·······································

8.1 Паган: пророчество о «милосердии и добродетели»

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы» Следующий раздел>>

Храм Швеугуджи, возведенный в 1131-ом году в течение всего лишь семи и половиной месяцев, является пожертвованием короля Алаунситу. Это первый из датированных храмов, в котором ниша с образом размещена в центральной колонне, окруженной коридором-обходом. Популярная история Пагана основывается на хрониках, которые не старше 15-го столетия и лишь немногие из которых действительно отражают события 11-13-го веков, когда этот город процветал.

В действительности существуют две истории Пагана, одна из которых базируется на информации, собираемой по крупицам из эпиграфических надписей и результатов археологических исследований памятников того времени, а другая, представленная в хрониках, основывается на мифах, созданных спустя столетия после упадка этого города, произошедшего в 14-ом веке. В большинстве современных книг изложена некая смесь из этих двух направлений, в которой без разбора сочетаются факты и легенды, оставляя читателям в недоумение, как во время прослушивания оперы с двумя одновременно исполняемыми либретто. Поэтому для того, чтобы должным образом понять историю развития Пагана, эти две «истории» должны быть представлены и разобраны отдельно друг от друга. Далее вначале будет изложена, как более надежная, историческая информация, которая станет грубым каркасам для привязки к реальной истории города более поздних мифов.

В настоящее время только два из тысяч древних монументов Пагана входят в список самых значимых священных мест Бирмы. Причем эта пара – храм Ананды (Ananda temple) и ступа Швезигон (Shwezigon) – в рейтинге «священности» находятся ниже трех самых почитаемых общенациональных святынь: Шведагона (Shwedagon), храма Махамуни (Mahamuni) и «Золотого камня» (Golden Rock), хотя те приобрели свою известность спустя столетия после золотого века Пагана (прибл. 11-13-ый века.).

История

Древним палийским названием этого города является «Аримадданапура» (Arimaddanapura), т.е. «Город [правителя] сокрушающего врагов». А его изначальным местным названием, которое наряду с «Аримадданапура» часто использовалось во все периоды бирманской истории, было «Пукам» (Pukam) или «Покам» (Pokam). «Паганом» древний город стал называться к 20-ому столетию, а сейчас, в соответствии с национальной системы романизации, принятой в 1990-ых годах, его официальным названием является «Баган» (Bagan).

Большую часть первого тысячелетия Паган был поселением народа пью, но с тех давних времен не уцелело ни одного сооружения (Gutman & Hudson). В последующие периоды кирпичи пью время от времени использовались при строительстве новых зданий, а некоторые храмы даже были воздвигнуты над более ранними строениями пью. Согласно китайским источникам, пью были покорены династией из государства Наньчжао (Nanzhao), располагавшегося на территории современной Юньнани, но в настоящее время мы не имеем подтверждения этого факта другими данными.

Считается, что в Верхней Бирме к 9-му или 10-му веку на смену пью или народам Наньчжао пришли продвигавшиеся с севера бирманцы, но самые ранние достоверные доказательства существования независимой династии в Пагане появляются только в 11-ом столетии, во времена правления Аноратхи (бирм. Anawrahta, санкр. Aniruddha, правл. 1044-1077 г.г.). Среди ученых горячо обсуждается характер влияния пью на становление Пагана, при этом следует признать, что гораздо в большей степени развитию паганской цивилизации способствовала монская культура (Stadtner 2008a). Паган стал начальной вехой бирманской цивилизации, поскольку его жителями были преимущественно бирманцы, проникшие к началу второго тысячелетия н.э. на территории, расположенные вдоль реки Иравади. В эти же самые времена Нижняя Бирма была в руках монов, но нам гораздо меньше известно об ее исторических памятниках и преданиях.

Самое позднее значимое расширение территории Пагана произошло в основном в 13-ом столетии в сторону восточной части равнины, находящейся на значительном удалении от реки. Вид на восток с пагоды Тайок-пьи.

Самое раннее строительство в Пагане началось в 11-ом столетии и происходило вблизи речного обрыва, внутри окружавших город крепостных стен, и только в следующем столетии оно начало смещаться в восточном направлении на прилегающую к городу плоскую равнину. К примеру, известный храм Суламани (Sulamani) был построен на достаточном удалении от реки в 1183-ем году. В 13-ом веке наблюдался значительный рост количества монастырей в восточных окрестностях Пагана, в частности вокруг деревень Пвасо (Pwasaw) и Миннанту (Minnanthu). Однако, в течение ряда столетий многие монументы по-прежнему возводились около реки и внутри городских стен.

В Багане практически не сохранилось остатков светской архитектуры, но по результатам раскопок можно предположить, что внутри городских стен находилось строение с деревянными колоннами. Вполне вероятно, что на этом месте располагался дворец, упомянутый в эпиграфической надписи времен правления короля Чанзитты (Kyanzittha, правл. 1084-1113 г.г.). Внутри городских стен правительство недавно возвело новый «дворец», настаивая на связи этого сооружения с Аноратхой, но; к сожалению, ученые не располагают свидетельствами, связывающими этого короля с каким бы то ни было дворцом, поэтому данный проект основывается в значительной степени на догадках, если не на фантазиях, подобно новому королевскому дворцу в Пегу (Pichard 2005).

В неистовой жажде получения религиозных заслуг с 11-го по 13-ое столетия было возведено свыше двух тысяч кирпичных монументов. После перемещения столицы в Аву строительство священных сооружений замедлилось, но, тем не менее, город всегда оставался важнейшим религиозным центром, и именно этим объясняется тот факт, что древние храмы в Пагане располагаются бок о бок с новыми.

Причины упадка Пагана в 14-ом столетии до сих пор остаются невыясненными, но вполне очевидно, что он не был следствием какого-то одного катастрофического события, такого как вражеское вторжение, эпидемия или экономические проблемы. Вероятнее всего это было вызвано перемещением в 14-ом веке столицы государства из Пагана в область Авы (Ava) и последующим уменьшением объемов патронажа над храмами и ступами, вследствие чего многие монументы были попросту заброшены. Однако, в целом Паган никогда не терял своей значимости и никогда не переставал быть священным городом Верхней Бирмы, хотя объемы средств покровителей, выделяемые на строительство новых храмов, значительно уменьшились, поскольку он больше не был столицей страны. К примеру, в период расцвета Пагана было возведено свыше 2 000 священных сооружений, в то время как между 15-ым и 20-ым столетиями – менее 200 (Pichard 1996: 760).

После переноса столицы в Аву для большинства монументов Пагана наступило время забвения, заброшенности и неумолимого превращения в руины. Сохранилось немало надписей, выполненных краской на стенах храмов, которые проясняют характер разрушений, а также историю ремонтов и содержания некоторых сооружений, которые продолжали почитаться верующими (Than Tun 2004: 166-244). Как отмечает один из иностранцев, посетивший Паган в 18-ом столетии, многие монументы «превратились в неотличимые друг от друга груды мусора, заросшие сорняками», причем это описание по всей вероятности было в не меньшей степени верно и для 15-го столетия (Cox: 414). Такая же ситуация наблюдалась и в середине 19-ого века, когда «большое количество [монументов] стояло заброшенным и стало прибежищем сов и летучих мышей, а некоторые были осквернены сельскими жителями, использовавшими их в качестве хлевов» (Yule: 36). Подобные описания сопровождают Паган вплоть до масштабного восстановления древнего города, начавшегося в 1990-ых годах. Сравнивая фотографии начала 1990-ых годов с сегодняшними храмами, каждый может получить представление о том, насколько объемными (и далекими от археологической реставрации) были эти восстановительные работы (Pichard 1992-2001).

Верующие нередко изображали на стенах храмов многочисленные образы Будды через многие годы после завершения их строительства. Здесь показан гороскоп, датированный 1376-ым годом, который частично перекрывает голову нарисованного образа, доказывая тем самым, что это изображение Будды является более ранним. Htilominlo Pagoda, circa 12th or 13th century.

Однако, было бы весьма неправильным полагать, что Паган был полностью заброшен после 14-ого столетия (Frasch 2001a). В древнем городе возводились новые и при этом весьма впечатляющие сооружения, такие как, например, кирпичный монастырь 1442-го года, в библиотеке которого находилось около трехсот рукописей на пали, санскрите и бирманском языке (Bode: 101). Он был построен на пожертвование губернатора Таунгдвина (Taungdwin), и это говорит о том, что в давние времена высокие покровители из-за пределов Пагана стремились накопить религиозные заслуги в почитаемом всеми священном городе точно также как и нынешние спонсоры ремонтов священных сооружений, проживающие вдалеке от Пагана.

В последующие времена интерьеры храмов раннего периода в качестве акта почитания украшались настенной живописью. Ученики Будды периода Конбаунов (1752-1885 г.г.) на стене храма Суламани, датируемого концом 12-ого столетия.

Следует отметить, что начиная с 14-ого века и далее, покровительство священным местам в Пагане было сфокусировано примерно на двух десятках из тысяч храмов. Самыми знаменитыми среди них были храм Ананды (Ananda) и ступа Швезигон (Shwezigon), за ними следовали храмы Суламани (Sulamani) и Тхиломинло (Htilominlo), а также ступа Дхаммаязика (Dhamma-yazika). Небольшое количество меньших по размеру храмов, таких как Абеядана (Abeyadana) и Нагайон (Nagayon), также оставалось под опекой верующих, но возможно лишь потому, что они были расположены рядом с древней дороги, начинающейся от городских стен и идущей на юг (также как и современная новая дорога). Поэтому не случайно, что все эти храмы и ступы, непрерывно почитавшиеся верующими в течение веков, играли важную роль в более поздних мифах, впоследствии изложенных в национальных и религиозных хрониках, и наоборот: в этих хрониках никогда не упоминалось ни одно из многих сотен забытых и заброшенных святилищ.

Печальное состояние большинства монументов Пагана было наглядно отражено в более поздней мифологии, в частности в повествовании о поспешном строительстве нового защищенного города в связи с постоянной угрозой нападения со стороны китайцев. Поскольку на изготовление кирпича и добычу природного камня попросту не оставалось времени, был издан королевский указ: «быстро …снести пагоды [ступы], гу (gu) [храмы] и монастыри». В указе указывалось и число подлежащих разборке сооружений: 1 000 ступ, 10 000 малых храмов и 3 000 монастырей (Glass Palace Chronicle: 174-175). Эта история является примером того, какими представлялись масштабы разрушений Пагана в более поздних мифах.

Проказы обезьян на настенных росписях 18-19-го столетий в храме Суламани, датируемом 12-ым столетием.

Многие из ранних храмов, в которых религиозные церемонии были возобновлены в более поздние времена, имеют на стенах своих внутренних коридоров большие рисованные изображения Будды, созданные в качества акта почитания через много лет после возведения этих храмов. Эти рисунки всегда нанесены поверх оригинальной коричневатой грунтовки, которая обычно покрывает большую часть поверхностей стен. Также на стенах присутствует множество гороскопов с датами и молитв на языке пали. Один из таких гороскопов, датированный 1376-ым годом, нанесен поверх одного из множества изображений Будды, находящихся на стенах коридора в храме Тхиломинло, что подтверждает появление этих рисунков до 1376-го года (Stadtner 2005: 210). Изображения Будды в Тхиломинло были нанесены на стены по инициативе энергичного монаха по имени Анандасура (Anandasura), чью приметную «подпись», выполненную красной краской, можно увидеть во многих главных храмах Пагана.

Король Аноратха (слева) наблюдает за четырьмя «великими старейшинами» – махатхерами (mahathera), которые, возможно, сравнивает палийский канон из Татона с комплектом, полученным из Шри Ланки. Глава этой четверки носил имя Упали, а в наше время именем его тезки был назван этот зал посвящения. Rear opening, side wall. Upali Ordination Hall, c. 1793-1794.

Много позже, во времена Конбаунов (Konbaung, 1752-1885 г.г.), несколько вышеназванных главных храмов было отреставрировано в единообразном стиле, при этом отделка некоторых из них представляла собой «грубо оштукатуренную поверхность, нанесенную без вкуса, мастерства и желаемого результата» (Crawfurd: I. 111). Интерьеры некоторых храмов были также подновлены, к примеру таких, как Татбинью (Thatbyinnyu) и Ананда (Yule: 45, 49). В этот же период на стенах храмов появилось множество надписей и даже настенных росписей, лучшие из которых находятся в храме Суламани. А такие сооружения, как Кирпичный монастырь Ананда (Ananda Brick Monastery) и Зал посвящения Упали (Upali’s Ordination Hall), были вообще отстроены заново.

На протяжении многих веков Паган неоднократно страдал от землетрясений, и из последних самым разрушительным было землетрясение 1975-го года. Но землетрясения оказались более милостивы к древним памятникам, чем масштабные реставрационные работы 1990-ых годов, которые вызвало яростное осуждение историков искусства и защитников памятников старины во всем мире. Критика этого проекта нарастала и в самой Бирме, но всем несогласным быстро заткнули рот. Главным возражением всех критиков являлся очень гипотетический и ничем не обоснованный внешний облик восстановленных объектов. Кроме того, по сравнению с естественным видом нереставрированных монументов, покрытых изначальным защитным слоем штукатурки со следами воздействия природных явлений, новые храмы с выкрашенными в розовый цвет кирпичными стенами выглядели как ощипанные цыплята.

Религия в Пагане

В древнем Пагане присутствовало множество религиозных течений, но доминирующим всегда была местная ветвь палийской традиции. Это подтверждается тысячами чернильных подписей к рисункам на стенах храмов на монском языке, являющимися переводами из различных палийских источников. Некоторые из самых ранних образцов таких надписей были обнаружены в датируемом приблизительно 1113-ым годом храме Кубьяукджи (Kubyauk-gyi, расп. в Myinkaba), в том числе переведенные на монский язык объемные выдержки из палийских текстов, такие как, например, «Вимана Ватху» (пали Vimana Vathu). Широкое использование монского языка позволяет предполагать, что источником этой традиции по всей вероятности являлась Нижняя Бирма. Более поздние надписи были, как правило, на бирманском языке, или же сочетали в себе пали и бирманский, поскольку использование монского языка к тому времени уже сошло на нет.

В настенных росписях некоторых храмов встречаются изображения персонажей из пантеона махаяны, при этом среди сотен эпиграфических надписей 11-13-го столетий нет ни одного упоминания, свидетельствующего о существовании в Пагане текстов, монахов или религиозных практик махаяны. Хотя художественные образы махаяны без всяких предрассудков заимствовались из Восточной Индии, а также возможно из Непала или даже Тибета, это по всей вероятности происходило в контексте тхеравады, при этом как заказчики-покровители, так и художники судя по всему не видели больших различий между этими двумя основными направления буддизма, так резко очерченных учеными-буддологами 20-го века. Например, входной вестибюль храма Абеядана (Abeyadana) украшен фресками с иллюстрациями из ряда джатак (jataka) с подписями, выполненными на монском языке в соответствии с палийскими источниками, а на стенах внутреннего помещения доминируют махаянские и даже тантрические образы, в которых хорошо прослеживается художественный стиль махаянского искусства Восточной Индии. Были ли вследствие этого покровители храма в вестибюле буддистами тхеравады, а в основном святилище – махаянистами?

Локананда является одной из четырех ступ Пагана, в которых, как считается, находятся реплики священного Зуба Будды, доставленного со Шри Ланки во времена правления Аноратхи. Сегодня все четыре ступы связаны между собой популярным паломническим маршрутом.

Шри Ланка по всей вероятности сыграла неоценимую роль в религиозной жизни Пагана, но детали этого взаимодействия до сих пор остаются неясными. Но то, что отдельные части главных ланкийских исторических хроник «Махавамса» (Mahavamsa) и «Чулавамса» (Culavamsa) проиллюстрированы на фресках храма Кубьяукджи, датируемого приблизительно 1113-ым годом, является вполне достаточным доказательством устойчивости этой связи, начало которой относится к периоду раннего Пагана (Luce & Ba Shin; Frasch 1999; 2001b). Позже, в том же самом столетии, бирманский монах по имени Чапада (Chapada) получил посвящение в традиции Махавихары (Mahavihara) на Шри Ланке и предположительно в начале 13-го века возвратился в Паган с небольшой группой монахов. На этом фоне вполне естественным выглядело получение бирманским королем от правителя Шри Ланки священных реликвий, которые он затем поместил в гигантскую ступу Дхаммаязика (Dhamma-yazika) в период между 1196-ым и 1198-ым годами (Htway; Frasch 2001b). При этом в отличие от вездесущих стилевых особенностей Восточной Индии, гораздо труднее было обособиться от ланкийского художественного и архитектурного влияние.

Единственный сохранившийся индуистский храм Пагана расположен внутри городских стен. Он был посвящен Вишну и возможно предназначался для королевских ритуалов. Его внешняя кирпичная стена и обширный вестибюль не уцелели, а башня, предположительно, является результатом более поздней реконструкции.

Однако, сингальские религиозные учения были только частью буддистской истории Пагана, поскольку существовало и другое направление, в большей степени ориентированное на местные традиции и линии передачи учения. Это направление с высокой долей вероятности отождествляется с «Мьянма сангхой» (Myanma sangha) из Пагана, о которой в 15-ым столетии сообщает более поздняя эпиграфика Кальяни (Kalyani) из Пегу, отдельно упоминающая также «Синхала сангху» (Sinhala sangha).

Возможно, что «Мьянма сангха» была монашеской группировкой, возглавляемой монахом по имени Махакассапа (Mahakassapa), центр которой располагался в восточном Пагане в течение какой-то части 13-го столетия; но точные сущность и состав «Мьянма сангхи» в течение паганского периода пока еще детально не изучены. Имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства позволяют предполагать, что религиозная среда паганского государства была не только фрагментированной и сложной по составу, но также изменчивой и нестабильной (Pranke 2004: 19-21).

Примером влиятельности индуизма в Пагане является церемония «освящения» дворца Чанзитты (Kyanzittha), во время которой в роли главного божества выступал «нар» (nar), т.е. Нараяна (санскр. Narayana), эпитет бога Вишну. Тем не менее, до настоящего времени уцелел только один индуистский храм, Натлаун Чаунг (Nat Hlaung Kyaung), который расположен внутри городских стен, и вполне возможно, что именно он являлся королевским храмом. Главный храмовый образ в нем представлен изображением Вишну (Vishnu), возлежащем на змéе, что является одной из самых распространенных тем в индийском искусстве. Следует отметить, что у этого находящегося в Пагане барельефа имеются определенные иконографические сходства с тремя более ранними каменными скульптурами, обнаруженными в Нижней Бирме, что является еще одним вероятным признаком монского влияния на культуру Пагана (см. раздел «Татон»; Stadtner 2008a). В Пагане бывали и индийские торговцы, но свидетельством их пребывания является единственная надпись на тамильском языке, при этом с ними не ассоциируются ни один из храмов или художественных изображений. Также в эпиграфических и настенных надписях паганской эпохи отсутствуют какие бы то ни было упоминания о культе почитания натов. Однако, в настоящее время эти божества являются очень значимыми, и святилища натов присутствуют у всех главных паганских храмов.

Типы сооружений

Несмотря на поразительное разнообразие священных сооружений Пагана, среди них можно выделить только три основные категории: храмы, ступы и монастыри. Менее распространенными были залы посвящения, библиотеки для манускриптов на пальмовых листьях и скромные небольшие строения, содержащие единственный скульптурный образ.

Архитектурный ландшафт города состоит из более чем 900 храмов, 500 ступ и 400 монастырей, возведенных между 11-ым и 13-ым столетиями, а также сотен святилищ последующих периодов, сооружение которых продолжалось вплоть до наших дней. Именно этим объясняется, почему древние храмы и ступы расположены бок о бок с недавно построенными священными сооружениями. При этом в Пагане нет двух одинаковых зданий храмов или ступ, несмотря на кажущееся единообразие некоторых сооружений.

Одиннадцать самых больших монументов Пагана традиционно относят к 12-му и 13-му столетиям и связывают с конкретными правителями тех времен. Среди них самыми известными являются храмы Ананда, Татбинью и Суламани, а также ступа Дхаммаязика. Из этой группы на сооружение одной лишь Дхаммаязики, основываясь на расчетном значении ее объема, ушло около шести миллионов кирпичей. А все вместе эти одиннадцать Левиафанов составили примерно четверть всего объема строительства в классический паганский период (Pichard 1996: 761). В 13-ом столетии количество подобного рода гигантских сооружений уменьшилось, в пользу большего числа небольших храмов, которые принадлежали монастырским комплексам. При этом, согласно некоторым эпиграфическим надписям, даже самые большие монументы возводились не более чем за три или четыре года. А расположенный внутри городских стен Швегуджи (Shwegu-gyi), который является храмом среднего размера, был возведен всего лишь за семь с половиной месяцев.

Храмы и ступы

Планировки храмов разрабатывались с учетом того, чтобы верующие могли войти внутрь святилища, в котором располагались один или несколько главных образов Будд. Архитекторы Пагана использовали только две базовые планировки, на основании которых было создано множество вариантов реализации конкретных сооружений.

Храм (справа) и ступа (слева) являются двумя главными типами сооружений Пагана, хотя подобным образом они объединяются достаточно редко. Оба сооружения, Sein-nyet-Ama и Sein-Nyet-yima, сильно отреставрированы, но на них сохранилось большое количество древней штукатурки и лепнины. Вдали виднеется река Иравади.

Первый вид планировки основывался на расположенном по центру храма массиве из кирпича (храм с центральной колонной – прим. shus), по периметру которого шел сводчатый коридор, в то время как основным элементом второго вида было объемное, перекрытое сводом святилище (храм с одним помещением – прим. shus), как правило, также окруженное крытым коридором. Самым ранним из храмов с одним помещением является Кубьяукджи (Kubyauk-gyi, расп. в Myinkaba), который датируется приблизительно 1113-ым годом, в то время как самый ранний храм с центральной колонной – это Швегуджи (Shwegu-gyi), датируемый приблизительно 1131-ым годом. К концу 12-ого столетия были созданы величественные двухэтажные храмы, такие как Татбинью (Thatbyinnyu) и Суламани (Sulamani, 1183 г.). Самым большим храмом Пагана является Дхаммаянджи (Dhammayan-gyi), который хотя и не является двухэтажным, но имеет многоступенчатую террасированную крышу.

Под кварцевым куполом этого маленького бронзового реликвария находится бронзовая фигурка сидящего Будды. Такого рода объекты, упоминаемые в эпиграфических надписях, являются чрезвычайно редкими. Этот реликварий был найден после обрушения ступы (номер 906), расположенной в монашеском комплексе Сутаунгпьи. Courtesy: Bob Hudson.

В течение столетий форма ступ много раз менялась, при этом тело ступы в форме колокола было наиболее характерным для больших ступ, таких как Швезигон (Shwezigon). В более поздние времена в Бирме этот тип ступы стал фактически стандартным, примером чего может служить ступа Шведагон (Shwedagon) в Янгоне. Многие из поздних храмов увенчаны сооружениями в форме ступ («башнями»), и это размывает границу принципиальных различий между ступами и храмами, существующую в настоящее время в исследованиях по буддистской архитектуре.

Священные реликвии, помещенные в ступы Пагана, в основном включают в себя точно не описанные костные останки Будды, а также многочисленные драгоценные объекты, такие как золотые и серебряные изображения Будды и различные образы, изготовленные из ценных сортов дерева (Than Tun 1978: 129-131). Достаточно редкими являются надписи 12-го и 13-го столетий, которые упоминают определенные телесные реликвии. Не известны названия даже тридцати костных реликвий (пали sarira dhat), полученных из Шри-Ланки, включая те четыре, что были помещенные в королевскую ступу Дхаммаязика (Dhamma-yazika) (Luce 1969: I. 235; Tin Htway).

Священные реликвии также закладывались в большие кирпичные статуи Будд, которые размещались в святилищах в качестве главных образов. По всей вероятности это были миниатюрные модели ступ и фигурки Будды, изготовленные из металла (Hudson 2011). До нашего времени дошло очень небольшое количество подобных предметов, поскольку за многие столетия практически все они были извлечены из статуй грабителями храмов, причем это началось еще в 14-ом столетии (Than Tun 2004: 165-244).

Такие реликвии обычно помещались в голову, грудь или основание кирпичной статуи, о чем можно судить по бесформенным выемкам, сделанным ворами. К началу восстановления Пагана в 1990-ых годах, фактически все большие кирпичные статуи Будд были «выпотрошены», как рыба на рынке. Уже в 1890-ых годах в Пагане было «трудно найти хотя бы одну пагоду, помимо тех немногих, что еще опекались верующими, которая бы не имела этих отметок мародеров [охотников за сокровищами]» (Oertel: 16). Эти металлические предметы, по всей видимости, затем реализовывались на местных рынках как материал для переплавки, поскольку маловероятно, что их можно было продать как священные реликвии.

Но даже этот преднамеренный ущерб, нанесенный ворами священным сооружениям в предколониальный период, выглядел незначительным по сравнению с медленными и неумолимым воздействием тропического климата. Ахиллесовой пятой архитектурного комплекса Пагана был тонкий слой строительного раствора на основе глины, связывающий между собой кирпичи, который легко вымывался муссонными ливнями, что приводило к разрушению священных сооружений. К примеру, в октябре 1983-го года тринадцать сооружений Пагана получили серьезные повреждения после мощного ливня, вызвавшего выпадения 180 мм осадков (Stadtner 2005: 46).

Мифы Пагана

Самая ранняя легенда об основании Пагана содержится в нескольких эпиграфических надписях короля Чанзитты (Kyanzittha). Основным сюжетом этого мифа является сделанное Буддой в Индии пророчество о том, что Паган будет основан через 1 630 лет после его ухода в нирвану и что первым королем Пагана станет Чанзитта (см. Часть I).

Будда произносит пророчество об основании Пагана на горе Танджи, расположенной на противоположной стороне реки Иравади. Его ученик Ананда (слева), демон-билу и богиня змея-нага почтительно внимают ему, стоя на коленях. Самое раннее зафиксированное письменно пророчество по поводу этого города связано с королем Чанзиттой, перерождение которого в Пагане было предсказано Буддой в монастыре Джетавана в Индии. Mt. Tangyi Pagoda compound.

В целом, эпиграфика Пагана классического периода (11-13-ые в.в.) содержит совсем немного информации, связанной с другими подобными мифами. Вместо этого, сотни высеченных на каменных плитах надписей в основном описывают священные предметы, помещенные в храмы и ступы, содержат пожелания благочестивых дарителей, а также излагают порядок финансирования строительства и обслуживания святилищ и монастырей и приводят виды и количества пожертвованных пагодам рабов.

Например, эпиграфическая надпись храма Кубьяукджи (Kubyauk-gyi), датируемого приблизительно 1113-ым годом, сообщает только о пожертвованной металлической статуе Будды, мероприятиях по поддержанию храма и больном короле, для которого был построен этот храм. Даже длинная эпиграфическая надпись Чанзитты, обнаруженная у входа на территорию Швезигона (Shwezigon), не содержит мифических элементов, относящихся к каким-либо монументам. Кроме того, у большинство ключевых священных сооружений, таких как храмы Швесандо (Shwesandaw), Ананда (Ananda) и Татбинью (Thatbyinnyu), не сохранились их первичные эпиграфические надписи, что делает невозможным подтвердить их легенды, изложенные в более поздних хрониках.

Ступа Дхаммаязика (1197-98 г.г.) была заложена после того, как король обнаружил на этом месте пар, поднимающейся из-под земли. Это один из немногих мифов, сохранившийся со времен древнего Пагана. Помимо прочего, в ступе находятся реликвии, полученные из Шри Ланки.

Единственным из главных паганских священных сооружений, у которой есть то, что можно назвать «исходным мифом», является ступа Дхаммаязика (Dhamma-yazika). Ее эпиграфическая надпись сообщает о том, что король отправился «в путь из своей столицы Пукама (Pukam), называемого Аримадданапурой (Arimaddanapura), двигаясь вперед в поисках места, обладающего благоприятными признаками, которое могло бы служить полем заслуг для сооружения королевской чейтьи (ceitya). И воистину он увидел столб пара, чистого и белого, исходящий вверх из земли и имеющий высоту, размер и обхват как у дерева пальмиры», после чего он отметил это место железным гвоздем (Tin Htway). В действительности, эта история не является мифом в обычном смысле, хотя представляет собой одну из немногих легенд, которые сопровождали каждый из главных монументов Пагана, начиная с периода их строительства. То, что этот миф паганских времен, принадлежащий одному из главных святилищ, отсутствует в поздних хрониках, является еще одним указанием на то, что у более поздних хроник был ограниченный доступ к исходным мифам классического паганского периода (11-13-ые в.в.).

Новый паломнический маршрут

Когда реплика священного Зуба Будды прибыла из Шри Ланки в Паган, Аноратха (Anawrahta) поместил ее в реликварий, расположенный на спине белого слона. При этом король поклялся построить ступу там, где зуб «пожелает отдохнуть» (Glass Palace Chronicle: 91).

На фото справа: скульптурное изображение белого слона на платформе ступы Танджи.

После этого слон отправился в путь, но вскоре преклонил колени у ступы Швезигон (Shwezigon), где король поместил в реликварий ступы реплику Зуба вместе с лобной костью Будды, которая была ранее доставлена из Шри Кшетры. Дополнительные реплики Зуба Будды были созданы таким же образом (чудодейственно возникали на спине слона по мере помещения очередной из них в текущую ступу – прим. shus), и тот же самый белый слон каждый раз становился на колени в других местах, после чего король там также воздвигал ступы.

После Швезигона слон вначале отправился на другой берег Иравади к вершине холма Танджи (Tangyi, к западу от Пагана, совр. Tant Kyi Taung Pagoda – прим. shus), затем вернулся через реку назад (на юг – прим. shus) и преклонил колени на берегу реки, где затем была построена ступа Локананда (Lokananda).

Следующее место остановки слона было расположено в сельской глубинке к востоку от Пагана на горе Туйин (Tuyin, совр. Tuyin Taung Pagoda, расп. в 4-х км к юго-востоку от ж.д. вокзала – прим. shus). Упоминаются еще два места остановки слона: гора Талйаун (Thalyaun) и гора Кхайуэ (Hkaywe), но они сейчас не считаются значимыми (эти места точно не идентифицированы – прим. shus) (Thaw Kaung: 2003).

На фото слева: ступа на холме Танджи.

Сегодня бирманские паломники следуют по маршруту слона в том же самом порядке (Швезигон, Танджи, Локананда и Туйин), при этом весь кругооборот должен быть закончен до полудня, и во всех четырех священных местах можно высказывать только одно и то же пожелание. Ступа на холме Танджи была приведена в порядок в 19-ом столетии после того, как она была включена в «Хронику стеклянного дворца» и стала упоминаться иностранными визитерами (Yule: 39). То, что этой ступе в последние годы стало оказывать большое внимание военное правительство, является верным признаком ее значимости как одного из национальных символов.

Источником сюжета со слоном, который ищет специальное место для реликварной ступы, является ранняя палийская литература, в частности известная история о слоне, который выбрал окончательное место размещения для самой священной ланкийской реликвии – ключицы Будды (Mahavamsa: XVII). Подобным примером в Таиланде являет Дой Сутхеп (Doi Suthep) – священный холм, возвышающийся над Чиангмаем, который тоже был выбран слоном, несущим на своей спине священные костные реликвии, также самовоспроизводившиеся чудодейственным образом (Swearer, Premchit & Dokbuakaew: 78).

Паган сковозь века

В 15-ом и 16-ом веках в городе появилось множество новых храмов, ступ и монастырей, но все они возводились на фоне руин тысяч священных сооружений предыдущих столетий. Вероятно, именно в этот период возникли многочисленные мифы, описывающие основание города и его самых значимых храмов, но с другой стороны к этому времени были утрачены практически все более ранние мифы. Возможно самым ранним из сохранившихся до наших дней упоминанием о Пагане этого периода является короткое сообщение в «Язавинчо» (бирм. Yazawin Kyaw, «Прославленная хроника»), датируемой началом 16-го столетия.

Мифический король Пьюсотхи убивает из лука четырех животных (птицу, тигра, кабана и белку-летягу), спасая паганское королевство от краха. После этого правящий паганский король наградил его своей дочерью, а впоследствии он и сам взошел на королевский трон. Пьюсотхи также был связан с кланом индийских Шакьев через Тагаунг. Другой миф утверждает, что он появился на свет в результате союза богини змей-нагов и солнечного духа. Эта современная бронзовая скульптура расположена в центре фонтана напротив музея Пагана.

Согласно этому тексту, Паган был основан после Шри Кшетры, а его первым правителем был легендарный Пьюсотхи (Pyusawhti) (Luce 1969:1. 5). Гораздо более цветистые истории сформировались уже концу 17-го столетия, при этом многие из них вошли в «Большую королевскую хронику» (бирм. Maha-yazawin-gyi, «Махаязавинджи»), созданную в начале 18-ого столетия У Калой (U Kala) (Luce & Pe Maung Tin 1923: xiv; Pranke 2004: 192, 200). Впоследствии большинство из них было включено в знаменитую «Хронику стеклянного дворца», созданную приблизительно в 1829-ом году в Аве. Эта хроника стала «стандартной» и официальной историей Пагана, но ее создателям пришлось в открытую бороться с множеством различных версий похожих мифов, сохранившихся в различных хрониках предыдущих лет. Поэтому благоразумнее всего не думать о том, какие мифы являются более подлинными или более ранними, а скорее попытаться понять, какие мифы сосуществовали одновременно и какие конкретные мифы были наиболее популярны в течение различных периодов времени. Но как бы то ни было, «Хроника стеклянного дворца», созданная 1829-ом году, все же накладывает значительный отпечаток на наши сегодняшние взгляды на историю Пагана.

В истории Пагана фигурируют три ключевых события, которые связывают его с легендарным прошлым Бирмы и буддистской Индией, причем каждое из них выдвигалось на первый план в отличных от других хрониках. Первым из них было посещение Пагана Буддой, во время которого он произнес пророчество о возникновении этого города и о его первом великом правителе, обычно называемым Пьюсотхи (Pyusawhti). Второе должно было связать Паган с более ранними столицами, имеющими особенное значение в бирманской истории, особенно с Тагаунгом и Шри Кшетрой, и через них – с индийским кланом Шакьев, к которому принадлежал Будда (ROB: 5. 121; Tun Aung Chain 2004a: 124). В связи с этим в ряде хроник сообщается, что предшественник Пьюсотхи по имени Тамудари (Thamoddarit, Thamudarit) был связан с династией пью (Pyu) Шри Кшетры, причем в одних источниках – косвенным образом, а в других – непосредственно (в последнем случае некоторые тексты утверждают, что он был племянником последнего правителя пью) (Glass Palace Chronicle: 28; Vamsadipani: 141; Alexey Kirichenko, personal communication). Третьим ключевым событием было посещение Бирмы проповедническими миссиями, отправленными из Индии в разные страны во времена Ашоки (Asoka), которые включали миссию Соны (Sona) и Уттары (Uttara) в Нижню Бирму и миссию Махинды (Mahinda) на Шри Ланку.

Паган, как считалось в 18-ом столетии, был той самой Апарантакой (Aparantaka) или Сунапарантой (Sunaparanta) – «страной», которая приняла одну из ашокинских миссий и которую бирманцы отождествляли с центральной Бирмой (Alexey Kirichenko, personal communication). Эту миссию возглавлял Дхаммараккхита (Dhammarakkhita), который и обратил в буддизм жителей этих мест. Однако после визита Дхаммараккхиты, буддизм в Сунапаранте постепенно и неумолимо стал приходить в упадок и, в конце концов, полностью исчез.

В эти времена Паган был наводнен «мнимыми отшельниками», являвшимися «ложными монахами», которые «носили яркие красные одежды» (Sasanavamsa: 62; Vamsadipani: 142). Эти лжемонахи вели непристойный образ жизни, в том числе требуя представлять им для лишения девственности невест накануне их свадеб, причем этот отвратительный обычай поддерживался даже самим королем (Glass Palace Chronicle: 71). Эта группа была известна под собирательным названием «ари» (бирм. ari) и ее описание отображало в символической форме все то, что так ненавидели добропорядочные буддисты.

Именно в такой обстановке началось правление первого действительно исторического бирманского короля Пагана, известного как Аноратха (Anawrahta), ставшего воинствующим защитником и «очистителем» истинной веры, чей образ был смоделирован на основе историй из жизни императора Ашоки, взятых из палийской литературы (Pranke 2004: 11, 201). В какой-то мере, долгое и подробное изложение в хрониках истории ранней Бирмы является всего лишь основой для последующего описания правления Аноратхи и его ключевой роли в восстановлении и распространении истинного буддистского учения. Поэтому не случайно Аноратха ныне превозносится военными как «Основатель первого “Союза Мьянма”» (New Light of Myanmar, 9 September 2003).

На возведение среднего по размеру храма Швегуджи, датированного приблизительно 1131-ым годом, ушло всего лишь семь с половиной месяцев. Нынешняя башня храма появилась в результате масштабной реконструкции.

После описания начала правления Аноратхи и его происхождения, «Хроника стеклянного дворца» повествует о завоевании монов Нижней Бирмы и захвате в плен их короля и палийского канона, что возвестило начало эпохи буддизма тхеравады в Пагане. Затем хроника описывает многие из ключевых монументов Пагана, построенных самыми значимыми его королями, такие как, например, храм Ананда, но ни один из этих мифов не может быть отнесен к тому периоду, когда создавались эти храмы. Тем не менее, зерно истины в повествованиях «Хроники стеклянного дворца» все же есть, и ряд фактов может быть подтвержден ранними эпиграфическими надписями, как например основная последовательность исторических правителей города, начиная с Аноратхи. При этом история только одного храма, связанного в «Хроника стеклянного дворца» с конкретным правителем, может быть подтверждена соответствующей эпиграфикой. Этим храмом является Швегуджи (Shwegu-gyi), согласно хронике построенный королем Алаунситу (Alaungisthu), что по счастливой случайности подтверждается эпиграфической надписью 12-го столетия. У других упоминаемых в хронике главных храмов, таких как, например, Швесандо и Ананда, дарственные надписи времен их основания не сохранились. Следует отметить, что описываемая в хрониках взаимосвязь между определенными священными сооружениями и конкретными правителями по всей вероятности сохранилась в Пагане еще с периода их строительства. Вероятно поэтому, сравнение коротких заметок англичанина, посетившего Паган в 1826-ом году, с почти идентичными материалами, включенными в «Хронику стеклянного дворца» приблизительно в 1829-ом году, демонстрирует нам близкое соответствие данных о Пагане, приводимых этими двумя источниками (Crawfurd: I. 110).

Один из ранних и значимых для Пагана «мифов об основании» содержится в тексте середины 17-ого столетия под названием «Виджджамаясиддхира чан» (Vijjamayasiddhira Kyan, Постижение знания), где утверждается, что Будда приехал к Паган после первого пророчества о возникновении Шри Кшетры, произнесенного им с холма Пхо-у (Hpo-u), который расположен напротив Проме на другом берегу реки Иравади. Оттуда Будда переместился на север на высокий холм, возвышающийся над Паганом на противоположном берегу Иравади, который теперь носит название «Танджи Таунг» (Tangyi Taung), т.е. «холм Танджи». С высоты холма Будда увидел на берегу реки дерево паук (бирм. Pauk, лат. Butea monosperma, Бутея, Пламя джунглей) и предсказал, что на этом месте возникнет город Паган. Как сделал это Будда: сидя или стоя, и сопровождал ли его Ананда – не установлено, но считается, что при этом он улыбнулся, причем этот мотив повторяется в большинстве сюжетов, связанных с пророчеством Будды (Tun Aung Chain 2004a: 126; Tun Aung Chain, personal communication). Этот эпизод повторяет более раннюю историю пророчество, которое Будда сделал о Пагане и короле Чанзитте (Kyanzittha), но к нему добавлен сюжет с перемещением Будды по Бирме.

 

Этот типовой сюжет с Буддой, предсказывающим возникновение городов и появление будущих королей, повсеместно встречается не только в Бирме, но и в остальном тхеравадинском мире, включая предсказание о возвышении столицы императора Ашоки Паталипутры (Pataliputra). Во многих мифах Будда заявляет, что в предыдущей жизни он был животным в том месте, которое он теперь посещает. Например, в одной из местных хроник Будда утверждал, что в предыдущем перерождении он и Ананда были двумя белыми петухами и что увиденные им две летучие мыши в будущем переродятся в облике двух братьев, которые будут править двумя соседними деревнями, расположенными около Таунгу (Toungoo) (Po Saung).

«Хроника стеклянного дворца» также помещает Будду на холм Танджи, но в ней ранний миф изложен в значительно приукрашенном виде. Согласно тексту хроники, Будда увидел белую цаплю и черную ворону, сидящих на дереве паук; там же находилась и ящерица с раздвоенным языком, а под деревом притаилась лягушка. После этого Будда улыбнулся и в ответ на вопрос Ананды заявил, что на этом месте, спустя 651 год после его ухода в нирвану, возникнет город Паган. А присутствие различных животных и птиц являлось предзнаменованием того, что некоторые из будущих жителей города будут придерживаться «милосердия и добродетели», в то время как другие будут произносить «неправедные слова» (Glass Palace Chronicle: 29).

Первым правителем Пагана был Тамудари, но существованию его царства угрожали четверо животных: огромный кабан, птица, тигр и белка-летяга. Местоположение этого легендарного королевства по отношению к более позднему Пагану достоверно не известно, но согласно народным преданиям оно состояло из «девятнадцати деревень», которые по всей вероятности находились приблизительно в 13-ти километрах к востоку от Пагана или непосредственно в пределах самого Пагана (Hudson 2000: 12). В начале 19-ого столетия считалось, что это раннее государство располагалось к востоку от ступы Локананда (Lokananda). Продолжением пророчества стало спасение государства его будущим правителем по имени Пьюсотхи, который прибыл в Паган и уничтожил этих четырех животных. Святилища, посвященные одному из убитых Пьюсотхи животных, почитались в Пагане еще в конце 19-ого столетия (ROB: V. 121; Bird: 356).

Родословная Пьюсотхи связывает его с мифическими индийскими правителями из клана Шакьев (к которому принадлежал сам Будда) через его отца, бывшего короля Тагаунга (Tagaung) – легендарной столицы пью, располагавшейся к северу от нынешнего Мандалая. Повзрослев, Пьюсотхи получил от отца лук и уехал в Паган, где в дальнейшем воспитывался семейной парой пью. Через какое-то время он уничтожил угрожавших государству животных, а затем взошел на трон после брака с дочерью короля Тамудари.

Подтверждая этот миф, «Хроника стеклянного дворца» опровергает другую легенду, согласно которой Пьюсотхи появился от брака богини-змеи и солнечного духа, причем в этом варианте предания утверждается, что богиня-змея оставила яйцо, которое было найдено охотником и принесено в Паган. Такое разнообразие изложений этих событий позволяет предполагать существование множества текущих мифов, появлявшихся один за другим в течение столетий. Имя Пьюсотхи было использовано правительством У Ну (U Nu) в качестве символа защиты Бирмы в названии «Исполнительного совета Пьюсотхи» (Pyusawhti Executive Council), который в 1950-ых годах надзирал за военизированными формированиями местной самообороны.

Длинная линия потомков Тамудари продолжала править государством вплоть до первого исторического короля Аноратхи (Anawrahta). Согласно хроникам, в этот период в Пагане еще не было буддизма, а только еретическая религия ари (ari) (Vamsadipani: 142).

Одно из преданий напрямую связывает Паган с легендой пагоды Шведагон (Shwedagon), расположенной в Нижней Бирме. В нем сюжетная линия построена вокруг священного волоска, переданного Аноратхе монским правителем Пегу, причем изначально эта реликвия была одними из четырех священных волосков, полученных Бхаликой (Bhallika) от самого Будды. В этой версии легенды братья-купцы, которых звали Тапусса (Tapussa) и Бхалика, получили по четыре священных волоска с головы Будды, после чего каждый из них построил отдельную ступу для своих реликвий в Янгоне. Позднее, король Дуттабаунг (Duttabaung) напал на Янгон и увез реликвии из ступы Бхалики в Шри Кшетру, где они впоследствии были захвачены монским королем из Пегу, носившего в то время название «Усса» (Ussa) (Glass Palace Chronicle: 94). Эта достаточно поздняя легенда стала основой для придания «священности» находящейся в Пагане пагоде Швесандо (Shwesandaw), при том, что ее изначальный «миф об основании» раннего паганского периода не сохранился. 

Храм Ананды: «… подобие пещеры Нандамула»

Храм Ананды находился под непрерывной опекой верующих с того самого дня, как он был построен. Его исходный облик сохранился практически в неизменном виде, несмотря на бесконечные реставрации и периодические землетрясения. Не сохранилось ни одной дарственной надписи, связанной с этим храмом, но по всей вероятности он датируется концом 11-ого или началом 12-ого столетия, т.е. временами правления Чанзитты (Kyanzittha).

Король Чанзита попросил восемерых монахов, прибывших с гор из пещеры Нандамула, «воспроизвести с помощью их чудодейственных способностей» план храма Ананды, смоделированный на основе этой легендарной пещеры. Этот миф по всей вероятности не старше 15-го столетие, при этом исходная легенда храма не сохранилась. By Toni, Sein Paung Quarter, Mandalay, c. 1970s. Ananda Temple, Mahamuni complex, Mandalay.

Эта догадка базируется в ряде факторов, таких как монские подписи на глазурованных плитках и стилевые особенности его каменной скульптуру, в которой прослеживается связь с образами из храма Кубьяукджи (Kubyauk-gyi), датируемым приблизительно 1113-м годом.

Миф, изложенный в более поздних хрониках, приписывает строительство этого храма королю Чанзитте, которого посетили восемь «просветленных монахов-яхандов» (бирм. yahanda, пали arahant), прибывших в Паган из пещеры Нандамула (Nandamula), расположенной на горе Гандхамадана (Gandhamadana).

Чанзитта их накормил и предоставил жилье, а взамен попросил, чтобы они «воспроизвели с помощью их чудодейственных способностей подобие пещеры Нандамула» (Glass Palace Chronicle: 110). В соответствии с их видением король построил храм и назвал его «Нанда» (Nanda).

Храм Ананды в конце Первой англо-бирманской войны (1824-1826 г.г.). Слева, вплотную к территории храма, находится Кирпичный монастырь Ананда (1775-1786 г.г.). Вдали у реки виднеется ступа Швезигон. Одна из последних в войне вооруженных стычек произошла именно в Пагане. Aquatint. Captain. James Kershaw, Views in the Burman Empire, 1831. Courtesy: Richard Cooler.

Этот эпизод вероятно смоделирован по образу и подобию истории знаменитого ланкийского короля Дуттагамани (Dutthagamani), который получил льняную ткань с изображением величественного монумента также от восьми арахантов, вернувшихся с небес Тридцати трех богов; после чего король приказал построить в соответствии с этим рисунком знаменитое здание Лохапасада (Lohapasada) (Mahavamsa: XXVII). Гора Гандхамадана, на которой располагается пещера Нандамула, иногда описывается как одна из пяти гор, окружающих мифическое озеро Анотатта (Anotatta) (Malalasekera 1983: I. 746).

Храм Ананды имеет крестообразную планировку с квадратным в плане центральным массивом, окруженным двумя концентрическими коридорами. Главными объектами почитания здесь являются четыре высокие статуи стоящих Будд, которые находятся в нишах, заглубленных с четырех сторон в центральный кирпичный массив. Позолоченные деревянные фигуры представляют исторического Будду, чье изображение расположено на западной стороне, и трех предшествовавших ему Будд нашей эпохи: Какусанду (Kakusandha) – на северной, Конагаману (Konagamana) – на восточной и Кассапу (Kassapa) – на южной стороне.

Четыре деревянных образа Будд, пожертвованные храму в 18-ых и 19-ых столетиях, установлены в нишах центрального кирпичного массива. Они изображают Будду Готаму и трех его предшественников. На фото запечатлен Будда Кассапа, расположенный с южной строны.

В канонической палийской литературе ни один из этих Будд формально не ассоциирован с какой-либо из главных сторон света, поэтому их ориентация, которую мы имеем сегодня, полностью отличается от описаний 19-го века (Yule: 39). Эти четыре статуи по всей вероятности были установлены в ранние годы эпохи Конбаунов (Konbaung). Изначально в храме вероятнее всего находились образы сидящих Будд, сделанные из кирпича, поскольку в паганский период неизвестны ни стоящие, ни деревянные Будды, которые бы выступали в качестве главных храмовых образов.

В 80-ти внутренних нишах в два ряда располагаются каменные скульптуры, изображающие эпизоды из  жизни Будды. На фото запечатлено, как Будда отдает драгоценности своему конюху, который должен будет возвратиться во дворец (слева). А справа изображен его любимый конь, который умирает от горя. Top tier, north corridor.

Основным входом храма вероятнее всего был западный, поскольку повествование о жизни Будды в виде скульптурных иллюстраций начинается именно отсюда. В каждом входном вестибюле находится по шестнадцать скульптур, расположенных в нишах, которые иллюстрируют главные события в жизни Будды. Внутренние помещения храмам представляют собой два концентрических коридора.

Главной достопримечательностью внешнего коридора храма являются скульптурные группы со сценами из жизни Будды, которые размещены в 80-ти нишах разделенных на два параллельных ряда. Повествование начинается с нижнего ряду сразу у западного входа и затем продолжается далее вокруг храма по часовой стрелке. Чтобы последовательно просмотреть все «иллюстрации», нужно обойти храм по кругу дважды, глядя при перовом обходе только на нижний ряд.

Каменные скульптуры демонстрируют удивительную близость с палийским текстом 5-го или 6-го столетия (Nidanakatha). Кроме того, большое количество скульптурных групп и представляемых ими сюжетов, а также достаточно ранняя дата их создания, являются уникальными для Юго-Восточной Азии. Следует так же отметить, что некоторые из этих сцен в буддистском искусстве являются чрезвычайно редкими, если не беспрецедентными, например такие, как изображение Будды, упавшего в обморок в конце его шестилетней аскезы, которая красочно описана в «Ниданакатхе» (Nidanakatha).

Повествовательный ряд скульптур начинается с изображения Будды (правильнее сказать: «будущего Будды», т.е. бодхисатвы) до его перерождения на земле, сидящего в окружении двух коленопреклоненных богов на небесах Тушита (пали Tusita). Многие из последующих скульптурных групп посвящены рождению Будды царицей Майей (Maya). Здесь же представлена и знаменитая сцена появление Будды из правого бока своей матери, которая в это время держится за ветку цветущего дерева сал (шал, лат. Shorea robusta). Следующие скульптуры иллюстрируют удивительные события из детства Будды и его жизнь в качестве юного принца.

Будду также показан в сцене «Четыре встречи» (Four Sights), когда во время прогулки ему попались на глаза больной человек, старик, труп и отшельник, что побудило его заняться поиском ответа на вопрос о причине страданий. Последние скульптурные группы нижнего яруса изображают Будду, готовящегося покинуть дворец и стать отшельником.

Детали сцены рождение Будды. Показан стоящая королева Майя и Будда, появляющийся из ее правого бока.

Редкое изображение Будды, упавшего в обморок. Этот эпизод по всей вероятности был почерпнут из «Ниданакатхы» – палийского текста, пользовавшегося значительным влиянием в Пагане.

Начало верхнего ряда также располагается на западной стороне, немного севернее входа, и первой сценой здесь является отъезд Будды из дворца на своем любимом коне. В восточном коридоре находятся скульптуры, изображающие посещение Буддой Раджагахи (Rajagaha) и его последующую встречу с двумя аскетами, практики которых (один из видов транса) он отклонил. Здесь же находится изображение голодающего Будда вместе с богами, втирающими эликсир в его руки, чтобы влить «божественную энергию через поры его кожи» (Nidanakatha: 89).

Последние скульптурные группы на восточной стене посвящены предложению Будде пищи девушкой Суджатой (Sujata) перед тем, как он отправился к Дереву Бодхи (Bodhi). Любопытно, что эпизод с крестьянином, заготавливающим траву (куша – прим. shus) растянут на пять панелей, которые расположены с южной стороны.

Первая скульптурная группа изображает заготовителя травы рядом с Буддой, но на остальных четырех он уже отсутствует и представлен только один Будда, держащий в руках траву несколькими немного отличными способами. Такое пристальное внимание к этому эпизоду не соответствует краткости его описания в «Ниданакатхе» (Nidanakatha), и расширенное представление этой темы в Пагане вероятно отражает старинное предание, включенное в бирманскую биографию Будды 18-ого столетия, в которой данный эпизод по сравнению с «Ниданакатхой» значительно приукрашен (Malalankara-vatthu: 140).

Заключительные скульптуры этого ряда изображают сидящего Будду, который правой рукой касается земли, демонстрируя тем самым, что он достиг просветления. В «Ниданакатхе» изложение биографии Будды заканчивается дарованием монастыря Джетавана (Jetavana) Анатхапиндикой (Anathapindika), в то время как последним эпизодом скульптурного повествования храма Ананды является просветление Будды.

Храм Ананды. By Maung Saw Maung, c. 1960s. Shwe Indein Pagoda, Indein, Inle Lake.

Ряды глазурованных плиток

Исходный облик храма Ананда сохранился практически в неизменном виде, несмотря на бесконечные реставрации и периодические землетрясения. Глазурованные плитки с сюжетами из джатак украшают фасад и террасы верхнего сооружения храма. Венчающая башня недавно была заново позолочена. В начале 20-ого столетия со всех сторон, кроме восточной, к храму были пристроены коридоры.

Снаружи храма Ананда на нескольких уровнях располагаются ряды небольших ниш с более чем полутора тысячами зеленых глазурованных плиток, каждая из которых имеет подпись на монском языке, нанесенную по нижнему обрезу плитки. По периметру храма вдоль его основания идет ряд плиток, которые с западной стороны украшены образами демонов воинства Мары (Mara), а с северной – парными изображениями таких же демонов, с лицами развернутыми влево, т.е. на север (Guillon). 

Наиболее распространенными персонажами таких изображений являются демонические существа мужского пола с отталкивающей внешностью, которые выглядят еще более отвратительно, поскольку у них из ушей, глаз и даже носов выползают змеи. Типичные заголовки на монском языке звучат так: «Воинство Мары со змеями, появляющимися из их глаз». Между тем, некоторые из демонов выглядят безопасными существами, похожими на уток, или представлены в виде человека, едущего на верблюде, и это должно напоминать нам о том, что Мара может принимать множество различных обликов.

Демоны как правило изображены парами. У многих из них из глаз, ушей и носов выползают змеи. Все плитки храма Ананда были скопированы в конце 18-ого столетия и использовались в качестве образцов для таких же рядов керамических иллюстраций пагоды Мингун.

С восточной стороны храма находятся изображения многочисленных божеств палийской буддистской космологии, таких как охранители четырех сторон света (пали Catummaharajika – прим. shus) и их двадцать восемь военачальников, а также разнообразных сверхъестественных существ, в том числе мифических птиц, змей, богов и богинь, многие из которых изображены в составе процессий. В отличие от демонов, ориентированных в одном направлении, боги разделены на две половины, каждая из которых как бы движется к восточному входу.

Сотни зеленых глазурованных плиток расположены по периметру основания храма, и каждая из них имеет подпись на монском языке. С восточной стороны находятся плитки с изображениями божеств пантеона тхеравады. Эти мужские божества держат в руках слоновьи стрекала.

Ряды плиток, расположенные на крыше храма, являются самым полным из всех сохранившихся в Пагане комплектов керамических иллюстраций к джатакам (jataka). Их начало находится на юго-западном углу самой нижней террасы и далее иллюстрации расположены по часовой стрелке, поднимаясь к самой верхней террасе крыши храма.

Каждой из первых 537-ми джатак посвящена одна плитка, подписанная ее палийским названием и номером (Brown: 1997). Последняя группа из десяти рассказов, известная как «Маханипата» (Mahanipata), которые считаются самыми священными, в общей сложности занимает 389 плиток.

Количество плиток, отведенное для каждой из последних десяти джаток, очень разнится: например, две джатаки занимают соответственно две и девять плиток, в то время как «Вессантара-джатака» (Vessantara Jataka) проиллюстрирована на 124-х, а «Махасодха-джатака» (Mahasodha Jataka) – на 95-ти плитках (Tun Aung Chain 2005b: 5).

Швезигон: «… диск луны на ясном небе»

Сегодня «священность» ступы Швезигон (Shwezigon) несколько выше, чем храма Ананда, и вероятно так было в течение всей истории Пагана. Окутанная в большей степени мифами, чем реальными историческими свидетельствами, Швезигон относится к числу самых ранних и самых больших ступ Пагана. Расположенная у входа на ее территорию эпиграфическая надпись времен правления короля Чанзитты (Kyanzittha) ничего не упоминает не только о Швезигоне, но и вообще о каком-либо строительстве, происходившем на этом месте. Поэтому точная дата сооружения ступы, а так же ее изначальные реликвии, скорее всего так и останутся неизвестными.

Согласно более поздним хроникам ступа Швезигон была заложена королем Аноратхой (Anawrahta), поместившим в нее лобную кость Будды, которую он после захвата Шри Кшетры (Shri Kshetra) извлек из ступы, ранее возведенной королем Дуттабаунгом (Duttabaung). Аноратха также вложил в Швезигон священную реликвию Зуба Будды, которую он принял в дар от правящего короля Шри Ланки в качестве утешения за то, чтобы не смог получить священный Зуб Будды из Китая.

Внутри Швезигона находятся лобная кость Будды из Шри Кшетры и священная реликвия Зуба Будды, доставленная со Шри Ланки. Сооруженная в конце 11-го или в начале 12-ого века пагода находилась под непрерывным покровительством царственных особ, самыми впечатляющими пожертвованиями которых являются огромный колокол Байинауна 16-го столетия и новый зонт-тхи Синбьюшина 18-го столетия.

Священная реликвия Зуба Будды прибыла из Шри-Ланки на корабле, который причалил около ступы Локананда (Lokananda), расположенной на южному краю Пагана. Впоследствии реликвия Зуба Будды чудодейственным образом многократно умножилась, а местоположения ступ, в которые были помещены эти реплики, были выбраны королевским слоном, которого с реликварием на спине отправили бродить по окрестностям. Считается, что одна из реплик находится внутри Швезигона, вторая – в ступе Локананда, третья – на горе Танджи (Tangyi) на противоположном берегу Иравади, а четвертая – на вершине холма Туйин (Tuyin), расположенного в нескольких километрах к востоку от Пагана (Glass Palace Chronicle: 89).

В настоящее время отсутствуют надежные доказательства того, что какое-либо из этих вложений реликвий в ступы произошло во времена Аноратхи, хотя две более поздние паганские эпиграфические надписи и упоминают о реликвии Зуба Будды на холме Туйин. Более ранняя, датированная 1348-ым годом, сообщает, что сам Аноратха сделал пожертвование ступе с реликвией Зуба Будды, расположенной на холме Туйин. Другая надпись, датированная 1472-ым годом, просто упоминает о посвящении, связанном с реликвией Зуба Будды холма Туйин (Frasch 1999: 88; Tilman Frasch, personal communication). Можно сказать, что эти эпиграфические свидетельства, хотя они и записаны много позже времен правления Аноратхи, придают некоторое правдоподобие преданию о реликвиях Зуба Будды, связанному с Аноратхой в более поздних хрониках (Glass Palace Chronicle: 91).

Начав строительство ступы, Аноратха успел закончить только все три квадратные террасы ее основания, а само тело ступы было возведено уже после его смерти Чанзиттой (Glass Palace Chronicle: 88). Ступа Швезигон уникальна для Пагана тем, что она облицована камнем, а не кирпичом. Единственным ее большеразмерным аналогом является ступа Аунг Мье Лока (Aung Mye Lawka) в Сагайне (Sagaing), построенная королем Бодопайей (Bodawpaya, правл. 1782-1819 г.г.) и возможно имитирующая Швезигон.

Внутри Швезигона находятся лобная кость Будды из Шри Кшетры и священная реликвия Зуба Будды, доставленная со Шри Ланки. Сооруженная в конце 11-го или в начале 12-ого века пагода находилась под непрерывным покровительством царственных особ, самыми впечатляющими пожертвованиями которых являются огромный колокол Байинауна 16-го столетия и новый зонт-тхи Синбьюшина 18-го столетия.

Подписи на монском языке на керамических плитках с иллюстрациями к джатакам, которые рядами опоясывают все три террасы основания, позволяют предполагать, что ступа могла быть возведена как Аноратхой, так и Чанзитой, или же сооружалась во времена правления обоих монархов. При этом вполне возможно, что красочные подробности, изложенные в бирманских хрониках, появились там под влиянием знаменитого эпизода из ланкийских преданий, в котором также рассказывается об умирающем короле, завещавшем своему преемнику закончить строительство ступы (Mahavamsa: XXXII. 59). Для Пагана плитки ступы Швезигон с иллюстрациями к джатакам являются уникальными, поскольку они изготовлены из камня, покрытого зеленой глазурью. Комплект состоит из 550-ти (вместо традиционных 547-ми) плиток, которые по своим сюжетам напоминают ранние терракотовые плитки ступ Пхет-лейк (Hpet-leik) (Stadtner 2005: 223).

Швезигон вдохновлял правителей всех периодов бирманской истории, причем даже больше, чем храм Ананда. В 14-ых и 15-ых столетиях пагоде жертвовались земля и рабы, но все же самым впечатляющим пожертвованием был огромный колокол короля Байиннауна (Bayinnaung, правл. 1551-1581 г.г.). Выгравированные на колоколе монская и бирманская надписи ничего не сообщают об истории пагоды, а лишь содержат упоминание о золочении королем всей ступы (Tun Aung Chain 2004a: 110).

Уже в более поздние времена король Синбьюшин (Hsinbyushin, правл. 1763-1776 г.г.) заменил старый зонт-тхи (hti) Швезигона на новый одиннадцатиярусный, металлический конус которого был украшен 1 000-ей изумрудов и 111-ю коралловыми бусинами, что согласно надписи на каменной плите, установленной на платформе пагоды, должно было «олицетворять священные реликвии Гаутама». В этой же эпиграфической надписи указывается, что в Швезигоне находится лобная кость и священный зуб Будды, и что Аноратха закончил строительство ступы во время своего правления, а Чанзитта только установил на ней зонт-тхи (то самый, который заменил Синбьюшин). В ней же говорится и о том, что Швезигон с его новым тхи «привлекал к себе внимание как диск луны на ясном небе» (Tun Nyein: 14-22). В середине 18-ого столетия один из посетивших Швезигон европейцев отметил в своих записках, что внутри ступы находятся «один из зубов Бога и его ключица» (Baker: 626).

Швезигон окружает множество легенд, таких как знаменитые «Девять чудес Швезигона», увековеченные в стихотворении главного министра короля Миндона Кинвуна Минджи (Kinwun Mingyi, 1822-1908 г.г.). Среди них присутствуют такие, как невозможность слышать удары в большой барабан, находясь с противоположной стороны ступы, и наличие на платформе двух видов деревьев, которые цветут круглый год. Эти стихи выгравированы на большой каменной чаше для подаяний, расположенной на платформе пагоды. Другое предание содержит перечень двенадцати мест, куда верующие должны прикрепить традиционные золотые листки, используемые в качестве пожертвований, причем многие из этих мест являются фигурами натов, чье святилище расположено здесь же, рядом со ступой (Stadtner 2005: 225).

 

<<К оглавлению книги «Священные места Бирмы» Следующий раздел>>
Web Analytics