<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Внутри ступы находятся Зуб Будды и его чаша для сбора подаяний, доставленные в Бирму со Шри-Ланки. Строительство Каунмудо началось в 1636-ом году и закончилось 13 лет спустя. В датированной 1650-ым годом эпиграфической надписи, которая находится на территории пагоды, указывается, что ее специфическая форма заимствована у ступы Тупарама, расположенной в Анурадхапуре на Шри-Ланке.

Ступа Каунмудо (Kaung-hmu-daw), внутри которой находятся полученные со Шри Ланки Зуб Будды и его чаша для сбора подаяний, является одним из наиболее почитаемых священных мест Верхней Бирмы. Она расположена на равнине позади холмов Сагайна (Sagaing), но и при этом видна даже с реки Иравади.

Пагода практически полностью была построена королем Талуном (Thalun, правл. 1629-1648 г.г.), но зонт-тхи (hti) над ступой водрузил в 1649-ом году его сын и преемник. Сооружение пагоды началось в 1636-ом году и закончилось тринадцать лет спустя, причем в это время столица государства уже находилась в соседней Аве, куда она совсем недавно были перемещена из расположенного в Нижней Бирме Пегу. Следует заметить, что хотя формальным названием ступы является «Раджаманичула» (пали Rajamanicula), т.е. «Украшенная драгоценными камнями королевская корона», обычно ее называют «Каунмудо» ( бирм. Kaung-hmu-daw), т.е. «Королевская работа для [обретения] заслуги».

Верующие собираются перед священным образом Будды, установленным в примыкающем к пагоде Каунмудо южном зале почитания. И зал, и изготовленная из металла статуя Будда датируются текущим столетием.

Дарственная надпись этой пагоды датирована 1650-ым годом – вторым годом правления сына Талуна короля Пиндале (Pindale правл. 1648-1661 г.г.). Земля под ее строительство была расчищена в январе 1635-го года и «освящена» в мае следующего, 1636-го, года.

Строительные работа началась в декабре 1636-го года и были закончены в 1649-ом – спустя всего лишь год после того, как 23-го августа 1648-го года Талун испустил последнее дыхание в возрасте 64-х лет. Под руководством его сын в мае 1649-го года пагода была увенчана зонтом-тхи. Помимо этого, существует предание, что дворцовый астролог Азагуру (Azaguru) правильно предсказал дату смерти Талуна, за что разъяренный король сослал его в Паган (Than Htut: 10; ROB: I. 140).

Чтобы попасть из Авы в Сагайн король Пиндале и его свита пересекали реку на лодке, построенной в форме сладкоголосой птицы каравейк (бирм. karaweik, пали/санкр. karavika, англ. Indian cuckoo, индийская кукушка). Впрочем, выдающие религиозные заслуги, приобретенные королем Пиндале в результате этих пожертвований, не произвели особого впечатления на его брата, который сверг Пиндале в 1661-ом году – менее чем через двадцать лет после окончания строительства Каунмудо.

На этом современном панно изображен подъем зонта-тхи в 1649-ом году, для чего потребовалось 1 000 бревен. Строительство ступы была начата королем Талуном и закончено его преемником, королем Пиндале, который изображен справа. By Maung Ba Thein. Entrance corridor. Kaung-hmu-daw Pagoda.

На сооружение пагоды было израсходовано 10 126 552 кирпичей. Кроме того было использовано 650 385 корзин «красной земли», которая по-видимому использовалась в качестве заполнителя. На деревянные леса, необходимые для подъема металлического навершия, согласно королевского указа ушло 1 000 бревен и 10 000 бамбуковых шестов (ROB: I. 138).

Металлический зонт-тхи был составлен из пяти размешенных по вертикали колец уменьшающегося к верху размера, при этом диаметр самого нижнего кольцо составлял 4.11 м, а на его золочение было выделено 150 висс (248.86 кг) золота.

Королевский указ о подготовке к подъему венчающего украшения ступы был выпущен 8-го апреля 1649-го года (ROB: I. 139). В последующие времена зонт-тхи многократно заменялся. Следует отметить, что решение возвести эту ступу на равнине позади Сагайна до сих пор не имеет внятного объяснения.

Зуб и Чаша

Согласно эпиграфической надписи Пиндале, датированной 1650-ым годом, главные священные реликвии были помещены в ступу 12-го декабря 1636-го года, причем перед этим они были выставлены на показ в павильоне, расположенном на территории пагоды. В их состав входили: зуб и волосок(и) «королевского почитания», неизвестные по количеству и наименованию телесные реликвии (пали dhatu), реликвии священных волосков, а также украшенные драгоценностями модели ступ и священные образы,  переданные рядом неуказанных стран. В эпиграфике также описываются картины на стенах пагоды (не сохранившиеся до настоящего времени), на которых было изображено прибытие священных реликвий Зуба и Чаши Будды со Шри Ланки в Пегу и их последующее перемещение сначала в Таунгу, а затем в Аву. Согласно тексту картины сопровождались подписями на бирманском, монском и языке юан (Yun, Lanna Thai) (Tun Aung Chain, personal communication). Таким образом, можно полагать, что ключевыми реликвиями, помещенными в эту ступу, были священный Зуб и чаша для сбора подаяний, принадлежавшая Будде. Эта эпиграфическая надпись также демонстрирует то, что к 17-му столетию отдельные образцы живописи были сфокусированы на реальных событиях, происходивших в контексте религиозной жизни страны, что отличает их от живописи Пагана, сюжеты который черпались главным образом из традиционных буддистских текстов.

Священные реликвии перед их помещением в реликварную камеру. Зуб Будды излучает свет. Слева от него находится Чаша Будды. Король Талун (справа) воздает почести реликвиям. South corridor, By Maung Ba Thein.

В эпиграфической надписи ничего не говориться о перемещение по стране священных реликвий Зуба и Чаши Будды до того, как они попали в Аву, но эти события могут быть прослежены по бирманским хроникам. Согласно им, изначально священный Зуб Будды был отправлен в Бирму ланкийским правителем Дхаммапалой (Don Juan Dharmapala of Kotte – прим. shus) правившему в Пегу дедушке Талуна королю Байиннаунгу (Bayinnaung, правл. 1551-1581 г.г.) в обмен на оказание военной помощи против мятежников. Байиннаунг получил реликвии в порту Бассейна (Bassein, совр. Pathein), после чего перевез их в Пегу и поместил в шкатулку, содержащую четыре драгоценных камня, связанные с двумя ранними монскими правителями Банья Бароу и Дхаммачети (Banya Barow, Dhammaceti), собвой (бирм. sawbwa, шанский князь) Монгмита (Mongmit) и королем Аюттхаи (Ayutthaya). Байиннаунг хранил оригиналы реликвий в своей королевской спальне, а две реплики священного Зуба Будды поместил в ступы Махазеди (Mahazedi) и Махавиджая (Mahavijaya), расположенные в Пегу. В 1599-ом году правитель Таунгу (Toungoo), совершив набег на Пегу, захватил священные реликвии и 22-го февраля 1600-го года перевез Зуб вместе с Чашей к себе в Таунгу. Затем обе реликвии были захвачены в Таунгу королем Анаупетлуном (Anaukpetlun, правл. 1606-1628 г.г.) и в 1610-ом году доставлены в Аву. И, наконец, в 1636-ем году они были помещены в реликварий ступы Каунмудо. Король Талун также приказал отлить из золота и серебра равного своему весу две статуи Будды, но ни один из источников не содержит упоминаний о помещении подобного рода реликвий в эту ступу (Tun Aung Chain, personal communication).

Ранние источники ничего сообщают о чаше для сбора подаяний, принадлежавшей Будде, но наиболее вероятно, что она прибыла в Бирму со Шри Ланки вместе со священным Зубом Будды, поскольку связь между Зубом Будды и его Чашей прослеживается в тхеравадинских преданиях вплоть до сегодняшнего дня, причем впервые она упоминается на Шри-Ланке по крайней мере еще в 12-ом столетии в известной эпиграфической надписи на плите Велаиккаров (Velaikkaras) в Полоннаруве (Polonnaruva) (Wickremasinghe: 254). Это взаимосвязь также отмечается и в 18-ом столетии в Бирме (ROB: IV. 21). К примеру, в настоящее время в Канди ступа, посвященная Чаше Будды, располагается около Храма Зуба, при этом некоторые предания утверждают, что Чаша находится в основании постамента Зуба Будды (Strong 2004: 195; Geiger 1986: 213).

Расположенная на территории пагоды эпиграфическая надпись упоминает о семи отдельных вложениях в реликварий ступы, но только первое из них описано подробно. Датировка этого события (1636-ой год, см. выше) подразумевает, что это вложение было помещены в главную реликварную камеру, которая была размещена либо ниже уровня земли, либо на уровне основания ступы. Оставшиеся более поздние шесть вложений вероятнее всего помещались в ступу уже в процессе ее строительства, что позволяет предположить наличие в теле ступы ряда реликварных камер, расположенных по всей ее высоте, которые содержат реликвии меньшей значимости.

Эта пара священных реликвий: Зуб и Чаша Будды, вне всякого сомнения представляла собой палладиум королевской власти, что объясняет причину, по которой в 16-ых и 17-ых столетиях этим двум сакральным объектам уделялось такое большое внимание и посвящались такие внушительные сооружения. К слову сказать, повествование об этих реликвиях в некотором смысле напоминает историю захвата Верхней Бирмой священных объектов в Нижней Бирме и последовавшего за этим объединения страны.

Реверанс в сторону Шри Ланки

Эпиграфическая надпись Каунмудо сообщает, что по своей форме она подобна ступе Тупайон (бирм. Thupayon, пали Thuparama), расположенной в Анурадхапуре на Шри Ланке. Эта ступа была сооружена самым великим легендарным королем Шри Ланки Деванампия Тиссой (Devanampiyatissa), который принял буддизм еще во времена императора Ашоки (Asoka), а ее главной реликвией является правая ключица Будды. Поэтому специфический контур Каунмудо был смоделирован по образу и подобию именно этой прославленной ступы из Анурадхапуры, хотя бирманский образец несколько заужен к вершине, начиная от «плеча». Такая форма является принципиальным отходом от общепринятой в Бирме колоколообразной формы ступ, типичным примером которой является паганская ступа Швезигон (Shwezigon). Однако следует отметить, что ланкийская Тупарама (Thuparama) много раз восстанавливалась, причем одной из самых  масштабных была реконструкция 19-го столетия, и поэтому сейчас трудно сказать, в какой степени бирманский монумент 17-го века соответствовал ланкийскому образцу того же периода. Возможно, что традиция имитации некоторых выдающихся ланкийских ступ была заложена еще в паганский период, хотя это предположение пока что не подтверждено надежными доказательствами. Помимо прочего, в этой же эпиграфической надписи указано, что ступа Синмьяшин (Hsinmyashin, Sin Myar Shin), сооруженная в Сагайне в 1431-ом году, была создана по образцу знаменитой ступы Ратаначетия (Ratanacetiya, совр. Ruvanwelisaya), возведенной королем Дуттагамани (Dutthagamani) в Анурадхапуре (Than Tun 2004: 225).

Объяснение причины, по которой была построена пагода столь необычной для Бирмы формы, изложено в чисто бирманском предании, которое содержится как минимум в трех хрониках. События этой истории происходят в древнем городе Шри Кшетра (Shri Kshetra), где, согласно самому раннему источнику, принц по имени Талун (Thalun) поклялся перед пагодой Тарама (Tharama, также называемая в тексте Паямой), что он воздвигнет в своей столице ступу подобную Паяме (Payama) в случае удачного захвата королевского трона. Эта история, приведенная У Калой (U Kala, автор «Махаязавин», бирм. Maha Yazawin, «Большая королевская хроника» – прим. shus) в 18-ом столетии, повторена в «Хронике стеклянного дворца» (Glass Palace Chronicle), которая датируется началом 19-го века. В другом источнике, «Новой Хронике» (бирм. Yazawin Thit), сообщается, что эта клятва произносилась в Шри Кшетре перед ступой Бободжи (Bawbawgyi). В других текстах фигурирует эта же самая история, но без указания названия ступы (Sasanavamsa: 115). По поводу подобия ступ следует заметить, что коническая Паяма и цилиндрическая Бободжи по своей форме имеют весьма отдаленное сходство с полусферической Каунмудо. Эти легенды еще раз демонстрирует то, как древние священные места (в данном случае Шри Кшетра), непрерывно «встраивались» в эпизоды более поздней бирманской истории, такие как, например, изъятие реликвий из ступы в Шри Кшетре паганским правителем Аноратхой (Anawrahta).

Территория пагоды

Основание ступы окружают сотни каменных лампадных светильников, а также небольшие святилища, посвященные дням недели. Их возраст неизвестен, но в 1826-ом году о них упоминал Джон Кроуфорд.

Ступа Каунмудо окружена 812-ью высокими и тонкими каменными лампадными светильниками, что заставляет вспомнить о подобных светильниках, находившихся на платформе пагоды Шведагон (Shwedagon) в 15-ом веке, и лампадах, которые согласно «Хронике стеклянного дворца» окружали Великую ступу императора Ашоки (Strong 2004: 147). Вдоль основания ступы тянутся 120 ниш, в каждую из которых помещена расписанная красками каменная фигурка стражника с цветочным украшением в поднятой правой руке и коротким мечом в опущенной левой. Похоже, что эти скульптуры были установлены сравнительно недавно взамен подобных им статуэток из песчаника, упоминаемых в описаниях пагоды 19-го столетия (Crawfurd: I. 344; Bird: 297).

В настоящее время на платформе пагоды находятся четыре зала почитания, расположенные по четырем главным сторонам света, при этом в описаниях начала 19-го века фигурирует только один восточный зал с позолоченной фигурой Будды, высеченной из песчаника (Cox: I. 345). Четыре (в то время еще небольших) зала почитания появились около ступы где-то к середине 19-го столетия (Yule: fig. 22). Сейчас главный вход располагается на южной стороне пагоды, где делают свои пожертвования правительственные чиновники.

Лампады, расположенные в верхней части стоящих бок о бок каменных светильников, особым образом освещают основание ступы. Сейчас трудно сказать, когда они были установлены. Подобного рода лампадные фонари также окружали и расположенную в Янгоне ступу Шведагон, о чем свидетельствует эпиграфическая надпись 15-го столетия.

Окружающая платформу ступы стена, сооруженная одновременно с самой пагодой, когда-то была украшена горизонтальными рядами фресок. Нижний ряд был посвящен сценам буддистских адов. На рисунках расположенного над ним ряда были представлены миры людей, богов (пали deva)  и других классов божеств, называемых брахмами (пали brahma). Средний ряд состоял из иллюстраций ко всем 537-ми джатакам (jataka), а верхнюю часть стены занимали сцены из жизни Будды (ROB: 1. 139).

120 расписанных красками каменных стражников расположены в нишах вдоль основания ступы.

Подписи к фрескам были выполнены на бирманском, монском и языке юан (Yun, Lanna Thai), т.е. на языках регионов, входивших в то время в состав бирманского королевства. К сожалению, ни один из этих рисунков к настоящему времени не сохранился. Спустя более чем столетие после сооружения ступы, король Бодопайя (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.) приказал восстановить некоторые картины с изображениями королевских лодок, но они также не сохранились (ROB: V. 226).

Расположенная с южной стороны пагоды галерея главного входа была построена сравнительно недавно, в 1960-ых годах. На ее стенах размещены панно, иллюстрирующие историю ступы от ее закладки до прибытия реликвий со Шри Ланки. На первом из них изображен Будда, указывающий в направлении будущей пагоды с холма, расположенного в Сагайне, и напоминающий своим видом статуи, установленные над Паганом и Мандалаем. Большинство панно, как кажется, принадлежит кисти художника из Мандалая Маунг Ба Тейна (Maung Ba Thein). По обеим сторонам от входа находятся скульптурные изображения земных шаров, поддерживаемых традиционными львами. Эта композиция посвящена Шве Чу (Shwe Chu) и его семье – тому самому магнату сигар-черути (cheroot), на чьи пожертвования в 1950-ых годах в Пегу был возведен существующий и поныне Зал посвящения Кальяни (Kalyani). Территория пагоды является наиболее благоприятным местом для освобождения птиц, томящихся в клетках. Выпустить на свободу воробьев стоит дешевле, но это приносит меньшую религиозную заслугу по сравнению с более экзотическими разновидностями птиц, цена освобождения которых гораздо выше.

Дарственная надпись на мраморной плите

Дарственная надпись на бирманском языке, датированная 1650-ым годом, выгравирована на массивной мраморной плите, расположенной в северо-восточном углу платформы ступы – справа от восточного входа, который изначально был главным входом пагоды. Каменная плита для этой надписи была доставлена из мраморных  каменоломен Саджьина (Sagyin), и ее размер составляет более 2.5 м в высоту и почти 30 см в ширину. С каждой стороны на плиту нанесены 86 линий текста, а ее верхняя часть украшена орнаментом из листьев дерева Бодхи и растительных мотивов. В настоящее время одна из сторон плиты покрыта отвратительной сине-зеленой краской.

Главная дарственная надпись ступы, датированная 1650-ым годом, сообщает о семи вложениях в ступу и ее связи с ланкийской  ступой Тупарама. Эта эпиграфическая надпись, которая помимо прочего детализирует территориальный размах бирманского королевства тех лет, в 1830-ых была использована Генри Бёрни (Henry Burney) в качестве доказательства обоснованности бирманских претензий на Манипур. Kaunghmu-daw compound.

Часть текста описывает состав королевства Талауна, которое в те времена включало в себя и Чиангмай. В надписи также содержится самое раннее упоминание знаменитой классификации 32-х городов, расположенных в Нижней Бирме (Shorto 1963: 573). В 19-ом столетии бирманский королевский двор использовал содержащийся в этой надписи перечень подвластных Бирме территорий в качестве доказательства на переговорах с англичанами по поводу спорных областей в Восточной Индии (Yule: 351; Blackmore 1985: 72). Мраморная плита Каунмудо входит в число тех эпиграфических надписей, которые столетия спустя были скопированы и установлены в храме Махамуни (Mahamuni) по приказу короля Бодопайи (Bodawpaya).

В настоящее время плита с надписью находится внутри небольшого скромного строения с угловыми пилястрами, выполненными в европейском стиле, которое по всей вероятности было сооружено в 19-ом веке. Подобное этому небольшое святилище для эпиграфической надписи есть и на платформе расположенной в Пагане пагоды Швезигон (Shwezigon), но оно датируется концом 18-го столетия и выполнено в чисто национальном стиле.

В настоящее время эпиграфическая надпись 1650-го года находится внутри небольшого строения, сооруженного по всей вероятности в 19-ом веке.

Согласно указу короля Талуна обслуживанием пагоды должны были заниматься три соседние деревни, расположенные к северу от Каунмудо. Жители первой из них обязаны были обеспечивать проводимые пагодой праздники музыкантами, второй – выделять танцоров и актеров, а третьей – готовить монахам пищу во время этих мероприятий. За этими деревнями были закреплены окружающие их земли, и они были освобождены от налогов и воинской повинности. Генри Юл (Henry Yule) в 1855-ом году отмечал наличие вблизи пагоды отдельных деревень, специализировавшихся на производстве бумаги и обработке металлов (Yule: 64). Жители одной из соседних деревень также занимались изготовлением мраморных скульптур, при этом камень завозился из каменоломен  Саджьина (Sagyin), так как не все местные сорта «были пригодны для изготовления скульптуры» (Cox: I. 298).

С начала 17-го столетия в дар пагоде Каунмудо стали передаваться «храмовые рабы» (*) (ROB: I. 140). В 1807-ом году более ста прикрепленных к пагоде рабов были незаконно освобождены и перемещены в собственные угодья мелкими местными начальниками, на что последовал королевский указ об их возвращении на законное место. Чтобы воспрепятствовать дальнейшим попыткам покинуть обслуживаемую ими пагоду, все они были собраны в одно месте и татуированы, а их имена записаны на установленной в пагоде каменной плите (ROB: VI. 1). После падения Мандалая в 1885-ом году окруженная стеной платформа Каунмудо стала пристанищем бандитов-дакойтов (хинди dacoit), но «пагода была атакована и преступники были оттуда выбиты» (White: 136).

—————————————————————————————————————————————-

(*) Речь идет о «пэйя чуан» (бирм. phaya kyuan), для обозначения которых в англоязычной литературе используется термин «slaves» или «temple slaves» – «храмовые рабы». На самом деле они представляли собой обособленную категорию бирманского общества, во многом аналогичную (в т.ч. и ритуальной нечистотой) индийской касте «неприкасаемых». Пэйя чуан навечно закреплялись за пагодами, проживали в поселках рядом ними и занимались их обслуживанием, имея при этом в собственности имущество и землю (после двух поколений). Человек, попадавший в эту социальную категорию, оставался в ней навсегда, при этом все его потомки также могли быть только «храмовыми рабами». Одной из особенностей пэйя чуан было то, что в своей массе «храмовые рабы» были небирманцами, т.к. их ряды чаще всего пополнялись пленниками из соседних государств: тайцами, шанами, араканцами, монами, манипурцами и пр. – прим. shus

—————————————————————————————————————————————-

 

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Сегодня Амарапура (Amarapura) является всего лишь южным пригородом большого Мандалая, но когда-то она была столицей Бирмы. Несмотря на свое недолгое существование, Амарапура внесла значительный вклад в священный ландшафт страны.

Город был основан королем Бодопайей (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.), в период почти сорокалетнего правления которого была возведена пагода Мингун (Mingun) и привезена из Ракхайна (Rakhine) бронзовая статуя Будды Махамуни (Mahamuni). Сегодня мало что сохранилось от старой Амарапуры, но ее окрестности, в отличие от самого Мандалая с его городской толкотней и суматохой, все еще навевают память о прошлом.

Бодопайя был сыном Алаунпаи (Alaungpaya, правл. 1752-1760 г.г.) – основателя династии Конбаун (Konbaung, 1752-1885 г.г.). При ранних правителях этой династии произошло самое большое расширение территории бирманского государство за все время ее существования, но в 19-ом столетии три последовавшие друг за другом войны с Великобританией привели сначала к постепенной потере Нижней Бирмы, а затем и падению Мандалая в ноябре 1885-го года. Вместе с тем периоды правления Бодопайи и Миндона (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.) ознаменованы возникновением ряда наиболее почитаемых священных мест страны.

Миссия Артура Фэйра посетила дворец короля Миндон в 1855-ом году – за несколько лет до того, как столица переместилась в Мандалай. От дворца тех времен к настоящему времени ничего не сохранилось. Эта акварель, прорисованная чернилами, была сделана художником миссии Колесуорти Грантом,. Courtesy: British Library.

Амарапура была провозглашена новой столицей государства вскоре после того, как Бодопайя в 1782-ом году сверг своего племянника в Аве. Дворцовые астрологи расписали каждый шаг по созданию  нового города, начиная с благоприятного момента для его закладки, которым было определено 21-ое октября. При этом строительные работы началось только тогда, когда барабанным боем было возвещено о начале первой ночной стражи, т.е. ровно в 21:00.

Строительство семи ключевых объектов, которые включали в себя в том числе городские стены, ров, монастырь и библиотеку, было начаты одновременно 9-го января 1783-го года. При выполнении подсобных работ строители двигались по часовой стрелке, начиная с севера, и даже день рождения рабочих обязан был быть таким же, как у короля (Tun Aung Chain 2004a: 130). Официально город был открыт шесть месяцев спустя 1-го июня 1783-го года, после завершения в нем всех работ 17-го мая 1783-го года (Okudaira and Huxley).

Своим появлением Амарапура обязана пророчеству, произнесенному Буддой перед четырьмя демонами-билу (bilu), обитавшими на легендарных окрестных вершинах. В тексте документа времен основания Амарапуры сообщается, что согласно этому предсказанию после определенного количества лет в этих местах должен появиться вселенский правитель, который и определит местонахождение своей столицы (Maung Tin). В другом предании говорится, что этим четырем демонам-билу было предсказано будущее перерождение в качестве правителей Амарапуры, что напоминает легенду с пророчеством об основании Пагана (Sasanvamsa: 135; Glass Palace Chronicle 159).

Центром основанной Бодопайей в 1783-ом году Амарапуры был королевский дворец, обращенный фасадом на восток. Квадратная в плане территория города была огорожена кирпичной стеной с 12-ью воротами, длина которой составляла около 1.6 км . Plan adapted from Michael Symes, An Embassy to the Kingdom of Ava.

В этих же источниках новая столица напрямую сравнивается с древним городом под названием Раджагаха (пали Rajagaha, совр. Rajgir в штате Бихар) – родиной династии индийских правителей, потомком которых являлся императора Ашока (Asoka), при этом подчеркивается близкое сходство Раджагахи и Амарапуры, также поначалу бывшей «пустынным местом и лесным убежищем, населенным демонами-билу» (Maung Tin). В текстах также присутствуют ассоциации с небесными сферами, так Амарапура в них приравнивается к обители богов Амаравати (Amaravati). Помимо прочего в этих источниках Бодопайя в своей деятельности уподобляется императору Ашоке и легендарному ланкийскому королю Деванампия Тиссе (Devanampiyatissa) (Maung Tin; ROB: VI. 3).

Квадратный в плане город был окружен толстыми кирпичными стенами длинной примерно 1.6 км, вдоль которых пролегал ров, питаемый водой из соседней реки. Внутрь города вели двенадцать ворот, каждое из которых соответствовало определенному астрологическому дому. В последующие периоды массивные крепостные сооружения по большей части были разобраны, а кирпич использован при строительстве различных зданий, но в некоторых местах до сих пор еще можно увидеть остатки городских стен и рва. В настоящее время современная жилая застройка, склад пиломатериалов и военный городок занимают большую часть старого города, а железнодорожная линия 19-го века пересекает его северо-западный угол.

Это артиллерийское орудие, захваченное в Ракхайне в 1794-1795-х годах и имеющее длину почти 9 м, когда-то было установлено в Амарапуре. Сейчас оно находится около заднего входа королевского дворца в Мандалае.

Так же, как и в Мандалае, деревянный дворец был расположен в центре территории, огороженной крепостными стенами. К настоящему времени из этой застройки ничего не сохранилось, но дворцовый комплекс находился рядом с тем местом, где сегодня располагаются два кирпичных здания более позднего периода, которые носят название Казначейство и Архив (Bird: 303). Дворец был обращен фасадом на восток, к солнцу, подчеркивая тем самым декларируемую еще с паганского периода связь бирманских королевских династий с «Солнечной династией» мифических индийских правителей, носившей название Адитьявамша (санскр. adityavamsha) (Tun Aung Chain 2004a: 132).

Дворец был окружен собственной невысокой кирпичной стеной, а за ее пределами с восточной стороны располагались колокольня и сооружение, в котором хранилась реликвия Зуба Будды. Оба эти объекта еще существовали в конце 19-го столетия, но их дальнейшая судьба неизвестна (Bird: 305).

Рядом с дворцом находилось огромное артиллерийское орудие, которое было частью военной добычи, захваченной в Ракхайне в то же самое время, когда и статуя Будды Махамуни (Blackmore 1985: 118). Помимо этого, две самые большие пушки, получившие прозвище «Два брата», были помещены на деревянные лафеты и установлены здесь же в 1815-ом году (ROB: VII. 95; Crawfurd: I. 252). Рядом с этой парой находилось еще одно орудие меньшего размера, но к концу 19-ого столетия их уже практически не было видно среди густой растительности (Yule: 136; O’Conner: 143). Самая большая из этих пушек теперь хранится рядом с задним входом королевского дворца в Мандалае.

Каменный образ индийского мудреца Капилы Муни, привезенный в Бирму из Варанаси в 1812-ом году, (фото выше) почти идентичен скульптуре, находящейся в Варанаси (фото ниже). При этом высота статуи, которая хранится в монастыре Чо Аунг Сан Тха в Амарапуре, составляет 139 см, а образа в храме Капиладхара в Варанаси  – 148 см.

У Вин Маунг, измеряющий то самое место, куда в 1814-ом была помещена привезенная из Варанаси скульптура Капилы Муни. Этот полуразрушенный храм находится около пагоды в северо-восточном углу Амарапуры.

Город был разделен на квадраты параллельными улицами, при этом дворец занимал примерно 20% территории, расположенной внутри крепостных стен. Квадраты кварталов, созданные пересечением трех широких улиц, идущих с севера на юг с тремя такими же улицами, протянувшимися с запада на восток, были разделены на небольшие блоки маленькими переулками. В каждом углу города находился большой кирпичный храм, возведенный для защиты Амарапуры от враждебных сил. В начале 20-го столетия они находились в полуразрушенном состоянии, но впоследствии были восстановлены.

Несколько самых значимых монастырей, пожертвованных наиболее уважаемым монахам страны, были построены немногим более чем в 3-х км к северу от городских стен, в местности, которая в те времена была тихой сельской глубинкой (Sasanavamsa: 137; Symes). По соседству с ними располагался храм Махамуни, местоположение которого по всей вероятности и было выбрано с учетом близости к этим почтенным монашеским обителям.

Бодопайе достался в наследство тянущийся многие годы и вносивший раскол в сангху спор о том одно или два плеча должно быть укрыто одеждой у новообращенных монахов, идущих на утренний сбор даяний в жилые кварталы. Король решительно принял сторону фракции «двух плеч» и даже вынудил самого авторитетного монаха оппозиционной группы выйти из сангхи (sangha) (Pranke 2004: 2). Бодопайя был очень  властным правителем и весь период его длительно нахождения у власти отмечен острыми трениями с монашеской сангхой. Он объединил сангху при содействии «Совета Тудаммы» (Thudhamma Council), в результате чего была создана Тудамма Никая (Thudhamma Nikaya – прим. shus), являющаяся сегодня сам крупным подразделением бирманского буддизма.

Проведение некоторых дворцовых ритуалов, в частности таких, как коронации, при Бодопайе было доверено индийским брахманам. Они присутствовали при дворах всех бирманских правителей, но особенно заметной их деятельность стала в период правления Бодопайи (Thant Myint-U; Leider 2005/2006). Во дворце этого буддистского монарха даже открыто поклонялись индуистскому богу Ганеше (Ganesha) (ROB: VI. 307).

На этом рисунке работы неизвестного индийского художника (1817-1820 г.г.) изображена бирманская миссия, прибывшая в Дели в 1817-ом году. На заднем плане виден знаменитый делийский Красный Форт. Надписи на рисунке идентифицируют изображенных на нем персонажей. Courtesy: Francesca Galloway.

Еще одним индуистским божеством, какое-то время бывшим в дворцовой фаворе, являлся Капила Муни (Kapila Muni) – легендарный мудрец, почитание которого в 19-ом веке было широко распространено в Восточной Индии (Singh: 118). Сегодня популярность Капилы ограничивается пределами Бенгалии, а его главный храм находится к югу от Калькутты на небольшом острове Сагара (Sagara), расположенном в устье реки Хугли (Hoogly).

Большой каменный образ этого божества был приобретен бирманской миссией в Варанаси в 1812-ом и с помпой доставлен по Иравади в Амарапуру на специальном судне в сопровождении танцоров и музыкантов. Высота скульптура составляет более 1 м и она имеет довольно приличный вес. В 1814-ом году эта статуя была помещена в небольшое святилище, расположенное вблизи огромной квадратной кирпичной пагоды, возвышавшейся над северо-восточным углом города (ROB: VII. 84).

В недавнем прошлом скульптура было перемещено в монастырь, расположенный около моста У Бейна (U Bein), где ей все еще поклоняются под тем же именем Капила Муни. Следует заметить, изначальный храм этой статуи сохранился до настоящего времени и в нем хорошо видно место, которое образ Капилы занимал до его переноса в монастырь.

По-своему внешнему виду скульптура практически идентична аналогичному образу Капилы Муни, который до сих пор почитается верующими в Варанаси (Stadtner 2001). По всей вероятности обе скульптуры были изготовлено в одной и той же мастерской Варанаси и примерно в одно и то же время. Рядом со зданием святилища находится кирпичное строение, которое возможно было жилищем главного монаха этого храма и в этом случае является одним из немногих сооружений, сохранившихся с тех времен.

Амарапура поддерживала контакты с независимыми индийскими государствами, в процессе которых обсуждалось британское влияние, а также приобретались санскритские рукописи различной тематики. На одной из редких иллюстраций того времени по всей вероятности изображена бирманская миссия в Дели в 1817-ом году, при этом над головой бирманского посла находится надпись на персидском языке, которая гласит «Изображение Нуд Мьяо Манакала Чо (Nud Myaw Manakala Kyaw)» (Losty; Stadtner 2001). 

Ступа Патододжи

Баджидо (Bagyidaw, правл. 1819-1837 г.г.) занял королевский престол в Амарапуре после смерти своего деда в 1819-ом году (*) и в 1824-ом году перенес столицу государства обратно в Аву (Ava).

——————————————————————————————————————————————–

(*) Бодопайя назначил Баджидо наследником престола сразу после смерти в 1809-ом году своего сына и его отца Тадо Минсо (Thado Minsaw), который прославился захватом Ракхайна и доставкой в Амарапуру статуи Будды Махамуни. Следующим после Баджидо королем Бирмы стал его брат Таявади (Tharrawaddy). – прим. shus

——————————————————————————————————————————————–

При нем армия потерпела поражение в Первой англо-бирманской войне (1824-26 г.г.) и страна потеряла обширные прибрежные территории. Его главная королева в 1828-ом году построила в Аве кирпичный монастырь Маха Аунгмья Бонзан (Maha Aungmya Bonzan), который в превосходном состоянии сохранился до нашего времени.

Патододжи, созданная по образу и подобию ланкийской ступы легендарного короля Дуттагамани, находится сразу за стенами Амарапуры, к юго-западу от города рядом с озером Таунгтаман. В 1905-ом году реликварные камеры ступы были вскрыты грабителями, но многие похищенные предметы были впоследствии возвращены. На фото вид на ступу с моста У Бейна.

Одним из первых значимых достижений Баджидо на религиозном поприще стало строительство большой ступы, возведенной к юго-западу от городских стен рядом с берегом озера и видимой с моста У Бейна. Местные жители называют эту ступу «Патододжи» (Patho-daw-gyi), что означает «Королевская работа для [обретения] заслуги» (*), но ее официальным наименованием является «Махавизая-янти пэйя», т.е. «Пагода великой победы».

——————————————————————————————————————————————–

(*) В тексте вероятно ошибка:  Patho-daw-gyi  переводится как  «Большая королевская ступа»,  а «Королевская работа для [обретения] заслуги» – это  Kaung-hmu-daw – прим. shus

——————————————————————————————————————————————–

Земляные работы на строительстве ступы начались 5-го января 1820-го года, а первые камни в ее основание были уложены два месяца спустя. В пагоду были произведены две закладки священных реликвий, причем обе совершались в день лунных затмений: первая – 29-го марта 1820-го года, а вторая – 17-го марта 1821-го года. В феврале 1824-го года Патододжи была увенчана зонтом-тхи (hti). Хотя ступа множество раз реставрировалась, ее основные контуры по-прежнему смотрятся достаточно оригинально. Следует отметить, что изображение Патододжи присутствует на фресках расположенного в Амарапуре храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi).

История этой пагоды изложена в бирманских хрониках и длинной эпиграфической надписи, расположенной в северо-восточном углу платформы пагоды. Согласно неё Патододжи была сооружена по образцу знаменитой ланкийской ступы, заложенной легендарным правителем Шри Ланки Дуттгамани (Dutthagamani). Однако, контуры пагоды соответствует типичным бирманским образцам подобных сооружений и имеют мало общего с внешним ранних ступ Шри-Ланки, таких, как например ступа Руванвелисая (Ruvanvalisaya), строительство которой было начато королем Дуттгамани (Dutthagamani), и поэтому здесь по всей видимости подразумевается подобие в метафорическом, а не в физическом смысле.

Далее в надписи сообщается, что всего в ступе было устроено шестнадцать реликварных камер: четыре большие в центре и двенадцать меньшего размера вокруг них. Большие камеры имели почти 12 м в длину и 2 м в ширину. Каждая из четырех центральных камер была посвящена одному из Будд нашей эпохи (кальпы): восточная – Готаме (Gotama), южная – Конагамане (Konagamana), западная – Кассапе (Kassapa) и северная – Какусанде (Kakusandha). В эти шестнадцать камер были помещены тысячи разнообразных реликвий, которые включали в себя изображения Будд, сделанные из золота, серебра и других драгоценных материалов (Pinnya). Помимо этого в камерах находились скульптурные портреты королевского семейства, в том числе основателя династии Конбаунов и его главной королевы, а также Бодопайи и его близких. Местом нахождения скульптурных образов самого Боджидо и его супруги была восточная камера. Среди прочего в камерах также присутствовало множество небольших бронзовых изображений сцен из жизни Будды, таких как, например, его встреча с двумя братьями-купцами Тапуссой (Tapussa) и Бхаликой (Bhallika) – эпизод, имеющий особую значимость для пагоды Шведагон (Shwedagon).

Мраморные плитки с подписями, расположенные на террасах Патододжи, иллюстрируют сюжеты из джатак, жизнеописаний Будды и других буддистских источников. На этой плитке кролик жертвует собой ради бога Сакки, принявшего облик голодающего брахмана – эпизод, после которого Сакка увековечил кролика, поместив его образ на поверхность луны (Джатака 316).

Все три террасы, формирующие основание ступы, украшены сотнями небольших мраморных плиток, большинство из которых подписаны. Главными темами, эпизоды из которых изображены на этих плитках, являются жизнеописание Будды Готамы, истории 28-ми Будд и сюжеты всех 547-ми джатак (jataka). На платформе пагоды также находится огромный колокол, установленный здесь в 1828-ом году.

Во время сильного землетрясения 1839-го года венчающий ступу зонт-тхи рухнул на землю и был восстановлен уже только во времена правления короля Миндона (Mindon). В 1905-ом году в реликварные камеры пагоды проникли грабители, похитившие многие из находившихся там предметов, хотя впоследствии некоторые из них все же были возвращены (Pinnya). В 1912-ом году пагода снова пострадала от землетрясения, и ее поврежденный шпиль был заменен только в 1919-ом году. Последние серьезные толчки имели место в 1956-ом году, при этом новый зонт-тхи был водружен на ступу уже в следующем году при участии премьер-министра У Ну (U Nu), который лично поместил на его шпиль венчающий шар-сейнбу (бирм. seinbu).

Главной достопримечательностью Амарапуры является храм Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi), расположенный на восточном берегу озера Таунгтаман около дальнего конца моста У Бейна. Храм был построен во времена правления короля Пагана (Pagan, правл. 1848-1853 г.г.), унаследовавшего престол от своего отца короля Таявади (Tharrawaddy, 1837-1848 г.г.). Таявади в 1840-ом году переместил столицу из Амарапуры в Аву, но после его смерти король Паган перенес столицу государства обратно в Амарапуру. Вскоре после этого, пробыв у власти шести беспокойных лет, он был свергнут своим единокровным братом Миндоном.

Миндон правил из Амарапуры в течение примерно шести лет, прежде чем переместить столицу государства на 10 км севернее к подножью холма Мандалай. Именно в этот период, в 1855-ом году, король принимал британскую миссию из Нижней Бирмы, возглавляемую Артуром Фэйром (Arthur Phayre). В состав миссии входили фотограф Линнеус Трип (Linneaus Tripe) и художник-акварелист Колесуорт Грант (Colesworthy Grant). Фотографии, сделанные Трипом во время этого визита, были отпечатаны с пятидесяти наборов калотипных негативов, но лишь семь из них уцелело до нашего времени (Dewan 219) А акварельные рисунки Гранта сохранились только в фондах Британской библиотеки. Три года спустя после посещения Амарапуры секретарь британской делегации Генри Юль (Henry Yule) опубликовал отчет о работе этой миссии.

Население Амарапуры с самого начала было космополитичным и эта тенденция еще больше усилилась в 19-ом столетии. Смешанное этническое сообщество иммигрантов и гостей города состояло из европейских христиан, китайцев, индийских мусульман и индуистов, а также армян. Амарапура имела обширные связи с внешним миром, и сюда даже доставлялись газеты из Калькутты, переводившиеся на бирманский язык для короля. А роскошные подарочные изделия из Калькутты в местных магазинах вызывали изумление европейских миссий еще в конце 18-го века (Symes: 371). В своих отчетах визитеры отмечали, что даже ливрея королевских слуг была сшита из импортной ткани.

Во время встречи Фэйр преподнес Миндону недавнюю монографию генерала Александра Каннингема о знаменитой ступе Санчи (Sanchi), что побудило короля обратиться с просьбой о передаче Бирме реликвий, найденных при ее раскопках. Более чем через столетие его желание исполнилось, когда премьер-министр независимой Бирмы У Ну получил в дар от правительства Индии реликвии, найденные в время раскопок ступ вблизи Санчи.

Процессия брахманов, одетых во все белое. Индуистские знатоки ритуалов и астрологи играли важную роль в жизни королевского двора. Mural, south corridor, east side. Kyauk-taw-gyi, Amarapura, c. 1850.

Другая этническая группа Амарапуры были представлена потомками завоеванных народов. Среди них самыми многочисленными являлись манипурцы (manipuris), которых тысячами насильно переселяли в Бирму из расположенного на индийской границе Манипура. Бирманцы называли их «катэ» (Kathe), а в английских источниках они чаще всего упоминаются под названием «кассай» (Cassay).

Большинство манипурцев составляло низшую прослойку неквалифицированных рабочих, хотя многие из них были вовлечены в торговлю шелком, либо занимались ткацким производством и перемоткой шелковой нити (Yule: 144, 154). По большей части они были индуистами, но некоторые из них исповедовали ислам, особенно те, кто занимался окраской хлопчатобумажных тканей (Yule: 156). Также манипурцы славились своими навыками работы с металлами, а в бирманской армии существовало элитное кавалерийское подразделение, составленное из манипурских всадников. Это этническое сообщество охотно вступало в браки с местными бирманцами, и к настоящему времени манипурцы полностью ассимилировались.

Одним из иноземных сообществ Амарапуры были китайцы, которые жили как внутри городских стен, так и в жилой застройке, расположенной к западу города. В эти времена шел активный торговый обмен между Верхней Бирмой и Юньнанью, при котором вьючные караваны везли хлопок из Бирмы, а обратно доставляли китайский шелк.

Самым осязаемым доказательством китайского присутствия в Амарапуре являлся храм, посвященный богине Гуань Инь (Guan Yin). Изначально он был построен в Аве во времена правления короля Синбьюшина (Hsinbyushin, прав. 1763-1776 г.г.), но затем перемещен в Амарапуру. Храм неоднократно разрушался и вновь восстанавливался после опустошительных пожаров, охватывавших город в 1811, 1830 и 1838-х годах, пока, наконец, в 1847-ом году он не был возведен на своем нынешнем месте, расположенном рядом с тянущейся вдоль западного берег озера Таунгтаман узкой и пыльной дорогой, известной в прошлом под названием «Китайская улица» (China Street). Храм огорожен высокой стеной, а на его территорию можно попасть через необычный круглый дверной проем под названием «Лунная дверь» (Yay Kun Mint) – любимый объект колониальных фотографов. С момента своего основания этот храм содержался местным китайским сообществом из Юньнани (Bastian: 81).

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Возведение этого массивного сооружения продолжалось 20 лет и было закончено в 1812-ом году. Почему оно так и осталось незавершенным, без венчающей башни – до сих пор остается загадкой. Возможно, что на расположенном наверху монолитном кирпичном строении был установлен металлический зонт-тхи. Разрушительному землетрясению 1839-го года предшествовали меньшие по силе толчки 1812-го года, которые могли повлиять на ход строительства.

Являясь результатом реализации замысла, так и не доведенного до своего завершения незадачливым королем-покровителем, самая большая пагода Бирмы вызывает больше любопытства, чем почтения. Осмеянная одним из английских посланников ранних лет как «странная причуда», это ступа, тем не менее, стала самым грандиозным из множества оригинальных архитектурных сооружений Бирмы. К слову сказать, со стороны реки на Мингун открывается просто потрясающий вид, а грунтовая дорога, ведущая к нему от Сагайна (Sagaing), проходит вдоль края впечатляющего по размерам водоема, сооруженного в тот же самый период. 

Уединенная королевская резиденция

Землетрясение 23-го марта 1839-го началось в 4:00 утра на всем пространстве до Янгона. Небольшие по силе толчков 1812-го года, возможно, заставили пересмотреть размер запланированной башни. В 1839-ом году при первых же толчках тонкие цепи, охватывающие по кругу стены пагоды, сразу же лопнули. Цепи были вложены в пазы на поверхности стен и скрыты под слоем светлой штукатурки,которая в настоящее время всё еще хорошо видна на горизонтальных рядах кладки.

После создания в 1783-ом году новой столицы государства Амарапуры (Amarapura), король Бодопайя (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.) в 1790-ом году выбрал в качестве своей уединенной резиденции Мингун, расположенный на противоположном берегу реки Иравади примерно в 20 км к северу от Сагайна. Словосочетание «min gun» по-бирмански означает «дом отдыха короля», поскольку для монарха это пасторальное место без сомнения было настоящим спасением от шума и суеты столичного города.

В первые годы строительства король жил около пагоды, но позже перебрался во временный дворец, который был возведен на одной из протяженных песчаных отмелей, расположенных напротив Мингуна. Такие отмели в сухой сезон и сегодня выступают из воды выше и ниже по течению Иравади, но, как только уровень реки повышается, они исчезают. Эта «островная обитель» носила название «Средний остров» (бирм. Alegyun), а ее местоположение обеспечивало определенную защиту от дворцовых переворотов и частых пожаров, которые досаждали Амарапуре (Hall: 142).

9-го января 1791-го года король собственноручно дал старт строительству пагоды, заложив в ее основание золотые и серебряные кирпичи. Работы по ее сооружению по всей видимости закончились где-то в 1812-ом году, т.е. вероятно заняли около двадцати одного года, при этом ни в одной из хроник не упоминается формальная даты завершения ее строительства  и не сообщается о подъеме над ней зонта-тхи (hti). Ее доминирующее положение над просторами реки, возможно, было выбрано под влиянием примеров расположения паганского Швезигона (Shwezigon) и Шведагона (Shwedagon), видимого с реки Янгон. Бодопайя играл активную роль в проектировании пагоды и наблюдении за ходом выполнения работ (Stadtner 2000b). Пагода Мингун была вторым «драгоценным камнем» в короне короля, сравнимым по своей значимости с образом Будды Махамуни (Mahamuni), незадолго до этого вывезенным из Ракхайна (Rakhine) и размещенным около Амарапуры. Это священное сооружение также известно под названием «Патододжи» (Patho-daw-gyi), т.е. «Большая королевская пагода», а иногда ее также называют «Каунмудо» (Kaung-hmu-daw) – «Королевская работа для [обретения] заслуги».

Результатом разрушительного землетрясения 1839-го года стали «призмы зияющих трещин [в стенах], подобные … расщелинам в альпийском леднике» (Yule: 170). Но ничто не нарушило покой священных реликвий, которые уже больше двухсот лет скрыты под основанием пагоды, как раковины на дне моря. 

Реликвия Зуба Будды из Китая

Пагода Мингун представляла собой реликварный монумент, т.е. ступу, в том смысле, что помещенные внутрь нее реликвии не предназначались для обзора и могли почитаться только извне. Традиционно ступы имеют сферическую форму, и причины по которым для этого сооружения была выбрана квадратная планировка, до сих пор неясны.

Возможно, что этот неопознанный храм с непропорциональной башней в виде ступы имеет сходство с изначальным обликом пагоды Мингун. Это же архитектурное решение было использовано при строительстве четырех больших храмов, расположенных по углам Амарапуры. Один из них был запечатлен на фотографии, сделанной в 1855-ом году во время визита миссии Фэйра. Kyauktaw- gyi Temple mural, north corridor, west side.

На неидентифицированном рисунке, присутствующем среди фресок храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) в Амарапуре и датированном приблизительно 1850–ом годом, изображен квадратный в плане храм, увенчанный небольшой надстройкой по виду подобной ступе. Не предполагается, что на этом более позднем рисунок изображена именно пагода Мингун, но он является демонстрацией того, что нахождение на крыше массивных нисходящих террас или огромной башни никогда не являлось обязательной особенностью подобного рода сооружений. Все венчающие башни монолитных кирпичных пагод, расположенных по углам Амарапуры, восстановлены уже в более позднее время, но с определенной долей вероятности можно утверждать, что они были подобны башне храма, изображенного на фресках. Следует заметить, что другие ступы, построенные во времена правления Бодопайи, такие как, например, пагода Аунгмьелока (Aung Mye Lawka) в Сагайне (Sagaing), были возведены по обычным колоколообразным проектом.

Каким образом в Мингуне выполнялись религиозные ритуалы – точно неизвестно, но скорее всего подношения производились в расположенных по центру каждой из стен небольших сводчатых помещениях, особенно в восточном, обращенном к реке. Пагода получала пожертвования даже в период своего строительства, включая королевские флаги из Амарапуры и саженцы деревьев Бодхи со Шри-Ланки (ROB: V. 213). Перед тем, как начали возводиться стены пагоды, сам король выполнил в ней ритуал подношения, «освятив» при этом свои дары путем опрыскивания их водой из кожаной фляги, подаренной ему английским посланником из Калькутты (Cox: 111).

В одной из бирманских хроник сообщается, что в реликварных камерах, расположенных под кирпичным массивом храма, было запечатано почти 40 000 реликвий. Согласно сокращенному списку из этой хроники, который был переведен на английский язык, в состав реликвий входили образы Будды, сделанные из золота и серебра, фигуры матери Будды с новорожденным сыном, а также скульптурные изображения правящего короля и его отца (*) (Scott & Hardiman 1901: II. 2. 316-318).

————————————————————————————————————————————————-

(*) Всего в реликварные камеры ступы было помещено 1599 золотых предметов общим весом 16 190 тикалей (248 кг) – прим. shus

————————————————————————————————————————————————-

Самой дорогой из помещенных в ступу реликвий была реплика Зуба Будды, подаренная Бодопайе императором Китая 1789-ом году (Tun Aung Chain 2004a: 195). 12-го марта 1797-го года реплика была помещена в реликварную камеру, расположенную в основании пагоды, причем этому событию предшествовал запуск фейерверков, устроенный «принцами крови» и королем (Cox: 111). Кроме того, в 1790-ом году Бодопайя принял в качестве младших королев трех молодых невест, которые, как считается, были внучками китайского императора. Но новейшие архивные исследования дают основание полагать, что король был обманут, поскольку его новых «королев» прислал не император, а некий самозванец из Юньнани (Thaw Kaung: 2008).

Король Пагана Аноратха (слева) изображен вместе с китайским императором перед реликварием, в котором находятся Зуб Будды и «изумрудный Будда». Согласно пророчеству, прославленный Зуб Будды должен был перейти к королю Бодопайе, основателю пагоды Мингун. By Thet Swe, Shwe Kyi Myin Pagoda, Mandalay, 2004.

Находящийся в Китае Зуб Будды имеет для Бирмы особую значимость, и более поздние легенды сообщают, что еще два великих паганских правителя, Аноратха (Anawrahta) и Алаунситу (Alaungsithu), пытались получить эту реликвию от китайского императорского двора, но им было отказано. В этих преданиях так же говорится, что согласно пророчеству самого Будды реликвия его Зуба останется в Китае до окончания особого 5000-летнего периода, начинающегося с момента ухода Будды Готамы, в конце которого появится Будда Будущего по имени Меттейя (пали Metteyya, санскр. Maitreya) (Glass Palace Chronicle: 83). Решение китайского императора передать священный Зуб Буды (реплику – прим. shus) бирманскому королю в 1789-ом году явилось бесспорным подтверждением того, что духовным и военным могуществом Бодопайя превзошел своих предшественников и что существует особая связь между ним и Буддой Будущего. Духовная связь короля с Меттейей впервые явно обозначилась после захвата Бодопайей статуи Будды Махамуни (в 1785-ом году – прим. shus), поскольку этому предшествовало пророчество, гласившее, что Махамуни не последует за Аноратхой в Паган, а отправится к правителю «любимому будущим буддой Меттейей», которым в результате оказался ни кто иной, как Бодопайя (Tun Aung Chain 2004a: 195; Pranke 2009). В этом смысле овладение Буддой Махамуни и реликвией Зуба Будды из Китая стало результатом исполнения сразу двух легендарных пророчеств, что еще больше укрепило священное право короля на престол.

Реликвии из Китая по прежнему имеют в Бирме большое значение, о чем свидетельствует торжественность, с которой было обставлено прибытие реликвии Зуба Будды из Китая в 1994-ом году (Schober 1997). 

«… для насыщения воды …»

Английский посланник Хирам Кокс (Hiram Cox) посетил строительство ступы Мингун в начале 1797-го года и оставил ее описание тех времен, когда реликварные камеры уже были заполнены, но над ними еще не было начато возведение самой пагоды. Помещения с реликвиями располагались в центре верхней террасы основания пагоды выше уровня земли. Кокс имел возможность подойти к краю и заглянуть внутрь камер, глубина которых составляла более трех метров. По центру располагались большие по размеру королевские помещения для реликвий, а внешние по отношению к ним камеры были «предназначены для пожертвований его придворных» (Cox: 106). В одной из больших камер находились небольшие деревянные святилища, внешне напоминающие храмы, которые были помещены на «бенгальские ковры» (Cox: 106-07).

Среди тысяч реликвий, которые он увидел, был «один из аппаратов доктора Пристли для насыщения воды неподвижным воздухом» (*) (Cox: 110). Д-р Джозеф Пристли изобрел свой аппарат в начале 1770-ых годов, и его присутствие в Верхней Бирме в 1797-ом году является показателем того, насколько тесно местный королевский двор был связан с торговлей и культурой Бенгальского залива. Ни один из аппаратов д-ра Пристли этой модели в Европе не сохранился, что только подчеркивает значимость экземпляра этого устройства, погребенного в далекой Бирме (Larson). В качестве дополнения можно отметить, что д-р Пристли был другом Бенджамина Франклина.

—————————————————————————————————————————————————

(*)Английский химик Джозеф Пристли считается первооткрывателем кислорода и ряда химических соединений. В 1767-ом году он первым получил газированную воду, а затем создал аппарат для ее приготовления. «Неподвижным воздухом» (fixed air) химики тех времен называли углекислый газ. – прим. shus

—————————————————————————————————————————————————

Коксу рассказали, «что еще одна группа реликварных камер таких же размеров» расположена под теми, что он видел, и это выглядит вполне правдоподобным в свете того огромного количества реликвий, которое приводится в хрониках (Cox: 107). Таким образом, сооружение широких кирпичных террас, формирующих основание пагоды, заняло шесть лет, поскольку строительство пагоды стартовало в 1791-ом году, а Кокс посетил ее в 1797-ом. Согласно династийной хронике, после заполнения реликварные камеры были накрыты металлическими балками, поверх которых были уложены слои камня, песка и более 300 000 висс (около 490 тонн – прим. shus) темной медной руды (Konbaungzet: II.118). Следует отметить, что реликварные камеры Мингуна подобны хранилищу реликвий расположенной неподалеку пагоды в Сагайне, которая была построенный этим же королем (ROB: IV. 8). 

Кирпичи и цепи

Штукатурка, скрывавшая горизонтальные ряды цепей, в некоторых местах отвалилась, и теперь их обрывки свисают вдоль стен пагоды.

Пагода Мингун представляет собой монолитный кирпичный массив, объем которого составляет приблизительно шесть-семь миллионов кубических футов (от 170 до 200 тыс. куб. м – прим. shus). Согласно дворцовым записям, тысячи рабочих трудились здесь более двух десятилетий. К примеру, в 1807-ом году для производства кирпича вдоль речного берега было размещено 7 000 мужчин. Молодые месили глину ногами, а старшие заполняли ей формы (ROB: VI. 95, 101). Предполагалось, что каждый рабочий должен ежедневно изготавливать 300 кирпичей. Таким образом, если каждый из 7 000 человек изготавливал 300 кирпичей, их общее количество должно было превышать два миллиона штук в день, по крайней мере в теории. Для возведения пагоды использовались кирпичи большого размера, многие из них имели длину в среднем около 45 см.

Нехватка древесины замедляла процесс обжига кирпича, и как минимум один раз, в 1787-ом году, более 10 000 рабочих были посланы вверх по реке «для того, чтобы нарубить бамбука и деревьев на дрова» (Cox: 229). В 1801-ом году бирманские рабочие вместе с выходцами из Манипура были поселены рядом с пагодой для того, чтобы обеспечить производство достаточного количества извести, необходимой для приготовления строительного раствора (ROB: V. 130). Это строительство в части потребности в материалах и человеческом труде было попросту ненасытным.

Тонкие металлические цепи, охватывающие по кругу стены пагоды, предназначались для противостояния распорным силам. Каждый параллельный ряд цепей был утоплен в поверхность стены и спрятан под слоем штукатурки, которая сегодня хорошо просматривается в виде горизонтальных рядов, тянущихся по внешней поверхности. В тех местах, где штукатурка отвалилась, можно видеть свисающие обрывки этих цепей. Такое использование цепей скорее всего было заимствовано из европейской архитектуры и больше не встречается ни на одном из бирманских монументов. 

Братья-львы

Два огромных кирпичных льва-чинтэ были установлены у начала широкого прохода, по которому процессии поднимались от реки к пагоде. После землетрясения 1839-го года уцелели только их задние части, покрытые сохранившейся с тех времен штукатуркой со следами краски.

Два огромных кирпичных льва-чинтэ (бирм. chinthe), установленных у самого берега реки, обозначали собой начала широкого прохода, по которому процессии верующих поднимались к пагоде. Землетрясение 1839-го года оставило неповрежденными только их задние части, а остальное до сих пор разбросано вокруг в виде огромных глыб из кирпича, соединенного раствором. Эту пару скульптур называли «Братья-львы» и, как говориться в одном из источников того времени, они возвышались «до половины неба» (Tung Aung Chain 2004a: 199). Их сооружение началось 20-го января 1794-го года и почти закончилось к моменту посещения Коксом Мингуна в феврале 1797-го года.

Согласно Генри Бёрни, который посетил Мингун в 1831-ем году, за восемь лет до большого землетрясения, мраморные глазные яблоки, предназначенные для чинтэ, на эти статуи так никогда и не устанавливались. Два из них находятся рядом с остатками фигур этих двух львов.

В августе 1795-го года муссонные дожди повредили львов, и команде строителей приказали их восстановить (ROB: V.104). Большая часть штукатурки тех времен, покрывавшей кирпичную кладку, сохранилась до наших дней и даже со следами краски. В 1797-ом году Кокс сообщал, что огромные мраморные глаза и зубы были готовы к установке на головах чинтэ, причем по его мнению эта задача потребовала бы «некоторых усилий в части поиска технических решений» (Cox: 105). Два глаза сейчас находятся рядом с современной стеной, огораживающей территорию пагоды, а третий частично погребен в землю рядом с обочиной главной дороги, проходящей перед ней. В 1831-ом году один из последних посетителей еще не разрушенного Мингуна Генри Бёрни сообщал, что глаза на фигуры чинтэ так никогда и не устанавливались (Yule: 171).

Самонадеянность, благоразумие и землетрясения

То, что гигантская пагода Мингун так и осталась незавершенной, брошенная своим деспотичным и тщеславным покровителем-королем, который «откусил больше чем, смог проглотить», в Бирме является вопросом веры. Она считается незаконченной главным образом потому, что у нее отсутствует башня или иное огромное венчающее кирпичное сооружение, являющееся традиционным для бирманских храмов.

Источник этого убеждения можно отследить в записках итальянского миссионера, который утверждал без каких-либо уточнений, что Бодопайя внезапно покинул Мингун после проигрыша в споре со своими буддистскими советниками. К этому миссионер добавляет, что поспешный отъезд короля в столицу Амарапуру был также вызван «его властолюбием и раздражительностью из-за недоступности роскоши гарема, [находившегося в Амарапуре]» (Sangermano: 75). Миссионер ничего не упоминает о пагоде в Мингуне, но посетивший это место позднее Генри Юль (Henry Yule) экстраполирует информацию Санджермано (Sangermano) и делает вывод, что работы по сооружению пагоды были внезапно остановлены вследствие спонтанного отъезда короля. В 1855-ом году Юль был членом английского посольства в Верхней Бирме, возглавляемого Артуром Фэйром (Arthur Phayre), которое включало фотографа и художника, запечатлевших их визит в Мингун.

Генри Юль считал, что эта миниатюрная ступа, расположенная рядом с берегом реки, является моделью расположенной по соседству пагоды Мингун. Впервые эту мысль он высказал в 1850-ых годах, но это факт никогда не фигурировал в каких-либо иностранных или бирманских источниках периода правления Бодопайи (1782-1819 г.г.). Это ступа по всей вероятности была сооружена в период между 1819-ым годом и посещением Юлем Авы. After Henry Yule, Mission to the Court of Ava in 1855.

Вторым аргументом Юля в пользу того, что Бодопайя не достроил Мингун, была миниатюрная кирпичная пагода, расположенная около берега реки и сохранившаяся до нашего времени (Pandaw или Pon Daw Pagoda – прим. shus). Юль полагал, что это небольшое святилище выступало в качестве рабочей модели, демонстрируя большой пагоде «как она будет выглядеть» (Yule: 169-170). Однако, если бы эта уменьшенная модель уже существовала во времена правления Бодопайи, то она стала бы наглядной демонстрацией его неспособности закончить этот проект и по сути немыслимым для короля публичным признанием своего поражения. Поэтому, по всей вероятности, она была сооружена в период между смертью короля в 1819-ом году и визитом Юля в 1855-ом. А то, что эта «модель пагоды» не упоминается ни в одном из английских или бирманских источников времен правления короля, служит дополнительным аргументом в пользу этого предположения.

Кроме того, вряд ли инженеры Мингуна нуждались в упрощенной копии их объекта, поскольку в королевских документах сообщается, что строители использовали в своей работе детализированные модели и чертежи (ROB: VI. 87, 300; VII. 34). Величественная пагода Мингун упоминалась бирманским посланником в Кохинхине (Cochinchina) в 1822-ом году, и это также позволяет предположить, что она была полностью достроена и никогда не была неуспешным проектом (ROB: VIII. 69).

Была ли изначально запланирована венчающая пагоду огромная башня, от которой, как утверждают английские и бирманские авторы, отказались на более поздних стадиях строительства (Aung Thaw 1972; Singer 2004)? Или же пагода считалась полностью законченной во времена правления Бодопайи в том виде, как она предстает перед нами сегодня, без возвышающегося над основным монолитом сооружения в виде башни? На эти вопросы нет однозначных ответов, и в них всегда присутствует неопределенность.

Однако, бесспорным фактом во всех этих исследованиях является полное отсутствие каких-либо физических признаков прекращения работ или отклонений от процесса строительства этого монумента. Действительно, миллионы кирпичей, формирующих две расположенные на «крыше» террасы, были равномерно скреплены строительным раствором, а находящееся по центру верхней террасы квадратное в плане монолитное кирпичное сооружение в виде башни, которое можно наблюдать и сегодня, представляло собой неотъемлемую часть здания пагоды (см. ниже).

Вполне возможно, что изначальный план, включающий в себя огромную венчающую башню, был пересмотрен из-за землетрясений 1812-го года. Периодические подземные толчки имели место в интервале между 17-ым января и 27-ым октября 1812-го года, что более или менее совпадает со временем  завершения верхних террас (Stadtner 1999). Эти толчки могли побудить строителей отказаться от возведения башни, бывшей частью первоначального проекта, в то время как сооружение стен пагоды уже приближалось к завершению или было закончено (Tun Aung Chain 2004a: 202). Вероятно, последствия этих толчков 1812-го года, а может и более поздних периодов, в 1831-ом году наблюдал Бёрни, который отметил «разнообразные трещины в кирпичной кладке, залатанные раствором» (Yule: 170). Следы этого ремонта до сих пор можно наблюдать на всех сторонах здания в виде больших неравномерных пятен, которые расположены по соседству с огромными трещинами, образовавшимися в результате мощного подземного толчка 1839-го года. В поддержку этой идеи говорит и тот факт, что дворцовые записи не упоминают ни о каком строительстве, связанном с пагодой, после ноября 1811-го года, тем самым подтверждая, что возведение монумента было закончено к началу 1812-го года (Stadtner 2000a).

Это монолитное кирпичное сооружение когда-то венчало пагоду. Центр плоской крыши провалился во время землетрясения 1838-го года, в результате чего оно погрузилось внутрь. Изначально этот монолит подпирался четырьмя ложными арками, которые заканчивались ниже поверхности крыши пагоды. Наличие этих арок доказывает, что эта башня была частью первоначального проекта и возможно свидетельствует о том, что строители завершили сооружение пагоды.

Если эта «теория землетрясения» верна, то можно предположить, что король и его строители, отбросив самонадеянность и руководствуясь благоразумием, отказались от замысла возведения огромной башни, как только сооружение террас приблизились к своему завершению. С другой стороны, план большой башни мог быть отклонен просто по причине того, что инженеры почувствовали его непрактичность вне зависимости от угрозы землетрясений. Но точно также возможно, что сооружение большой башни не планировалось изначально, и поэтому монумент действительно считался законченным к1812-ом году.

Монолитное кирпичное сооружение в виде большой башни, возвышающееся в центре самой верхней террасы на крыше пагоды, является ключевым свидетельством с любой точки зрения, поскольку оно представляет собой единое целое с пагодой и его сооружение был закончено одновременно с верхней террасой. Длина каждой из сторон этого квадратного в плане монолита составляет немногим более 4-х м, а его высота равняется не менее 15-ти м. Эту башню видно как от реки, так и с земли, если отойти на некоторое расстояние от пагоды.

Массивное кирпичное сооружение уцелело во время страшного землетрясения 1839-го года, но погрузилось на несколько метров вглубь во время толчка, вызвавшего смещение основного тела пагоды. Поэтому башня сейчас немного наклонена и выступает не очень высоко над крышей пагоды. По всем сторонам башни у ее основания, примерно на 5 м ниже поверхности верхней террасы, находятся четыре массивные кирпичные ложные арки, которые первоначально поддерживали башню с четырех сторон. Они провалились вниз во время землетрясения 1839-го года, но частично все еще видны. Эти четыре арки первоначально были скрыты внутри основного массива пагоды, немного ниже поверхности ее верхней части, и таким образом представляли собой невидимый снаружи конструкционный элемент, предназначенный исключительно для того, чтобы поддерживать квадратную башню, опиравшуюся на плоскую крышу. Сегодня эти арки можно осмотреть в узком пространстве, окружающем основание башни, которое теперь напоминает открытое помещение неправильной формы. Однако, если вдруг начнутся подземные толчки, необходимо достаточно проворно покинуть это место, иначе есть риск превратиться в реликвию, помещенную внутрь пагоды.

О том, что эта башня являлась важной составляющей частью всего сооружения, свидетельствуют те усилия, которые были предприняты для устройства поддерживающих ее арок, расположенных ниже поверхности крыши пагоды. Скорее всего, они были построены до того, как на крыше пагоды начали возводиться террасы. Вполне вероятно, что эта квадратная башня предназначалась для установки на ней зонта-тхи (hti) или королевского знамени, которые в этом случае были бы хорошо различимы не только с реки, но с более отдаленных мест. Наличие этого кирпичного монолита также подразумевает, что монумент в целом считался законченным, так как квадратная башня и скрытые арки были бы не нужны, если бы планировалось возведение огромного венчающего сооружения.

Драматические по виду трещины на внешних стенах Мингуна являются следствием очень сильного землетрясения, которое нанесло удар утром 23-го марта 1839-го года и которое ощущалось на всем пространстве от Амарапуры до Янгона. Тонкие цепи, охватывающие наружные стены, рвались как нитки, а огромные многотонные глыбы кирпичной кладки разлетались вокруг пагоды как детские шарики. В результате этого землетрясения обширное разрушения также имели место в Сагайне (Sagaing), Аве (Ava) и Амарапуре (Amarapura) (Yule: 350).

Юль (Yule) также объясняет отсутствие башни у пагоды пророчеством, о котором он услышал от местных жителей в Мингуне: «Некоторые люди говорят, что ему [королю Бодопайе] было предсказано, что когда храм будет закончен, его жизнь также закончится» (Yule: 169). Юль ошибочно посчитал это  доказательством трусости короля перед лицом опасности, вызванной его суеверием. Но в бирманском культурном контексте такое предсказание несет в себе полностью противоположный смысл. К примеру, паганскому королю угрожала смерть, если он не остановит работы над знаменитой ступой Мингалазеди (Mingalazedi). Духовный наставник правителя обоснованно упрекал его: «Разве должны эта страна и Вы, ее король, пребывать вечно и не умирать», поскольку, пытаясь избежать смерти, монарх проигнорировал фундаментальные истины принципа непостоянства. Признав свою ошибку, король закончил пагоду без задержки, чтобы будущие правители «не осмеивали его с презрением» (Glass Palace Chronicle: 171).

После публикации книги Юля в 1858-ом году, его версия «незаконченной пагоды» стала основой постепенно обрастающей новыми подробностями легенды, которая повторялась во всех последующих работах о Бирме с все большими и большими преувеличениями (Singer 2004). Недостроенная пагода символизировала для англичан все то, что было порочно в бирманском королевском дворе, управляемом распущенным, суеверным и глупым правителем-тираном. Легенда бездоказательно пополнялась всем, чем только можно, и вскоре пагода предстала в ней как некий «джаггернаут» (juggernaut, слепая безжалостная сила – прим. shus), неумолимо истощающий ресурсы плохо управляемого государства. Помимо прочего, такое негативное представление бирманской монархии помогало британцам в их оправданиях по поводу аннексии Верхней Бирмы в 1886-ом году. Как это ни парадоксально, бирманским историкам было удобно поддерживать и увековечивать легенду именно в таком виде, поскольку они горели желанием противопоставить недавнее прошлое и «золотой век» Пагана (Stadtner 2000b). 

Для отливки колокола Мингуна потребовалось 510 печей, работающих без остановки более 4-х дней. Колокол был доставлен на барже к своему нынешнему месту по проложенному в 1811-ом году каналу. После землетрясения опоры колокола накренились, и он был опущен на низкие деревянные подпорки. Колокол оставалось безголосым до тех пор, пока в 1896-ом году для его подвески не была установлена новая металлическая конструкция, изготовленная на верфях в Дала.

Колокол

Одной из главных достопримечательностей Мингуна является Большой королевский колокол. Первоначально он находился между двумя массивными опорами, представлявшими собой толстые деревянные столбы, облицованные оштукатуренным кирпичом. Колокол был подвешен на лежащем на этих опорах «тройном брусе большого размера, стянутом металлическими обручами» (Yule: 171). Во времена визита Юля в 1855-ом году опоры были практически разрушены, по всей вероятности в результате землетрясения в 1839-го года, и колокол был опущен на небольшие деревянные подпорки, размещенные по периметру круглого основания сооружения. Поэтому колокол не мог ни раскачиваться, ни издавать какие-либо звуки.

Как можно видеть на этой фотографии конца 19-го столетия, две вертикальные опоры были изготовлены из бревен и кирпича, покрытого штукатуркой. А через проушину, расположенную сверху колокола, были пропущены три горизонтальных деревянных бруса. Courtesy: British Library.

В марте 1896-го года старая конструкция было демонтировано и заменена нынешними металлическими стойками, поперечной балкой и деревянным павильоном. Металлические части опоры колокола были изготовлены на верфях Дала (Dala), расположенного напротив старого Рангуна. На месте конструкция была собрана и установлена под руководством Г. Хислопа  (G. Hislop), чиновника верфи в Мандалае. Впоследствии павильон много раз реставрировался.

История колокола изложена в бирманском тексте, составленном одним из главных министров короля по имени У Тун Ньё (U Tun Nyo, 1726-1809 г.г.). Он должен был быть нанесен на поверхность колокола, но по неизвестным причинам этого сделано не было, и сейчас данный текст присутствует только в манускриптах на пальмовых листьях. Согласно этим записям, отливка колокола началась на восточной стороне реки 13-го мая 1808-го года в 4 часа дня и закончилась 17-го мая в 2:42 ночи (Tun Aung Chain 2004a: 108). Всего было задействовано 510 печей, которые работали в непрерывном режиме в течение 106 часов и 42 минут. Далее текст сообщает точный расход воска и металла. Согласно этому источнику, меди было израсходовано около 100 000 кг, но хроники приводят другой вес – 55 555 висс (viss), что составляет 90 721 кг (90.72 т), а в королевских указах приводится вес в 200 000 висс (Ni Ni Myint).

Паломники, молодые и старые, ударяют в колокол деревянными колотушками, разделяя таким образом свою заслугу от пожертвований с другими.

Для сравнения, самый больший в мире колокол, который находится в Кремле, в два раза тяжелее мингунского. Он был отлит между 1733 и 1735 г.г., но раскололся прежде, чем в него смог ударить его царственный заказчик.

Деталь в виде льва-чинтэ, расположенная наверху колокола.

Как только в 1808-ом году было закончено изготовление огромного колокола, встал вопрос о транспортировке такого тяжелого изделия через реку. Для решения этой проблемы в Янгоне были начаты поиски европейского или бирманского моряка, обладающего навыками в перевозке тяжелых грузов (ROB: VI. 120).

Чем закончились эти поиски – неизвестно, но колокол в конечном счете был перемещен на западный берег реки три года спустя, в 1811-ом году. К месту установки колокол был доставлен на барже по каналу, выкопанному от реки до его нынешнего местоположения. Указ о строительстве канала был издан в ноябре 1810-го года, и согласно ему часть работ должна была быть выполнена закованными в кандалы заключенными (ROB: VI. 271, 276). Хотелось бы также отметить, что если бы у короля не было намерения закончить строительство пагоды в 1811-ом году (или около этой даты), то тогда бы и не было большой нужды в установке главного храмового колокола. 

Глазурованные плитки Мингуна

Бодопайя представлял свою пагоду украшенной рядами глазурованных плиток, выполненных по образу и подобию знаменитых наборов плиток паганского храм Ананда (Ananda Temple), возведенного семьюстами годами ранее. Чтобы быть уверенным, что плитки Мингуна будут полностью соответствовать плиткам храма Ананда, он послал в Паган своих художников, поручив им сделать рисунки более чем 1 500 глазурованных керамических плиток, находящихся в нишах на внешних стенах этого храма. Художники скопировали все плитки, расположенные по периметру основания храма Ананда с изображениями демонов Мары (западная сторона) и главных божеств буддистской вселенной (восточная сторона). Они также сделали эскизы сотен плиток с сюжетами из джатак (пали jataka), находящихся в нишах на террасах крыши храма Ананда.

Буддистский советник короля Бодопайи проверял будущие плитки Мингуна, сравнивая рисунки всех плиток храме Ананда с тщательным прочтением палийских джатак. На плитке храма Ананда (см. выше) показаны четверо мужчин, несущих змею, в то время как на плитке пагоды Мингун (см. справа) их уже шестнадцать, что точно соответствует тексту палийской джатаки.

В феврале 1791-го года эти иллюстрации были тщательно изучены главным религиозным советником Бодопайи, монахом по имени Маунгдаунг Саядо Нанабхивамса (Maungdaung Sayadaw Nanabhivamsa). Оценивая паганские плитки исключительно в части их соответствия Палийскому канону, ученый монах в целом одобрил их в качестве образцов для Мингуна, изменив при этом рисунки на некоторых паганских плитках для того, чтобы изображенные на них сюжеты точно соответствовали прочтению палийских текстов.

Одним из примеров таких изменений является джатака, в которой написано, что шестнадцать охотников несли длинную змею. Поэтому на плитке в храме Ананда показаны только четыре человека, поднимающие змею, а на плитке пагоды Мингун уже находятся все шестнадцать. Подписи под сценами, изображенными на плитках, по своей природе больше похожи не на повествование, а на краткие инструкции: «Номер 524. Бодхисатва как Санкхапала (Sankhapala), первый король змей, соблюдающий заповеди, в положении, когда шестнадцать охотников переносят его на восьми коромыслах» (Stadtner 2003: 106). Каждая из этих сотен плиток описана в книге Саядо «Вопросы и Ответы», датированной на титульном листе 20-ым февраля 1791-го года.

Ни один из рисунков плиток не сохранился, но подписи на них почти дословно повторяют те, что содержаться в «Вопросах и Ответах». Некоторые из плиток с образами демонов и те, которые изображают богов, пронумерованы, что отражает либо последовательность их размещения, либо место нахождения на цоколе храма Ананда.

Эта плитка изображает озеро, связанное с братьями Таунгбьен, двумя популярными натами. Подпись на бирманском гласит: «Озеро владыки Таунгбьен». Private collection, Yangon.

Тематика сюжетов на плитках Мингуна включает разнообразные категории, помимо тех, что были заимствованы в храме Ананда. При этом все сюжеты достаточно легко идентифицируются, поскольку почти на всех плитках присутствуют подписи, размещенные ниже самих сцен. На одной группе плиток представлены три буддистских собора, а на другой, единственной плитке – неназванные яханды (бирм. yahanda, пали arahant), присутствовавшие на этих соборах.

На этой плитке изображены два монаха, копирующие священные тексты на пальмовые листья. Private collection, Yangon.

На нескольких плитках изображены два монаха внутри пещеры, составляющие список палийского Канон, что, согласно «Вопросам и Ответам», является изображением Буддхадатты (Buddhadatta) и Буддхагхоши (Budhaghosa), передающих Канон в Суваннабхуми (Suvannabhumi) т.е. Нижнюю Бирму. Помимо этого присутствуют и другие тематические категории, причем сюжеты некоторых плиток представляются уникальными, такие как, например, изображение озера к северу от Мандалая, связанного с знаменитыми братьями-натами (nat) Таунгбьен (Taungbyon). Еще на одной необычной плитке изображен главный монах около стопки рукописей. Подпись под ней гласит: «Питака [подаренная] саядо Коинабхидхаджамахараджагуру (Kawinabhidhajamaharajaguru) в Муи Мите (Mui Mit) [Momeik]» (Stadtner 1998c: 175). Представляют ли эти две последние плитки какую-то отдельную группу – неизвестно, поскольку они не описаны в «Вопросах и Ответах».

Плитки покрыты глазурью одного из трех цветов: белого (бирм. hpyu) коричневого (бирм. nyo) или зеленого (бирм. sein). На обратных сторонах многих плиток нацарапаны названия цветов в качестве подсказки для рабочих обжиговых печей. Состав глазури и варьирование условиями обжига позволяли получать различные оттенки цветов. При этом некоторые плитки, подписанные как «коричневые», являются очень бледными, почти оранжевыми, в то время как другие с такой же подписью имеют почти черный цвет. Цвет, обозначаемый как «белый», в действительности всегда является светло-желтым. 

Загадка плиток

На каждой из двух расположенных на крыше террас находились сотни квадратных ниш, вероятно предназначенных для глазурованных плиток. То, почему эти плитки так никогда и не были установлены, до сих пор является загадкой.

То, почему ни одна из этих глазурованных плиток так никогда и не была установлена, несмотря на такое тщательное планирование и расходы, до сих пор остается тайной. Все они были предназначены для размещения на двух ступенчатых террасах, расположенных поверх крыши, поскольку на террасах основания и стенах пагоды подобные ниши отсутствуют. На этой паре верхних террас находится более тысячи неглубоких квадратных ниш, размер которых позволяет поместить в них эти плитки, имеющие размер приблизительно 21х21 см, и закрепить их там раствором.

Сложно оценить общее количество плиток Мингуна, но вероятнее всего их было от 1 500 до 2 000, хотя возможно, что и больше, поскольку помимо тех, что были скопированы в храме Ананды, тематика плиток была дополнена новыми категориями. К примеру, одна из групп плиток Мингуна была посвящена расположенным по всей Бирме храмам, связанным с Бодопайей. Уцелело лишь несколько плиток такого типа, но эта категория могла насчитывать сотни плиток, поскольку король обычно ассоциировался с 230-ью храмами особого вида, называемыми «швегу» (бирм. shwegu).

На этой необычной плитке изображен монах, сидящий перед стопкой рукописей палийского Канона. Courtesy: Museum für Indische Kunst, Berlin.

Возможно, плитки никогда не были использованы по назначению из-за того, что буддистский советник короля Нанабхивамса (Nanabhivamsa) перестал пользоваться его благорасположением. Он был королевским фаворитом в те времена, когда пагода еще только начинала строиться, но впал в немилость Бодопайи к 1814-му году, причем король даже вынудил его снять монашеский сан (ROB: VI. 29-30; Pranke 2009). Возможно, что тесная связь этого «расстриженного» монаха с разработкой и созданием этих плиток и стала той причиной, по которой король отменил их установку на террасах пагоды. Кроме того, король к этому времени открыто бросил вызов не только многим из ключевых идей, представленным на этих плитках, как, например, роль Буддхагхоши в распространении буддизма в Бирме, но и даже точности текстовой традиции, которой следовала бирманская сангха (sangha) (Pranke 2009).

Бодопайя построил или восстановил по всей стране 230 храмов, и вполне возможно, что каждый из них был изображен на отдельной плитке. На этой плитке название города не читаемо. Private Collection, Yangon.

Нигде не написано, где точно хранились сотни уже изготовленных для Мингуна плиток. Однако, в конце 19-го – начале 20-го столетий они в небольших количествах стали появляться в расположенном в Калькуте Индийском музее, Британском музее и Музее Виктории и Альберта в Лондоне, а также в Музее индийского искусства в Берлине. Всего известно не более тридцати мингунских плиток, находящихся в открытых зарубежных коллекциях.

В конце 1950-ых или в начале 1960-ых годов в Мингуне для сохранившихся плиток, количество которых сейчас оценивается в интервале от четырехсот до шестисот штук, было построено кирпичное хранилище, при этом выбранный метод хранения можно назвать в лучшем случае бездумным: три внутренние стены хранилища были облицованы этими плитками с использованием цементного раствора. В начале 1980-ых годов произошло впечатляющее ограбление места хранения плиток, и почти все они были похищены. Теперь они рассеяны по всему миру, и их опознают по слабым следам современного цемента на обратной стороне. Около двадцати из них было возвращено Департаментом археологии и теперь хранятся в его офисе в Мандалае. Несколько плиток также сохранились потому, что они были вмурованы в стену монастыря У Пу Джи (U Pu Gyi), расположенного на холмах рядом с Мингуном. Этот монастырь является местом нахождения уникальной группы монументов начала 19-го столетия, представляющих семь недель, которые Будда провел в Бодх Гае перед Просветлением. Старое кирпичное хранилище, которое находится рядом с современной лестницей, ведущей на вершину пагоды, теперь является туристическим офисом. 

Гора Меру

Второй по значимости монумент Мингуна представляет собой модель горы Меру (пали/санскр. Meru) – центра буддистской вселенной. Среди паломников это пагода, которая носит названия Схинпьюмэ (Hsinbyume) и Мьятейндан (Myatheindan, Mya Thein Tan), считается самым священным местом Мингуна, поскольку она известна своей способностью исполнять пожелания.

Гора Меру (в центре), окруженная семью концентрическими горными хребтами. Размер памятника и его конфигурация делают его уникальным для буддистской архитектуры. Вид с вершины пагоды Мингун.

Согласно хроникам строительство пагоды было начато в 1802-ом году внуком Бодопайи Баджидо (Bagyidaw, правл. 1819-1837 г.г.) и закончено в 1807-08 г.г. (Tun Aung Chain 2004a: 202). Но уже пятьдесят лет спустя, эта пагода представляла собой руины, покрытые зарослями, поскольку была заброшена после ее частичного разрушения во время землетрясения 1839-го года (Yule: 172). В 1874-ом году во время правления короля Миндона (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.) территория пагоды была расчищена от растительности, а ее внутреннее круглое святилище с башней полностью восстановлено. Судя по старой фотографии, ее центральная часть была почти полностью разрушена, и это подтверждает тот факт, что современный облик этой пагоды сформировался во второй половине 19-го столетия или даже позже, во время ее многочисленных ремонтов и восстановлений (Sladen).

Монумент изображает гору Меру, возвышающуюся в центре семи концентрических горных хребтов. Каждый их них представлен низкой стеной в виде окружности, по верху которой идет волнистый парапет, вероятно символизирующий одну из семи рек (океанов – прим. shus), разделяющих эти участки суши. В теории горные хребты имеют неравную высоту, а реки – различную ширину и глубину. Наиболее удаленное от центра кольцо, вероятно, изображает «железную стену» – чаккавалу (пали chakkavala), которая является границей этой вселенной (Herbert 2002). Почти идентичная космология присутствует также в Таиланде и Камбодже (Ono).

Монумент, имитирующий гору Меру, к 1855-ому году превратился в руины, но был восстановлен в 1874-ом году. При этом вполне вероятно, что его центральная башня была создана заново. Эта гравюра на дереве 1868-го года была сделана на основании фотографии тех времен. After Sladen, Some Account of the Senbyu Pagoda.

Расположенное в центре комплекса круглое высокое сооружение изображает в символической форме гору Меру, на вершине которой расположена Таватимса, т.е. «Небеса Тридцати трех богов» (пали Tavatimsa), главным среди которых является бог Сакка (пали Sakka), он же Таджьямин (бирм. Thagyamin). На Таватимсе хранится пучок волос Будды (он их отрезал после того, как навсегда покинул дворец – прим. shus), который доставил сюда и поместил в специальную ступу бог Сакка, и эта небесная сфера также является обителью матери Будды после ее перерождения. Но в буддистской традиции эти небеса знамениты главным образом тем, что Будда провел здесь три месяца, преподавая свое учение матери и богам, прежде чем сойти на землю по «тройной лестнице». У пагоды эта «тройная лестница» расположена с восточной стороны. Будду часто изображают спускающимся вниз по этой лестнице между Саккой, который обычно держит раковину, и Брахмой с  зонтиком в руках. Схождение Будды с небес Таватимса считается одним из главных буддистских праздников в странах тхеравады, и он также широко отмечался при бирманском королевском дворе (ROB: VI. 83). В Бирме он называется «Праздник Тадинджьют», поскольку празднуется в день полнолуния месяца тадинджьют (Thadingyut) – 7-го лунного месяца бирманского календаря, приходящегося на сентябрь-октябрь.

Мраморные фигуры сидящих стражников, находившиеся в нишах на концентрических парапетах, которые окружают центральную гору Меру, были отмечены в отчете миссии Фэйра в 1855-ом году и Слейденом в 1868-ом. Некоторые из них сейчас выставлены на территории пагоды рядом с внешним кольцом.

Полностью буддистская космология была разработана уже в период создания комментариев к Канону, в том числе и в знаменитой «Висуддхимагге» (Visuddhimagga) Буддхагхоши, созданной им в 5-ом веке (Gombrich). В паганский период и в последующие столетия гора Меру была довольно распространенным сюжетом на фресках Пагана. Она также пользовалась значительной популярностью в поздней тайской настенной живописи, где тема горы Меру нередко занимала всю заднюю стену храмов. Но именно огромная натурная имитация горы Меру, представленная в Мингуне, является уникальной для традиционной буддистской архитектуры. Следует заметить, что небольшая современная копия этого мингунского храма находится в предместьях Пегу рядом с дорогой, идущей на восток.

В арочных нишах, которые окружают основание центральной башни, располагаются фигуры различных божество, таких как наги и гаруды. Вполне вероятно, что эти мраморные фигуры уцелели со времен возведения пагоды, хотя не исключено, что они относятся к временам ее восстановления королем Миндоном 1874-ом году.

Расположенная в центре комплекса круглая башня была восстановлена во второй половине 19-го века во времена правления короля Миндона. Ее широкое основание окружено пятью рядами ниш, расположенных на ступенчатой платформе, при этом неизвестно, являлись ли они частью первоначального сооружения или же были добавлены позже во время ее восстановления. Пять подобных ступенчатых рядов присутствуют и на изображении неидентифицированного святилища, расположенном в северном коридоре храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi), которое вероятно являлось еще одним монументом, посвященном горе Меру.

В нишах находятся мраморные фигуры, изображающие охранителей, которым Сакка предписал защитить гору Меру от демонов-асуров (пали asura). Асуры когда-то проживали на небесах Таватимса, но были изгнаны к ее подножью за свое необузданное поведение. Они постоянно пытаются вскарабкаться обратно, «как муравьи по столбу», но их намерения пресекаются группами различных божеств. Главными среди охранителей Меру являются Четыре небесных царя и их приближенные. Эти божества обычно присутствуют на рисунках горы Меру и, используя эти изображения, можно предположить порядок размещения по уровням платформы мраморных фигур в Мингуне: змеи (пали naga), мифические птицы (пали garuda), небесные демоны (пали kumbhanda, yakkha) и, наконец, наверху – Четыре небесных царя (пали catummaharajika).

За прошедшие годы многие из этих фигур была переставлена с места на место, и еще предстоит определить: сохранились ли они со времен возведения храма в начале 19-го столетия или установлены позже и где их исходные местоположения. Коронованные скульптуры, которые вероятно изображают Четырех небесных царей, расположены на самом верхнем ряду. Многие их них держат в руках характерный короткий меч, как правило, положив его на правое плечо. Множество ниш занято фигурами змей-нагов, и всего лишь несколько – мифических птиц-гаруд. В некоторых нишах на концентрических парапетах, изображающих семь континентов, размещены мраморные фигуры сидящих людей, которые вероятно являются стражниками. 

В этом храме, расположенном у реки, находится мраморный «след Будды». Он был построен между 1804-ым и 1811-ым годами.

Другое наследие Мингуна

Еще одним важным святилищем Мингуна является храм, известный под названием «пагода Сеттоя» (Settawya), который был возведен для мраморного «следа Будды». Его сооружение было начато Бодопайей 5-го апреля 1804-го года и закончено 12-го июня 1811-го года (Tun Aung Chain 2004a: 202). Хранящееся в храме мраморное изображение следа Будды, возможно, относится к временам его основания. На фотографиях 1860-ых присутствует обращенная к реке большая крытая галерея с колоннадой, которая когда-то примыкала к входу в храм. В настоящее время около задней стороны храма, обращенной к дороге, лежит огромный кусок каменной кладки, который по всей вероятности откололся от него во время землетрясения 1839-го года.

Детали того, что возможно является сохранившимся со времен основания храма мраморным «следом Будды», украшенным благоприятными символами.

В 1803-ем году по приказу Бодопайи было отлито бронзовое изображение Будды, которое было помещено в один из храмов Мингуна. В 1815-ом году этот образ, известный под названием «Чандамуни Будда» (Chandamuni Buddha), был перемещен в Амарапуру, а впоследствии перевезен королем Миндоном в его новую столицу, где он стал главным объектом почитания в пагоде Чандамуни (Сандамуни) (Chandamuni, Sandamuni), расположенной рядом с пагодой Кутодо (Kuthodaw) у подножья холма Мандалай (см. фото в конце раздела «Кутодо»).

Небольшой храм (Pagoda Molmi), расположенный около колокола, посвящен знаменитому Мингун Саядо – первому бирманскому монаху, который по памяти продекламировал весь палийский Канон.

В 1801-ом году один из сыновей Бодопайи преподнес пагоде колокол, но гораздо меньшего размера, чем большой колокол Мингуна. Кроме этого, по приказу Бодопайи к югу от Мингуна был выкопан огромный облицованный камнем водоем, который виден с проселочной дороги, ведущей из Сагайна.

По всей видимости, землетрясение 1839-го года нанесло серьезный удар по благополучию Мингуна, и по крайней мере один из его ключевых монументов – пагода Горы Меру – был заброшен на долгие годы и превратился в руины, каким его и увидела миссия Фэйра в 1855-ом году. Возможно, что возрождение Миндоном пагоды Горы Меру стало сигналом к восстановлению этого священного места, которое, впрочем, прекратилось после падения Мандалая в 1885-ом году.

К началу 20-го столетия Мингун сжался до размеров небольшой деревушки, чье название главным образом ассоциировалось с расположенными поблизости женскими монастырями, «незаконченной» пагодой и гигантским колоколом (O’Connor: 186). Кроме того, сегодня это место также известно своими домами престарелых.

Мингун дал бирманской нации одного из ее наиболее уважаемых религиозных деятелей по имени Мингун Саядо У Вичиттасарабхивамса (Mingun Sayadaw U Vicittasarabhivamsa). Он стал первым в Бирме монахом, продекламировавшим по памяти весь палийский Канон, что было признано великим событием и взбудоражило участников буддистского собора, организованного У Ну (U Nu) в Янгоне в 1950-ых годах.

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Почитание образа начинается перед восходом солнца и заканчивается поздно вечером. Считается, что Будда Махамуни был вывезен из Ракхайна в 1795-ом году во исполнение пророчества. Статуя, вероятно, была изготовлена не ранее 14-го столетия, но окутана мифами, простирающимися в глубь веков к временам Будды.

Будда Махамуни (Mahamuni) является равноправным членом триумвирата главных священных объектов Бирмы, в который также входят пагода Шведагон (Shwedagon) и «Золотой камень» (Golden Rock). Сам Будда Готама «вдохнул жизнь» в эту бронзовую статую во время посещения им дворца легендарного короля, правившего в те времена в далеком Ракхайне (Rakhine). Но являющийся символом Ракхайна «Великий образ» стал жертвой притязаний бирманского короля, который захватил этот регион и в 1785-ом году и увез бронзовую статую Будды за сотни километров к ее нынешнему месту нахождения. Однако, для Ракхайна захват бирманцами этой святыни до сих пор воспринимается как унизительная потеря, ставшая раной, которая вероятно не заживет никогда.

Самая ранняя резьба по дереву находится у восточного входа. В центре этого картуша между британским львом и единорогом видна написанная по-бирмански дата «1917».

Мало что изменилось у входа в храм Махамуни с 19-го столетия, и здесь все также идет бойкая «торговля с прилавков фруктами, сладостями, цветами, свечками и другими товарами, используемыми в качестве подношений, а так же корзинками, разнообразными игрушками, дешевыми украшениями и прочей мелочью» (Yule: 166).

Самым оживленным является время перед закатом, когда местные верующие и паломники заполняют комплекс. Кварталы, окружающие храм Махамуни, густо усеяны старыми монастырями и магазинами, торгующими предметам, которые миряне дарят монахам, такими как монашеская одежда, веера и чаши для сбора подаяния. Теперь это место является частью южного Мандалая, но первоначально храм располагался в сельской глубинке, примерно в 3-х км к северу от Амарапуры (Amarapura). С 1904-ом году храм был связан с рынком Зеджо (Zegyo, Zaycho) в Мандалае трамвайной линией.

Официальный вход в храм находится c восточной стороны, и уже отсюда видна сверкающая статуя Будды Махамуни, расположенная в конце длинного коридора. Обращенный к улице широкий вестибюль с колоннадой избежал реставраций, сохранив свою первоначальную резьбу по дереву, которая согласно надписи датируется 1917-ым годом. В нем над центральным входом изображен будущий Будда, который отрезает себе волосы после того, как тайно покинул дворец, а на стенах находится двадцать новых панно за подписью художника Ба Тейна (Ba Thein), иллюстрирующих историю Будды Махамуни.  

«… люди, несклонные к роскоши…»

Рабочие молотками расплющивают золото в тончайшие листки, которые затем нарезаются в виде квадратиков сусального золото, приклеиваемого к статуе Махамуни. King Galon Leaf Workshop, Mandalay./span>

Образ Будды Махамуни практически заполняет собой все пространство небольшого и довольно тесного помещения с широкими проемами, расположенными по центру и на боковых сторонах. Сама скульптура, имеющая высоту около 4-х метров, установлена на высокой и широкой платформе. Главным способом почитания здесь является наклеивание тонких листков сусального золота на поверхность статуи. Вход в само святилище разрешен только мужчинам, и поэтому женщины просят членов семьи мужского пола, друзей или добровольных помощников прикрепить к статуе золотой листок от их имени.

Первоначальная статуя Будда теперь скрыты под слоем приблизительно 12-ти тонн золота, которое было наклеено на нее верующими в виде листков сусального золота в течении более чем ста лет. Это расчеты были произведены в 1996-ом году, когда толщина золотого слоя составляла в среднем около 15 см. Изменения во внешнем виде образа, начиная с первых годов 20-го столетия, зафиксированы на четырех фотографиях, расположенных слева от святилища. Мнение британского посланника, высказанное им 1795-ом году по поводу жертвования статуе листков золота, актуально и для нашего времени: «Для людей, по своей природе скромных и несклонных к роскоши, это, как кажется, является единственным способом использовать излишние для них ценности» (Symes: 395).

Сусальное золото сейчас изготавливают в Мандалае, но в конце 19-го столетия оно производилось в Китае и поставлялось в Бирму в виде листков золота, переложенных бумагой, по сто штук в пачке (Bird: 276). В старые времена золото крепилось на поверхности статуи клеем (*), сделанным из сока дерева таллоу (англ. Chinese tallow, лат. Croton sebiferum, синоним -Triadica sebifera, Сальное дерево). Деформация внешнего вида статуи в результате покрытия ее сусальным золотом произошла уже к середине 19-го столетия или даже раньше (Yule: 166).

—————————————————————————————————————————————————-

(*) Вероятно, здесь у автора идет речь о закреплении на статуе более толстых золотых изделий, поскольку сусальное золото обладает собственной адгезивностью и не требует клея. – прим. shus

—————————————————————————————————————————————————-

Каждое утро монахи с помощью добровольцев-мирян выполняют ритуал очистки лицо Махамуни. Статуя покрыта приблизительно 12-ью тоннами сусального золота, которое было наклеено на нее верующими в течение более чем ста лет.

Опущенная вниз правая рука Будды символизирует его победу над демоном Марой (Mara) и просветление. Корона и перекрещенные нагрудные ленты (бирм. salwe) являются уже современными дополнениями, но Махамуни по всей видимости был украшен подобным образом и тогда, когда он еще находился в Ракхайне (Rakhine) (Raymond 2002). Помимо этого, к фигурной короне статуи и ее нагрудным лентам прикреплены тысячи драгоценных изделий, пожертвованных верующими.

Главным ежедневным ритуалом, начинающимся около 4:30 утра, является омовение священного образа старшим монахом, которому помогают одетые в белое миряне. Только монаху разрешается умывать лицо Будды специальным раствором, приготовленным с использованием сандалового порошка. Вполне вероятно, что эту церемонию начали проводить еще в Ракхайне, и что она продолжалась в течение всего времени пребывания Будды Махамуни в Мандалае (Raymond 2002; Yule: 166). Миряне, как ассистенты хирурга, снизу подают монаху туалетные принадлежности, такие как огромная зубная щетка, которой он двигает взад и вперед перед ртом статуи. Полотенца, которыми вытирают лицо Будды отдают верующим, и они хранят их дома, как бесценные реликвии. Во время церемонии все присутствующие декламируют «Метта-сутту» (Metta Sutta) (Schober: 1997).

Главный праздник пагоды происходит по окoнчании буддистского поста, и во время него монахи декламируют «Книгу условных связей»» (Book of Conditional Relations), являющуюся разделом «Паттханы» (пали Patthana). Этот текст считается одной из проповедей Будды, произнесенной им перед своей матерью на небесах Таватимса (Tavatisma), и входит в виде одной из семи книг в состав «Абхидхамма-питаки» (Abhidhamma). 

«Младший брат, не вставай»

История, связанная со статуей Будды Махамуни, начинается с прибытия Будды из Индии в Ракхайн. Причиной посещения Буддой Ракхайна стало то, что он с благосклонностью отнесся к пожеланию местного правителя Чандрасурьи (Chanda-suriya) высказать ему свое почтение. Со свитой, состоящей из 500 «просветленных» (пали arahant) и своего ученика Ананды, Будда чудесным образом переместился по воздуху из Индии в Ракхайн на пригорок, расположенный около королевской столицы. После обращения в буддизм, произошедшего в королевском дворце, правитель попросил у Будды разрешение изготовить его портретное изображение, которое можно было бы почитать в его отсутствии. После получения согласия Будды его  образ был отлит из бронзы главой буддистских богов Таджьямином (Thagyamin) и божественным мастером по имени Виссакамма (Vissakamma). По завершению их работы, Будда «освятил» статую своим дыханием, вселив жизнь в холодный металл. Поэтому Махамуни иногда называют «живым королевским образом» (бирм. yokeshin-daw).

Будда разрешил отлить свое изображение из бронзы ракхайнскому правителю Чандрасурье. На картине король с почтением взирает на стоящего Будду и его сидящего «младшего брата», как еще называют статую Будды Махамуни. By Po Yin, circa 1935. Mahamuni Temple, Moulmein.

Будда обратился к своему только что созданному «двойнику» со словами: «Младший брат, не вставай», а затем произнес пророчество, которое гласило, что этот образ будет вмещать в себя неземное могущество Будды и присутствовать в этом мире в течение 5 000 лет после того, как Будда умрет и уйдет в нирвану (Forchhammer 1891). Вслед за этим произошло девять чудесных явлений, в т.ч. над священной статуей перестали летать птицы. Кроме того, излучаемые образом яркие шестицветные лучи сразу же тускнели, когда к нему близко подходили неверующие. Возможно, что история с созданием «живого двойника» сложилась под влиянием одного из эпизодов из жизнеописаний Будды, в котором повествуется, как он многократно воспроизвел сам себя (Schober 1997). В другом предании сообщается, что Будда завещал своему «двойнику» не произносить ни слова до прихода будущего Будды Меттейи (Metteyya) (Shwe Yoe: 170).

Определить достоверную дату изготовления статуи Будды Махамуни в настоящее время достаточно сложно, но вполне вероятно, что она была отлита в 14-ом столетии. Ее традиционной «обителью» в Ракхайне являлось Дханнавати (пали Dhannavati, бирм. Dhanyawadi) – священное место, расположенное примерно в 32-х км к северу от Мьяу-У (Mrauk-U), откуда она и была вывезена в Верхнюю Бирму. Большинство современных историй Махамуни базируется на английском переводе ракхайнского текста «Саппаданакаянам» (Sappadanakaranam), созданного по всей вероятности в 16-ом столетии, но отражающего более ранние материалы (Forchhammer 1891; Schober 1997: 284).

В соответствии с преданиями, образ Махамуни находился в Ракхайне и почитался верующими в течение более чем двух тысячелетий. При этом, согласно ракхайнским источникам, статуя испытала неисчислимые превратности судьбы. Легенда содержит многочисленные рассказы о правителях из далеких столиц, таких как Шри Кшетра (Shri Kshetra) и Паган (Pagan), которые, потерпев неудачу в попытках захватить священный образ, пытались после этого разрушить его, но, поняв безуспешность своих посягательств, в конце концов восстанавливали святыню (Chan Htwan Oung). Эти истории напоминают легенды о королях соседних с Шведагоном (Shwedagon) территорий, пытавшихся изъять из него реликвии священных волосков Будды.

Эта гравюра базируется на описаниях Схоутена 17-го столетия, но изображенный на ней Махамуни мало чем похож на того Махамуни, которого мы знаем сегодня. After Recueil de Voyages, an edition published in Rouen, 1725.

Хроники Ракхайна становятся более достоверными с начала 15-го столетия, когда они сообщают, что король проложил дорогу к святилищу Махамуни от Мьяу-У (Mrauk-U) и повторно «освятил» восстановленный после пожара храм в 1658-ом году (Gutman 2001: 3; Raymond 2002). Самое раннее из сохранившихся, хотя и довольно причудливое, изображение Будды Махамуни основано на описаниях голландца Воутера Схоутена (Wouter Schouten), который приезжал в Ракхайн в 1660-61 г.г. (Raymond 2002).

Вторжению в Ракхайн бирманских войск предшествовали тревожные предзнаменования, такие как речное наводнение и одновременное рождение детей тремя женщинами, нашедшими убежище в храме. Неблагоприятный поворот в судьбе образа Махамуни считается кармическим последствием двух греховных действий самого Будды, совершенных им в предыдущей жизни, когда он будучи королем, жившим в острове Чедуба (Cheduba), сломал кость садовнику и ранил принца (Forchhammer 1891: 5).

Некоторые предания утверждают, что находящийся в Мандалае Будда Махамуни ненастоящий, поскольку подлинная статуя утонула в реке, через которую ее не смогла переправить бирманская армия. В других легендах говорится о том, что бирманский король послал в Ракхайн переодетого монахом волшебника, чтобы тот лишил священный образ его могущества (Harvey: 267). Возможно, что при изготовлении скульптура была отлита в виде трех горизонтальных секций, но в одном из достаточно стойких преданий сообщается что для облегчения транспортировки статуя был разрезан на три части – утверждение, призванное продемонстрировать непочтительность к священному образу его новых владельцев (Yule: 166; Crawfurd: I. 476). Еще одна легенда гласит, что задняя часть головы Махамуни была повреждена во время транспортировки, и что сам Будда спустился с небес, чтобы залатать это отверстие, поскольку кузнецы ничего не могли с ним сделать (Taw Sein Ko 1913: 279). На рубеже веков даже бытовало поверье, что статуя Махамуни была незаметно прикована к своему новому месту из-за опасений, что священный образ захочет возвратиться к себе домой в Ракхайн (Temple 1893b). Эти и бесчисленное множество других легендарных преданий практически ничего не сообщают нам о реальной истории бронзовой скульптуры и в большей степени отражают те продолжительные и до сих пор неразрешенные этнические и региональные конфликты, которые во многом символизирует этот священный образ. 

Завладение статуей Махамуни

В 1784-ом году правящий бирманский король Бодопайя (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.) начал свое вторжение в Ракхайн  во имя буддизма, дабы «восстановить в Ракхайне надлежащие условия для процветания учения Будды» (ROB: IV. 75). Этой благочестивой кампанией руководил сын короля, который также организовал перемещение священного образа в Верхнюю Бирму в начале 1785-го года.

К транспортировке бронзовой скульптуры, вес которой по некоторым оценкам составлял 6.5 тонн, было привлечено десять тысяч рабочих. Статуя сначала была спущена с помощью плота и лодок вниз по реке Каладан (Kaladan) к побережью и затем волоком доставлена по суше через высокие горные перевалы к реке Иравади, с остановками по пути в пятидесяти четырех лагерях, многие из которых упомянуты в недавно обнаруженной рукописи (Than Tun 1983). Караван вышел к Иравади около Падаунга (Padaung), расположенного немного ниже Проме (Prome), откуда священный образ на двух соединенных вместе баржах был отправлен вверх по реке в Амарапуру (Amarapura), куда и прибыл через тридцать дней (Thaw Kaung 2001; Than Tun 1983).

Хроники сообщают, что 4-го мая 1785-го года в Сагайне (Sagaing) король «вошел в воду по шею, чтобы приветствовать его», подражая знаменитому ланкийскому правителю, который встречал судно, доставившее Дерево Бодхи из Индии, «по шею в воде» (Mahavamsa: XIX 30). Другими королями, входившими в воду, чтобы принять священные реликвии, были Аноратха (Anawrahta), встречавший реликвию Зуба Будды, прибывшую в Паган со Шри Ланки, и Оккалапа (Okkalapa), который таким же образом приветствовал священные волоски Будды, предназначенные для помещения в ступу Шведагон (Shwedagon) в Янгоне. Махамуни обрел свою новую обитель в Амарапуре 7-го мая 1785-го года, и с тех пор уже никуда не перемещался. 

«Я отправлюсь туда только с моим старшим братом»

Рядом с комплексом Махамуни находятся мастерские каменной скульптуры, использующие в своей работе мрамор из каменоломен Саджьина (Sagyin), расположенного к северу от Мандалая.

Оправдание перемещения огромного бронзового образа в Амарапуру было произведено с привлечением священной персоны не меньшего ранга, чем сам Будда Махамуни. Эта история изложена в длинном тексте, составленном министром двора Бодопайи и предназначенном для нанесения на колокол Мингуна (Mingun) (что никогда так и не было сделано).

Повествование начинается с того, что древний паганский правитель Аноратха (Anawrahta, правл. 1044-1077 г.г.) предпринял неудачную попытку овладеть священным образом силой и вывезти его из Ракхайна. После этого его во сне посетил сам Будда Махамуни, который сообщил, что «я отправлюсь в восточную страну [Верхняя Бирма] только тогда, когда меня возьмет туда сам Меттейя [будущий Будда], который был моим старшим братом» (Tun Aung Chain 2004a: 195). Король возвратился в Паган с пустыми руками, но довольной пророчеством о том, что однажды его страну посетит будущий Будда. Дальнейшие события дали повод подразумевать, что будущим Буддой, т.е. Меттейей (пали Metteyya, санскр. Maitreya), является ни кто иной, как король Бодопайя, «старший брат» из текста надписи для колокола Мингуна.

Вероятный источник, ставший примером привязки правителей к «семейству» Меттейи, находится в «Махавамсе» (Mahavamsa), где утверждается, что король и королева Шри Ланки будут отцом и матерью Меттейи, и что их внук будет сыном Меттейи (Mahavamsa: XXXII 82). Бирманские правители весьма часто заявляли, что в будущем они переродятся в качестве Будды или полностью просветленной личности, но утверждение, что король является будущим Буддой Меттейей, является очень необычным (Pranke 2008a). Вполне возможно, что это пророчество о короле, который в будущем станет Меттейей, появилось на свет уже после прибытия Будды Махамуни в Амарапуру в качестве теоретического оправдания захвата священной статуи.

Это повествование возвышает Бодопайю даже над легендарными деяниями Аноратхи, а также обосновывает его притязания на роль будущего Будды, который в то же самое время связан с великим священным образом из Ракхайна. Оно также оправдывает захват Будды Махамуни и масштабное завоевание Ракхайна необходимостью поддержки пришедшего в упадок буддизма. Поэтому вторжение в Ракхайн и завладение образом Махамуни представлены в нем и как духовное завоевание, и как военное. Помимо прочего, захват священного образа Бодопайей стал не только вещественным символом его военной и духовной победы, но и сопутствующего ей права на королевский престол, вопрос о котором стоял все еще очень остро, поскольку он захватил власть в государстве совсем незадолго до вторжения в Ракхайн.

Женщинам не разрешается входить во внутреннее святилище, и они могут выполнять ритуалы почитания Махамуни только в окружающих его залах.

Бодопайя не стал тратить время на возведение храма для священного образа после того, как тот был доставлен к пристани Амарапуры 27-го апреля 1785-го года (ROB: IV. xviii). От речного берега статуя была сразу же перевезена на 3 км к северу, на свое нынешнее место. По всей вероятности, оно было выбрано из-за своей близости к почитаемому верующими пятиэтажному монастырю, который Бодопайя построил тремя годами ранее для своего буддистского наставника, монаха по имени Нанабхивамса (Nanabhivamsa) (Sasanavamsa: 137). К 1795-ом году храм Махамуни уже находился в окружении группы самых известных монастырей, внутри которых располагались специальные строения для упокоения мумифицированных тел буддистского духовенства (Symes: 390). Эта местность сохраняла свою особую значимость в качестве места кремации еще в 1860-ых годах, а возможно, что и в более поздние времена (Bastian: 93).

Самая первая башня (бирм. pyathat, пьята), венчавшая храм Махабодхи, была семиярусной, что является отражением традиции, по всей видимости ведущей свое начало от полулегендарного святилища Лохапасада (Lohapasada) на Шри Ланке (Mahavamsa: XXXIII 7). В 1795-ом году британский посланник отмечал, что золочение башни было закончено, и что сам образ установлен в углублении в виде «арочной ниши», причем «стены [святилища] позолочены и украшены кусочками зеркал различных цветов, выложенных с большим вкусом» (Symes: 391). Однако, в 1795-ом году окончательная отделка храма все еще не была завершена, т.е. работы в нем растянулись более чем на десятилетие. Венчающая башня храма несколько раз возводилась заново, но ее семиярусная форма и высота по всей вероятности такие же, как и у первоначального сооружения. С самого начала доступ к священному образу был открыт для всех, но только в определенные часы. В 1795-ом году один из иностранных дипломатов обратил внимание на четыре больших зала с паломниками, расположенных к северу от храма, которые предназначались для «отдыха посетителей, приехавших издалека, чтобы сделать подношение» (Symes: 391-392). Он же повторно посетил пагоду семь лет спустя, в 1802-ом году, но не заметил особых изменений (Hall: 212). Возможно, что первым американцем, побывавшем в храме Махамуни, был морской капитан по фамили Дэвис (Davies), посетивший его в 1806-ом году по приглашению короля, но он не оставил после себя никаких записей (ROB: V. 315).

Король Миндон со своей главной королевой, сидящие около «золотой кружевной ткани», вывешенной перед семью монахами, закрывшимися большими веерами. Из складной книги-парабаик, описывающей семь королевских пожертвований в период между 1853-ым и 1857-ым г.г. c. 1857. Courtesy: British Library.

Внутри храма находилось не менее 250-ти позолоченных деревянных колонн, по крайней мере к началу 19-го столетия (Crawfurd: I. 476). В 1807-ом году его первоначальная семиярусная башня была заменена на новую (Crawfurd: I. 476; ROB: VI. 82, 86). А два года спустя король пожертвовал священному образу золотую ленту для головного убора (ROB: IV. xxvii). В храме Махамуни по различным случаям много раз выставлялись королевские флаги и зонты. Кроме того, около него были высажены отростки Дерева Бодхи, привезенные в Амарапуру ланкийскими монахами. В 1806-ом году одно из этих деревьев, разросшееся до восточной стены здания, было выкопано и пересажено подальше от храма (ROB: VI. 262). Иногда рядом с храмом имели места происшествия с участием паломников, так в 1817-ом году около храма у одной несчастной женщины грабители отняли ножной браслет из золота (ROB: VII. 149). В начале 19-го столетия Махамуни был «часто посещаем набожными верующими … и соразмерным с ними количеством нищих, большинство из которых были людьми хромыми, слепыми или очень старыми» (Crawfurd: I. 477).

К середине 19-го столетия от Амарапуры на север к храму вели две дороги, которые заканчивались перед двумя входами в южную часть здания. А у храма появились новые коридоры, которые по всей вероятности были сооружены в 1840-ых годах (Yule: 166). В течение 19-го столетия бирманские правители неоднократно делали пожертвования Махамуни. К примеру, король Миндон (Mindon, правл. 1852-1878 г.г.) в 1854-ом году передал в дар священному образу золотую ткань, которая была изображена в парабаике (бирм. parabaik) и описывалась как «золотая кружевная ткань неподдающейся оценке стоимости» (Herbert 1998: 96). Согласно источникам 19-го столетия, эта изделие предназначалось для размещения на груди статуи, и украшение подобного рода можно увидеть на старых фотографиях храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) (Yule: 166; O’Connor: 155).

Делая подношение Будде Махамуни, Миндон должно быть, размышлял о своем отчаянном бегстве из Амарапуры, произошедшем всего лишь двумя годами ранее, когда он скрывался от своего единокровного брата короля Пагана, жаждавшего убить его (Scott & Hardiman 1900: I. 1. 32). Глубокой ночью Миндону и его окружению удалось добраться до храма Махамуни, где они смогли захватить необходимое для самообороны оружие. Сделанное им два года спустя, уже в качестве короля, пожертвование храму Махамуни вполне вероятно было вызвано воспоминаниями об этом необыкновенном повороте в его судьбе. 

Лондонский Кристал Пэлас в Мандалае?

Хойн Фокс сохранил в неизменности внутреннее святилище, нетронутое огнем в 1884-ом году, и увенчал его семиярусной башней, которая вероятно была подобна башне 18-го столетия. Арки проемов украшены раскрашенной лепниной, закрепленной на арматуре из проволоки.

В 1879-ом году небольшой пожар уничтожил строения со стороны западного входа, но пощадил сам храм (ROB: IX. xxvii). В 1883-ом году французский инженер по заказу королевского двора изготовил железные двери и ограду, но ничего из этого до нашего времени не сохранилось (ROB: IX. xxxi). Удача отвернулась от храма пять лет спустя, 8-го апреля 1884-го года, когда основное деревянное здание с его колоннадами из 252-х позолоченных столбов было полностью уничтожено огнем (ROB: IX. xxxiv; Shwe Yoe: 170). Вес расплавленного золото, собранного у статуи после пожара, составил приблизительно 90 кг или 5 450 тикалей (tical), при этом все золото было сохранено и из него для статуи была изготовлена большая накидка в виде одеяния монаха (ROB: IX. xxxiv, xxxvi).

Уже 5-го июля 1884-го года было закончено частичное восстановление храма, организованное королем Тибо (Thibaw, правл. 1878-1885 г.г.), который пожертвовал на оплату работ и материалов 18 360 рупий. Он также передал в дар храму необычную лежанку из стекла, привезенную из Франции, которая теперь находится в музее мандалайского дворца. Но самым впечатляющим подарком короля стал изумительный «белый зонт», украшенный 879 алмазами, 282 изумрудами, почти 5 000 рубинов и более чем 8 000 жемчужин. Кроме того, 1-го июля 1884-го года он, вместе со своей супругой королевой Супаялат (Supayalat), подарил храму золотую корону (пали makuta) и другие предметы для облачения статуи Махамуни (Tun Aung Chain 2005). Все это происходило всего лишь за год с небольшим до захвата Мандалая британскими войсками 28-го ноября 1885-го года.

Восстановленный после пожара 1884-го храм критиковали за то, что его внешний вид представлял собой «… ухудшенный итальянский стиль», ссылаясь при этом на пристроенные к нему коридоры c европейскими архитектуры арками и колоннами. Проект архитектора Хойна Фокса действительно объединял европейские и бирманские элементы, хотя некоторые европейцы считали, что все должно было быть выполнено в чисто бирманском стиле.

Для выбора нового проекта храма в 1891-ом году были назначены общественные слушания. Работавший в то время английский инженер оставил отчет об этих дебатах и детальное описания конструкции нового здания (Donnan). В ходе дискуссий поступали различные предложения, в том числе обсуждалось: использовать ли как и раньше дерево и кирпич, или же строить из железа и стекла – идея, которую защищали некоторые бирманцы, видевшие Кристал Пэлас (Crystal Palace) в Англии. В результате голосования победила кирпичная кладка, но предложенный проект не соответствовал уничтоженному огнем прототипу. Тогда опекунский совет храма обратился за архитектурным планом к Хойну Фоксу (Hoyne Fox), работавшему главным инженером Департамента общественных работ Янгона, чья концепция в конце концов и была принята. Его план был гибридным: с традиционной семиярусной венчающей башней и с первым этажом, выполненным в европейском стиле. Некоторые сразу же выразили недовольство проектом, характеризуя «нижнюю галерею» как «своего рода ухудшенный итальянский стиль» (Oertel: 8). Другие европейцы были разочарованы тем, что за основу проекта храма не были приняты ранние паганские модели, невзирая на их анахронизм (Bird: 282). Тем не менее, два различных проекта были выставлены для обозрения в помещении храма к 1892-му году и оставались там как минимум до 1895-го, при этом об отклоненном проекте в настоящее время ничего не известно.

Четыре стены главного святилища были почти полностью возведены еще до начала восстановления храма, и поэтому было решено включить их в проект нового здания в качестве его центрального сооружения. Чтобы равномерно распределить нагрузку от веса новой башни на стены святилища, поверх них была смонтирована круговая конструкция из склепанных между собой металлических пластин, на которую был уложен слой бетона. Кроме того, чтобы уменьшить вес башни, руководивший работами инженер «использовал специальный кирпич клиновидной формы для внутренней отделки конуса». Металлическая деталь, соединяющая зонт-тхи (hti) с башней должна была быть латунной, но заказ на ее изготовление был передан «каким-то бирманцам [sic] в Мандалае, которые, к несчастью, подвели». В связи с нехваткой времени, в конце концов, вместо нее был использован железный прут, «покрытый сусальным золотом» (Donnan: 346). Для обеспечения устойчивости зонта-тхи внутри вершины башни было закреплено бревно из тика длиной около 4 м.

На этом современном рисунке изображен архитектор Хойн Фокс на фоне храма, восстанавливаемого после пожара, которому помогает Кинвун Минджи, горделиво возвышающийся слева. Подпись под рисунком гласит: Тан Чве, ученик У Чит Мьяэ. Mahamuni compound.

День начала водружения зонта-тхи был определен астрологами. В первый день завершение подъема самого нижнего металлического кольцо сопровождалось салютом из пятнадцати ружей. Каждый следующий день на вершину башни устанавливалось одно новое кольцо, и это событие приветствовалось залпом из пяти ружей, а установка последнего, седьмого кольца была опять отмечена пятнадцатью ружейными залпами. На третий день установки зонта в четыре часа утра произошло незначительное землетрясение, которое было воспринято местными жителями как благоприятный знак (Donnan: 348). В 1916-ом году этот зонт-тхи разрушился во время бури и был заменен на новый в 1918-ом году.

В сборе средств на строительство храма принимал участие бывший министр Кинвун Минджи (Kinwun Mingyi, 1821-1903 г.г.), который после аннексии Верхней Бирмы активно занимался возрождением святынь Мандалая. Но, несмотря на то, что видные граждане страны и местные жители оказывали проекту всемерную помощь, потребовалось целых четырнадцать лет, чтобы полностью восстановить храм после пожара. Часть поступлений в фонд храма обеспечивала арендная плата владельцев лотков, установленных около храма, а так же золото из ящиков для пожертвований, которое не помещалось на статую (Bird: 281). Многие кирпичи, заложенные в стены и опорные конструкции храма, были позолочены верующими для получения религиозной заслуги. Низкое деревянное ограждение со стеклянными балясинами, отделяющее святилище от основного зала, по всей вероятности было установлено в начала 20-го столетия и очень похоже на подобное сооружение в монастыре Швенандо (Shwenandaw) в Мандалае, а толстые позолоченные балки потолка и декоративные круглые вставки подобны тем, что находятся в старых вестибюлях храма Ананда в Пагане. 

Территория храма

Северный вход храма Махамуни, возведенный на пожертвования местного бизнесмена У Чо в 1962-ом году. By U Chit Myae (1904-1976), Mandalay, c. 1965. Eindawya Pagoda platform, Mandalay.

Наследный принц, доставивший статую Махамуни в Амарапуру, увековечен в виде современной бронзовой статуи, установленной на территории храма. Он умер намного раньше своего отца, и вполне возможно, что это произошло вследствие плохой кармы, настигшей его после ракхайнской кампании. Среди других достопримечательностей можно отметить огромный колокол весом 40 тонн, пожертвованный в 1811-ом году одним из сыновей Бодопайи.

В северо-восточном углу огороженной территории располагается небольшое святилище, в котором находится мраморная плита, возможно датируемая времен основания храма, на которой выгравировано и обведено красной краской слово «Махамуни». А в юго-восточном углу установлена мраморная плита с надписью, перечисляющей различных дарителей и их пожертвования храму в конце 19-го и начале 20-го веков. Когда-то Бодопайя собрал по всей Верхней Бирме более 500 каменных плит с эпиграфическими надписями, которые хранились около храма Махамуни, но теперь все они отсюда вывезены, главным образом на территорию королевского дворца в Мандалае.

В северо-западном углу в небольшом своеобразном здании находится статуя стоящего Таджьямина (Thagyamin), который правой рукой указывает на священный образ Махамуни. С историей храма Махамуни также связаны вымышленные брат и сестра, которых согласно легенде вынудили сопровождать священный образ из Ракхайна в Верхнюю Бирму. Они умерли на чужбине и через некоторое время стали почитаться как наты (nat) жителями местности, примыкающей к храму Махамуни с юго-запада (Brac de la Perrière 2005).

В одном из павильонов у западной стороны храма находится современный мраморный «след Будды». По соседству с ним располагается «Библиотека Махамуни», в которой хранятся печатные копии всей Типитаки и различные рукописи. Перед входом на территорию храма возвышается современное здание музея, в котором выставлено около тридцати больших картин, рассказывающих о главных событиях в жизни священного места. 

Настенные росписи

На рисунке изображена «южная ветвь» Дерева Бодхи, парящая в воздухе (вверху слева), которая затем была погружена на специальную лодку и в сопровождении дочери Ашоки отправлена вниз по Гангу и далее на Шри Ланку. Еще со времен Пагана Шри Ланка оказывала значительное влияние на религиозную жизнь Бирмы. South corridor, Mahamuni Temple, c. 1892.

Сегодня настенную живопись можно увидеть только в западном и южном коридорах, но почти наверняка она также присутствовала и в двух других. Судя по как минимум двум выполненным краской надписям, обнаруженным в южном и западном коридорах, работы по росписи этих помещений по всей вероятности были закончены в 1892-ом году. До пожара 1884-го года потолки и стены деревянных коридоров первоначального храма также были украшены настенными рисунками, но их тематика неизвестна (Shwe Yoe: 170).

Сейчас настенная роспись присутствует только в некоторых залах с арочными проемами, которые примыкают к концентрическим кирпичным стенам, окружающим главное святилище. Эти стены и залы были возведены в 19-ом столетии, но сейчас невозможно определить, были ли какие-то из этих помещений построены до или сразу же после пожара 1884-го года, а также были ли они сооружены одновременно или же в разное время.

Эти детали рисунка, расположенного в западном коридоре храма, представляют три дня недели. Прибл. 1892-ой год.

Только в пяти залах сохранились их первоначальные росписи (в двух на юге и в трех на западе), в других же рисунки скрыты под слоями густой побелки. Там, где они сохранились, настенные росписи занимают потолки и верхние части стен. Все художественные работы в храме были полностью закончены к 1896-му году (Bird: 276). Многие рисунки имели объемные подписи на бирманском языке, но небрежная побелка уничтожила большую часть этих ценных источников информации.

Тематика рисунков включает в себя сцены из жизни Будды, сюжеты избранных джатак (jataka) и ряды из двадцати восьми Будд. Помимо этого, наличие среди настенных росписей храма множества композиций, сюжеты которых явно заимствованы из «Махавамсы» (Mahavamsa), должно было подчеркнуть, что храм Махамуни является частью обширного буддистского мира. К примеру, на одном из самых впечатляющих настенных рисунков, расположенном в южном коридоре, изображено отделение «южной ветви» Дерева Бодхи, которая затем была отправлена императором Ашокой (Asoka) на Шри Ланку.

Храм Махабодхи в Индии. Рисунок по всей вероятности был выполнен по фотографии, а бирманские паломники добавлены к общей композиции. South corridor, c. 1892.

На другом рисунке в том же самом коридоре изображен храм Махабодхи (Mahabodhi) в Бодх Гае (Bodh Gaya), заполненный бирманскими паломниками. Многие из настенных росписей посвящены исключительно бирманским священным местам, таким как, например, пагода со священными волосками Будды в Проме (Prome) и ежегодный праздник «Золотых отпечатков стоп Будды» (Shwesettaw) около Минбу (Minbu) (оба рисунка находятся в западном коридоре). Среди изображений различных святилищ присутствует и «Золотой камень» из Чайтхийо (Kyaik-hti-yo), поэтому можно предположить, что ко времени создания рисунков эта прежде исключительно монская святыня уже была включена в пантеон бирманских священных мест.

Гора Меру (в центре), окруженная семью горными хребтами, является популярной темой в искусстве тхеравады. Основание гора охвачено рыбой, поедающей свой собственный хвост. Справа изображен Будда со своим окружением, спускающийся на землю после проповедования учения своей матери. c. 1892. West corridor.

Потолки залов расписаны небесами со знаками зодиака и созвездиями, напоминающими более ранние образцы подобной живописи на потолках храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi), расположенного в Амарапуре. Особое внимание привлекает изображение схождения Будды с горы Меру, расположенное в западном коридоре, которое поражает воображение своим сочетанием цветов. В нижней части многих композиций располагались рисунки с красочными картинами буддистских адов, но только некоторые из них, находящиеся в западном коридоре, уцелели после регулярных побелок. На ряде рисунков присутствуют изображения животных, фигурирующих в джатаках, такие как, например, череда шестнадцати журавлей из такого же количества джатак, в которых будущий Будда был журавлем (Moore: 1995).

Ученик Будды Могаллана мерится силами с королем змей-нагов по имени Нандопананда. Этот эпизод из палийского канона был включен в перечень «Восьми великих побед», ставший популярным в 20-ом столетии. Southern corridor, c. 1892.

Выполненная краской надпись в южном коридоре сообщает, что указанная в ней семья прибыла из деревни под названием Тан Дага (Than Daga), расположенной около городка Коа (Kawa) в округе Пегу, чтобы обратиться к «Мьят Муни» (Myat Muni) с пожеланием о процветании. Семья пожертвовала средства на возведение башни-пьяты (бирм. pyathat), которой вероятно являлась небольшая кирпичная башенка в виде шпиля, возвышающаяся над залом с настенными росписями и этой надписью, датированной 1892-ым годом. Вполне возможно, что рисунки в этом зале также входили в пожертвование этой семьи, но полной уверенности в этом нет.

Созерцание монахом разлагающегося трупа является практикой напоминания о непостоянстве жизни. Этот сюжет довольно распространен в живописи 19-го и 20-го столетий. South corridor, c. 1892.

Другая семья жертвователей храму, оставившая надпись в западном коридоре, была из поселка в округе Момейт (Momeit), находящемся на территории шанских государств. В этих двух надписях нет упоминаний о настенных росписях, но вполне вероятно, что художественные работы были завершены вскоре после возведения над коридорами декоративных башенок в 1892-ом году.

Утраченные рисунки залов восточного коридора, к которому обращен священный образ, по всей вероятности были самыми значимыми живописными работами храма и вполне возможно, что их сюжеты были посвящены истории Будды Махамуни и ступе Шведагон.

В конце 19-го столетия бирманская живопись находилась под сильным влиянием европейской, и характерным примером этого стало частое использования линейной перспективы при изображении зданий. До аннексии Верхней Бирмы в 1886-ом году изображения европейцев достаточно часто встречались в различных художественных композициях, даже на рисунках по мотивам джатак, как например в Кирпичном монастыре при храме Ананда в Пагане. Однако, настенные росписи храма Махамуни содержат лишь несколько изображений иностранцев, причем эти образы являются либо пассажирами в вагонах двух или трех поездов, нарисованных на фоне пейзажа, либо машинистами, ведущими эти поезда.

Вопрос о том, были ли росписи каждого из залов согласованы в рамках общей иконографической программы, пока еще ждет дальнейших исследований. Другими вопросами без ответов являются точные литературные и иллюстративные источники для настенных рисунков и были ли они выполнены одной или несколькими художественными мастерскими. 

Пагодные рабы и брахманы

Бирманские и ранние европейские источники упоминают о «пагодных рабах», состоявших при храме Махамуни. Эти люди указом короля прикреплялись к определенной пагоде и занимались ее обслуживанием, т.е. примерно тем же самым, чем занимаются сегодня платные сотрудники и команды добровольцев в Шведагоне, но это принудительное назначение на обслуживание пагоды несло на себе тяжкое социальное клеймо. К примеру, в 1801-ом году группу лишенных сана бирманских монахов отправили в храм Махамуни в качестве «пагодных рабов» в порядке наказания за нарушение ими монашеских правил (ROB: V. 180).

Из ракхайнской кампании в Верхнюю Бирму было приведено более 20 000 пленных, и вероятно некоторые из них были переданы храму Махамуни в качестве «пагодных рабов». Считается, что 120 семей из Ракхайна (Rakhine) были прикреплены к пагоде для ее обслуживания, причем эта цифра повторяется в ранних европейских работах, начиная с 1826-го года (Yule: I. 477), а их потомки упоминаются европейскими и бирманскими источниками столетие спустя (Yule: 167; Shwe Yoe: 170; ROB: IV. 167).

Индуистским священникам, которые были приведены из Ракхайна и уже обосновались в Амарапуре, было также поручено прислуживать во время выполнения ритуалов перед образом Махамуни. Кроме того, на брахманов (в Бирме их называют punna), участвовавших в ритуальных церемониях у священного образа в Ракхайне на постоянной основе, была возложена та же обязанность и в храме Махамуни в Амарапуре (эта группа брахманов имела статус «пагодных рабов» – прим. shus), т.к. считалось, что такая преемственность будет гарантировать эффективность ритуалов (ROB: V. 119, 185; Leider 2005/06). Астрологи и хироманты индийского происхождения, которые сейчас располагаются вдоль южного коридора, в некотором смысле представляют собой последние остатки индийских брахманов в Верхней Бирме. Большинство из них является выходцами из Бенгалии, при этом они свободно говорят на бирманском, хинди и бенгальском языках и гордо носят повязанный через левое плечо священный брахманский шнур. 

«Неиспользованные остатки»

Считается, что несколько священных образов Будды было изготовлено из «большого остатка» металла (бирм. maha-kyan), подготовленного для отливки статуи Будды Махамуни. Различные легенды перечисляют разное количество таких образов, но наиболее известными из них являются четыре. Первая и вторая статуи из этого списка находятся в современных монастырях Мьяу-У (Mrauk-U). Для третьей, которая носит название Швебонта (Shwebontha), была возведена пагода, расположенная напротив Проме (Prome) на другом берегу реки Иравади. Согласно преданию, Швебонта должен был быть отправлен в Амарапуру к королю Бодопайе, но по просьбе ракхайнских паломников сын короля оставил его на берегу реки напротив Проме. Четвертая статуя находится в городке Залун (Zalun), расположенном на берегу Иравади к северу от Янгона. Эти скульптурные образы несут на себе отпечаток священности «большого» Махамуни и географически объединены в особую группу священных мест, подобно пагодам со священными волосками Будды, расположенным в окрестностях Татона (Thaton).

В Бирме в большом количестве представлены и другие реплики Будды Махамуни, созданные не из «остатков металла», причем изготовление многих из них было организовано знаменитым мандалайским отшельником У Кханти (U Khanti) в первой половине 20-го столетия. Они находятся в Моулмейне (Moulmein), Татоне (Thaton), Швесетто (Shwesettaw) и ряде других мест. Молумейнская реплика Махамуни была отлита в самом городе в 1904-ом году после того, как годом ранее был сделан слепок с лица Будды Махамуни в Мандалае. Помимо этого реплики Будды Махамуни есть в штате Шан в Схипо (Hsipaw) (1895 г.) и Ченгтуне (Kengtung) (1921-1926 г.г.), а также в штате Мон в Чайто (Kyaikto) (1894 г.).

Реплика храма Ананда

Жена короля убегает с безруким и безногим вором. Любовники не смогли убить короля, который позже отправил их в изгнание. Это иллюстрация к эпизоду из популярной в 19-ом столетии джатаки (N 193). Modern sculpture, Ananda Temple compound. Mahamuni Temple complex.

К югу от восточного коридора храма Махамуни располагается реплика паганского храма Ананда, которая была возведена на пожертвование главной супруги короля Пагана (Pagan, правл. 1846-1853 г.г.), основателя храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) в Амарапуре. Этот храм во многом отличается от храма Ананда в Пагане, но, тем не менее, является примером того, как паганский храм в течение многих столетий служил образцом для подобного рода священных сооружений. При этом следует отметить, что его своеобразная остроконечная башня по всей вероятности является результатом более поздней реконструкции.

Группа современных панно, находящихся в одном из павильонов этого храма, представляет историю храма Ананда в Пагане, а на других изображены события начала 20-го столетия: обсуждение отшельником У Кханти (U Khanti) с дарителями здания будущей галереи, которая теперь соединяет храм Махамуни и храм Ананда. На этих работах присутствуют подписи как минимум двух художников: У Ко Ни (U Ko Ni) и Маунг Ко (Maung Ko). Еще одна серия рисунков демонстрирует примеры кармического воздаяния за плохие поступки.

Скульптурная композиция из деревянных фигур, расположенная в одном из углов храма, представляет эпизод из широко известной джатаки о принце Падуме (Paduma), чья жена сбежала с безруким и безногим преступником (джатака N 193). После этого пара попыталась убить Падуму, столкнув его с утеса. Не зная, что он был спасен от смерти огромной игуаной, они неожиданно встретились с Падумой снова после того, как тот стал королем, самонадеянно явившись во дворец за королевской милостыни. Король приказал изгнать их из города, что стало доказательством того, что плохая карма неумолимо настигнет любого. Эта история стала особенно популярной в современный период. 

Если бы эти страдальцы могли говорить  Эти шесть бронзовых фигур являются ярким напоминанием о взлетах и падениях империй и символической роли имперских военных трофеев. Их первым домом был Ангкор (Angkor), центр кхмерского королевства, где вероятно они и были отлиты в 12-ом или 13-ом столетии. Фигуры двух мужчин напоминают статуи ангкорских каменных стражей, а трехголовый слон скорее всего является пьедесталом индуистского бога Индры (Indra) (Boisselier). В состав группы также входят три бронзовые скульптуры львов, при этом у двух из них головы восстановлены уже в 20-ом веке: где-то между 1916-ым и 1935-ым годами (Taw Sein Ko 1916; Damrong). Два льва имеют одинаковый размер, и их тела повернуты навстречу друг другу, и это позволяет предположить, что когда-то они были установлены парой. Третий лев немного большего размера, поэтому, скорее всего, эта скульптура не имеет непосредственного отношения к двум другим. Поскольку две фигуры стоящих мужчин также имеют различные размеры, то вполне вероятно, что в Ангкоре они не были парной скульптурой. В 15-ом столетии тайская армия захватила эти бронзовые скульптуры в Ангкоре и перевезла их в Аюттхаю (Ayutthaya). В 1569-ом году войска короля Байиннаунга (Bayinnaung) разграбили тайскую столицу, и статуи были вывезены в Пегу (Pegu), а позже, в 1599-ом году, перемещены в Таунгу (Toungoo). Но в том же самом году Таунгу был захвачен королем Ракхайна (Rakhine), который отправил бронзовые скульптуры в свою столицу Мьяу-У (Mrauk-U), расположенную в западной Бирме. Затем, после завоевания Ракхайна Бодопайей (Bodawpaya), в 1785-ом году они были перевезены в Верхнюю Бирму и с тех пор находятся в храме Махамуни. Возможно, что эти шесть скульптур были одними из тех тридцати изделий из бронзы, которые были захвачены в Ракхайне вместе с 2 000 артиллерийских орудий, включавших гигантскую пушку, впоследствии установленную около заднего входа мандалайского дворца (Konbaungzet: II. 31). Бронзовые фигуры по всей вероятности были выставлены в Мьяу-У в каком-то публичном месте, и хотя о них есть упоминание в одной из ракхайнских хроник (Candamalalankara: 148-149), как точно они использовались – неизвестно. Для посетителей храма кхмерские скульптуры сегодня являются популярной достопримечательностью, но до конца 19-го века на них практически никто не обращал внимания. В 1820-ых годах бронзовые скульптуры хранились в расположенном около храма Махамуни отдельном деревянном здании, в котором находилась «единственная и впечатляющая на внешность статуя Гаутамы [sic]». При этом две бронзовые фигуры стоящих мужчин «с разного рода повреждениями валялись на полу» (Crawfurd: I. 479-480). Тридцать лет спустя обращение с ними не стало лучше, т.к. о них, «как кажется, не очень-то и заботились, и они были частично повреждены» (Yule: 167). Однако, к концу 19-го столетия эта группа бронзовых скульптур была выставлена где-то в северо-западном секторе территории храма, примерно там, где находится и сегодня (Bird: 282). Павильон, в котором они располагаются в настоящее время, был возведен относительно недавно. По другой версии эти бронзовые фигуры были доставлены из Аюттхаи в Ракхайна в качестве выкупа за младшего брата тайского короля Наресуана (Naresuan), которого согласно хронике «Ракхайн Минязаджи Сатам» (Rakhine Minrajagri Satam) ракхайнцы взяли в плен в Нижней Бирме в 16-ом столетии, (Michael Charney, personal communication). К концу 19-го века появилось поверье, что если потереть одну из бронзовых статуй, то можно избавиться от физических недугов и улучшить общее благосостояние (del Mar: 77). Особенно чудотворными они считались в части проблем с желудочно-кишечным трактом, поэтому, как отмечалось в одном из источников того времени, «паломники, страдающие расстройством пищеварения и другими болезнями желудка, вставляют пальцы в пуп статуи» (Taw Sein Ko 1916). Количественный состав, размеры, качество работы и особое место в истории региона этой группы бронзовых скульптур выдвигают ее на первое место среди самых значимых предметов старины не только в Бирме, но и возможно во всей Юго-Восточной Азии.

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Крестообразный в плане храм Чаутоджи был построен в 1850-ом году и своим внешним видом напоминает храм Ананда в Пагане.

Храм Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) известен своей мраморной статуей Будды, а также одними из самых знаменитых настенных росписей середины 19-го столетия. С популярного у туристов моста У Бейна (U Bein) кажется, что храм находится на острове, но на самом деле он расположен на большом участке суши, выступающем во озеро. Чтобы отличать его от храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi), возведенного королем Миндоном (Mindon) в Мандалае, в народе его называют «Большой королевский каменный образ у озера Таунгтаман» – Таунгтаман Чаутоджи (Taungthaman Kyauk-taw-gyi)».

Охраняющие углы храма фигуры «манутихов» изготовлены из кирпича, покрытого стукко и  известковым раствором.

Находящаяся в храме статуя Будды примерно на 3 м ниже, чем мраморный Будда Миндона, который имеет высоту 8.1 м, и в два с лишним раза меньше мраморной статуи Будды в Янгоне, изготовленной по заказу военных в 2000-ом году.

Считается, что архитектура Чаутоджи заимствована у паганского храма Ананда, т.к. он тоже крестообразный в плане и увенчан башней в индийском стиле. Но на этом параллели между двумя храмами и заканчиваются, поскольку внутренне помещение Чаутоджи спроектировано исходя из одного главного образа для почитания, а не четырех стоящих статуй, ориентированных по сторонам света.

Выполненная из стукко внешняя лепнина храма в целом сохранилась со времен его основания, и здесь особо выделяются фигуры установленных по периметру храма «манутихов» (бирм. manuthiha, пали manussiha) – человекольвов с двойным телом, причем у некоторых из них уцелели старинные жестяные украшения в виде ажурных листьев, расположенные за ушами или свисающие вниз в виде серег. Внутри небольшого святилища, расположенного сразу за входом, находится мраморная плита с надписью, состоящей из одного составного слова «Махатакьяранти» (Maha-thakya-ranthi), которое переводится как «Великий свет истины Будды Шакьямуни» и является официальным названием храма. На открытой галерее с восточной стороны храма располагается группа мраморных коленопреклоненных фигур, представляющих «Восемьдесят учеников Будды», которые были «просветленными монахами» (бирм. yahanda, пали arahant). Эта тема распространена в мире тхеравады, хотя и не так широко. (Tun Nyein:170; Geiger: 205).

Мраморный Будда

Понадобилось 3 000 рабочих, чтобы в 1849-ом году переместить этого мраморного Будду из расположенной по соседству Авы в Амарапуру.

Храм Чаутоджи был построен королем Паганом (Pagan, правл. 1846-1853 г.г.), но сама статуя Будда был заказана несколько десятилетиями ранее его дядей, королем Баджидо (Bagyidaw, правл. 1819-1837 г.г.), который сам выбрал массивный мраморный блок в каменоломнях Саджьина (Sagyin), расположенном приблизительно в 40 км к северу от Мандалая. После этого потребовалось два года и 5 260 рабочих, чтобы переместить его из мраморного карьера к месту назначения, и только 17-го мая 1830-го года он был доставлен в тогдашнюю столицу Аву. Мраморный блок был размещен около «Королевского зала посвящения» (бирм. Thein Daw), от которого к настоящему времени в Аве не осталось и следа (Pinnya).

Строительство храма началось 26-го апреля 1848-го года под руководством архитектора по имени У Хмо (U Hmo), а следующим летом, в 1849-ом году, на стройплощадку усилиями 3 000 рабочих была доставлена и сама мраморная статуя, после чего уже храм возводился вокруг нее. 29-го октября 1850-го года строительство было завершено водружением на храмом зонта-тхи (hti).

Настенные росписи по всей вероятности были выполнены в течение нескольких месяцев, предшествовавших подъему зонта-тхи в октябре 1850-го года. Если судить по росписям восточного входа,  нынешнее здание храма во многом сохранило свою первоначальную форму. Оно целиком построено из кирпича, кроме деревянных балок, поддерживающих внутренний проход. Единственной серьезным изменением в облике храма стала утрата крытого прохода вдоль стены, огораживающей храмовую территорию. Его потолок поддерживался деревянными балками, гнезда для которых до сих пор хорошо различимы. Последняя серьезная реставрация храма производилась в 1981-ом году под руководством архитектора У Мья Тана (U Mya Than) на средства, пожертвованные двумя верующими из Мандалая. Главным входом храма является восточный и к нему обращен лицом центральный образ, но большинство посетителей попадают в храм с южного входа, поскольку он расположен по пути от моста У Бейна.

Северный вход Чаутоджи был обращен к крепостным стенам Амарапуры, находившимся на противоположном берегу озера. Прилегающая к храму береговая линия предназначалась для размещения иностранных миссий, прибывающих с визитом в бирманскую столицу. Майкл Саймс (Michael Symes) в 1795-ом году, Артур Фейр (Arthur Phayre) в 1855-ом и другие останавливались здесь в «Резиденции миссиий» и уже отсюда перевозились на лодках к дворцу для официальных аудиенций (Yule: 72). Построенная из дерева и бамбука «Резиденция» давно исчезла, но известно, что она находилась рядом с северо-восточным углом храма. Миссия Фейра была в этом месте спустя всего лишь пять лет после завершения строительства Чаутоджи, но не уделила новому святилищу почти никакого внимания (Yule: xxi, 80).

Настенные росписи

Незаконченные части рисунков представляют собой контуры основных элементов композиции, которые затем раскрашивались и дополнялись деталями, такими, как например, глаза и носы. Роспись храма вероятно была закончена в октябре 1850-го года, перед водружением зонта-тхи. Картуш этого рисунка с изображением крестообразного храма частично стерт. West corridor, south wall.

Рисунки на стенах прославляют религиозные пожертвования, сделанные королем Паганом за время его короткого правления. Настенными росписями заполнены все четыре коридора, и большинство сцен снабжено короткими подписями на бирманском языке, расположенными в картушах. Рисунки находятся примерно на уровне глаз, но вполне возможно, что когда-то они занимали и нижнюю часть стен, теперь покрытую густой побелкой.

Местоположениями изображенных священных объектов, которые указанны в надписях под рисунками, являются Амарапура (Amarapura), Ава (Ava), Сагайн (Sagaing), Паган (Pagan), Проме (Prome), Пакханджи (Kukhan/Pakhangyi) и Янгон (Yangon). В большинстве случаев размещенные на стенах композиции объединяют рисунки святилищ, расположенных на достаточном удалении друг от друга, например в Янгоне и Аве, поэтому эти сцены далеки от буквального представления образов священных сооружений. Среди рисунков присутствует повторное изображение пагоды из Авы, известной как «Вселенская пагода великой короны» (Maha-loka-tharahpu-hpaya), и связанных с ней деревянных монастырей (Tun Nyein: 170). Продублировано и другое известное святилище: «Пагода великой победы» (Maha-wizaya-ranthi-hpaya или Pahto-daw-gyi) – ступа, построенная королем Баджидо (Bagyidaw), которую можно видеть с моста У Бейна (U Bein).

Ученым еще предстоит определить степень соответствия расположенных под рисунками описаний фактическим монументам. Однако, по крайней мере одно из изображений священных сооружений точно отличается от своего оригинала: находящаяся в Пагане ступа Швезигон (Shwezigon) нарисована без  примыкающих к ней четырех очень значимых святилищ. На рисунках также можно увидеть множество изображений жертвователей пагодам, стоящих перед святилищами, но маловероятно, что какое-то из них является портретом короля, поскольку все они отличаются друг от друга.

На потолках находятся изображения различных категорий сверхъестественных существ, таких как этот алхимик «зоджи» (zawgyi) в одежде красного цвета. West corridor, south wall.

В прежние времена тематика настенной живописи обычно ограничивалась сюжетами из палийской литературы, такими как эпизоды из жизни Будды или сцены из джатак (jataka), но художники Чаутоджи отошли от этой традиции, взяв курс на создание образов современных им буддистских священных мест. Они также с удовольствием рисовали каждодневные бытовые сцены, изображая детей, запускающих бумажных змеев, или мужчин, ловящих рыбу, но все-таки это едва ли можно назвать светским искусством, поскольку их первостепенной задачей было возвеличивание религиозных деяний своего правителя. Тем не менее, такой инновационный подход к настенной живописи говорит о новом восприятии окружающей действительности.

Но все же в бирманской настенной живописи рисунки Чаутоджи в некотором смысле стоят особняком, поскольку лишь немногие художественные работы сопоставимы с ними по стилю или тематике. К последним можно отнести настенные рисунки этого же периода в одном из храмов, расположенном в окрестностях Амарапуры, на которых также изображены реальные священные сооружения, находящиеся в других частях Бирмы (Alexandra Green, personal communication). Выполнявшая такие настенные росписи художественная мастерская вероятно имела очень высокий авторитет, но какие-то другие ее работы в регионе Амарапуры к сожалению не сохранились

Художники только отчасти использовали в своих рисунках европейскую воздушную перспективу, и поэтому изображенные на них сооружения выглядят довольно своеобразно. Точно неизвестно, как и когда в Бирму проникла иностранная техника живописи, но вероятнее всего этот процесс начался в 18-ом столетии, когда первые британские миссии преподнесли в дар королевскому двору книги с иллюстрациями, привезенные ими из Калькутты. Вполне возможно, что в обучении бирманских живописцев принимали участие индийские художники, уже знакомые с европейским искусством (Bailey).

Сам храм Чаутоджи изображен на южной стене коридора главного входа. Расположенный ниже него на рисунке деревянный монастырь был восстановлен в 1993-ем году в другой части Амарапуры, по этом он был смоделирован именно по этому изображению. Настенные рисунки монументов, расположенные во всех четырех коридорах, иллюстрируют многочисленные пожертвования короля Пагана.

Поверхность каждой стены используется для отдельной композиции с низкой линией горизонта, при этом расположенное над ней пространство переходит на сводчатый потолок. Это резко контрастирует с более ранней живописью, где действие всегда разворачивается на отдельной плоской поверхности. Размер человеческих фигур и интенсивность цвета уменьшаются с удалением от фронтальной плоскости рисунка, что является двумя основными признаками воздушной перспективы. Для создания глубины изображения также применяются и тени, но от несообразных источников света. Художники не пользуются единой одноточечной перспективой, и вместо этого на каждой композиции присутствуют множественные точки зрения, меняющиеся при переходе от одного объекта к другому. Верхняя часть каждой стены заполнена изображениями небесных существ и облаков, при этом не сделано никакой попытки визуально объединить небесные миры с расположенными ниже земными. Это немыслимое смешение традиционных бирманских и европейских художественных приемов по всей вероятности и является тем, что делает эти работы такими привлекательными.

Свою работу художники начинали с контурных эскизов будущих элементов композиций, рисуя их прямо на сухой загрунтованной поверхности стен. Линии этих контуров, сделанные древесным углем или подобием карандаша, хорошо заметны под тонкими слоями светлой акварельной краски, а так же там, где живописцы полностью не закрасили контурные изображения, которые помимо черного были нанесены также и розовым цветом. Последним шагом в работе было раскрашивание контурных элементов акварелью с последующим размытием. Многие элементы композиций, как правило периферийные, так и не были завершены, на основании чего можно сделать предположение, что художники-колористы начали свою работу с центральной части композиции, постепенно перемещаясь к ее краям. Остался невыполненным довольно большой объем художественных работ, но по какой причине это произошло, мы по-видимому никогда не узнаем.

Казалось бы, что эти четыре коридора переносят нас в вечный пасторальный мир, но грозные времена были уже близки. Спустя менее двух лет после того, как высохли краски на рисунках храма Чаутоджи, король Паган был заключен в тюрьму своим кровным братом Миндоном (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.), а английские войска находились в полушаге от захвата всей Нижней Бирмы.

Восточный коридор

Делающий пожертвование пагоде стоит на коленях перед монахом (слева). Его сопровождает процессия верующих, заканчивающаяся музыкантами. East corridor, north wall.

От главного входа храма сразу открывается вид на мраморную статую Будды. Сам комплекс Чаутоджи изображен на левой (южной) стене входного коридора. Около входа находится рисунок еще одного сооружения с пятью ступами, которое по-видимому является комплексом Эиндоя (Eindawya) в Мандалае (Tun Aung Chain, personal communication). Большая одиночная ступа в конце стены по всей вероятности является изображением расположенной в Сагайне (Sagaing) пагоды Тхупайон (Htupayon), ремонт которой королем Паганом так и не был закончен.

На противоположной правой стене на первом рисунке представлена процессия верующих, при этом колонна людей изображена очень мастерски. Центральной фигурой картины является делающий подношение пагоде мирянин, который стоит на коленях перед монахами, принимающим пожертвования. К сожалению, тексты во всех четырех картушах на этой стене неразборчивы. На потолке коридора доминирует мотив «следа Будды», причем росписи по всей вероятности были недавно подновлены.

Южный коридор

Деревянный монастырь с двумя жертвователями, сидящими перед монахом. Ниже изображены дети, которые борются и играют. Это сооружение идентифицировано как «Монастырь Вайсо внутри комплекса Пагоды великой победы», которая также носит название «Патододжи» и располагается в Амарапуре. South corridor, west wall.

На левой (западной) стороне южного коридора, обращенной к внутреннему помещению храма, размещена композиция, объединяющая сцены с изображениями Авы (Ava) и Янгона, которые разделены между собой рекой Иравади. Ближе к ее центру находится рисунок ступы из Авы, подпись к которому гласит: «Кирпичное святилище внутри комплекса пагоды Лока Таяпху (Loka Tharaphu) в городе Ава» (Awa-myo-loka-tharaphu-hpaya-maha-yan-atwin ok-pyathat). Деревянный монастырь, изображенный справа вверху, обозначен как «Монастырь Вайсо (Warso) внутри комплекса Пагоды великой победы» (Maha-wizaya-ranthihpaya-mahayan-atwin-warso-kyaung) (речь идет ступе Патододжи (Patho-daw-gyi) в Амарапуре, которую видно с моста У Бейна). Здесь также находятся изображения других монументов, связанных с пагодой Эиндоя (Eindawya) – восстановленной ступой, которая расположена у юго-западного подножья Шведагона (Shwedagon). Одно из этих сооружений является залом для посвящения в монахи (бирм. thein).

Фигуры двух монахов с ребенком, держащим плод, расположены напротив изображенных на противоположной стене мужчины (вероятно с ребенком) и двух женщинам. Вполне возможно, что эта загадочная композиция представляет проводы детей в монастырь. Эти настенные рисунки расположены у входа в южный коридор.

На правой стороне коридора изображены священные сооружения Авы и Пагана, которые соединены между собой рекой Иравади. На одном из рисунков два китайских торговца с караваном вьючных животных пробираются через ущелья – сюжет, отражающий активный товарообмен шелком и хлопком между Китаем и Верхней Бирмой в те времена (Yule: 145). Размещенная в центре композиции большая ступа является пагодой Швезигон (Shwezigon) в Пагане и подписана как «Королевская работа для обретения заслуги в Пагане, пагода Швезигон» (Kuthodaw-pagan-myo-shwezigon-hpaya). Недалеко от ступы изображена процессия из восьми брахманов в белых одеждах, двое из которых держат барабаны.

Огромный белый слон и его потомство резвятся среди стада. South corridor, east wall.

В конце стены расположен рисунок со стадом слонов, среди которых есть и белые. Слева от Швезигона находится меньшая по размеру ступа, которая является тем же самым «кирпичным святилищем» в Аве, которое нарисовано на противоположной стене (Awa-myo-loka-tharaphu-hpaya-maha-yan-atwin ok-pyathat). Деревянный монастырь на рисунке, расположенном перед внутренним помещением храма, идентифицирован как монастырь Вайсо, изображение которого также присутствует на противоположной стене.

У входа в этот коридор по обеим сторонам располагаются два загадочных рисунка, которые вероятно были добавлены уже позже, так как их тематика и стиль не соответствуют первоначальному проекту. На первом из них изображены два пожилых монаха, один из которых держит за руку маленького ребенка с круглым плодом в другой руке. Группа людей на втором рисунке, расположенном на противоположной стене, состоит из находящегося слева мужчины (вероятно с ребенком на плече) и двух фигур справа, которые, как кажется, являются женщинами. Эти два рисунка скорее всего составляют единую композицию, но ее замысел не ясен.

Западный коридор

В западном коридоре на левой (северной) стене изображена пагода на вершине холма Мандалай (Mandalay), под которой сохранился картуш с надписью: «Крытая лестница, ведущая к Пагоде королевской заслуги Мандалая» (Kuthodaw-Mandalay-hpayazaungtan). В центре этой стены находится рисунок большой ступы, подписанный как «Королевская работа для обретения заслуги под названием Тейнньявайши (Theinnyawarshi ?) в городе Кукхан» (Kukhan-myo-Theinnya-warshi-kuthodaw-hpaya). «Кукхан» (Kukhan) является прежним названием города Пакхан (Pakhan), известного сегодня как Пакханджи (Pakhangyi), который находится примерно в 50 км к северо-западу от Пагана. Ниже изображен монастырь, подпись под которым гласит: «Монастырь Вайсо», т.е. это тот же самый монастырь, что и на западной стене в южном коридоре. Справа от большой ступы находятся изображения монументов, расположенных в Проме (Prome, совр. Pyay), среди которых выделяется возвышающаяся на холме пагода Швесандо (Shwesandaw). Текст на полустертом картуше читается как «Золотая Мьин-тин», что является старым названием этой пагоды, связанной с королем Дуттабаунгом (Duttabaung) (Glass Palace Chronicle: 17).

Северный коридор

На левой (восточной) стене северного коридора около самого входа изображен храм, на картуше которого написано: «Королевская работа для обретения заслуги «Золотой Храм» [Shwegu]», при этом его местонахождение стерто. Далее справа находятся изображения двух ступ и сильно пострадавший от сырости рисунок некого уже практически неразличимого монумента. На расположенном рядом рисунке одетые в белое миряне подают монахам пищу рядом с деревянным монастырем. Ниже изображен самый разгар лодочных гонок.

Пара небожителей, отдыхающая на земле. Рядом с ними лежат их атрибуты: тростник и цветущая ветвь. North corridor, west wall.

На противоположной стене расположены изображения ступы на скалистом холме и храма около облицованной камнем набережной, но оба картуша этой композиции утрачены. Далее находится рисунок неопознанного храма, который в плане подобен «Храму горы Меру» в Мингуне (Mingun): с пятью концентрическими кольцами парапетов вокруг основания и ступенчатыми арочными входами. Рядом с ним изображен монумент, который вызывает некоторые ассоциации с кирпичной пагодой в Мингуне, хотя и имеет от нее достаточно много отличий.

Здесь же находится изображение расположенного в Сагайне (Sagaing) и популярного в настоящее время храма «Королевская работа для обретения заслуги Пагода [в виде] пещеры-тоннеля» (Sagaing-myo kuthodawumin-gu-hpaya) (совр. U Min Thonze – прим. shus). Эти «пещерные храмы» были отремонтированы королем Паганом в 1847-ом году, но основание этого священного места приписывается королю Таяпхья (Tarahpya/Tarabya I, правл. 1323-1336 г.г.). Неподалеку от изображения пещерного святилища находится небольшая сюжетная сценка: два усталых отшельника-небожителя отдыхают на земле от своих небесных забот. Их специфический атрибут – цветущая ветвь – лежит у ног ближнего отшельника, ожидая возвращения на небеса.

Незаконченные настенные росписи

Около северного коридора расположен узкий боковой проход, у которого целая стена покрыта незаконченными росписями, при этом вся композиция прорисована контурами, но не раскрашена. Сюжеты кажутся мирскими по характеру, т.к. здесь изображены оседланные лошади и крупнорогатый скот, а также слон внутри павильона. Помимо этого, на одном из рисунков представлены две группы людей, сидящих лицом друг к другу перед дворцом. Изображения хорошо различимы, но обозначенная контурами композиция не дает такого целостного восприятия, как законченная настенная роспись. Кроме рисунков на стене также присутствуют по крайней мере два пустых картуша.

Мы никогда не узнаем, как было на самом деле, хотя можно предположить, что росписями с такими же мирскими темами должны были быть заполнены стены всех боковых коридоров, но по какой-то причине эта работа так и не была завершена.

Потолки

Созвездия на потолках коридоров напоминают подобные изображения в храме Махамуни, которые датируются концом 19-го века. Астрология, как и ее служанка астрономия, играют важную роль в жизни бирманцев. South corridor.

Потолок восточного входа украшен изображением «следа Будды», в то время как потолки остальных трех коридоров расписаны небесными созвездиями. При этом в двух из них, северном и южном, звезды расположены по концентрическим эллиптическим окружностям, а в западном размещены вдоль параллельных линий. Около скоплений звезд подписаны их названия, при этом использованы главным образом палийские термины, хотя также присутствуют и некоторые общепринятые бирманские слова, такие как «хамса» (hamsa) для обозначения гуся. Похожие созвездия отмечались в конце 18-го века и у европейцев (Buchanan). На северном и южном потолках также имеются небольшие рисунки «следа Будды», но они подчеркнуто вторичны по отношению к изображению созвездий.

Обитатели небес изображены парящими в воздухе над земными пейзажами. Многие из них являются алхимиками или волшебниками, а другие представляют собой небесных отшельников, чаще всего держащих в руках цветущие ветви или белые зонты. В одном из эпизодов двое небожителей по-видимому борются между собой за обладание «девами-плодами» – прекрасными женщинами, которых они пытаются сорвать с дерева. Боги представлены единственным изображением Брахмы, которого можно узнать по трем головам.

Мост У Бейна

Тиковый мост У Бейна был открыт в 1851-ом году, после трех лет строительства. У Бейн был мусульманином и работал в местном органе власти. Артур Фейр пересек мост на лошадях в 1855-ом году.

Длина моста У Бейна составляет почти два километра и он является самым длинным деревянным мостом в Бирме. Его сооружение началось в 1849-ом году, т.е. приблизительно в то же самое время, что и соседнего с ним храм Чаутоджи. Руководителем работ на строительстве моста был У Бейн, который служил клерком у высшего должностного лица города (бирм. myo wun) Бай Сахиба (Bai Sahib). Они оба были мусульманами, что наглядно демонстрирует космополитический характер тех времен. Источником материалов для моста служили заброшенные жилые дома в Аве и Сагайне. Работы по его сооружению продолжались три года: с 1849-го до 1851-ый (Pinnya).

Соединенное с рекой небольшой протокой озеро Таунгтаман до недавнего времени зависело от повышения и понижения уровня воды в Иравади, и мост нередко затапливало во время наводнений. В 1990-ых годах правительство соорудило на этой протоке дамбу, и теперь уровень воды в озере остается почти постоянным на радость уткам, рыбакам и фотоэнтузиастам.

Около начала моста расположен храм (Taung Mingi – прим. shus) с огромным кирпичным образом Будды, сооружение которого было начато в 1786-ом году. Эта скульптура находилась на открытом воздухе еще в 20-ом столетии, и только сравнительно недавно вокруг нее было выстроено здание. Два кирпичных строения, расположенные перед входом в храм, датируются 19-ым столетием.

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Мандалай был последней столицей Бирмы перед наступлением эпохи колониализма, но другие города в его ближайших окрестностях уже побывали в эпицентре бирманской истории во времена, наступившие вслед за паганским периодом (11-13-ые столетия). Самым значимым из них являлась Ава (Ava), которая была столицей с середины 14-го до середины 16-го столетия, а затем несколько раз на короткие периоды возвращала себе статус главного города государства между 17-ым и началом 19-го веков. Строительство Мандалая было начато королем Миндоном (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.) – предпоследним монархом династии Конбаунов (Konbaung, 1752-1885 г.г.). Официальным названием города было «Ратанапунна» (пали Ratanapunna), что означает «Город [полный] драгоценных камней». Сокращенно оно звучало как «Ратанапун» (Ratanapun), а на бирманский лад произносилось как «Яданабон» (Yadanabon).

Миндон перенес свою столицу к подножью холма Мандалай из Амарапуры (Amarapura) – защищенного крепостной стеной города, который располагался примерно в 10 км к югу (см. pаздел «Амарапура»). Король начал задумываться о перемещении столицы в конце 1856-го года, а окончательное решение принял в начале 1857-го года после двух сновидений. В первом его посетила женщина по имени Ми Тун Аунг (Mi Tun Aung), которая убеждала короля перенести столицу в соответствии со старинными предсказаниями и пророчествами. Во втором к нему явился человек по имени Нга Тхин (Nga Htin) и преподнес ему траву, скошенную у холма Мандалай, сказав, что если ей накормить королевских лошадей и слонов, то они никогда не будут болеть и с ними не случится никаких несчастий, что в символической форме отображало процветание и безопасность царства.

С холма Мандалай Будда предсказал появление у его подножья великого города, который впоследствии и был основан королем Миндоном. К вершине холма, усеянного разнообразными святынями, ведут несколько лестниц. By Maung Saw Maung, c. 1965, Shwe Indein Pagoda, Indein, Inle Lake.

Министры и старшие религиозные советники короля приводили и другие доводы в пользу переноса столицы, главным из которых было пророчество Будды, посетившего холм Мандалай со своим учеником Анандой. Согласно преданию, во время этого визита обитавшая на холме демоница-билу по имени Чандамукхи (Chandamukhi), т.е. «Лунноликая», приветствовала Будду и преподнесла ему свои отрезанные груди (Konbaungzet). Скульптурное изображение стоящей на коленях Чандамукхи находится перед небольшой ступой, расположенной немного ниже храма, возвышающегося на вершине холма. По соседству с ней установлена мраморная плита с надписью на шанском языке, датированная 1919-ым годом, на которой, по всей видимости, содержится описание назначения этой ступы. Подношения Будде, связанные с его пророчествами, являются частью давней традиции, которая включает даже предание об императоре Ашоке (Asoka), который будучи ребенком в одной из предыдущих жизней невинно преподнес Будде горсть грязи. В Бирме лучшим примером такого рода историй является эпизод из жизни короля Дуттабаунга (Duttabaung), который в предыдущей жизни был кротом и также подарил Будде горсть земли.

Демоница-билу Чандамукхи (Лунноликая) преподносит Будде свои отрезанные груди, которые изображены в ее руках. Статуя Чандамукхи установлена перед ступой, расположенной немного ниже вершины холма.

Во время встречи на вершине холма Будда предсказал, что демоница-билу в будущей жизни переродится в облике правителя (короля Миндона) в королевском городе Яданабон (Yadanabon), расположенном в окрестностях холма Мандалй, спустя 2400 лет после его смерти и ухода в нирвану, т.е. в 1856-1857 годах. При строительстве города это пророчество было увековечено в виде четырех массивных крепостных стен общей длинной 2 400 та (ta), т.е. длина каждой стены составила более 1.6 км («ta» является бирманской единицей длины равной примерно 3.5 м).

С холма Мандалай Будда указал в направлении существующей и поныне городской цитадели, и этот важнейший для Миндона эпизод впоследствии был увековечен двумя огромными деревянными скульптурами, установленными в храме рядом с вершиной холма. Одна из них изображала Будду с поднятой и вытянутой вперед правой рукой, указывающей в направлении Мандалая, и другая – его ученика Ананду, стоящего рядом на коленях. Сооружение святилища было завершено 22-го марта 1860-го года, но в 1892-ом году оно было полностью уничтожено огнем (Bastian: 75). Мотив предсказания Буддой появления самых значимых городов и их правителей можно проследить вплоть до времен правления паганского короля Чанзитты (Kyanzittha). В настоящее время скульптурные изображения Будды, указывающего через Иравади на места расположения будущих городов, присутствуют также в Пагане (Pagan) и рядом с Проме (Prome).

Миндон осмотрел место под строительство нового города 28-го января 1857-го года. Церемония закладки дворца произошла в январе 1858-го года, а огромные тиковые колонны были установлены на этом месте уже в следующем месяце. Королевский дворец был готов спустя шесть месяцев, 16-го июля 1858-го года. Он был полностью разрушен во время Второй мировой войны и восстановлен только в начале 1990-ых годов по старым фотографиям и описаниям (Moore 2003). Массивные городские стены, на которые ушло невообразимое количество кирпича, ставят это творение Миндона в один ряд с самыми крупными городами-цитаделями Юго-Восточной Азии. При этом длина городских стен больше только у Чиангмая (Chiang Mai).

Будда указывает на будущий Мандалай и предсказывает появление великого города своему ученику Ананде, стоящему на коленях. Первоначальная скульптурная группа, установленная Миндоном в 1860-ом году, была уничтожена огнем в 1892-ом году. Этот храм называется «Швеятто пэйя» и находится почти на самой вершине холма.

Благочестие короля также не знало границ, и Миндон финансировал строительство многочисленных священных сооружений, два из которых до сих пор являются важнейшими местами паломничества: мандалайский храм Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) и ступа Кутодо (Kuthodaw). Также под руководством Миндона в 1871-ом году был созван Пятый буддистский собор, который произвел выверку палийского Канона, и в этом же году король пожертвовал новый зонт-тхи (hti) Шведагону (Shwedagon). Однако, его самый амбициозный проект – массивная каменная пагода, строительство которой началась в декабре 1876-го года к востоку от Мандалая, так никогда и не был осуществлен, и сооружение успело подняться только на метр от земли (Scott & Hardiman 1900: I. 1. 76).

Король видел себя реформатором и покровителем буддийской веры, черпая вдохновение из примеров жизни и деятельности императора Ашоки. Он также начал социально-экономический преобразования, стараясь интегрировать Бирму в современный мир для того, чтобы противостоять все возрастающему давлению британской Индии. Королевским двором было нанято множество советников-европейцев, которые занимались решением самых разнообразных вопросов: от создания монетного двора до организации производства текстиля и вооружений (Maung Min Naing).

Именно во времена правления Миндона на холмы Сагайна (Sagaing) стали переселяться те монахи, которых не устраивал упадок дисциплины в преуспевающих монастырях Мандалая, опекавшихся королем. За свою многовековую историю Сагайн также стал «родным домом» для множества священных мест, таких как, например, ступа Тхупайон (Htupayon), основанная в 15-ом столетии, но сегодня определенную религиозную известность здесь имеет только пагода Сун У Поннья Шин (Soon Oo Ponnya Shin). Тем не менее, Сагайн по-прежнему славится множеством монастырей и медитационных центров для мирян. В отличии от плоской равнины Мандалая, холмы Сагайна с их множеством укромных уголков и небольших ложбин стали идеальным местом для изолированных от внешнего мира монашеских обителей, многие из которых были основаны здесь в первой половине 20-го столетия.

В первые месяцы правления Миндона британцы захватили Нижнюю Бирму, включая Янгон и пагоду Шведагон. Его сын по имени Тибо (Thibaw) взошел на трон в 1878-ом году, но уже семь лет спустя был сослан в Бомбейское президентство после того, как британские войска в ноябре 1885-го года вошли в Мандалай. Поэтому огромным новым дворцом успели воспользоваться только два короля в общей сложности в течение всего лишь 24-х лет. Миндон почитается в Бирме как набожный и талантливый король, в то время как Тибо вместе с его супругой и бесцеремонной тещей очень часто и не вполне обоснованно обвиняется в крушении государства.

Пагоды холма Мандалай, возвышающиеся над дворцом короля Миндона, широким рвом и толстой кирпичной стены.

Группа из семи объектов была торжественно заложена в один и тот же день, 15-го мая 1859-го года, при этом все будущие сооружения располагались около южного подножья холма Мандалай: (1) кирпичная стена вокруг дворца; (2) ров; (3) пагода Маха Лока Маязейн (Maha Lawka Marazein) или иначе Кутодо (Kuthodaw); (4) зал посвящения в монахи Дхамма Мьитзу Тейн (Dhamma Myitzu Thein); (5) королевский монастырь Маха Атула Веян (Maha Atula Weyan) или иначе Атумаши (Atumashi); (6) библиотека Питака Тике (Pitaka Tike) и (7) общежитие для иногородних монахов. Строительство всех семи сооружений, которые были заложены одновременно, также началось в один день – 22-го мая 1859-го года. Но работы на каждом из семи объектов были закончены в разное время, так подъем зонта-тхи над пагодой Кутодо состоялся 19-го июля 1862-го. Таким образом, создание Мандалая началось с видений Миндона в конце 1857-го года и было завершено в 1862-ом году.

Закладка семи объектов в начале строительства Мандалая имеет ряд прецедентов в истории династии Конбаунов (Konbaung), начиная с основания нового города Швебо (Shwebo) Алаунпайей (Alaungpaya, правл. 1752-1760 г.г.) (Lieberman 1984: 238). Подобное было отмечено и при строительстве Амарапуры (Amarapura), созданной Бодопайей (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.), и даже при легендарном основании Шри Кшетры (Shri Kshetra) (Glass Palace Chronicle: 14). Фактические объекты, такие как рвы, дворцы или ворота, во всех этих случаях различны, но их количество всегда семь. При этом они иногда упоминаются как «семь главных элементов» или же «семь мест», и эта традиция ведет свое происхождение из ранней индуистской и буддистской литературы (Francois Tainturier, personal communication). Следует отметить, что в поздних бирманских хрониках столица первого в истории людей правителя Махасамматы (Mahasammata) также ассоциируется с «семью главными элементами» (Tun Aung Chain 2004b: 1; Tin: 69). Хотя большинство из семи проектов Миндона не входят в палийские списки семи элементов, саму нумерологическую традицию в поздней Бирме почти наверняка заимствовали из буддистских источников.

Мандалай до Миндона

Холм Мандалай был окутан священной аурой еще задолго до строительства Миндоном города у его подножья. Храм на вершине холма существовал как минимум с 18-го столетия, а его создание предания приписывают паганскому королю Аноратхе (Anawrahta) (Glass Palace Chronicle: 84). Этот или какой-то иной храм фигурирует среди настенных росписей пагоды Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi), датируемых приблизительно 1850-ым годом, и здесь же изображена длинная крытая галерея, ведущая к храму.

Небольшой храм, расположенный на вершине холм Мандалай (слева), свидетельствует о его священном статусе еще до времен Миндона. Согласно более поздним хроникам этот храм был построен паганским королем Аноратхой. Kyauk-taw-gyi, Amarapura, west corridor, north wall, circa 1850

Еще до правления Миндона небольшая территория неподалеку от холма Мандалай была выбрана для резиденции принца Пагана, который проживал здесь с мая 1844-го по сентябрь 1846-го года, т.е. практически до своей коронации. Ее расположение к северо-западу от Амарапуры было определено по стороне света, соответствующей дню рождения его отца, короля Таявади (Tharrawaddy, правл. 1837-1846), который сошел с ума и по рекомендациям астрологов был принужден своими министрами покинуть Амарапуру (Tun Aung Chain, personal communication). На месте проживания принца Пагана была возведена пагода Эиндоя (Eindawya), т.е. «Пагода королевской резиденции», которая теперь располагается к юго-западу от крепостных стен. Ее официальным названием является «Махалокаянти» (Maha-lawka-ranthi), т.е. «Великий свет мира», а металлическим зонтом-тхи она была увенчана в ноябре 1848-го года. Когда-то эта пагода была одним из самых значимых святилищ Мандалая, но с конца 1960-ых годов ее популярность по неизвестным причинам сошла на нет. Сейчас она выглядит несколько запущенной, и это является еще одним показателем того, что священное место потеряло свою былую славу. Изображение этой пагоды также присутствует среди настенных росписей расположенного в Амарапуре храма Чаутоджи.

После аннексии Верхней Бирмы в 1886-ом году вся территория вокруг подножья холма Мандалай была отведена под кантонмент (закрытый военно-административный городок – прим. shus). Поэтому главные королевские святилища стали недоступны местным жителям и постепенно пришли в запустение. Доступ к священным местам был вновь открыт только после успешного ходатайства перед королевой Викторией в 1890-ом году (его инициатором был рядовой налоговый инспектор U Aung Ban – прим. shus). Первое подношение пищи монахам в Кутодо произошло уже в том же самом году, после чего началось планомерное восстановление всех главных святынь Мандалая под руководством вновь сформированного комитета, в состав которого вошли старшие монахи и многие местные знаменитости, такие как, например, собва (sawbwa) Ньяунг-шве (Nyaung-shwe) сэр Со Маунг (Saw Maung) и бывший высокопоставленный королевский чиновник Кинвун Минджи (Kinwun Min Gyi, 1821-1903 г.г.). Деятельность комитета продолжалась до 1915-го года, после чего его функции перешли к опекунскому совету храма Махамуни (Mahamuni) (Woodward: 67). Холм Мандалай находился под непосредственным управлением самого татхатабаинга (бирм. thathanabaing) – высшего духовного лица страны, что являлось признанием его особого сакрального статуса.

У Кханти и карточная мошенница

В начале 20-го столетия отшельник У Кханти восстановил множество самых значимых священных мест не только в Мандалае, но и по всей Бирме. На этой старой открытке он изображен в характерном головном уборе.

Своим современным обликом холм Мандалай обязан не только проектам короля Миндона, но и в не меньшей степени деятельности неутомимого отшельнику по имени У Кханти (U Khanti, 1867-1948 г.г.). В самом деле, имя У Кханти связано с восстановлением множества священных сооружений, расположенных на холме и рядом с ним. При этом его деятельность не ограничивалась только Мандалаем, и ее результаты можно найти во всех уголках Бирмы. Перемещаясь по стране, он организовывал сбор пожертвований рядовых мирян для таких проектов, которые ранее могли выполняться только под королевским патронажем (Woodward: 82).

На собранные У Кханти средства были отлиты полномасштабные бронзовые реплики Будды Махамуни, которые сейчас находятся в Моулмейне (Moulmein), Татоне (Thaton) и Швесетто (Shwesettaw). По его заказу также были изготовлены два комплекта Типитаки (Tipitaka), выгравированные на более чем тысяче каменных плит. Один комплект, вместе с палийскими комментариями, был передан храму Сандамуни (Sandamuni), расположенному рядом с Кутодо (Kuthodaw), а другой предназначался для ступы Швесаян (Shwesayan) в Татоне. Но по неизвестным причинам в Татон было доставлено только около 500 плит, а еще примерно 200 каменных страниц так и остались в Верхней Бирме, и они по сей день томятся под навесом на территории храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi).

Отшельник У Кханти (слева), обращенный в буддизм демон-билу Алавака и отрезавшая себе груди демоница-билу Чандамукхи. Modern depictions inside U Khanti’s former headquarters at the base of the Mandalay Hill.

Скульптурные и живописные образы У Кханти можно встретить во всех уголках страны. Он почти всегда изображается в виде отшельника-яти (бирм. yathei, пали yati): одетым в темно-коричневую одежду и высокий жесткий клиновидный кожаный колпак, характерный для бирманских отшельников. Иногда он также предстает в монашеском одеянии, поскольку в ранние годы своей жизни У Кханти в течение двенадцати лет был монахом. Сняв с себя духовный сан и освободившись от сотен ограничений, налагаемых монашеским дисциплинарным кодексом Виная (Vinaya), он получил возможность заниматься финансированием и самостоятельным управлением своими проектами. Его активное участие в создании и восстановлении священных мест холма Мандалай вызывает аналогию с деятельностью тайского монаха по имени Круба Шривичай (Kruba Srivichai, 1875-1935 г.г.), который в первой половине 20-го столетия восстанавливал священные памятники на возвышающейся над Чиангмаем (Chiang Mai) горе Дой Сутхеп (Doi Suthep).

У Кханти работал в тесном контакте с оставшимися в Бирме членами королевской семьи, бывшими придворными и шанским князем-собва (sawbwa) из Ньяунг-шве. Он также пользовался поддержкой британских колониальных властей, с одобрением относившихся к его инициативам, и даже принимал в своей хижине отшельника вице-короля Индии (Woodward). А королева Виктория, по слухам, наградила его документом, дающим право на бесплатный проезд на всей территории Бирмы, чтобы он мог без помех заниматься своей деятельностью (Aye Maung).

Эти каменные плиты с выгравированным на них текстом палийского Канона были частью плана У Кханти отправить полный комплект Канона из Мандалая в Татон, расположенный Нижней Бирме. В результате сотни плит были доставлены в Татон, но многие из них по неизвестным причинам так и остались в Мандалае. Kyauk-taw-gyi Pagoda compound.

Однако, были у У Кханти и хулители. Его главным недоброжелателем была знатная женщина по имени Санси Кхин Лай (Sansi Khin Lay), жена высокопоставленного чиновника из шанского княжества, начавшая 1906-ом году восстановление большой статуи «Будды указующего», которая ранее была уничтожена пожаром. Однако, в 1907-ом году в Мандалай прибыл У Кханти и вступил с ней в прямое соперничество за право восстанавливать эту статую, после чего вокруг проекта развернулось классическое сражение за сферы влияния. Татхатабаинг (бирм. thathanabaing, глава сангхи) советовал У Кханти отказаться от притязаний на восстановление статуи, поскольку этот проект, имеющий огромную общественную значимость, был уже начат другим человеком. Однако, У Кханти пошел на прямой конфликт со своей соперницей и установил статую стоящего Будды прямо перед будущим храмом «Будды указующего».

Детали деревянной резьбы со сценой из «Махаджанака-джатаки», изображающей принца под опрокидывающейся лодкой, которого спасает богиня. Конец 19-го века. Shwe-in-bin Monastery.

Главные герои этой истории однажды встретились на ступенях лестницы, ведущей к вершине холма, и, невзирая на священность места, Санси Кхин Лай оскорбила У Кханти, назвав его «фальшивым отшельником». Весть об оскорблении распространилось очень быстро, и вскоре обе стороны вступили в яростную пропагандистскую войну. В результате Санси Кхин Лай была обвинена не только в игре в карты в китайском квартале Мандалая, но и в жульничестве, которое заключалось в том, что она прятала карты с номерами три и четыре, т.е. те, названия которых на китайском языке составляли ее имя «San-si». Обвинения были настолько серьезными, что ее попросили покинуть холм и передать работу У Кханти. Но все же окончательно вопрос был решен в судебном порядке на заседании (у автора «tribunal», вероятно речь идет о дисциплинарном религиозном органе – прим. shus), которое состоялось на холме в помещении гостиницы для паломников. Вынесенный вердикт был недвусмысленен. Карточной мошеннице было предписано прекратить все работы и передать управление проектом У Кханти. В качестве компромисса ей разрешили пожертвовать 30 000 кирпичей строящемуся храму, чтобы она могла оставить хоть какую-то память о своем участии в его сооружении. Как пишут источники тех времен, высказав свои упреки суду, Санси Кхин Лай сбежала вниз с холма и вскорости была всеми забыта.

Начав свою выдающуюся карьеру в Мандалае с такой впечатляющей истории, отшельник У Кханти со временем стал одним из самых популярных персонажей в бирманских преданиях 20-го столетия. Новая статуя «Будды указующего» было закончена в 1909-ом году, при этом она была изготовлена из огромного тикового бревна, доставленного из Катхи (Katha) – центра лесозаготовок, расположенного к северу от Мандалая на реке Иравади. Но еще много лет из пола храма торчали «обугленные пеньки», оставшиеся от самых первых статуй (Bird: 271). Сегодня это святилище называют «Швеятто пэйя» (Shweyattaw Hpaya), т.е. храм «Золотого Будды указующего».

Две змеи, обитавшие на холме Мандалай во времена У Кханти, увековечены в легенде и теперь являются объектом почитания. Их скульптурные изображения находятся немного ниже «Горной пагоды исполнения желаний» (Su Taung Pyi Hpaya) – современного храма, расположенного на высшей точке холма Мандалай.

Еще одним проектом У Кханти было восстановление храма, расположенного на высшей точке холма Мандалай, который известен как «Горная пагода исполнения желаний» (Su Taung Pyi Hpaya). Это священное место очень популярно среди паломников. У бирманцев оно также ассоциируется с известным изречением: «Если хотите прожить долгую жизнь – отправляйтесь на холм Мандалай». Внутри храма находятся четыре скульптурных образа сидящего Будды, представляющие Готаму и трех его предшественников. Все статуи располагаются в отдельных залах, ориентированных по главным сторонам света. Помимо этого в восточном зале находится бронзовое скульптурное изображение сидящего У Кханти. Храм много раз восстанавливался, и он уже существовал во времена правления Миндона, правда тогда он назывался Мьятсо Ньинаунг (Myat-saw Nyinaung) (Scott & Hardiman 1900: I. 1. 46).

На северной стороне холма, немного ниже платформы храма, расположены два скульптурных изображения огромных кобр, при этом их поднятые головы обращены к расположенному выше главному святилищу. Эти образы связаны со старым преданием, возникшим во времена восстановления отшельником У Кханти священных объектов холма Мандалай. Рассказ о них начинается с того, что человек по имени У Бе (U Be), проживавший в квартале Линзин (Linzin) Мандалая, заметил у себя во дворе супружескую пару огромных змей (у автора «boa», т.е. удав, питон – прим. shus). Он вызвал заклинателя змей, чтобы тот удалил их из его жилища. Один из учеников У Кханти увидел у заклинателя этих змей и попросил его выпустить их на свободу, попрекая заклинателя тем, что он и так заработал достаточно много денег, демонстрируя их публике (этот эпизод перекликается с темой знаменитой «Бхуридатта-джатаки» (Bhuridatta Jataka)). Затем монах отнес этих змей к двум огромным львам-чинтэ (бирм. chinthe), которые и по сей день находятся у южного подножья холма Мандалай. Чтобы увидеть спасенную пару, сбежалась толпа, а вскоре распространился слух, что эти змеи в прежней жизни были супругами, жертвовавшими святыням холма Мандалай. Змеи оставались на холме в течение почти двух лет, периодически появляясь перед рабочими, которые заканчивали строительство храма «Будды указующего». Когда храм был закончен, монахи перевезли змей на холм Янкин (Yangin/Yankin), где они исчезли в глубокой расщелине (Ludu Daw Ahmar 1997).

Две крытые галереи, начинающиеся у южного подножья холма, через некоторое время соединяются в одну, которая уже идет до самой вершины. Костные реликвии Будды из Гандхары (Gandhara), найденные в Пешаваре (сейчас это территория Пакистана) (*), до недавнего времени демонстрировались в отдельном павильоне, но затем были перемещены в расположенное ближе к подножью здание, которое входит в состав Монастыря холма Мандалай, основанного У Кханти. Здесь же у подножья холма находится и его бывшая штаб-квартира, в которой выставлены некоторые из памятных вещей отшельника.

—————————————————————————————————————————————————–

(*)Речь идет о трех костных фрагментах и небольшом количестве пепла из реликвария (Kanishka casket), наденного при раскопках 1908-1909 г.г. ступы Канишки (Kanishka stupa) в Шах-джи-ки-Дхери (Shah-ji-ki-Dheri) рядом с Пешаваром (Peshawar Relics of Gautama Buddha). В 1910-ом по просьбе одного из бирманских принцев реликвии были переданы Бирме, где они сначала хранились в храме Махамуни, а затем в павильоне-тэзаунге У Кханти (U Khanti Tazaung). Некоторое время реликвии находились в небольшой ступе, расположенной на склоне холма Манадалай, а сейчас хранятся в музее У Кханти, расположенном на территории основанного им монастыря. По определенным причинам эти реликвии не пользуются в Бирме большой популярностью. – прим. shus

—————————————————————————————————————————————————–

Голова статуи Бо Бо Джи, находящейся в небольшом храме у подножья холма Мандалай.

Перед своей смертью У Кханти передал управления священными сооружениями холма Мандалай двум старшим монахам из Тудамма никаи (Thuddhamma nikaya, главное и самое крупное подразделение бирманского буддизма – прим. shus). Но их финансовые возможности оказались недостаточными, и они попросили местную «Ассоциацию молодых монахов» (Young Monks’ Association, YMA) взять холм под свою опеку. В результате была сформирована «Ассоциация холма Мандалай», которая взяла под свое управление не только сооружения на холме, но и еще сорока шесть объектов, созданных У Кханти по всей стране (Mendelson: 321). Сегодня священными сооружениями холма управляет «Ассоциация по содержанию и реконструкции религиозных сооружений холма Мандалай» (Mandalay Hill Religious Building Maintenance and Renovation Association).

Небольшой храм главного охранителя холма Мандалай Бо Бо Джи (Bo Bo Gyi) расположен на противоположной от храма Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) стороне улицы. Внутри храма, помимо статуи самого Бо Бо Джи, также находятся небольшие скульптуры других натов (nat). Мальчики часто посещают этот храм рано утром в день церемонии пострижения в послушники перед тем, как сделать пожертвование в соседнем храме Чаутоджи, что является ярким примером сосуществования этих двух различных традиций.

Пагода Швечимьин

После аннексии 1885-го года королевский двор выполнял ритуальные церемонии перед образами пагоды Швечьимин. Modern paintng by Thaung Htaike. Shwe Kyi Myin Temple compound.

После потери мандалайского дворца и его храмов в ноябре 1885-го года бирманской элитой в 1889-ом году был возрожден старый храм, расположенный за крепостными стенами, в который были перевезены священные изображения Будды, ранее находившихся на территории дворца. Небольшой по территории комплекс ступы Швечьимин (Shwe Kyi Myin или Shwekyimyint) находится в юго-западном направлении недалеко ото рва и рядом со старым кафедральным собором Святейшего Сердца Иисуса (Sacred Heart Cathedral). Легенды утверждают, что эта пагода была заложена Миншинсо (Minshinsaw), одним из сыновей Алаунситу (Aluangsithu). Согласно им, принц увидел золотую ворону на месте будущего святилища, и это стало для него знамением того, что здесь должна быть возведена ступа.

Установленная на территории пагоды двусторонняя каменная плита с надписью начала 20-го столетия дает частичное представление об истории этого святилища с 1889-го года, когда британские власти приказали бирманским чиновникам удалить из дворца более сорока священных образов Будды. Под руководством главы буддистской сангхи Таунгдо Саядо (Taungdaw Sayadaw) и бывшего премьер-министра, знаменитого Кинвуна Минджи (Kinwun Mingyi), статуи были перевезены из дворца на свое новое место нахождения. У каждой из этих скульптур имелась выдающаяся мифическая родословная, которую усиливало почитание их бирманскими правителями в течение многих столетий.

Образы Будды, которым когда-то поклонялись в королевском дворце Мандалая, располагаются около южного входа пагоды Швечьимин. Они были перемещены сюда после того, как британцы захватили дворец. Храм теперь пользуется особым почетом у военной элиты из-за его ассоциаций с прошлой королевской властью. Shwe Kyi Myin compound. By U Ni, Sein Paung Quarter, Mandalay. 1974.

Один из священных образов Будды был изготовлен из «южной ветви» (пали dakkhinasakha), которую паганский король Аноратха (Anawrahta) привез из Татона (Thaton), причем эта «южная ветвь» имела связь с ветвью Дерева Бодхи, отправленной на Шри Ланку императором Ашокой (Asoka). Другая статуя, «Шинпью Будда» (Shinbyu Buddha), была высечена из мраморной плиты у подножья дерева джамбу (Jambu, лат. Syzygium jambos, розовое яблоко), под которым когда-то сидел сам Будда. Пять связанных между собой скульптур были вырезаны из сандалового дерева. В надписи также упоминаются и другие священные образы: Сутаунгпьи (Sutaungpyi), Мьятейндан (Myatheindan), Шве-линбин (Shwe-linbin) и Шве-кун-ок (Shwe-kun-ok). Сегодня самыми священными среди всех считаются два последних образа. Следует также отметить, что легенды, связанные с некоторыми из этих скульптур, включены в «Хронику стеклянного дворца» (Glass Palace Chronicle). На обратной стороне мраморной плиты перечисляется множество пожертвований, сделанных пагоде начиная с ее открытия в 1889-ом году, таких как крыши, столбы, колонны, водоем и четыре железных ящика для сбора пожертвований.

Сегодня главное внимание верующих сосредоточено на многочисленных образах Будды, расположенных за стеклом в главном зале почитания. Статуя стоящего коронованного Будды «Шве-кун-ок» (Shwe-kun-ok) имеет легендарную связь со спасением Алаунситой утонувшего сына демоницы-билу с помощью золотой сети. Эта история отражена в «Хронике стеклянного дворца», а также является одним из базовых преданий пагоды Паунг До У (Paung Daw Oo) на озере Инле. Помимо прочего, этот образ, как кажется, имеет некоторую связь с расположенной в северо-восточном углу Амарапуры кирпичной пагодой, которая в настоящее время носит название «Пагода золотой сети» (Shwe-kun-ok Pagoda – прим. shus).

В центральном зале почитания пагоды Швечьимин находятся многочисленные скульптурные образы Будды, которым когда поклонялись в королевском дворце Мандалая.

Но самой экстраординарной является небольшая статуя «Изумрудного Будды», ныне полностью покрытая слоем позолоты, которая, как считается, была подарена королю Аноратхе китайским императором в качестве компенсации за то, что тот не смог добиться от китайцев передачи Пагану священного Зуба Будды (так изложено в «Хронике стеклянного дворца»). Этот позолоченный образ был «обнаружен» в 1994-ом году, как раз перед прибытием в Бирму реликвии Зуба Будды из Китая. «Изумрудный Будда» участвовал в религиозном турне по стране вместе с китайской реликвией и двумя ее репликами, подаренными Китаем Бирме (21 April, The New Light of Burma; Schober 1997a). То, что этот священный образ был чудесным образом обнаружен как раз перед прибытием китайской реликвии Зуба Будды, демонстрирует нам причудливую смесь откровенной правительственной пропаганды и подлинной религиозной веры.

Храм пережил короткий период возрождения в 1960-ых годах, но затем стал постепенно приходить в упадок. Это продолжалось вплоть до смены власти в 1988-ом году, после чего Швечьимин вновь обрел благосклонность нового военного руководства, благодаря духовной связи своих священных образов с прежними монархами и королевским дворцом Мандалая, а также фактом того, что они пережили колониальное правление. Ни одно из святилищ Бирмы лучше не воплощает смешение старых и новых традиций; а историческая и культурная многогранность его образов заслуживает обстоятельной научной монографии.

Мандалай по-прежнему сохраняет свой образ последней королевской столицы бирманского государства. Между тем страна впервые обрела независимость и ее политика уже давно определяется не бирманскими королями или Уайтхолом. И как птица, слишком долго жившая в неволе с подрезанными крыльями, она раз за разом изо всех сил пытается отправиться в самостоятельный полет.

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Миндон поклялся, что если он одержит победу над своим единокровным братом Паганом, то установит огромную мраморную статую Будды. Головная лента, украшения и роспись являются более поздним дополнением к первоначальной скульптуре 19-го столетия.

Храм Чаутоджи (Kyauk-taw-gyi) находится у подножья холма Мандалай, чуть западнее Кутодо (Kuthodaw) и Сандамуни (Sandamuni). Он не входит в число семи объектов, заложенных королем Миндоном (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.) при начале строительства города (см. раздел «Холм Мандалай …»), но располагается среди них. Поблизости от него через дорогу (наискосок от восточного входа – прим. shus) находится храм главного охранителя холма Мандалай ната (nat) Бо Бо Джи, от которого по лестнице вверх совсем недалеко до вершины холма (*).

————————————————————————————————-

(*) Здесь идет речь о второй галерее, идущей наверх от «юго-восточного входа», который находится метрах в трехстах к востоку от «главного входа» с большими львами-чинтэ. – прим.shus

————————————————————————————————-

Храм был задуман Миндоном, тогда еще принцем, в 1852-ом году, когда он бежал в сельскую глубинку от правящего монарха, короля Пагана (Pagan, правл. 1846-1853 г.г.), который обвинил его в подготовке восстания. Скрываясь среди мраморных каменоломен Саджьина (Sagyin), расположенных к северу от Мандалая, Миндон поклялся, что если ему удастся победить своего единокровного брата, то он вернется сюда за мраморным блоком для изготовления образа Будды. Добившись успеха в борьбе за престол, Миндон сдержал свое обещание, «освятив» огромную мраморную статую 16-го мая 1865-го года, т.е. спустя приблизительно шесть лет после того, как перенес столицу государства из Амарапуры (Amarapura) в Мандалай.

Обиходным названием этого святилища является «Чаутоджи» (Kyauk-taw-gyi), т.е. «Большой королевский камень», в то время как его официальное название на языке пали заучит как «Маха-сакья-мара-джина» (Maha-sakya-mara-jina), т.е. «Великий Сакья, победитель Мары» (Будда принадлежал к клану Сакьев). Опущенная вниз правая рука Будды символизирует его просветление и поражение демона Мары (Mara), что является самым популярным жестом у изображений Будды в Бирме, начиная еще с паганского периода. Огромная статуя Будды доминирует во внутреннем пространстве храма, ее предполагаемый вес составляет около 180 тонн, а высота – более 8 метров.

Из каменоломен в храм

Эта статуя был открыта для публичного доступа в мае 1865-го года, спустя почти год после того, как  мраморный блок для ее изготовления было добыт на холмах Саджьина к северу от Мандалая. Ее предполагаемый вес составляет 180 тонн, что в два раза больше веса колокола Мингуна.

Мраморный блок для статуи был добыт в каменоломнях Саджьина в августе 1864-го года, после чего он не без труда был перемещен к берегу реки Иравади и погружен на две плоские баржи, буксируемые пароходом «Setkya Yin Mun», предоставленным компанией Hardie and Bullock Co. Ltd. (Bird: 284). Буксировка была начата в самый разгар сезона дождей, чтобы избежать вероятности посадить баржи на мель. Ближе к Мандалаю к буксировке барж присоединились другие пароходы, образовав в результате небольшую флотилию. На причале в северо-западном Мандалае мраморный монолит под звуки орудийного салюта встречал сам король Миндон со своим двором.

От реки баржи продолжили свой путь по каналу Шве Та Чаунг (Shwe Ta Chaung), расположенному к западу от крепостных стен дворца. Последние четыре мили мраморный блок преодолел на огромных салазках. Перемещение по городским улицам, которое заняло тринадцать дней, происходило под руководством наследного принца и было выполнено силами 10 000 добровольцев, которых развлекали музыканты и танцоры. При этом было замечено, что беспринципные люди собирают плату за выступления артистов с граждан, участвующих в транспортировке монолита, но указом Миндона все собранные деньги были возвращены, а расходы участников представлений оплачены из казны. (ROB: IX. 120). После помещения мраморного блока в специальный павильон к работе приступили скульпторы, которые трудились день и ночь в окружении непрерывных праздничных церемоний.

Миндон и его главная королева часто наблюдали за работой камнетесов и даже проводили ночи во временном дворце, расположенном рядом с храмом. Руководство всеми работами осуществляли два мастера: У Токе Джи (U Toke Gyi) и У Пике Тхвай (U Pike Htway). К февралю 1865-го года статуя уже была почти завершена, и сам король давал скульпторам советы по поводу выражения лица Будды (Scott & Hardiman 1900: I. 1. 51).А 9-го мая 1865-го года огромный мраморный Будда был полностью готов.

Грандиозная процессия

На этой современной картине изображен Миндон и его двор на церемонии «освящения» мраморного Будды. Король собственноручно раскрасил глаза, брови и губы Будды. By Chit Than Zin, the Seinban Quarter, Mandalay. Kyauk-taw-gyi compound.

«Освящению» гигантского мраморного образа, которое состоялось 16-го мая 1865-го года, предшествовало прохождение грандиозной процессии, начавшей свое движение от королевского дворца. Это событие описано как минимум в двух хрониках: «Конбаунзет» (Konbaungzet или Konbaung Set Yazawin)  и «Мандалай Раджаван» (Mandalay Rajavan), а также представлено в иллюстрированной складной книге-парабаик (бирм. parabaik), состоящей из пятнадцати двойных страниц, заполненных цветными рисунками (Duroiselle 1925). Оригинал этой книги сохранился только в Британской библиотеке, где он находится уже более столетия, но очень точные копии иллюстраций были перенесены на большие панно, которые сейчас размещаются в отдельном павильоне около главного входа в пагоду.

На каждом рисунке изображено множество небольших фигурок участников процессии, таких как кавалеристы с пиками, артиллеристы, слоны, лошади, повозки и т.п. Шесть батальонов возглавляли процессию, еще шесть замыкали шествие, а сам Его Величество с королевским двором, музыкантами, танцорами и пр. двигался в середине колонны.

Великолепная процессия, растянувшаяся от дворца до храма в 1865-ом году, была запечатлена на пятнадцати цветных иллюстрациях в складной книге-парабаик. Впоследствии все рисунки были скопированы на большие панно, расположенные в павильоне рядом с входом в Чаутоджи. На этой странице изображены европейцы, служившие в армии Миндона. Kyauk-taw-gyi compound.

В книге также даны пояснения к изображениям различных воинских подразделений. Текст располагается на одной или двух «страницах» перед иллюстрациями, также несколько коротких описаний присутствует слева от самих рисунков, таких как, например, «группа из пятидесяти лучников». На одном из панно изображены европейцы, которые также состояли на службе в армии Миндона. Артиллерийские подразделения бирманской армии того периода, включавшие в себя 500 орудий, были по настоящему интернациональными, поскольку в них служили бирманцы, индийцы, манипурцы и китайские мусульмане (Yule: 247).

Змея, проглатывая лягушку, нарушает течение естественных законов природы. Ей уподоблена молодая девушка, вышедшая замуж за пожилого человека и безжалостно держащая его под каблуком. Рисунки являются иллюстрациями к одному из эпизодов «Шестнадцати снов короля Кошалы» – популярной джатаки и источника сюжетов для моралистических картинок, которые встречаются по всей Бирме. Эти панно, находящиеся в храме Чаутоджи и датированные 1968 годом, входят в число самых лучших работ художника из Мандалая Маунг Со Маунга.

Кульминацией церемонии «освящения» стало восхождение короля на установленную перед статуей платформу для того, чтобы собственноручно раскрасить Будде губы, брови и глаза. Затем двум министрам, обеспечившим доставку мраморного блока из каменоломен в Мандалай, было позволено покрыть краской его лицо. Последним актом этой церемонии стала декламация на пали строфы из «Дхаммапады» (Dhammapada, 153): «Я прошел через сансару многих рождений, ища строителя дома, но не находя его» (пер. В. Н. Топорова). Эти строки впоследствии оказали сильное влияние на основателя медитационного движения випассана (Vipassana) С. Н. Гоенку (S.N. Goenka).

Внутри павильона на одной из стен висит большое современное живописное полотно, на котором изображены Миндон и его жены на церемонии открытия храма. Эта работа принадлежит кисти художника Чит Тан Зина (Chit Than Zin) из квартала Сейнбан (Seinban) – района Мандалая, знаменитого своими традиционными марионетками. Также в храме находится мраморная чаша для подаяний, датировка которой неизвестна и которая гораздо меньшего размера, чем чаша, установленная в Янгоне на холме Миндхамма (Mindhamma), весящая около 30-ти тонн и имеющая высоту более 3-х метров.

В главном коридоре храма располагаются живописные панно с сюжетами из популярной джатаки «Шестнадцать снов короля Кошалы» (Jataka 77 «Sixteen Dreams of King Kosala»). Они подписаны Маунг Со Маунгом (Maung Saw Maung) и датированы 1968-ым годом. Хотя его художественная мастерская располагалась в Мандалае, работы этого живописца широко представлены во многих местах Бирмы от Янгона до озера Инле.

Храм и окружающая территория

Шанский князь-собва из Ньяунг-шве с озера Инле был важной фигурой в период восстановления святынь Мандалая после аннексии 1886-го года, чем и объясняется схожесть восьмиугольной башни храма Чаутоджи с башней, венчающей княжеский храма в Ньяунг-шве.

Строительство храма вокруг гигантского Будды так и не было закончено даже во времена правления короля Тибо (Thibaw, правл. 1878-1885 г.г.), и к нему вновь приступили уже только после аннексии, в конце 1890-ых годов или начале 20-го столетия (Bird: 284). В этот период многие королевские святилища, расположенные у подножья холма Мандалай, были восстановлены на средства прежней бирманской знати, шанских князей-собва (бирм. sawbwa), богатых купцов и пожертвования простых людей. Полукруглые европейские арки главного зала храма напоминают такие же арки в восстановленном примерно в это же время храме Махамуни (Mahamuni). Восьмиугольная, крытая рифленым железом башня храма была возведена шанским князем-собвой из Ньяунг-шве (Nyaung-shwe), поэтому ее форма такая же, как и у его «фамильной» пагоды Ядана Ман Аунг (Yadana Man Aung), расположенной в Ньяунг-шве.

По периметру здание храма окружено 80-ью небольшими святилищами, в каждом из которых находится скульптурное изображение сидящего ученика Будды. Этот комплекс был завершен где-то ближе к середине 1890-ых годов и вероятно является частью изначальной концепции храма. К слову сказать, тема восьмидесяти учеников Будды в те времена была очень популярна. За территорией храма около восточного входа находятся остатки платформы зала посвящения, от которого сохранились только «пограничные камни».

Большая пятерка

Решение Миндона изготовить колоссальную мраморную статую Будды имеет ряд прецедентов в истории Бирмы. Еще раньше две подобные скульптуры были заказаны королем Танинганве (Taninganwe, правл . 1714–1733 г.г.), одна из которых, высотой 6 м, сейчас находится в пагоде Лайчунман-аунг (Lay/Lei-kyun-man-aung) в Сагайне, а другая, высотой  почти 9 метров – в Пинье (Pinya), к югу от Авы (Ava). Следующая по времени скульптура была изготовлена в период правления короля Баджидо (Bagyidaw, правл. 1819-1837 г.г.) для храма Чаутоджи в Амарапуре, а уже за ней последовал мраморный образ в одноименном храме Мандалая. Однако, всех затмила сделанная по заказу военных и установленная в 2000-ом году в Янгоне одиннадцатиметровая статуя сидящего Будду.

Все эти массивные образы Будды были изготовлены из мраморных блоков, добытых в каменоломнях холма Саджьин (Sagyin), которые в 1855-ом году посетил геолог T. Олдхэм (T. Oldham), сопровождавший миссию Артура Фэйра (Phayre) ко двору Миндона. Олдхэм отмечал, что «блоки [в каменоломнях] слепят глаза как гималайские снега …, и даже у самых белоснежных глыб повсеместно присутствует тонкий светло-голубой оттенок» (Yule: 175, 327). Кстати, такие светло-голубоватые прожилки хорошо заметны на статуях Чаутоджи в Мандалае и Амарапуре. Мрамор из Саджьина также использовался для изготовления плит с текстом Типитаки, установленных в пагоде Кутодо (Kuthodaw). А 17-го июня 1795-го года три мраморных образа, каждый высотой более одного метра, были посланы в Китай в качестве дара от короля Бодопайи (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.) (ROB: V. 82).

Олдхэм описал процесс ручной полировки мрамора. На начальной стадии использовался напильник, вслед за которым изделие обрабатывалось влажным куском мелкозернистого песчаника. На следующем этапе паста из влажного порошка, полученного из окаменелого дерева, «растиралась сильно, но аккуратно по поверхности мрамора» (Yule: 327). На заключительной стадии обработки применялся тот же самый порошок, но только без воды. Камнетесные мастерские, расположенные около храма Махамуни, до сих пор используют в своей работе многие из этих методов. В процессе обработки мрамора электроинструмент применяется только для грубой обработки контуров изделия, а завершающая тонкая полировка по-прежнему делается вручную. Семейные кланы камнетесов когда-то жили внутри Амарапуры, но впоследствии, когда столица переместился на север в Мандалай, перебрались за пределы городских стен.

В 1855-ом году Олдхэм также отмечал, что некоторые рабочие рассказывали ему о том, как «в течение многих лет они пытались добыть очень большой блок для короля [Миндона], но не могли [найти ни одного подходящего]» (Yule 327). Это сообщение подтверждает популярную историю клятвы Миндона, данную им во время смертельного конфликта со своим братом. Ведь несмотря на клятву, изготовление Будды Чаутоджи так и не было начато вплоть до 1864-го года, и это говорит о том, что королю потребовалось приблизительно десять лет для того, чтобы найти подходящий мраморный блок.

В 1887-ом году в каменоломнях Саджьина были обнаружены рубины, которые согласно первоначальной оценке по своему качеству были не хуже рубинов знаменитого Могока (Mogok). После этого холм был сразу переименован в «Падамьятаунг» (бирм. Baddamyataung, Рубиновый холм), но это название так и не прижилось (Scott & Hardiman 1900: I. 1. 60).

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

Пагода Кутодо знаменита своими 729-ью мраморными плитами, на которых выгравирован весь палийский Канон. Часто говорят, что на эти плиты был перенесен текст, утвержденный буддистским собором, инициатором которого был король Миндон, но на самом деле этот проект стартовал за десять лет до начала собора. Комплекс Кутодо входит в число «семи объектов» Миндона, и является одним из немногих, сохранившихся до нашего времени. На фото: вид с холма Мандалай.

Пагода Кутодо (Kuthodaw) стала знаменитой благодаря находящемуся на ее территории полному тексту палийского Канона (пали Tipitaka), выгравированному на 729-ти мраморных плитах. Возможно, это не «самая большая книга в мире», как любят утверждать гиды, но, безусловно, самая тяжелая. Кутодо входит в группу объектов, включающую также дворец и крепостные стены, строительство которых было запланировано королем Миндоном (Mindon, правл. 1853-1878 г.г.) у подножья холма Мандалай и начато в один и тот же день в мае 1859-го года (ROB: IX. 106). Среди этих объектов также были монастырь, библиотека и зал посвящения в монахи, но ни один из них не сохранился в первозданном виде, поэтому сегодня трудно оценить, как изначально выглядела территория рядом с холмом Мандалай, тем более что ситуацию усугубляют новые дороги и современная застройка.

 Для короля Миндона пагода Кутодо с ее величественной ступой и беспрецедентной эпиграфикой являлась опорной точкой в его видении образа новой столицы. Считается, что колоколообразная по форме ступа Кутодо подобна ступе Швезигон (Shwezigon) в Пагане, хотя имеет меньший размер и у нее отсутствуют глазурованные плитки с эпизодами из джатак (jataka). До завершения строительства ступы 19-го июля 1862-го года в нее дважды помещались священные реликвии. Первый раз это произошло 17-го октября 1862-го года, когда в реликварную камеру ступы были вложены неуказанные реликвии, скульптурные образы Будды и небольшие каменные ступы, с выгравированными на них изречениями из палийского Канона, а так же статуэтки, изображающие короля, его близких и просветленных монахов (бирм. yahanda).

Второе вложение реликвий состоялось приблизительно шесть месяцев спустя, 15-го марта 1862-го года, и включало в себя четырнадцать инкрустированных драгоценными камнями золотых ступ, шесть золотых ступ, одну ступу из сплава меди и золота, четыре серебряные ступы, шесть реликвий жемчужного цвета, двадцать шесть реликвий цвета косточки мушмулы и одну серебряную шкатулку с листьями Дерева Бодхи. Но главными священными объектами в этом вложении были две реликвии Зуба Будды со Шри-Ланки, уложенные в перламутровую шкатулку. В Бирме помещение в ступы реликвий Зуба Будды, привезенных со Шри-Ланки, являлось давней и почитаемой традицией, достаточно вспомнить предания о паганском короле Аноратхе (Anawrahta) и ступе Швезигон или о короле Сагайна Талуне (Thalun) и ступе Каунмудо (Kaung-hmu-daw). Согласно хроникам, ступа Кутодо была увенчана зонтом-тхи (hti) 19-го июля 1862-го года, т.е. спустя четыре месяца после второго вложения реликвий.

Стражники в виде демонов-билу размещены среди террас ступы. Внутри ступы находятся две реликвии Зуба Будды, первая из которых была получена Миндоном со Шри Ланки в 1859-ом году. Множество других реликвий было помещено в ступу в два приема в 1862-ом году. 19-го июля 1862-го года ступа была увенчана зонтом-тхи.

Реликвия Зуба Будды была доставлена со Шри-Ланки специальной миссией, ранее отправленной туда Миндоном, которая возвратилась в Мандалай 14-го июня 1859-го года. Эта реликвия вобрала в себя 32 главных и 80 второстепенных признаков, а также шесть оттенков цвета, которыми обладал сам Будда (*). По прибытию к месту назначения священная реликвия взмыла в небо и самовоспроизвелась еще один раз, поэтому считается, что внутри ступы находятся два экземпляра реплики Зуба Будды. Однако, еще до этой миссии у короля уже была реликвия Зуба Будды, которая, как считается, был передана одному из древних бирманских правителей легендарным ланкийским королем Дуттагамани (Dutthagamani). Но эта реликвия хранилась и почиталась в специальном храме, расположенном в королевском дворце Амарапуры (Yule: xxxii).

—————————————————————————————————————————–

(*) Здесь идет речь о внешних признаках Великого человека (санскр. Mahapurusa laksana, пали Mahapurisa laksana, или просто Mahalaksana, Махалакшана), которыми согласно буддистской традиции обладают чакравартины (вселенские правители) и будды. Обычно реплику на определенный срок помещали рядом с признанной священной реликвии, в результате чего она «пропитывалась»  священностью и приобретала особые мистические свойства. – прим. shus

—————————————————————————————————————————–

Первая группа реликвий по всей вероятности была помещена внутрь одной из нижних террас, в то время как вторая, более священная, была вложена в реликварную камеру, находящуюся или на верхней террасе, или же где-то в основном теле ступы. При этом в намного более ранней ступе Каунмудо (Kaunghmu-daw), возведенной близ Сагайна (Sagaing), самые священные реликвии были замурованы в основание ступы, а менее значимые помещены в реликварные камеры расположенные уровнями выше.

Сегодня обиходным названием этой пагоды является «Кутодо» (Kuthodaw), т.е. «Пагода королевской заслуги», но официально она называется «Махалока-мара-зейн Зеидидо» (бирм. Maha-lawka-marazein Zeididaw), т.е «Королевская ступа великого вселенского победителя Мары», что является бирманским написанием одного из эпитетов Будды на языке пали: «Махалока-мара-джина» (пали Mahalokamarajina). Но все же, этот комплекс намного больше известен своими знаменитыми мраморными плитами, чем находящимися внутри ступы священными реликвиями. Следует отметить, что в 1961-ом году обязательства по защите эпиграфических надписей были даже включены в конституцию страны (*) (Smith: 330).

—————————————————————————————————————————————————-

(*) Вероятно здесь какая-то неточность или у автора в данном случае слово «constitution» означает «закон» или «акт правительства». В конституции 1947(1948)-го года указаны только: «Ancient and historical monuments; archeological sites and remains», а в конституции 2008-го года эпиграфика уже упоминается: «Ancient culture or historical sites, buildings, monuments, records, stone inscriptions …». В конституции 1974-го эти положения отсутствуют. Эпиграфики, как объект защиты, также присутствует в колониальном «The Ancient Monuments Preservation Act» 1904-го года, который был продублирован бирманским законом в 1957-ом году (Law No. 15 1957). – прим. shus

—————————————————————————————————————————————————-

По иронии судьбы пагоде даже пришлось выступить пунктом сбора заговорщиков, которые предприняли кровавую, но неудачную попытку свержения Миндона (в 1866-ом году – прим. shus). Пожалуй, самым драматичным в этой истории стал эпизод, когда один из сыновей короля, возглавлявший заговорщиков, поднял в вытянутой руке отрубленную голову брата Миндон, заставляя колеблющегося сообщника принять присягу на верность себе.

Кутодо почиталась и во времена правления преемника Миндона, главная жена которого, королева Супаялат (Supayalat), 15-го апреля 1883-го года пожертвовала пагоде зонт, украшенный 874-мя алмазами, 317-ью изумрудами, 4 627-ью рубинами и 8 554-мя жемчужинами.

729 мраморных плит

Для изготовления таких каменных плит потребовалось приблизительно пятьдесят гравёров, которые работали более семи лет, вырезая в среднем от десяти до пятнадцати линий в день. Текст первоначально был покрыт позолотой, которая давно исчезла, и теперь уже много лет буквы периодически обводятся черными чернилами.

В то время как возведение ступа продолжалась около трех лет: с 1859-го по 1862-ой годы, гравировка текста на камне заняла семь лет, шесть месяцев и двадцать дней, начавшись 14-го октября 1860-го года и закончившись 4-го мая 1868-го. Нередко можно слышать, что палийский Канон, перенесенный на мраморные плиты, является текстом, одобренным буддистским собором, который был созван в 1871-ом году по инициативе короля Миндона, хотя комплекс Кутодо был завершен почти за десять лет до проведения собора.

Пространный текст, выгравированный на этих 729-ти каменных плитах, сначала был одобрен тремя учеными монахами, которые должны были удостовериться, что он соответствует палийскому оригиналу. Практически гравировка текста, выполнявшаяся приблизительно пятьюдесятью резчиками по камню, происходила в одном помещении, расположенном на территории дворца, что было засвидетельствовано по крайней мере одним иностранным визитером (Fytche: 9; Scott & Hardiman 1900: I. 1. 64). На начальном этапе каменные плиты аккуратно размечались параллельными горизонтальными линиями, которые должны были гарантировать точное расположение текста. И только после этого начиналась работа по гравировке миллионов письменных знаков (древний язык пали не имеет собственного алфавита, поэтому палийские тексты записывается символами национальных алфавитов – прим. shus). Кропотливый процесс гравировки по камню и сегодня можно наблюдать в квартале камнетесов, расположенном в южном Мандалае. Квалифицированные рабочие могут вырезать около пятнадцати линий в день, но все же средним показателем является приблизительно десять линий. Ширина и глубина линий не должна отличаться слишком сильно, иначе текст будет выглядеть неровным и неряшливым.

Первоначально буквы были заполнены позолотой, которая позднее была обновлена сыном Миндона. Позолота букв исчезла в период беспорядков, наступивших после падения Мандалая в 1885-ом году, и в 1892-ом году впервые была заменена черными чернилами. Для такой работы лучшими считались чернила, изготовленные из шеллака, смешанного с пеплом соломы и сажей масляных светильников. Всего за прошедшие пятьдесят лет текст обводился чернилами пять раз.

Каждая мраморная плита установлена в небольшой «часовенке» – квадратном в плане строении из кирпича, украшенного лепниной и покрытого известковым раствором. В тех, что расположены ближе к центральной ступе находится текст Виная-питаки, в то время как Абхидхамма-питака и Сутта-питака расположены в наружных рядах.

Материал для каменных плит добывался на холме Саджьин (Sagyin), известном своими мраморными каменоломнями, который расположен приблизительно в 40 км к северу от Мандалая. Вначале мрамор нарезался в виде крупных блоков, которые баржами доставлялись по Иравади в Мандалай. А уже на территории дворца блоки распиливались на плиты нужного размера, которые затем обрабатывались и передавались гравёрам. Каждая такая плита имела высоту 1.5 м и размещалась внутри небольшого покрытого известковым раствором кирпичного строения, открытого со всех четырех сторон.

Во всех буддистских сообществах заказ изготовления копий священных текстов является отдельным, освященным веками религиозным актом, а в Бирме это явление впервые отмечено еще в период пью (Pyu), когда отдельные выдержки из Канона были выгравированы на золотых листах и помещены в расположенную в Шри Кшетре (Shri Kshetra) ступу в качестве священных реликвий. Начиная с эпохи Пагана переписывание на пальмовые листья отдельных частей Канона было достаточно обыденным явлением, и это продолжалось вплоть до прошлого столетия

Запечатлеть весь палийский Канон на каменных плитах было совершенно новой и нестандартной идеей, и здесь мы можем быть только благодарны Миндону за то, что его творческий потенциал и благочестие реализовались именно в таком необычном и величественном проекте. Также по его приказу два комплекта Канон были воспроизведены на бумаге: один обычными чернилами, а другой золотыми, и еще один комплект был записан на пальмовых листьях. Эти три комплекта были помещены в 200 ящиков и переданы в библиотеку, которая располагалась у подножья холма Мандалай и до наших дней не сохранилась (ROB: IX. xx). Еще один экземпляр Типитаки (Tipitaka, Палийский Канон) по инициативе Миндона и благодаря помощи французского епископа был отпечатан с помощью типографского станка, приводившегося в действие паровым двигателем (ROB: IX. xx). В 1855-ом году британскому посланнику Артуру Фэйру (Arthur Phayre) был подарен полный комплект Канона, который теперь является одной из жемчужин Британской библиотеки, причем этот комплект был изготовлен еще во времена правления одного из предшественников Миндона, короля Таявади (Tharrawaddy, правл. 1838-1846 г.г.) (Herbert 1998).

Типитака

На 729-ти мраморных плитах выгравирован весь палийский Канон – обширное собрание священных текстов, почитаемое буддистами тхеравады, которое вероятно впервые было записано на Шри Ланке приблизительно в первом столетии до н.э. Хотя в ранние времена в него время от времени делались дополнения, палийский Канон сохранил свою уникальную целостность даже по прошествии более чем двух тысячелетий (Trainor 2004: 186). Английский перевод Канона занимает более пятидесяти томов, таким образом, неудивительно, что для его размещения потребовались обе стороны 729-ти больших плит. Структурно палийский Канон разделен на три секции, или «корзины» (пали pitaka, питака), каждая из которых имеет различную направленность. На плитах Кутодо (Kuthodaw) также присутствуют три палийских текста, которые не всегда включаются в Канон: «Неттипакарана» (Nettipakarana), «Милинда Паньха» (Milinda Panha), и «Петакопадеса» (Petakopadesa).

В северо-восточном углу внутренней территории пагоды находится небольшое сооружение по внешнему виду похожее на храм. На установленной в нем плите выгравирован текст, в котором излагается история проекта и правления Миндона. В нем говорится, что Кутодо будет способствовать процветанию буддизма в течение 5 000 лет, для того, чтобы обеспечить появление будущего будды Меттейеи (пали Metteyya, санскр. Maitreya). В этой эпиграфике также упоминается буддистский собор, организованный королем Миндоном, т.е. событие, которое произошло в 1871-ом, спустя много лет после установки этих 729-ти каменных плит. Помимо прочего, в надписи перечисляются даже названия пароходов, которые король купил за границей. В примерно таком же сооружении, расположенном в юго-восточном углу, находятся три гравированные мраморные плиты, которые были установлены в 1921-ом году знаменитым отшельником У Кханти (U Khanti). На них описываются самые значимые пожертвования, сделанные королем Миндоном за время его почти тридцатилетнего правления, общая стоимость которых составила 226 миллионов чат (бирм. kyat).

Порядок расположения плит

«Часовенки» с гравированными плитами расположены вокруг ступы тремя концентрическими квадратами на площади более тринадцати акров (размер территории Кутодо составляет прибл. 250х250 м – прим. shus).

Плиты самого ближнего к ступе квадрата содержат тексты «Виная-питаки» (Vinaya), при этом ее начало находится у северо-западной стороны ступы. В следующем, среднем квадрате, находится «Абхидхамма-питака» (Abhidhamma), а далее вдоль внешней стены – плиты с текстами «Сутта-питаки» (Sutta). Порядок текстов на плитах соответствует движению по часовой стрелке, что является стандартным направлением ритуального обхода священных сооружений. Традиционное чередование разделов Канона (Виная, Сутта, Абхидхамма) в Кутодо не соблюдается, так как плиты с «Абхидхамма-питакой» размещены между рядами двух других питак.

Пять частей «Виная-питаки» занимают 111 плит, расположенных в два ряда непосредственно вокруг ступы. Эта группа текстов заканчивается в среднем квадрате, который состоит из 168-ми «часовенок», и сразу после нее начинаются семь частей «Абхидхамма-питаки». Слева от западного входа «Абхидхамма-питака» переходит на внешний квадрат, состоящий из 450-ти «часовенок», расположенных в три ряда. Текст «Абхидхамма-питаки» также ориентирован по часовой стрелке и размещен в общей сложности на 208-ми плитах (168 на среднем и 40 на внешнем квадрате – прим. shus). Все 410 плит оставшегося раздела, «Сутта-питаки», находятся во внешнем квадрате, который они делят с 40 плитами «Абхидхамма-питаки», расположенными рядом с современным входом на территорию пагоды (в настоящее время главным входом считается южный, хотя изначально им был восточный).

«… веселой и легкомысленной толпой»

К 1897-му году комплексу Кутодо вернулась его былая слава, и даже британские чиновники посещали проходящий здесь в октябре ежегодной праздник пагоды (бирм. pwe), где «…всё было заполнено веселой и легкомысленной толпой мужчин, женщин и детей, украшенных драгоценностями и одетыми в шелка всех цветов радуги» (White: 266).

Еще в давние времена на территории пагоды было высажено две вида тенистых деревьев, создающих удивительное сочетание оттенков листвы.

После аннексии Бирмы с территории Кутодо было украдено большинство из того, что представляло хоть какую-то ценность (Кутодо находилась на территории британского кантонмента, закрытого для бирманцев – прим. shus). Так, к примеру, были похищены 15 000 плиток настила из итальянского мрамора, а также зонты-тхи и 6 570 небольших колокольчиков, венчавших сотни «часовенок» с каменными плитами. Один из участников комитета по восстановлению священного места предложил заменить зонты-тхи на «часовенках» каменным навершиями по образу и подобию тех, что он видел на небольших ступах в Бодх Гае в 1881-ом году. С помощью всех членов королевской семьи, шанских князей-собва (бирм. sawbwa) и по общественной подписке необходимые средства были собраны, и в 1892-ом году каменные навершия были водружены на свое место. В том же самом году на внутренней и внешней территории ступы были высажены два типа деревьев (лат. Acanthus ebracteatus и Madhuca longifolia), создающих прекрасное сочетание оттенков листвы и дающих густую тень.

Старая деревянная дверь внутри южного входа в пагоду. Одна из внешних железных дверей, пожертвованных великой танцовщицей По Сейн в 1913-ом году, до нашего времени не сохранился.

Резные деревянные двери, расположенные во входных коридорах, в основном подверглись основательной реставрации, но одна из старых дверей около южного входа все-таки сохранилась в первозданном виде, хотя ее точную датировку установить невозможно. Внешние железные двери были установлены на пожертвование, сделанное великой танцовщицей По Сейн (Po Sein) в 1913-ом году. А в конце 1932-го года дети и внуки короля Миндона пожертвовали железные ворота, расположенные с северной и восточной стороны. Под руководством отшельника У Кханти (U Khanti) в 1919-ом году были восстановлены южная и западная галереи, но впоследствии они были заменены на новые.

Следуя вдохновляющему примеру Кутодо, со временем в разных уголках Бирмы стали появляться свои выгравированные на камне комплекты Канона, как например в Мингине (Mingin/Minkin), Мейктхиле (Meikhtila), Данубью (Danubyu) и Могоке (Mogok). При этом среди них самым известным является комплект «каменного Канона», который находится в Монъюа (Monywa). Версия Канона, выгравированная на плитах Кутодо, стала в Бирме стандартной после того, как была опубликована в тридцати восьми томах армянином Филипом Г. Рипли (Phillip H. Ripley). Еще ребенком он знал Миндона, поскольку посещал английскую школу в Мандалае вместе со многими детьми короля. При продаже изданного Рипли Канона главный акцент делался на то, что его книги содержат «точные копии Питак, высеченных на камне королем Миндоном» (Ludu Daw Ahmar 1994: 41).

Сандамуни

Король Миндон переместил этот позолоченный образ из Амарапуры на его нынешнее место в ознаменование успешного подавления дворцового переворота.

Чуть западнее Кутодо (см. спутниковый снимок выше – прим. shus) у главной дороги находится во многом схожий с ней комплекс с центральной ступой. До него здесь располагался временный дворцовый квартал, в котором проживали король и его придворные в ожидании окончания строительства дворца. Первоначально на месте комплекса находилась только ступа, воздвигнутая в память о гибели нескольких сыновей короля во время произошедшей здесь в 1868-ом году попытки дворцового переворота, когда был также обезглавлен брат Миндона Канаунг (Kanaung). При этом еще в начале прошлого столетия ежегодный праздник этой пагоды посещали потомки убитых на этом месте принцев и придворных (Taw Sein Ko 1913:104).

Прямо у основания центральной ступы располагается храм, в котором находится бронзовый образ Будды весом 18.564 кг, уже в наше время покрытый сусальным золотом. Этот статуя была отлита королем Бодопайей (Bodawpaya) в 1803-ем году в мастерских, расположенных на другом берегу реки напротив Мингуна, и вначале установлена в пагоде Мингун (Mingun). В 1815-ом году статуя была перевезена в Амарапуру и помещена в храм, расположенный к северу от городских стен у дороги, ведущей к священному образу Махамуни (Mahamuni) (Crawfurd: II.475; Tun Aung Chain 2004a: 202). В этом храме статуя находилась в окружении четырех второстепенных образов, а также 80-ти скульптурных изображений учеников Будды, каждое из которых располагалось в небольшом отдельном строении. В 1823-ем году эта бронзовая скульптура вместе с фигурами учеников была перемещена королем Баджидо (Bagyidaw, правл. 1819-1837 г.г.) в Аву (Ava). После чего, 1838-ом году, вся скульптурная группа снова вернулась в Амарапуру, откуда и была перевезена королем Миндоном на свое нынешнее место нахождения.

На территории пагоды в небольших «часовенках» установлены 1 774 мраморные плиты, на которых выгравирован весь палийский Канон, а также часть его обширной комментаторской литературой. Все эти плиты были размещены здесь в 1913-ом году, т.е. намного позже возведения самой ступы. Железная панель с текстом, расположенная в одной из таких «часовенок», является копией брошюры 1907-го года, использовавшейся У Кханти в качестве агитации для сбора средств в свои фонды.

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

Следующий раздел>>

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы»

ADAMJEE Qamar. 2010. ‘Ancient Persia Meets Colonial India: History Portrayed on a Silver Bowl’. Lotus Leaves. 13.1: 1-8.

ALEXANDER, James Edward 1827. Travels from India to England; comprehending a visit to the Burman Empire, and a journey through Persia, Asia Minor, and European Turkey, in the years 1825-26. London: Parbury & Allen.

AN KYAW 1986. One Hundred Year Anniversary of the Yatana-hounmyin Monastery and History of Moulmein (Burmese) .Yangon.

AUNG SU SHIN 2008. The Perfection of Mya Nan Nwe (Burmese). Yangon.

AUNG THAN 1948. Shwedagon: The Sacred Shrine. Rangoon: Ministry of Information.

AUNG THAW 1968. Excavations at Beikthano. Rangoon: Ministry of Culture.

____1972. Historical Sites in Burma. Yangon: Sarpay Beikman Press.

AYE MAUNG 1997. A Biography of Hermit U Khanti and a Brief Account of Mandalay Hill. (Burmese). Yangon.

BAILEY, Jane Terry 1979. ‘Some Burmese Painting of the Seventeenth Century and Later.’ Artihus Asiae XLI: 41-73.

BAKER, George. 2005. ‘Short Account of the Buraghmah Country’ & ‘Notes on Buraghmah (c. 1755).’ SOAS’  Bulletin of Burma Research 3.2: 624-630, 632-635.

BAKER, Conyers 1916. The Shwe Dagon Pagoda. Rangoon: American Baptist Mission Press.

BALBI, Gaspero. 2003. ‘Voyage to Pegu, and Observations There, Circa 1583.’ SOAS Bulletin of Burma Research 1.2: 26-34.

BA SHIN 1962. Lokahteikpan: Early Burmese Culture in a Pagan Temple. Rangoon: Burma Historical Commission.

____1966. ‘Buddha Images of Thai Yuan Types Found in Burma.’ In BA SHIN, et al. Vol. 2: 1-5.

BA SHIN, BOISSELIER J., GRISWOLD, A. B. (eds) 1966. Essays offered to G.H. Luce by his colleagues and friends in honour of his seventy-fifty birthday. Ascona: Artibus Asiae.

BASTIAN, Adolf 2004. A  Journey in Burma (18611862). Repr. 2004. Bangkok: White Lotus.

BAUER, Christian 2010. ‘When did Middle Mon begin?’. In Medieval Tiheto-Burman Languages. Nathan Hill (ed.). Leiden: Brill (forthcoming).

BERKWITZ, Stephen C. 2007. The History of the Buddha s Relic Shrine: A Translation of the Sinhala Thupavamsa. Oxford: Oxford University Press.

BIGANDET, Rev. Paul Ambrose 1866. The Life of Legend of Gaudama. The Buddha of the Burmese. 2nd ed. Rangoon: American Mission Press. Repr. Kessinger Press.

BIGGS, Hasketh T. 1895. The Shwe Dagon Pagoda. Rangoon: Hanthawaddy Press.

BIRD, G.W. [1897] 2003. Wanderings in Burma. Repr. 2003. Bangkok: White Lotus Press.

BIXBY, Olive Jennie 1880. My Child-life in Burmah. Boston: W.G. Corthell.

BLAGDEN, C. O 1923. Epigraphia Birmanica. Ill .Pt.l. Rangoon: Government Printing Office.

____1928. Epigraphia Birmanica. III. Pt. 2. Rangoon: Government Printing Office.

____1934. Epigraphia Birmanica. IV. Pt. 1. Rangoon: Government Printing Office.

BLACKMORE, Thaung 1967. ‘Burmese Historical Literature and Native and Foreign Scholarship.’ In F.S. DRAKE (ed.), Symposium on Historical Archaeological and Linguistic Studies. 310-319.

____1985. Catalogue of the Burney Parahaiks in the India Office Library. London: The British Library.

BLOSS, Lowell W. 1987. ‘The Female Renunciants of Sri Lanka: The Dasasilamattawa.’ Journal of the International Association of Buddhism 10.1:7-31.

BODE, Mabel [1909] 1966. The Pali Literature of Burma. London: The Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. Repr. 1966. London: The Pali Text Society.

BOISSELIER, Jean 1968. ‘Notes sur l’art du bronze dans l’ancien Cambodge.’ Artihus Asaie 29: 275-334.

BONPYON SAYADAW 2003. History of the Botahtaung Pagoda. Yangon: Three Stars Printing House.

BRAC DE LA PERRIERE, Benedicte 1995. ‘Urbanisation et Legendes d’lntroduction du Bouddhisme au Myanmar (Birmanie).’ journal des Anthropologues 61-62: 41- 66.

____2001. ‘The Cult of the “Thirty-Seven Lords” International Institute of Asian Studies (Leiden) Newsletter. No. 25.

____2002. ‘Sibling Relationship in the Nat Stories of the Burmese Cult to the “Thirty-seven”.’ Moussons 5. 31-48.

____2010. ‘Burmese Spirit Possession as a Locale for Alternative Modernities.’ In Spirited Modernities: Popular Religion, Power and Prosperity in Contemporary Southeast Asia. K. Endres and A. Lauser (ed). Oxford: Berghahn Books (forthcoming).

BROWN, Robert L. 1997. ‘Narrative as Icon: The Jataka Stories in Ancient Indian and Southeast Asian Architecture.’ In SCHOBER, 64-109.  1999. ‘Pyu Art: Looking East and West.’ Orientations 32.4: 35-41.

BROWNE, H.A. 1868. ‘The Pegu Pagoda.’ journal of the Asiatic Society of Bengal XXXVI. 1: 109-125.

BUCHANAN, Francis 1801. ‘On the Religion and Literature of the Burmas.’ Asiatic Researches VI: 163-308.

CHAN HWANT OUNG 1912. ‘The Mahamuni Shrine in Arakan.’ Journal of the Burma Research Society 11.2: 262-265.

CHANDAMALANKARA 1931-1932. New Chronicle of Arakan. 2 vols. Mandalay.

CHEN YI SEIN 1966. ‘The Chinese in Rangoon During the 18th and 19th Centuries.’ In BA SHIN et. al. Vol. 1: 107-111.

CERNEA, Fredman Ruth 2007. Almost Englishmen: Baghdadi jews in British Burma. Rowman Littlefield & Lexington Books.

CHARNEY, Michael W. 2002. ‘Centralizing historical tradition in precolonial Burma: the Abhiraja/Dhajaraja Myth in early Kon-baung historical texts.’ South East Asia Research 10.2:185-215.  

____2006. Powerful Learning: Buddhist Literati and the Throne in Burma s East Dynasty, 1752-1885. Ann Arbor: University of Michigan Press.

____2009. A History of Modern Burma. Cambridge: Cambridge University Press.

CHATURAWONG, Chotima 2007.‘The Architecture of Mon Buddhist Monasteries in Lower Burma.’ Discovery of Ramanya Desa: History, Identify, Culture, Language and Performing Arts. Bangkok. Unpublished conference paper.

CHIRAPRAVATI, Pattaratorn, M.L. 2009. ‘From Text to Image: Copying a Buddhist Practice in Late Fourteenth-Century Sukhothai.’ In Buddhist Manuscript Cultures. S. BERKWITZJ. SCHOBER, C. BROWN (eds.). London: Routledge.

CHIT THEIN 1965. Shei-haung Mon Kyauksa Paung- khyup. Yangon: Shei-haung Thudethana Htana-khwe (Mon insriptions).

CONDABASA 1996. A Brief History of the Great Image. Mandalay (publisher unlisted).

CONWAY, Susan 2006. The Shan: Culture, Art and Crafts. Bangkok: River Books.

COLLIS, Maurice 1946. The Land of the Great Image. London: Faber & Faber.

COOLER, Richard 1977. British Romantic Views of the First Anglo-Burmese War (1824-1826). DeKalb: Northern Illinois University.

COX, Hiram [1821] 1971. Journal of a Residence in the Burmhan Empire. London: John Warren. Repr. 1971 Gregg International Publishers. Introduction by D.G.E. Hall.

CRAWFURD, John 1834. Journal of an Embassy to the Court of Ava. Second edition.Vols.1-2 London: Henry Colburn.

COOKE, Crawford B. 1924. ‘The New Htee for the Shwe Dagon Pagoda.’ Journal of the Burma Research Society 14.1: 39-50.

CURTIS, William E. 1905. Egypt, Burma and British Malaysia. London: Fleming H. Revell Co.

DALRYMPLE, A. 1808. Oriental Repertory. London William Ballintine.

DALRYMPLE, William 2007. The Last Mughal: The Fall of a Dynasty: Delhi, 1857. New York: Knopf.

DAMRONG, Rajanubhab 1991 .Journey Through Burma in 1936. Bangkok: River Books.

DAULTON, Jack 1999. ‘Sariputta and Moggallana in the Golden Land: The relics of the Buddha’s Chief Disciples at the Kaba Aye Pagoda.’ Journal of Burma Studies 4:101-127.

DEL MAR, Walter 1906. The Romantic East: Burma, Assam and Kashmir. London: Adam and Charles Black.

DEWAN, Janet 2003. The Photographs of Einneaus Tripe: A Catalogue Raisonne. Toronto: Art Gallery of Ontario.

DI CROCCO, Virginia Mckeen 2004. Footprints of the Buddhas of this Era in Thailand and the Indian Subcontinent, Sri Lanka and Myanmar. Bangkok: The Siam Society.

DIJK, Will O. 2006 Seventeenth-century Burma and the Dutch East India Company, 1634-1680. Singapore: Singapore University Press.

DONNAN, J. 1899. ‘Building an Indian Pagoda.’

Stone: An Illustrated magazine XIX (June 1899 to November, 1899): 343-347.

DUROISELLE, Charles (tr. & ed.) 1906a. Jinacarita or ‘The Career of the Conqueror’, a Pali poem. Rangoon : British Burma Press.

____1906b. Note on the Ancient Geography of Burma (1). Rangoon: Government Printing Office.

____1915. ‘The Hledauk Pagoda and its Relics.’ Annual Report, Archaeological Survey of India, 1911-12: 149-152.

____1919. Epigraphia Birmanica. 1. Pt. 2.

____1925. ‘Pageant of King Mindon’, Memoirs of the Archaeological Survey of India, No. 27. Calcutta: Govt, of India.

ENRIQUEZ, C.M. 1914. ‘The History of the Relics of the Exalted One (Found at Peshawar).’ journal Burma Research Society IV. 1: 161-169.

____1916. A Burmese Enchantment. Calcutta: Thacker, Spink and Co.

 ____922b. ‘Shwe-zet-daw.’ journal of the Burma Research Society. XI. 1: 62-65

____1922b. A Burmese Wonderland: A Tale of Travel in Lower and Upper Burma. Calcutta: Thacker and Spink & Co.

ELLIOT, Patricia W. 2006. The White Umbrella. Bangkok: Friends Books.

FEDRICI, Cesar 2004. ‘Account of Pegu.’ SOAS Bulletin of Burma Research 2.2: 130-159.

FERRARS, Max and Bertha 1901. Burma. London: Sampson Low, Marston and Company, 2nd edition.

FITCH, Ralph 2004. ‘An Account of Pegu in 15861587.’ SOAS Bulletin of Burma Research. 2.2: 167-179.

FORBES, Captain C.J.F.S. 1878. British Burma and its people: being sketches of native manners, customs, and religion. London: J. Murray.

____1882. Legendary History of Burma and Arakan. Rangoon: Government Press.

FORCHHAMMER, Emil 1884. Notes on the Early History and Geography of British Burma. Rangoon: Government Press.

____1891. Papers on Subjects Relating to the

____2001a. ‘Pagan and Early Burma.’ International Institute of Asian Studies (Leiden) Newsletter. No. 25.

____2001b. ‘The Buddhist Connection: Sinhalese-Burmese Intercourse in the Middle Ages.’ In Explorations in the History of South Asia: Essays in Honour of Dietmar Rothermund. G. Berkemer, T. Frasch, H. Kulke, J. Lutte (eds.) Delhi: Manohar: 85-97.

____2002. ‘Coastal Peripheries During the Pagan Period.’ In GOMMANS & LEIDER: 59-78.

FRASCH , Tilman 1999. ‘A Buddhist network in the Bay of Bengal: Relations between Bodhgaya , Burma and Sri Lanka, c. 300-1300’. In From the Mediterranean to the China Sea. Misceffa neous Notes. 69- 92 . C. Guillot, D. Lombard and R. Ptak (eds.). Wcisbaden: Harrassowitz.

____  2001a. ‘Pagan and Early Burma.’ International Institute of Asian Studies (Lciden) Newsletter. No. 2.5.

____ 2001h. ‘The Buddhist Connection: Sinhalese-Burmese Intercourse in the Middle Ages.’ In Explorations in the History of South Asia. Essays in Honour of Dietmar Rothcrmund. (;. Berkemer, 1. Frasch, II. Kulke,J, Lutte (eds.) Delhi: Manohar: 85-97.

____2002. ‘Coastal Peripheries During the Pagan Period.’ In GOMMANS & LElDER: 59-78.

FRASER-LU Sylvia 2001. Splendour in Wood: The Buddhist Monasteries of Burma. Bangkok: Orchid Press.

FYTCHE, Albert 1878. Burma Past and Present with Personal Reminiscences of the Country. London: Kegan Paul.

GEIGER, Wilhelm 1986. Culture of Ceylon in Mediaeval Times. Heinze Bechert (ed.). Stuttgard: F. Steiner.

GLASS PALACE CHRONICLE OF THE KINGS OF BURMA 1923. Pe Maung Tin and Gordon H. Luce (trs. & eds.). Oxford: Oxford University Press.

GODAKUMBURA, C.E. 1966. ‘Relation between Burma and Ceylon.’ journal of the Burma Research Society XLIX. II: 145-162.

GOMBRICH, R.F. 1975. ‘Ancient Indian Cosmology.’ In Ancient Cosmologies, Carmen BLACKER and Michael LOEWE (eds.). London: George Allen & Unwin. 110-142.

GOMMANS, Jos and LEIDER, Jacques (eds.) 2002. The Maritime Frontier of Burma: Exploring Political, Cultural and Commercial Interaction in the Indian Ocean World, 1200-1800. Leiden: KITLV Press.

GRAVERS, Mikael 2007. ‘Conversion and identity: Religion and the Formation of Karen Ethnic Identity in Burma.’ In Exploring Ethnic Diversity in Burma. GRAVERS (ed.) Copenhagen: Nordic Institute of Asian Studies. 227-258.

GRANT, Colesworthy [1853] 1995. A Rough Trip to Rangoon in 1846. Repr. 1995. Bangkok: White Orchid Press.

GREEN, Alexander and BLURTON, Richard (eds.) 2002. Burma: Art and Archaeology. London: The British Museum.

GRISWOLD, A. 1955. ‘The Holy Land Transported’, in N.A. Jayawickrama, ed. Paranavitana Felicitation Volume. Colombo: Gunasena & Co. 173-222. Archaeology of Burma: A Report on the History of Arakan in Three Parts. Rangoon: Governing Press.

GUILLON, Emmanuel 1999. The Mons: A Civilization of Southeast Asia. Bangkok: The Siam Society.

GUTMAN, Pamela 1976 Ancient Arakan: With Special Reference to its Cultural History between the 3th and 11th Centuries. Australian National University. Unpublished Ph.D. dissertation.

____1998. ‘A Series of a Buddhist Reliefs from Selagiri.’ In PICHARD & ROBINNE. 103-111.

____1999. ‘Between India and Southeast Asia: Rakine, Burma’s Forgotten Kingdom.’ Orientations. 32.4: 28-34.

____2001a. Burma s Lost Kingdoms: Splendours of Arakan. Bangkok: Orchid Press.

____2001b. ‘The Martaban Trade: An Examination of the Literature from the Seventh to the Eighteenth Century.’ Asian Perspectives 40.1: 108-118.

 2005. ‘The Earliest Narrative Sculpture in Myanmar.’ In Proceedings of the Golden jubilee International Conference of the Myanmar Historical Commission. 12-14.

GUTMAN, Pamela & HUDSON, Bob. 2004. ‘The Archaeology of Burma (Myanmar) from the Neolithic to Pagan. In Southeast Asia: From prehistory to history. Ian Glover & Peter Bellwood (eds.). London: Routleged Curzon. 145-179.

GUY, John 1999. ‘The Art of the Pyu and Mon’ In STADTNER (ed.) 1999. 13-28.

HALLIDAY, Robert [1923] 2000. The Mons of Burma and Thailand. Vol. 2. Selected Articles. Christian Bauer (ed.). Repr. 2000. Bangkok: White Lotus Press.

HALL, D.G.E. 1955 Michael Symes: Journal of his Second Embassy to the Court of Ava in 1802. London: Allen & Unwin Ltd.

HAMILTON, Alexander 2006. ‘Account of Pegu and the Voyage to Cambodia and Siam in 1718.’ SOAS Bulletin of Burma Research 4.2: 98-122.

HARVEY, G.E. 1925. A History of Burma. London: Frank Cass.

HASTINGS, James 1910. Encyclopedia of Religion and Ethics Volume IX. New York: Scribners.

HERBERT, Patricia 1993. The Life of the Buddha. San Francisco: Pomegranate Books.  

____1998. ‘An Illustrated Record of Royal Donations.’ In PICHARD & ROBINNE. 89-100.  

____2002. ‘Burmese Cosmological Manuscripts.’ In GREEN & BLURTON. 77-97.

HINUBER, Oscar von 1997. A Handbook of Pali Literature. Delhi: Munshiram Manoharlal.

HISTORY OF SYRIAM 1915. Journal of the Burma Research Society 5.1: 1-48; 5.2: 49-57; 5.3: 139-151. Furnivall, J.S. (tr.).

HOUGH, G.H. 1826. ‘Translation of an Inscription on the Great Bell of Rangoon.’ Asiatic Researches. 270-283.

HOUTMAN, Gustaaf 1999. Mental Culture in Burmese Crises Politics. Tokyo: Tokyo University.

HUDSON, Bob 2000. ‘The King of the “Free Rabbit” Island: A G.I.S.-Based Archaeological Approach to Myanmar’s Medieval Capital, Bagan’. In Myanmar Two millennia. Pt. 3. Yangon: Universities Historical Research Centre. 10-20.

____2001. NYEIN, LWIN & WIN MAUNG ‘The Origins of Bagan: New Dates and Old Inhabitants.’ Asian Perspectives 40.1: 48-74.

____2002. NYEIN, LWIN & WIN MAUNG. ‘Digging for Myths: archaeological excavations and surveys of the legendary nineteen founding villages of Bagan.’ In GREEN & BLURTON. 9-22.

____2004. The Origins of Bagan: The Archaeological Landscape of Upper Burma to AD 1300. University of Sydney. Unpublished Ph.D. dissertation.

____2011. ‘Buddha images and reliquaries from a pagoda ruin at Bagan, CE 1230’. The Asian Arts Society of Australia.

HTUN HMAT WIN 2004. Selected Writings of SaoHtun Hmat Win. Yangon: Myanmar Historical Commission.

JINAKAMALIPAKARANAM. 1968. The Sheaf of the Garlands of the Epochs of the Conqueror: being a translation of Jinakamalipakaranam. N.A. Jayawikrama (tr.). London: Pali Text Society.

JAMBUDIPA OK SAUNG 2005. Than Tun (tr. & ed.). Yangon: Myanmar Historical Commission.

KHIN MAUNG NYUNT, 1988a. The Story behind King Tharrawaddy’s Bell. Working People’s Daily. 4 April 1988.

____1988b.‘The Sad Saga of the Singu Min’s Bell.’ Working People’s Daily. 21 February 1988.

____1999. ‘A New Hti for the Shwedagon.’ Myamnar Perspectives 2.6-11.

____2000. Sule Pagoda:The Heart of Yangon. Yangon: Design Printing Services.

KHIN MYO CHIT 1996. A Wonderland of Pagoda Legends. Yangon: Hla Htay Sarpay.

KIRICHENKO, Alexey 2005a. ‘Living with the Future: Succession of Royal Cities Preserving Sasana and Its Influence on the History of Myanmar and Myanmar Historical Writing.’ In Myanmar Historical Commission Conference Proceedings. Pt. 2: 1-37. Yangon: Myanmar Historical Commission.

____2005b. ‘History in the Retrospect of Discipline: Constructing the Genealogy of Transmission of the Buddhist Teaching in Nineteenth Century Myanmar. ’ (Russian). St. Petersburg: St. Petersburg University Press, (translation supplied by the author).

____2009. ‘From Ava to Mandalay: Toward Charting the Development of Burmese Yazawin Traditions.’ Journal of Burma Studies 13.

KONBAUNGZET MAHAYAZAWINDAWGYI (Chronicle of the Konbaung Dynasty) 2004. Yangon: Yapyay Book House.

KRAIRIKSH, Piriya. 1974. ‘Semas with scenes from the Mahanipata-Jatakas in the National Museum at Khon Kaen.’ In Art and Archaeology in Thailand. Bangkok: Fine Arts Departments. 35-65.

KYAW ZAW HLA 2001. The Second Great Image: Mrauk oo.

LAGIRARDE, Francois 2003 ‘Devotional Diversification in Thai Monasteries: The Worship of the Fat Monk.’ In The Buddhist Monastery: A cross-cultural survey. Pichard, P. and Lagirarde, F. (eds). Paris: L’Ecole Francaise d’Extreme-orient.

LAMOTTE, Etienne 1976. L’Histoire du bouddhism indien des origines. Repr. 1976. Louvain: Universite de Louvain.

LANGHAM-CARTER. R.R. 1947. Old Moulmein (875-1880). Moulmein: Moulmein Sun Press.

LARSON, Merlin 2006. ‘Treasures of the Mingun Pagoda.’, California Society of Anesthesiologists 55.2: 88-92.

LAURIE, William F.B. 1853 The Second Burmese War: a narrative of the operations at Rangoon, in 1852. Repr. 2002. Bangkok: Orchid Press.

LEIDER, Jacques 2002. ‘Arakan’s Ascent During the Mrauk U Period’. In Recalling Local Pasts: Autonomous History in Southeast Asia. Chutintaranoond, S. & Baker, C. (eds.). Chiang Mai: Silkworms Press. 53-87.

____2004. Text, Lineage and Tradition in Burma: The Struggle for normal and religious legitimacy under King Bodawphaya (1782-1819).’ Journal of Burma Studies 9. 82-129.

____2005. The Emergence of Rakhine Historiography: A Challenge for Myanmar Historical Research’. In Myanmar Historical Commission Conference proceedings, Pt. 2. Yangon. Universities Press. 38-59.

____2005/2006. ‘Specialists for Ritual, Magic and Devotion: The Court Brahmins (Punna) of the Konbaung Kings 1752-1885.’ Journal of Burma Studies 10. 159-202.

LIEBERMAN, Victor B. 1978 ‘Ethnic Politics in Eighteenth-Century Burma.’ Modern Asian Studies. 12.3:455-482.

____1984. Burmese Administrative Cycles: Anarchy and Conquest, c. 1580-1760. Princeton: Princeton University Press.

____1986. ‘How Reliable is U Kala’s Burmese Chronicle? Some New Comparisons.’ Journal of Southeast Asian Studies 17.2: 236-255.

____2003 Strange Parallels: Southeast Asia in Global Context, c. 800-1830. Cambridge: Cambridge University Press.

LIK SMIN ASAH. [1923] 2000. Lik Smin Asah: The Story of the Pounding of Pegu. In The Mons of Burma and Thailand. Vol. 2. Robert Halliday (tr.). Christian Bauer (ed.). Bangkok: White Lotus Press.

LLOYD, Malcolm B.S. 1868. Gazetteer of the District of Rangoon, Pegu Province, British Burma. Rangoon: Central Goal Press.

LOSTY, Jerry 2008. Francesca Galloway: Indian Paintings and Objects. London.

LOWRY, John 1974. Burmese Art. London: Her Majesty’s Stationery Office.

Luce, Gordon H. 1937. The Ancient Pyu.’ Journal of the Burma Research Society 2173 \ 239-53.

____1953. ‘Mons of the Pagan Dynasty.’ Journal of the Burma Research Society 36.1: 1-19.

____1955. Lecture Delivered at the Mon Affairs Conference Held at Moulmein on 1 February 1955. Unpublished mimeographed copy.

____1956. The 550 jatakas in old Burma.’ Artibus Asiae XIX.3/4: 291-307.

____1969. Old Burma-Early Pagan.Vols.l- 3. New York: J.J. Augustin.

____1974. The Advent of Buddhism to Burma.’ In Buddhist Studies in Honour of I. B. Horner, L. Cousins, A. Kunst & K.R.Norman (eds). Boston: Reidel Publishing. 119-138.

____1985 Phases of Pre-Pagan Burma: Languages and History. 2 Vols. Oxford: Oxford University Press.

____1976. Sources of Early Burma History. In Southeast Asian History and Historiography: Essays presented to G. G. E. Hall. C. D. Cowan an and O. W. Wolters. (eds.).

LUCE, G.H. and BA SHIN 1961. ‘Pagan Myinkaba Kubyauk-Gyi Temple of Rajakumar (1113 A.D.).’ Bulleltin of the Burma Historical Commission. 277-416.

LUDU DAW AHMAR 1974. The World’s Biggest Book. Than Tun (tr.). Mandalay: Kyipwayay Press.

____1999. Our Mandalay Hill (Burmese). Mandalay: Kyipwayay Press.

MAHAVAMSA 1950. The Mahavamsasa or The Great Chronicle of Ceylon. Wilhelm Geiger (tr.). Colombo: Government Information Department.

MA THANEGI 2007. Shwedagon Mystique. Yangon: ZBA Printing.

MALALANKARA-VATTHU 1853. ‘Life of Gaudama, a Translation from the Burmese Book entitled Ma-la- len-ga-ra wottoo. Chester Bennett (tr.). Journal of the American Oriental Society 3: 1-164.

MALALASEKERA, G.P 1937. ExtendedMahavamsa. Colombo: The Times of Ceylon.

____1983. Dictionary of Pali Proper Names. 2 vols. London: The Pali Text Society.

MALCOM, HOWARD 1839. Travel in South-eastern Asia and a Full Account of the Burman Empire. 2 vols. Boston: Gould, Kendall and Lincoln.

MAUNG CETANA 1997 a. A History of the Zingyaik Pagoda. U Tin U (tr.). Yangon.  1997b. A History ofKusinara Pagoda Containing a

Hair Relic, Being on a Group of Six Great Hair Relics in Bilin Township, Mon State. U Tin U (tr.). Yangon: Pyee Yanant Offset.

MAUNG HTIN AUNG 1931. ‘Burmese Crocodile Tales.’ Folklore. 42.1: 79-82.

____1933. ‘Some Inferior Burmese Spirits.’ Man. 33: 61-62.

____1956. Burmese Drama. Calcutta: Oxford University Press.  

____1962 Folk Elements in Burmese Buddhism. Reprt. Oxford: Oxford University Press.

MAUNG MAUNG AUNG 1966. Burmese Monk’s Tales. New York: Columbia University Press.

MAUNG MAUNG PYE 1952. Tales of Burma. Calcutta: Macmillan.

MAUNG MIN NAING 1979. ‘Italians in the Service of Burmese Kings.’ journal of the Burma Research Society LXII, I-II: 177-211.

MAUNG THA KIN ‘The Wisdom of the Ancients.’ journal of the Burma Research Society. XVI. 1: 46-57.

MAUNG TIN 1914. ‘Rajadhiraja Vilasini.’ journal of the Burma Research Society IV. 1: 7-21.

MENDELSON, Michael E. 1975. Sangha and State in Burma: A Study of Monastic Sectarianism and Leadership. Ithaca: Cornell University Press.

MOORE, Elizabeth 1993 ‘The Reconstruction of Mandalay Palace: An interim Report on Aspects of Design.’ Bulletin of the School of Oriental and African Studies LVI. 2: 335 -5 0.

____1995. The Royal Cities of Myanmar 14th-19th Centuries with Reference to China. In South East Asia & China: Art, Interaction and Commerce. R. SCOTT & J. GUY (eds). London: University of London.

____2003. ‘Shwedagon and Kyaikhtiyoe Today’. In Text and Context in Southeast Asia, Pt. 1.: Yangon: Universities Hlistorical Research Centre. 151-166.

____2004. ‘Ancient Knowledge and the Use of Landscape: Walled Settlements in Lower Myanmar.’ In Tradition of Knowledge in Southeast Asia, Pt. 1 Yangon: Universities Historical Research Centre. 1-27.

____2007. Early Landscapes of Myanmar. Bangkok: River Books.

____2008 ‘Pagoda desecration and Myanmar archaeology: 1853-1886.’ European Association of Southeast Asian Archaeologists. Unpublished conference paper.

MOORE, Elizabeth & SAN WIN 2007. ‘The Gold Coast: Suvannabhumi?: Lower Myanmar Walled Sites of the First Millennium A.D.’ Asian Perspectives 46.1: 202-232.

MOORE, Elizabeth & NYUNT HAN 2006.‘New Finds at Tagaung, an Ancient City of Myanmar.’ SPAFA journal. 16.3: 5-18.

MURPHY, Stephen A. 2010. The Buddhist Boundary Markers of Northeast Thailand and Central Laos, 7th- 12th Centuries CE: Towards an understanding of the archaeological, artistic and religious landscapes of the Khorat Plateau. Unpublished Ph.D dissertation for the Department of Art and Archaeology, School of Oriental and African Studies, University of London.

MYA 1936. ‘Exploration in Burma.’ In Annual Report, Archaeological Survey of India for 1930-31; 1931-32; 1932-33 and 1933-34. Pt. 1: 176-206.

MYINT AUNG 1999. ‘The excavations of Ayetthema and Winka (? Suvannabhumi).’ In Studies in Myanmar

History, Vol. 1: Essays Given to Than Tun on his 75th Birthday. Yangon: Inwa House. 17-64.

MYO THANT TYN 2006. Tagondaing Three Buddha Images from the Pyu Period. Yangon (Burmese).

NIDANAKATHA 1990. The Story of Gotama Buddha (jataka-nikana). N.A. Jayawickrama (tr.). London: Pali Text Society.

NI NI MYINT 2001. ‘The Mingun Bell.’ In Cultural Classics. Yangon: Universities Press. 55-63.

O’CONNOR, V.C.S. [1907] 1996. Mandalay and other Cities of the Past in Burma. London: Hutchinson. Repr. 1996. Bangkok: White Lotus.

NISBET, John 1901. Burma under British Rule and Before. London: Archibald Constable and Co. Vols. 1-2.

NU 1988. ‘Nats’ Crossroads (Special Burma Studies Issue) 4.1: 1-12.

OERTEL, F.O. [1892] 1995. Notes on a Tour in Burma in March and April 1892. Repr. 1995 White Orchid Press. Bangkok. 1995.

OHN GHINE 1953. ‘The Botataung Pagoda.’ The Light of the Dhamma 1.2: 7-11.

OKUDAIRA, Ryuji & HUXLEY, Andrew 2001. ‘A Burmese tract on kingship: political theory in the 1782 manuscript of Manugye.’ Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 64.2: 248-259.

ONO, Torn 1996. ‘Traditional Concept of Buddhist Cosmography among Myanmar, Thai, Cambodia, China and Japan.’ In Traditions in Current Perspective. Yangon: Universities Historical Research Centre. 68-78.

PAGE, A.J. 1915. Reprint 1962. Pegu District. Burma Gazetteer. Government Printing Office, Rangoon.

PEARN, B.R. 1939. A History of Rangoon. Rangoon: American Baptist Mission Press.

PE MAUNG TIN 1964. Buddhist Devotion and Meditation. London: S.P.C.K.

____1934. ‘The Shwe Dagon Pagoda.’ journal of the Burma Research Society 24.1:1-91.

PE MAUNG TIN AND G.H. LUCE (trs.) 1923. The Glass Palace Chronicle of the king of Burma. Rangoon: Rangoon University Press. 2nd. Printing.

PENTH, Hans 2006. ‘Pra Bua Khem Images in La Na.’ In Buddhist Legacies in Mainland Southeast Asia. F. LAGIRARDE, PC. KOANANTAKOOL (eds.) Paris: Ecole Frangaise d’extreme-orient. 181-205.

PICHARD, Pierre 1996. ‘Pagan.’ Grove Dictionary of Art. London: Macmillan. 1992-2001 Inventory of Monuments at Pagan. Vols. 1-8. Gartmore: Kiscadale & Unesco

____2005. ‘Postcolonial Reconstruction in Burma and Buddhist Replicas in Asia.’ In Architectural Imitations – Reproductions and Pastiches in East and West Maastricht: Shaker Publishing. W. Denslagen and N. Gutschow, (eds.). 124-150.

____2009. ‘Note sur L’orientation des monuments en Asiae du Sud-est’, Aseanie, 23: 11-30.

PICHARD, P. & ROBINNE, F. 1998. Etudes birmanes en homage a Denise Bernot. Paris: Ecole Franyaise d’Extreme-orient.

PINNYA 1996. Other Places of Historical Interest Around the Taung Tha Man Lake. Thant Tun (tr.). Yangon.

PO SAUNG. 1916, ‘The Myat-saw-nyi-naung Pagoda.’ Journal of the Burma Research Society. Vol. 6: 76-80.

PRANKE, Patrick 2004 The Treatise on the Lineage of Elders (Vamsadipani): Monastic Reform and the Writing of Buddhist History in Eighteenth-century Burma. Unpublished Ph.D dissertation. University of Michigan, Ann Arbor.

____2005. ‘Buddhism in Myanmar’, Encyclopedia of Buddhism. 2: 574-577. New York: Macmillan.

____2008a. ‘Bodawpaya’s Madness’: Monastic Account of King Bodawpaya’s Conflict with the Burmese Sangha. Part One.’ Journal of Burma Studies. 12: 1-28.

____2008b. ‘Dhammaceti and the Writings of Mon Buddhist History.’ Burma Studies Conference. DeKalb, Illinois. Unpublished conference paper.

____2010 ‘ “Bodawpaya’s Madness” : Monastic Account of King Bodawpaya’s Conflict with the Burmese Sangha. Part Two.’ Journal of Burma Studies 14 (forthcoming).

RANGOON SIGHTS AND INSTITUTIONS. Rangoon: Ministry of Union Culture. No date.

RAYMOND, Catherine 2002. ‘An Arakanese Perspective from the Dutch Sources: Images of the Kingdom of Arakan in the Seventeenth Century’. In GOMMANS & LEIDER. 1997.

____1998. ‘Wathundaya: divinite de la Terre en Birmanie et en Arakan.’ In PICHARD & ROBINNE. 113-127.

____1999. ‘Religious and Scholarly Exchanges between the Singhalese Sangha and the Arakanese and Burmese Theravadin Communities: Historical Documentation and Physical Evidence’, In Commerce and Culture in the Bay of Bengal, 1500-18007 O. Prakash, D. Lombard (eds.). Delhi: Manohar. 87-114.

REYNOLDS, Frank E. 1997. ‘Rebirth Traditions and the Lineages of Gotama: A Study in Theravada Buddhology. In SCHOBER. 19-39.

REYNOLDS, Frank E. & REYNOLDS, Mani B (trs.) 1982. Three Worlds according to King Ruang: A Thai Buddhist Cosmology. Berkeley: Asian Humanities Press.

ROBBINE, FRANCOIS 2001. ‘Early Myanmar Myths and History as Revised by the Minorities in their Oral Tradition.’ In Views and Visions. Yangon: Universities Historical Research Centre. Pt.l: 34-47.

ROZENBERG, Guillaume 2005. ‘The Cheaters: Journey to the Land of the lottery’. In SKIDMORE. 19-40.

SADAN, Mandy 2005. ‘Respected Grandfather, Bless This Nissan: Benevolent and Politically Neutral Bo Bo Gyi.’ In SKIDMORE. 90-112.

SAI AUNG TUN 2005. ‘The British Administration in the Shan States’. In Essays in Commemoration of the Golden Jubilee of the Myanmar Historical Commission. Yangon: Universities Press. 227-292.

SAN BAW 1923, ‘My Rambles among the ruins of the Golden City of Myauk-U.’ Journal of the Burma Research Society XIII.2: 99-105.

SANGERMANO, V. 1966 A Description of the Burmese Empire. William Tandy (tr.). London: Susil Gupta.

SARGENT, Inge 1994 Twilight over Burma: My Life as a Shan Princess. Honolulu: University of Hawaii Press.

SASANAVAMSA. History of the Buddha s Religion (Sasanavamsa) 1952. B. C. Law (tr.) 1952. London: Luzac.

SAO SANDA 2008. The Moon Princess: Memories of the Shan States. Bangkok: River Books.

SAO SAIMONG 1980. ‘The Phaungtaw-U Festival.’ Journal of the Siam Society 68.2: 70-81.

SAO SAIMGON MANGRAI1981. The Padaeng Chronicle and the Jengtung State Chronicle Translated. Ann Arbor: University of Michigan.

SAYA THEIN 1912. ‘Rangoon in 1852.’ Burma Research Society II.2: 185-196.

SCHOBER, Julian (ed.) 1997. Sacred Biography in the Buddhist Traditions of South and Southeast Asia. Honolulu: University of Hawaii Press.

____1997a. ‘Buddhist Just Rule and Burmese National Culture: State Patronage of The Chinese Tooth Relic in Myanmar.’ History of Religions 36.3: 220-244.

____1997b. ‘In the Presence of the Buddha: Ritual Veneration of the Burmese Mahamuni Image.’ In SCHOBER. 259-288.

____2001. ‘Venerating the Buddha’s Remains in Burma: From Solitary Practice to the Cultural Hegemony of Communities. Journal of Burma Studies 6: 153-203

____2005. ‘Buddhist Visions of Moral Authority and Modernity in Burma.’ In SKIDMORE. 113-132.

SCOTT George & HARDIMAN, J. 1901. Gazetteer of Upper Burma and the Shan States. Rangoon: Superintendent, Government Printing, Burma. Parts II – Vol. III.

SEPPINGS, E.H. 1903. ‘Botataung Paya’, Buddhism: An Illustrated Quarterly Review. 1.2: 243-248.

SHWE YOE [1909] 1963. The Burman: His Life and Notions. 3rd edition. Repr. 1963. New York: Norton.

SHWE MYAING MAUNG PHU WAR. 100 Year History of Mahamuni Image (Burmese). Yangon. 2004

SHORTO, H.L. 1966. ‘The Devata Plaques of the Ananda Basement.’ In BA SHIN, et al (eds.). 156-165.

____1961. ‘A Mon Genealogy of Kings: Observations on the Nidana Arambhakatha.’ In Historians of Southeast Asia. D.G.E. Hall (ed.). London: Oxford University Press. 63-72.

____1963. ‘The 32 Myos in Medieval Mon Kingdom’. Bulletin of the School of Oriental and African Studies 36:572-191.

 1970 ‘The Gavampati Tradition in Burma.’ In R.C. Majumdar Felicitation Volume. H.B. Sarkar (ed.) Calcutta: K.L. Mukhopadhyay.15-30.

____1971. A Dictionary of the Mon inscriptions from the Sixth to the Sixteenth Centuries. London: Oxford University Press.

SINGH, Rana P.B. 2002. Toward the Pilgrimage Archetype-.The Pancakrosi Yatra of Banaras. Delhi: Indica Books.

SINGER, Noel F. 2004. The Sorcerer-king and that ‘Great Abortion’ at Mingun. Delhi: APH.

____1992. ‘The Gold Relics of Bana Thau’. Arts of Asia. 22.5: 75-85.

____1995. Old Rangoon. Gartmore: Kiscadale Press.

SINHALA THUPAVAMSA 2007. The History of the Buddha s Relic Shrine: A Translation of the Sinhala Thupavamsa. Stephen C. Berkwitze (tr. & ed.). Oxford: Oxford University Press.

SKIDMORE, Monique 2005. Burma at the Turn of the 21st Century. Honolulu: University of Hawaii Press.

SHARAFI, Mitra 2007. ‘Finding Parsis in Burma.’ Hamazor 1: 48-52.

SHWE ZAN 1994. The Golden Mrauk-U. Yangon: Rakhine Thahaya Association.

SIRCAR, D.C. 1957-1958. ‘Inscriptions of the Chandras of Arakan.’ Epigraphia Indica 32: 103-111.

SKILLING, Peter 1997. ‘The Advent of Theravada Buddhism to Mainland South-East Asia’, journal of the International Association of Buddhist Studies. 20.1: 93-107.

____2003. ‘Dvaravati: Recent Revelations and Research.’ Dedications to Her Royal Highness Princess Galyani Vadhana Krom Luang Naradiwas Rajangarindra on her 80th Birthday. Bangkok: The Siam Society.

____2007a. ‘Geographies of Intertextuality: Buddhist Literature in Pre-modern Siam.’ Aseanie 19: 91-112.

____2007b. ‘For merit and Nirvana: The production of art in the Bangkok Period,’ Arts Asiatiques 62: 76-94.

SLADEN, E.H. 1868. ‘Some Account of the Senbyu Pagoda at Mengun, near the Burmese Capital, in a Memorandum.’ journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland IV: 405-429.

SLAP AT RAJAWAN DATOW SMIN RON [1923] 200. Slapat Rafawan Datow Smin ron: A History of Kings. In The Mons of Burma and Thailand. Vol. 2. Robert Halliday (tr.). Chrisitan Bauer (ed.). Bangkok: White Lotus. 67-132.

SMITH, Eugene D. 1965 Religion and Politics in Burma. Princeton: Princeton University Press.

SNODGRASS, J. J. [1827] 1997 .Narrative of the Burmese War. London: John Murray. Repr. 1997.

Bangkok: Ava Publishing.

SOUTH, Ashley 2007, ‘Ceasefires and Civil Society: the Case of the Mon.’ In GRAVERS. 149-177.

SPEARMAN, Horace Ralph 1879. The British Burma Gazetteer in Two Volumes. Rangoon: Government Press.

SPIRO, Melford 1982. Buddhism and Society: A Great Tradition and Its Burmese Vicissitudes. Berkeley: University of California Press.

STADTNER, Donald M 1990. ‘King Dhammaceti’s Pegu.’ Orientations 21.2: 53-60.  

____1991. ‘A Fifteenth-century Royal Monument in Burma and the Seven Stations in Buddhist Art.’ The Art Bulletin 73.1:39-52.

____1998a ‘The Art of Burma.’ In Art of Southeast Asia. Girard-Geslen (ed.) New York: Abrams. 39-91.

____1998b. ‘The Three Jewels at Pagan.’ In In the Footsteps of the Buddha. Ghose, R. (ed.). Hong Kong: University of Hong Kong. 71-80.

____1998. ‘The Glazed Tiles at Mingun.’ In PICHARD & ROBINNE. 165-185.

____1999. The Art of Burma: New Studies, (ed.) Mumbai: Marg Publications.

____2000a. ‘The Enigma of the Mingun Pagoda: Is the Pagoda Really Unfinished?’ In Myanmar Two Millennia, Pt. 3. Yangon: Universities Historical Research Centre.

____2000b. ‘An Extraordinary Folly?’ Archaeology. 53.3:54-59.

____2001. ‘Burma on the Eve of the Modern Era.’Orientations. 32.4: 50-56.

 2003 ‘The Questions and answers of Maungdaung Sayadaw and the Confluence of the Ananda Temple, Bagan, and the Mingun Pagoda.’ In Texts and Contexts in Southeast Asia. Pt. 3. Yangon: Universities Historical Research Centre. 97-109.

____2005a Ancient Pagan: Buddhist Plain of Merit. Bangkok: River Books.

____2005b. ‘The Mahamuni Buddha: When the Spirit Moves.’ Forgotten Kingdom of Arakan Workshop, Bangkok. Unpublished conference paper.

____2007a. ‘King Dhammazedi and his Theravada World.’ Discovery of Ramanya Desa: History, Identity, Culture, Language and Performing Arts. Bangkok. Unpublished conference paper.

____2007b. Demystifying Mists: The case for the Mon.’ Discovery of Ramanya Desa: History, Identify, Culture, Language and Performing Arts. Bangkok. Unpublished conference paper.

____2008a. The Mon of Lower Burma.’ journal of the Siam Society 96: 193-215.

____2008b. Golden Rock, SOAS Bulletin of Burma Research. 6.1-2: 19-69.

STEWART, J. A. 1917. ‘Excavation and Exploration in Pegu.’ journal of the Burma Research Society 7.1: 13-25.

STRONG, John S. 1992. The legend and Cult of Upagupta: Sanskrit Buddhism in North India and Southeast Asia. Princeton: Princeton University Press.

____2004. Relics of the Buddha. Princeton: Princeton University Press.

____2007. ‘Two Buddha Relic Traditions.’ Religion Compass 1.3: 341-352.

SWEARER, Donald K. 1995. The Buddhist World of Southeast Asia. Albany: State University of New York Press.

SWEARER, Donald K. Sommai PREMCHIT & Phaithoon DOKBUAKKAEW 2004. Sacred Mountains of Northern Thailand and Their Legends. Chiang Mai: Silkworm.

SYKES, W.H. 1860. ‘Golden Relics at Rangoon.’journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. 17: 298-308.

SYMES, Michael 1800. An Account of an Embassy to the Kingdom of Ava sent by the Governor-General of India in the Year 1793. London: Bulmer and Co.

TAKATANI Michio 2007 ‘Who Are the Shan?: An Ethnological Perspective’. In GRAVERS. 178-199.

TAMBIAH, Stanley 1989. ‘King Mahasammata: The First king in the Buddhist Story of Creation, and His Persisting Relevance.’ Journal of the Anthropological Society of Oxford 20.2: 101-122.

TATELMAN, Joel 1999. The Glorious Deeds of Purna: A Translation and Study of the Purnavadana. London: Routledgecurzon.

TAW SEIN KO 1892. ‘Notes on an Archaeological tour Through Ramannadesa (The Talaing Country of Burma.’ Indian Antiquary XXL 377-386.

____1893a. ‘A Preliminary Study of the Kalyani Inscritpions of Dhammaceheti, 1476.’ Indian Antiquary XXII. 11-17: 29-53, 85-89, 150-159, 206-18, 236-43. ”

____1893b. “A Preliminary Study of the Po-u-daung Inscription of Sinbyuyin, 1774.’ Indian Antiquary XXII. 1: 1-8.

____1906. ‘Ancient Relics found at Shwebo.’ Annual Report, Archaeological Survey of India, 1903-04. 145-160.

____1913. Burmese Sketches Vol. 1. Rangoon. British Burma Press.

____1916. ‘The Bronze Figures in the Arakan Pagoda, Mandalay.’ Journal of the Burma Research Society. 6: 19-20.  1917. Archaeological Notes on Mandalay. Rangoon: Government Press.

 1920. Burmese Sketches Vol. II. Rangoon: British Burma Press.

STRACHAN, Paul 1989. Pagan: Art and Architecture of Old Burma. Arran: Kiscadale Publication.

TAW SEIN KO & DUROISELLE, C. 1919. Epigraphia Birmanica. Vol. 1. Pt. 1.

THANT MYINT-U. 2001 The Making of Modern Burma. Cambridge: Cambridge University Press.

TEMPLE, R.C. 1892. ‘An English Inscription in Maulmain.’ Indian Antiquary 21 (Feb): 52.  1893a. ‘Notes on antiquities in Ramannadesa’, Indian Antiquary 22: 327-366.

____1893b. ‘Chained Images.’ Folklore 4. 2: 249.

____1893c. A Preliminary Study of the Kalyani Inscriptions: a postscript.’ Indian Antiquary 22: 274-299.

____1906. The Thirty-Seven Nats. London: W. Griggs and Son.

____1926a ‘The Recovery of the Great Bell of the Shwe Dagon pagoda at Rangoon.’ Indian Antiquary 55 (Oct.):192-94.

____1926b. ‘Buddermokan.’ Indian Antiquary 55. (Feb.) 25-30; (Mar.): 50-58; (April): 61-64; (May): 89-93.

TET HTOOT 1961. ‘The Nature of the Burmese Chronicles.’ In The Historians of South East Asia. D. G. E. HALL (ed.). London: Oxford University Press. 50-62.

THAN HTUT 2000, ‘State Sangha and Laity during the Nyaungyan Period.’ In Myanamr Two Millennia, Pt. 3. Yangon: Universities Historical Research Centre. 73-93 .

THAN TUN 1978. ‘History of Buddhism in Burma A.D. 100-1300.’ Journal of the Burma Research Society LXI. Pts. 1 & 2: 1-266.

____1983-1990. (tr. & ed.). The Royal Orders of Burma A.D. 1598-1885. 10 vols. Kyoto: Kyoto University.

____1983. ‘Paya Lanma (Lord’s Highway) over the Yoma (Yakine Range).’ Journal of the Asian and African Studies 25.233-241.

____2001. Restoration of the Shwe Yan Pyay Pagoda. Yangon: Universities Historical Research Centre.

____2004. Some Observation on History and Culture of Early Maynmar. Yangon: Myanmar Historical Commission.

THANT MYINT-U 2001. The Making of of Modern Burma. Cambridge: Cambridge University Press.

THAW KAUNG 1999. ‘Some of King Anawrahta’s Pagodas – Part 27 Perspectives (July).

____2000. ‘Ayedawbon Kyan, An Important Myanmar Literary Genre Recording Historical Events.’ Journal of the Siam Society 88: 1-2, 21-33.

____2001. ‘The Mahamuni.’ In Cultural Classics. Yangon. The Universities Press. 65-95.

____2003. ‘The Lawkananda Pagoda at Bagan.’ Perspectives (May).

____2004. ‘Some Early Mon Laterite Pagodas of Yangon: Part (1) Kyaik Waing.’ Perspectives (May).</