Страсти вокруг Дордже-Шугдена: буддийский фундаментализм или диктатура Далай-ламы?
Н. В.Цыремпилов, ИМБиТ СО РАН
источник текста: http://asiarussia.ru/buddhism/466/
Часть I
В 1998 году маленький индийский городок Дхарамсала, в котором находится резиденция Его Святейшества Далай-ламы XIV, потрясло шокирующее известие.
«Дело Дордже Шугдена»
Недалеко от резиденции Далай-ламы были обнаружены исколотые ножами тела буддийских монахов. В одном из погибших опознали видного тибетского деятеля Лобсанг-Гьяцо, который был весьма близким единомышленником самого Далай-ламы.
Убийц не нашли до сих пор, однако очень многие полагают, что Лобсан-Гьяцо и его спутники погибли от рук шугденистов, или сторонников культа Дордже-Шугдена. Это трагическое событие стало важным звеном в цепи событий, которые в совокупности можно обозначить как «дело Дордже Шугдена».
Существуют разнообразные мнения об истоках и идеологическом содержании этого дела. Кто-то усматривает в нем столкновение между экуменическим и фундаменталистским направлениями внутри тибето-монгольского буддизма. Кто-то считает, что в нем имеется политическая подоплека и рука Китая. Кто-то склонен полагать, что в этом деле особенно ярко проявились противоречия внутри общины тибетских беженцев. Так или иначе, но это дело уже нанесло и продолжает наносить огромный урон имиджу тибетского буддизма в мире.
Так кто же такой Дордже-Шугден, почему его сторонников обвиняют в этом преступлении и как все это связано с фигурой Далай-ламы и тибетским буддизмом в целом?
Политическое первенство «желтошапочников»
Для того чтобы разобраться в происходящем, следует начать издалека. Тибетский буддизм как явление формировался из различных школ и традиций, большинство из которых происходят из Индии. К XV веку в Тибете выделились четыре крупных буддийских школ – Ньингмапа, Кагьюпа, Сакьяпа и Кадампа. Отличия этих школ друг от друга лежат в сфере преемственности линий передачи тех или иных буддийских практик, соотношения экзотерических и эзотерических учений, организации жизни общины и т.д. Организационно эти традиции никак не объединены.
С XVII века политическое первенство в Тибете завоевывает новая традиция – Гелукпа, основанная в XV веке буддийским учителем Дже Цонкапой. Эта школа стала не только самой массовой по числу последователей, она получила наибольшее признание и за пределами Тибета, в частности в Монголии. От других традиций школу желтошапочников, как часто называют ее последователей, отличает приверженность к монастырским формам организации общины, заметное доминирование монахов в религиозной жизни.
Дже Цонкапа, основывая новую традицию, ориентировался на идеалы индийского монастырского буддизма, пережившего расцвет в первое тысячелетие нашей эры. Его не устраивала ситуация падения престижа института монашества в тибетской среде, когда религиозный авторитет находился в руках светских учителей, часто передававших религиозное знание в рамках своего рода или семьи.
Столь же неприемлемой, по его мнению, была увлеченность тибетцев тантрийскими практиками при слабом знании философских и этических основ буддизма. Эзотерические учения распространялись бесконтрольно, в то время как фундаментальные буддийские трактаты были преданы забвению. При этом деятельность Дже Цонкапы можно охарактеризовать как реставраторскую, поскольку первоначальной его целью было восстановление наиболее «индийской» из школ тибетского буддизма Кадампы, к тому времени уже практически прекратившей свое существование.
Смерть Дакпа-Гьялцена
Путь Гелукпы к успеху лежал через борьбу за право на существование. Новая традиция завоевывала это право, в том числе, и через военное противостояние с другими школами. Тибетские аристократы, покровительствовавшие другим традициям, жестоко подавляли общины желтошапочников, пока лидеры Гелукпы не заручились поддержкой монгольских ханов. Большую роль в восхождении гелукпы сыграли Далай-ламы, линия авторитетных перерожденцев, ведущая свое начало от одного из ближайших учеников Дже Цонкапы.
В XVII веке западные монголы покоряют Тибет и обеспечивают Далай-ламе V и школе Гелукпа политическую власть в стране. Казалось, Гелукпа достигла пика своего могущества. Прочие конкурирующие школы оттеснены на периферию политической жизни страны, крупнейшие монастыри насильно переведены в лоно «правильной» школы, все рычаги управления и административный ресурс находятся в руках желтошапочников, а страной управляет гелукпинский иерарх.
Однако Далай-лама V Нгаванг-Гьяцо (1619-1682) видел смысл этой победы в несколько ином свете. Для него, происходившего из клана, традиционно тяготевшего к старейшей из буддийских школ – Ньингмапе, приход к власти означал возможность построить государство всеобщего согласия. Он окружает себя авторитетными представителями других традиций, а в личной духовной практике часто использует методы Ньингмапы. Однако многие представители «желтошапочной» элиты полагали, что их традиция не должна делить свое верховное положение со вчерашними гонителями, а их иерарху не следует отдавать предпочтение «не вполне буддийским» практикам.
Лидером недовольных стал авторитетный гелукпинский учитель Дакпа-Гьялцен
Смутные слухи говорили о том, что в процессе поисков перерождения Далай-ламы IV рассматривалась и его кандидатура. Однако нового Далай-ламу обнаружили в другой семье, а клан Дакпа-Гьялцена затаил обиду. При этом Дакпа-Гьялцен, по отзывам современников, был выдающимся интеллектуалом, превосходил по своим способностям Далай-ламу.
В некоторых тибетских источниках рассказывается о том, что на одном из публичных философских диспутов Нгаванг-Гьяцо потерпел унизительное поражение от Дакпа-Гьялцена и был вынужден преподнести ему белый хадак в знак признания превосходства последнего. Через несколько дней Дакпа-Гьялцена обнаружили мертвым с тем самым хадаком в гортани. Тень подозрений, естественно, пала на Далай-ламу, но никаких доказательств найдено не было. Тем не менее, для тибетского правителя проблемы только начались. Тибетцы верят в то, что убийство высокого ламы способно навлечь на страну большие бедствия.
Перерождение в злобного духа
Однажды утром Далай-лама услышал оглушительные звуки, которые обычно издают камни, обрушивающиеся с гор на крышу дома. И хотя никакого камнепада не наблюдалось, грохот падающих валунов преследовал Далай-ламу беспрерывно. Объяснение этому явлению было найдено быстро. Грохот производил мятежный дух Дакпа-Гьялцена, который жаждал мести. Призванные Далай-ламой на помощь ньингмапинские ламы не без труда сумели заманить его в ловушку, запаять в свинцовый саркофаг и сбросить его в воды озера Дол.
На берегу озера был построен небольшой храм, служители которого должны были умилостивлять дух и держать его в спокойствии. Он получил имя Долгьял, или «дух класса “гьялпо” из озера Дол». Широко известно и его метафорическое имя – «Исполненный мощью ваджры». Последнее имя звучит по-тибетски как Дордже Шугден.
Для сторонников Дакпа-Гьялцена версия о перерождении последнего в злобного духа была неприемлема. Многие годы считалось, что все это выдумки обласканных Далай-ламой V ньингмапинцев, а на самом деле Дакпа-Гьялцен переродился в маньчжурского императора Канси. Однако со временем вера в Дордже-Шугдена как живого духа Дакпа-Гьялцена утвердилась даже в среде его последователей.
Кем же они были? По мнению некоторых авторитетных тибетологов, сторонниками Дакпа-Гьялцена являлась определенная часть желтошапочников, верившая в исключительность традиции Дже Цонкапы. Они полагали, что Гелукпа является не просто одной из традиций, составляющих тибетский буддизм, но единственно правильной и аутентичной передачей учения Будды.
Само по себе это убеждение вполне тривиально. Многие могут сказать то же самое о своих школах. Однако гелукпинские пуристы, как можно обозначить сторонников Дакпа-Гьялцена, были весьма агрессивно настроены к тем желтошапочникам, которые использовали «неаутентичные» учения в своей личной духовной практике, комбинировали гелукпинские и негелукпинские методы. В этом контексте Дордже-Шугден приобрел новый статус – теперь это был не просто мстительный дух, но покровитель учения Дже Цонкапы, стоящей на страже его чистоты. Долгие годы конфликт внутри традиции Гелукпа носил латентные формы. В XX веке выяснилось, что для тибето-монгольского буддизма это была бомба замедленного действия.
Часть II
Тлеющие угли застарелого конфликта с новой силой вспыхнули в начале XX века. Авторитетный гелукпинский учитель Пабонка-ринпоче поднял культ Дордже-Шугдена на высокий пьедестал. Он объявил Шугдена главным защитником Гелукпы и в своих ярких проповедях призывал желтошапочников посвящать больше времени медитативной визуализации этого божества.
Божества-защитники
В какой-то момент популярность культа Шугдена стала угрожать исторически сложившейся культовой системе Тибета. Божества-защитники традиционно занимают важное место в тибетской государственной системе. К ним обращаются за советом при решении важнейших вопросов, включая объявление войны и заключение мира. Божества-защитники передают свои советы устами оракулов, особых людей, на которых снисходит дух защитника.
Считается, что божества-защитники являются существами, не достигшими буддийского Просветления, а потому они подвержены обычным страстям. Они способны испытывать чувства гнева, обиды, зависти, раздражения и мести. И хотя просветленные божества гораздо выше по своему онтологическому статусу, близость мирских защитников к людям, как считается, делает их более эффективными и опасными существами.
Дордже-Шугден изображается в виде монаха с искаженным от гнева лицом верхом на снежном льве или гаруде. В ряду его зубов выделяется пара острых клыков. У него три глаза, что говорит о его статусе просветленного божества. В его правой руке – объятый пламенем меч, подчеркивающий его связь с бодхисаттвой мудрости Манджушри. В левой руке Дордже-Шугден держит габалу, наполненную кровью и внутренними органами, что символизирует его гневный и угрожающий настрой. В изгибе правой руки защитника сидит мангуст, изрыгающий драгоценные камни. И это далеко не случайный символ. Считается, что практика Дордже-Шугдена приносит быстрое материальное обогащение, что только содействует его популярности еще и в мирской среде.
Головокружительная«карьера» Дордже-Шугдена
С XVII века главным государственным оракулом Тибета является Нейчунг, культ которого берет свое начало в традиции Ньингмапа. Возвеличивание культа другого божества-защитника – Дордже Шугдена – закономерно привело к конфликту с Нейчунгом. В дело вмешался Далай-лама XIII Тубден-Гьяцо, который велел Пабонка-ринпоче прекратить навязчивую пропаганду культа Шугдена. Пабонка подчинился, но после смерти Далай-ламы XIII возобновил свою деятельность.
Его главным учеником и продолжателем дела продвижения культа Дордже-Шугдена стал Триджанг-ринпоче, который к тому же вскоре стал личным наставником Далай-ламы XIV. В концепции Триджанг-ринпоче Дордже-Шугден уже объявляется просветленным защитником, который лишь принимает облик мирского духа. Так, Дордже-Шугден делает головокружительную карьеру и в одночасье становится в один ряд с Махакалой и Пелден Лхамо.
Отныне Шугден не только оберегает Гелукпу от врагов, он преследует и наказывает тех желтошапочников, которые привносят в школу Дже Цонкапы чуждые элементы из других традиций. До этих пор ни в Гелукпе, ни в тибетском буддизме вообще не наблюдалось такой степени нетерпимости и закрытости.
Триджанг-ринпоче пытался передать свои взгляды на место Дордже-Шугдена в гелукпинском пантеоне молодому Далай-ламе XIV. Существует мнение, что именно Шугден помог Далай-ламе благополучно бежать из Тибета в 1959 году в Индию. Во время подготовки к бегству приближенные Далай-ламы обращались за инструкциями к оракулу Дордже-Шугдена. Сам Далай-лама XIV некоторое время был приверженцем этого культа и даже написал стихотворную молитву этому божеству. Однако в 1975 году все изменилось.
«Желтая книга»
Новый виток напряженности был связан с выходом в свет так называемой «Желтой книги», в которой ее автор Дземе-ринпоче излагает свои беседы с Триджанг-ринпоче. В этих беседах Триджанг-ринпоче перечисляет гелукпинских учителей, чья жизнь была прервана Дордже-Шугденом в связи с недостаточной чистотой их духовной практики. Книга содержала завуалированную угрозу недостаточно фундаменталистски настроенным желтошапочникам: истинный гелукпинец должен полностью отказаться от экуменических заигрываний с другими буддийскими школами, иначе его неизбежно постигнет кара Шугдена.
Далай-лама отреагировал на появление книги чрезвычайно болезненно. На церемонии пуджи долгой жизни 1976 года, во время которой тибетцы просят Далай-ламу как можно дольше оставаться в своем настоящем теле, Его Святейшество внезапно отказался принимать подношение. И хотя под давлением тибетских парламентариев позднее он все же принял преподнесенные ему символы долгой жизни, сам по себе отказ был очень плохим знаком.
Почему Далай-лама столь жестко отреагировал на появление «Желтой книги»? Чтобы ответить на этот вопрос, важно разобраться в том, какое место занимает Далай-лама в конфигурации тибетской религиозно-политической системы.
В этой системе Далай-ламы, несомненно, занимают ключевое положение. Будучи формально авторитетной линией внутри школы Гелукпа, по факту своего продолжительного верховного положения в Тибете они стали своего рода гарантами прав других традиций на существование. Далай-лама не может себе позволить мыслить в категориях отдельной школы, и в этом смысле фундаментализм любой буддийской школы Тибета противоречит его миссии.
Эта интегрирующая роль Далай-ламы приобрела еще большую актуальность в связи с борьбой Тибета за автономию. В этой борьбе сложилась тибетская нация, и идея этой нации связана с сохранением уникальной тибетской культуры как комплекса различных буддийских и небуддийских школ и традиций. Изоляция этих школ друг от друга, агрессивная позиция брезгливого радения за чистоту своей линии способны подорвать тибетское единство изнутри.
«Злобный дух, наносящий ущерб делу Тибета»
Если в 70-х годах прошлого века Далай-лама ограничил практику почитания Дордже-Шугдена в монастырях, то с марта 1996 года он начинает активную фазу противоборства с шугденистами. По мнению некоторых наблюдателей, к этому его подвигла позиция авторитетных представителей других традиций, которые увидели в возрастающей популярности культа Шугдена угрозу положению своих школ.
Так или иначе, но на одном из тантрийских посвящений Далай-лама назвал Дордже-Шугдена «злобных духом, наносящим ущерб делу Тибета». По его мнению, Дордже-Шугден является всего лишь мирским божеством-защитником, следовательно, поклонение ему как просветленному божеству противоречит духу буддизма. Он отказался давать посвящение последователям Шугдена, аргументировав это следующим образом: «Если кто-нибудь из присутствующих здесь полон решимости продолжать практику умилостивления Долгьяла, то ему лучше удалиться с церемонии посвящения. Просто встать и покинуть церемонию. Вам не стоит здесь оставаться. Церемония не пойдет вам на пользу. Напротив, ваше присутствие здесь сократит срок жизни Далай-ламы. Но если кто-то из вас надеется на скорую кончину Далай-ламы, то пусть остается».
После этих слов многие монахи отказались от практики Шугдена, однако определенная часть осталась верна своему защитнику. Жесткое заявление Далай-ламы спровоцировало столкновение между теми и другими.
Несмотря на то, что официальная позиция Далай-ламы и Тибетского правительства в изгнании оставляла решение вопроса о приверженности Дордже-Шугдену на совести каждого отдельного практика, антишугденовская кампания быстро приобрела характер кампанейщины.
Администрации монастырей начали сбор подписей в поддержку запрета культа Долгьяла. В монастырях начались обыски. Приверженцев культа запугивали, изгоняли из монастырей и даже избивали. В Дхарамсале были расклеены постеры с надписями «Разыскиваются последователи Шугдена». Все это стало напоминать охоту на ведьм. Монахов заставляли доказывать свою лояльность Далай-ламе. Шугденисты подверглись фактическому остракизму во всех стратах тибетского общества.
Вероятно, антишугденовская кампания стала самой крупной ошибкой тибетского правительства и персонально Далай-ламы XIV. Теперь настало время для ответа со стороны самих шугденистов. И они не заставили себя ждать.
Часть III
Вместе с началом анти-шугденовской кампании началась и кампания, направленная на дискредитацию Далай-ламы и других гелукпинцев, придерживающихся экуменических взглядов. Ее возглавил тибетский монах Геше Келсанг-Гьяцо, учившийся в буддийском монастыре Сэра на юге Индии.
Западное общество Шугдена и китайский след
В 90-е годы XX века Келсанг-Гьяцо эмигрировал в Великобританию, где основал организацию «Новая Кадампа», а также формально независимое от нее «Западное общество Шугдена». Эти организации быстро приобрели большое число последователей. Шугденисты под руководством Келсанга-Гьяцо публично обвинили Далай-ламу и тибетское правительство в изгнании в нарушении религиозных свобод и дискриминации по религиозному признаку. Они отвергли обвинения в том, что поклоняются мирскому божеству, подчеркнув, что воспринимают Шугдена как просветленное существо.
Геше Келсанг-Гьяцо
«Западное общество Шугдена» обратилось в правозащитные организации, в частности, в Эмнести Интернешнл, а также в индийские суды различных уровней, однако явной поддержки не получило. Тогда шугденисты изменили стратегию. Они стали организовывать пикеты в различных странах мира, которые посещал Далай-лама. В некоторых городах произошли столкновения между ними и сторонниками Далай-ламы, которые освещались в прессе.
Келсанг-Гьяцо позволил себе оскорбительные комментарии в адрес Далай-ламы, в которых подвергал сомнению законность его статуса:«Согласно некоторым источникам, вы родились в мусульманской семье. Когда вы были несмышлёным малышом, какие-то люди якобы действуя от имени правительства, признали вас Далай-ламой Тибета. С тех пор вы облачились в шафрановые одежды, а ваши земляки до сих пор в шутку называют вас «мусульманином в монашеской робе». Вот так вы стали Далай-ламой, и теперь многие люди на этом основании хранят ваше фото на алтаре и поклоняются вам».
Но главным пунктом обвинения в адрес Далай-ламы со стороны шугденистов было предательство своего коренного учителя – Триджанга-ринпоче. В буддизме вообще, и в тибетском буддизме в особенности, выражение недоверия и непочтения учителю является большим препятствием в деле духовного совершенствования. Келсанг-Гьяцо попытался выжать все из этого обвинения:«Вся эта ужасная ситуация сложилась из-за ваших вредных действий. Таково наше справедливое заключение о том, что вы не буддист. На этом основании мы считаем вас мусульманином в монашеской робе. Всю свою жизнь вы притворялись буддийским святым, давая учения, которые вы украли у своего учителя Триджанга-ринпоче. Так вы обманывали людей по всему миру. Одним словом, очевидно, что ваш нрав жесток и чрезвычайно злобен».
Это обращение лидера шугденистов, в котором невооруженным взглядом просматривались грубые измышления и инсинуации, было зачитано вслух во время одной из протестных акций в США, носившей знаковое название «Против буддийского диктатора XXI века Далай-ламы XIV». После этого многие видные последователи Дордже-Шугдена, включая оракулов, потребовали от Келсанга-Гьяцо умерить пыл и смягчить риторику. Столь враждебная стилистика протеста подрывала репутацию движения и бросала тень на весь тибетский буддизм и борьбу тибетцев за независимость.
Пикеты Шугденистов
Как писала The Independent: «Взгляд изнутри Общины сторонников Шугдена является почти точным фотографическим негативом всего того, что мир знал о Тибете и Далай-ламе. Репутации тибетского буддизма как чистой и рациональной религии, несомненно, будет нанесен урон. Единственная сторона, которая извлечет из этого выгоду, будут китайцы».
Однако факт и степень участия Китая во всей этой истории не вполне понятны. Обе стороны обвиняют друг друга в сотрудничестве с властями КНР. Согласно версии тибетского правительства в изгнании, китайские спецслужбы изначально срежиссировали конфликт с целью подрыва внутреннего единства общины тибетских беженцев. Высказывались версии о том, что китайцы оказывают финансовую поддержку шугденистам. Наиболее вероятной представляется версия о том, что Китай действительно мог в той или иной степени воспользоваться конфликтом, но едва ли стоял у его истоков. Очевидно, что дело Шугдена созрело внутри тибетской общины и уходит корнями в тибетскую традиционную культуру.
В битве с богами
Тибетская форма буддизма является и частью культуры монгольских народов. Со времен Джебцун-Дамбы IV, теократического главы Монголии, правившего в начале XIX века, культ Шугдена утверждается и в этой стране. Дордже-Шугден является хранителем важного монгольского монастыря Амарбаясгалант Сум. И сегодня там проводятся ритуалы умилостивления этого божества-защитника. В начале 2013 года в этот монастырь прибыл перерожденец Триджанга-ринпоче, который возглавил церемонию поклонения Дордже-Шугдену. Однако для монголов вопрос Дордже-Шугдена не является столь же болезненным, как для тибетцев в силу того, что Гелукпа имеет здесь твердые позиции и свободна от конкуренции со стороны других традиций.
Тем не менее, и Монголия, и Бурятия, и Калмыкия так или иначе вовлечены в конфликт. Сложившиеся прочные связи с тибетским буддийским миром ставят верующих в ситуацию выбора. Отношение к культу Шугдена и здесь становится мерилом лояльности Далай-ламе. Я сам лично был свидетелем заочных обвинений различных буддийских общин в тайной приверженности к практике Долгьяла. Эти обвинения становятся оружием против конкурентов и противников на современном буддийском поле.
Убийство буддийского монаха Лобсанга-Гьяцо, о котором мы говорили в начале первой части цикла о Дордже-Шугдене, стало некоей точкой невозврата. Хотя вина шугденистов в этом деле не доказана, для их противников в этом деле нет неясностей. Лобсанг-Гьяцо был слишком ярким противником культа Долгьяла, жестко критиковавшим самого Триджанга-ринпоче, чтобы люди поверили в версию о банальном убийстве с целью ограбления. Смерть Лобсанг-Гьяцо и его спутников не только показала всю серьезность раскола внутри Гелукпы и стремление каждой из сторон идти до конца в этой старом противостоянии экуменистов и пуристов.
Эта трагедия наглядно продемонстрировала, насколько сложным и слабо изученным феноменом является тибетский буддизм, в котором в тугой комок сплелись добуддийские культы божеств местности, индийская религиозная мифология, интересы древних аристократических кланов Тибета, межсектанские трения, теократическая модель управления страной, борьба за независимость страны и многое другое.
Наблюдая за конфликтом, мир стал свидетелем поистине космической теомахии, для участников которой существование Дордже-Шугдена и других божеств-защитников, бодхисаттв и идамов является столь же очевидным и неоспоримым, как факт постоянного вращения Земли вокруг Солнца по эллиптической орбите. Поразительно, как Далай-лама, сегодня участвуя в дискуссии с виднейшими специалистами в квантовой физике, завтра может открыто признаваться в том, что часто проводит гадания с использованием шариков из теста. Сюрреалистичность ситуации усиливается, когда ты просматриваешь в youtube видеоролик, в котором фиксируется момент нисхождения Дордже-Шугдена в тело оракула.
Вся эта история лишний раз показывает, что тот буддизм, который мы вроде бы в общих чертах знаем, в реальности может совсем не вписываться в наши представления. Это сложное и развивающееся в реальном времени явление, имея дело с которым нужно быть готовым выбирать для себя авторитеты и расставлять приоритеты. И конечно, это не просто философия, как думают многие наивные. Это самая настоящая религия.
