<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки» |
Следующий раздел>> |
Существовавшая при португальцах административная система в основном была сохранена голландцами, но все высшие посты, которые раньше были заняты португальцами, теперь передавались голландским чиновникам. К. Маркс, интересовавшийся в свое время некоторыми проблемами социально-экономического развития Цейлона, отметил: «Голландцы, выгнав португальцев, точно так же завладели приморскими провинциями, сместили всех туземных местных начальников и чиновников; их правительство взяло на себя непосредственные сборы и присвоило доходы от различных пошлин, поземельных налогов и повинностей, закрепленных за держателем земли, которые он был обязан выполнять по отношению к кому бы то ни было» [3a,с. 136-137].
Управление всей захваченной территорией было передано совету директоров голландской Ост-Индской компании, резиденция которого находилась, как мы писали, в Батавии – центре основной голландской колонии на о-ве Ява. Многие посты в колониальной администрации на Цейлоне были розданы родственникам и друзьям директоров и акционеров этой Компании [129, с. 26]. Примерно с конца XVII в. на юго-западе Цейлона в среднем звене колониальной администрации определенное место заняли бюргеры – потомки смешанных браков голландцев с местными жительницами [204а, с. 4-6]. В северной и восточной областях острова значительная часть постов в среднем и низшем звеньях колониальной администрации была передана тамильским чиновникам, принявшим протестантство. На Цейлоне вся полнота законодательной и исполнительной власти сосредоточилась в руках губернатора, назначавшегося голландской Ост-Индской компанией. При губернаторе имелся совет, выполнявший совещательные функции [160, с. 141-154; с. 184-186]. Резиденция губернатора Цейлона находилась Коломбо.
Вся территория Цейлона, захваченная голландцами, была разделена на три крупные военно-административные области. Территория первой из них, с центром Коломбо, включала части провинций Четыре Корала, Семь Коралов и часть Сабарагамувы. Вторая административная область, с центром Галле, охватывала часть территории южных и юго-западных провинций областей, расположенных между реками Бентота и Валаве-ганга. Вся северная и восточная части Цейлона, с центром Джафна (включая округ Ванни и 13 небольших островов), составляли третью административную область. Во главе каждой из них стоял голландский чиновник, обычно в чине капитана, непосредственно подчинявшийся губернатору.
Голландские чиновники были поставлены и во главе более мелких административных единиц. Коррупция среди чиновников колониальной администрации, которая была равно характерна и для португальцев и для голландцев, к концу XVII в. охватила почти все административные звенья. Имеются данные, : этому времени посты, особенно связанные со сбором на логов стали предметом купли-продажи, причем каждая должность имела даже свою цену.
Некоторые из этих постов были куплены цейлонскими феодалами и представителями торгово-ростовщического капитала. Но поскольку обогащение прослойки местных имущих классов объективно отвечало интересам колонизаторов, они не препятствовали этой практике. «Чем богаче они будут, – говорил один из представителей голландских властей, – тем больше им можно будет доверять, ибо богатство – это гарантия их лояльного отношения к нам» [160, с. 149].
Испытывая значительные затруднения в пополнении административно-чиновничьего аппарата и контингента колониальных войск, голландские власти, подобно португальцам, проводили политику привлечения колонистов из метрополии, а также стремились оставить на острове солдат и офицеров, отслуживших свой срок в армии. По свидетельству немецкого чиновника Дж. Хейдта, находившегося на службе в голландской Ост-Индской компании, «те, кто решил остаться на острове, в том числе и солдаты, получают от властей все, что нужно для жизни с комфортом: хорошее жалованье, прислугу и продукты питания по низким ценам» [24, с. 46].
Однако в целом политика привлечения колонистов из метрополии, как нам представляется, не принесла желаемых результатов. Так, во второй половине XVII в. из Голландии на Цейлон приехало всего около 250 человек [233а, с. 221]. Причины этого явления не совсем ясны и связаны, очевидно, с рядом социально-экономических факторов. Одну из возможных причин невольно назвал в своем письме на родину голландец Дж. Саар в 1642 г.: «Приехав на Цейлон, португальцы мечтают поселиться здесь навсегда, и у них даже в мыслях не возникает стремления возвратиться на родину. Голландцы же думают про себя совсем иначе: вот отслужу шестилетний срок и сразу же уеду домой» [цит. по: 134, с. 120].
Не сумев привлечь на Цейлон колонистов из метрополии, голландские власти «были вынуждены полагаться в основном на свои гарнизоны в фортах» [206, с. 150]. Может быть, политика колонизации сдерживалась еще и тем, что, опасаясь волнений местного населения, голландцы обязали всех крупных феодалов держать в фортах свои семьи [160, с. 150]. Это означало, что в случае открытого выступления против колонизаторов опасности подверглись бы не только мужчины, но и женщины и дети.
Для упрочения своих позиций на захваченной территории голландцы стали насаждать протестантство [160, с. 146; 195, с. 59-61], причем проявили большую изобретательность в методах. Так, в соответствии с законом лица, принявшие протестантство, освобождались от налога на наследство [211, т. 2, с. 80; 140, с. 51]. В результате многие состоятельные буддисты и индуисты, не желая, очевидно, терять значительную часть накопленных богатств, стали отказываться от своей религии и принимать религию колонизаторов [140, с. 51], причем многие делали это формально, иногда незадолго до смерти. Эту веру приняла и определенная часть бывших рабов, так как в соответствии с принятыми законами рабы, регистрировавшие с разрешения хозяина свой брак в протестантской церкви, имели право считать своих детей свободными людьми [129, с. 59].
Этой же цели служил и закон, принятый во второй половине VIII в., согласно которому рабовладельцам-христианам разрешалось продавать своих рабов только тем, кто исповедовал христианскую религию, и запрещалось продавать их тем, кто исповедовал другие, «восточные» религии [173а, т. 5, с. 102-03].
Большую роль в распространении протестантства на Цейлоне сыграл принятый голландскими властями указ, согласно которому руководящие посты в колониальной администрации могли занимать только лица, исповедовавшие протестантство !49, с. 81-84]. В результате многие феодалы-буддисты, занимавшие те или иные административные посты в колониальной администрации, были вынуждены отказаться от своей религии и принять христианство. Подобная же метаморфоза происходили и с тамильскими феодалами, исповедовавшими ранее индуизм.
Следует, однако, заметить, что в отличие от католиков протестантские священники были менее фанатичны в деле насаждения своей веры. Разумеется, они также не были безразличны к другим религиям и стремились делать все возможное, чтобы уменьшить влияние буддийской, индуистской и католической церкви [131, с. 252-253; 134, с. 243; 160, с. 146].
Имеются сведения, что во время военных экспедиций голландцы, так же, как и их предшественники – португальские колонизаторы, нередко разрушали буддийские и другие храмы. В одном из документов голландских властей, относящихся 640 г., прямо указывалось, что «во время экспедиции в Тутикорин было уничтожено множество храмов, на восстановление которых, очевидно, потребовались бы сотни тысяч реалов» [211а, с. 141]. В другом документе того же периода один из высших чинов голландской администрации высказал еще более откровенное суждение: «Мы надеемся, что, когда католические пасторы увидят, что их костелы не только пусты, но и разрушены они не преминут как можно быстрее возвратиться в свои монастыри, откуда они пришли» [211а, с. 128].
Но в целом следует признать, что в отличие от португальце голландцы распространяли свою религию главным образом путем развития школьного образования и в этом им удалось достичь известных успехов. При них обучение в школах впервые стало вестись на национальных языках – сингальском и тамильском. По свидетельству голландского пастора Ф. Бал, «с родителей, которые отказывались посылать своих детей в миссионерскую школу, брался штраф» [цит. по: 120, с. 32].
К концу голландского колониального периода в стране насчитывалось уже около 80 школ [233а, с. 245]. Наибольших успехов в развитии школьного образования и соответственно в распространении религии голландцы добились в прибрежных провинциях юго-западной части Цейлона и на п-ове Джафна [195, с. 59].
Некоторые изменения были внесены голландцами в судебную систему. В трех крупнейших городах – Коломбо, Галле и Джафне – были открыты голландские суды, в которых делопроизводство велось на голландском языке на основе законов буржуазного права [159, с. 57-58, 66]. Но на остальной территории продолжали действовать местные суды, и колониальные власти в их дела, по существу, не вмешивались.
Таким образом, административная система, школьное образование и христианская церковь – все это широко использовалось голландскими колонизаторами для усиления влияния на представителей местного класса феодалов и других слоев населения, сотрудничавших с ними, и в этом, по-видимому, кроется одна из причин того, что голландцам удавалось удерживать свои позиции на Цейлоне весьма длительное время – полтора столетия.
<< К оглавлению книги «Очерки экономической истории Шри Ланки» |
Следующий раздел>> |