыты для нас пеленой исторического тумана. Иногда – как в случае с кланами Че, Ньянг, Ньяк, Кхан и Ланг – сохранились некоторые скудные записи, но они редки и часто неинформативны в части десятого и одиннадцатого столетий⁹². Другие фамильные документы известны нам только по слухам, как, например, семейная летопись клана Нгок, и пока попадаются только в виде названий рукописей, встречающихся в других источниках⁹³. Тем не менее, ясно, что к концу десятого столетия одни кланы расширяли свои владения и сферы деятельности, а другие оставались статичными, причем такие попытки расширения чаще всего перетекали и в область религии⁹⁴. К примеру, кланы Че и Нгок в конечном счете стали активно участвовать в различных буддистских линиях передачи, и эта модель доминирования кланов в религиозных делах продолжала существовать в качестве постоянной темы на протяжении всей истории Тибета. Вследствие этого, мы постоянно возвращаемся к обсуждению кланов, поскольку формирование стабильных тибетских буддистских институтов в конечном счете зависело от глубины вовлеченности и чувства ответственности великих кланов за этот процесс.