·······································

Тантрическая тхеравада: эссе с обзором работ, посвященных традиции йогавачара

 

<<К оглавлению «Тантрическая тхеравада»

Деятельность Бизо как памятник Камбодже, которую мы потеряли в 1970-х годах

Любой, прочитавший отчеты Бизо о его работе по изучению традиционного юго-восточноазиатского буддизма, будет потрясен ужасающими фактами того, сколько и каким образом погибло сотрудничавших с ним людей. Очень часто он получил доступ к текстовым материалам и учениям всего лишь за несколько месяцев до того, как те, кто делился с ним этими знаниями, погибали в результате северо-вьетнамского вторжения или от действий «красных кхмеров» (сам Бизо почти три месяца провел в плену у «красных кхмеров» в знаменитом Анлонг Вэнге – прим. shus).

В этом контексте необходимо упомянуть краткое сообщение Olivier de Bemon в связи с работой «Фонда издания рукописей Камбоджи» (Fonds pour l’Edition des Manuscrits du Cambodge, FEMC), которое дает некоторое представление о состоянии литературной и рукописной традиции после окончания гражданской войны. Он пишет: «Литературное наследие Камбоджи, сохранявшееся в течение многих столетий в монастырях и деревнях в виде манускриптов, записанных на пальмовых листьях, более чем на 95 % было уничтожено войной, а затем режимом «красных кхмеров» (в более чем 83% монастырей, которые посетил [FEMC], не осталось ни одного манускрипта, при этом всего сохранилось только 30% рукописей)» (132).

Бизо удалось проникнуть в глубины традиционного камбоджийского буддизма, который до этого времени оставался вне поля зрения даже тех ученых, которые посвятили свои жизни исследованию этой традиции. Этот эзотерический аспект буддизма остался почти незамеченными, потому что исследователи зависели, например, от программ своих университетов и были всего лишь учеными, а не наставниками этой традиции, т.е. гру (gru) и ачари (acary) деревенского уровня (133). Но знакомство Бизо с этим незамеченным научным миром пластом традиционного буддизма произошло совсем незадолго до того, как он был практически полностью уничтожен. Таким образом, Бизо оказался в положении, когда было необходимо вернуться на два с лишним десятилетия назад к системе буддизма, с которой он только начал знакомиться, основываясь при этом лишь на уцелевших документах, без помощи гру и ачарьев, столь существенной для полного понимания этой системы. Бизо неоднократно указывает на сложность стоящих перед ним задач, и мы должны всегда помнить о подобного рода трудностях, особенно когда слабая доказательная база или неоднозначная интерпретация вызывает разочарование у тех из нас, кто хотел бы, чтобы весь материал был полностью укомплектован доказательствами и ответами, систематизированными для удобства их восприятия.

Доступность

Необходимость того, чтобы большая часть работ Бизо и его коллег стала общедоступной, вполне очевидна, поскольку это имеет особую значимость для всей юго-восточноазиатской буддистской традиции, а в особенности для той ее части, которая бросает вызов предвзятым представлениям тхеравадинской ортодоксии и рискует исчезнуть под давлением маргинализации, усугубляющей последствия невзгод, обрушившихся на этот региона за последние столетия. Все это прежде всего направлено на сохранение традицией самой себя, поэтому большое внимание здесь должно уделяться сохранению текстов, записанных оригинальным письмом, а также необходимой тональности предисловий к ним. Принимая во внимание, что целью является общая доступность этих текстов, а также мою собственную потребность в таких материалах в качестве стороннего пользователя, обнаружившего, что материалы, к примеру, по шри-ланкийской ортодоксии намного более доступны, я хотела бы предложить некоторые изменения и дополнения в структуру текстов, которые, возможно, повысят доступность этих работ для самой широкой аудитории.

1. Краткое резюме в начале или конце, в котором сообщается название и язык(и) текста, рассматриваемого в данной работе. Информация относительно языка часто скрыта внутри текста и требует некоторых усилий для ее обнаружения.

2. Во введениях иногда трудно определить, что является предположением, а что – установленным фактом, а также что взято из внешних источников, а что – из текущего объекта исследования. Желательность таких пояснений особенно актуальна в отношении обсуждения теорий происхождения и влияний, которые иногда выглядит довольно расплывчато и более понятны из контекста, чем из тех частей текста, где они фактически излагаются. В этом отношении «Чистота» (La purete) обладает гораздо большей ясностью.

3. Было бы очень полезным размещать хотя бы краткую биографическую информацию об авторах, чьи работы включены в конкретный том. При том, что нынешняя анонимность демонстрирует поразительную скромность автора в отношении своего статуса после публикации материала, сам материал разжигает любопытство в отношении того, кто его разместил. Помимо прочего, эта информация могло бы быть полезной для развития академических контактов.

4. Для тех, кто не работает в самой EFEO, может оказаться полезным четкое указание в каждом томе местоположения используемых источников. В частности интересует такой вопрос: копии текстов, числившиеся в 1970-ых годах в Камбодже, теперь находятся в Париже, Пномпене или там и там? Такие же ссылки желательны и в отношении других проектов, например немецко-лаосского проекта по изучению манускриптов, который упомянут в «Чистоте» без ссылок.

5. Внутренняя структура издания становятся все более и более замысловатой, при этом «Саддавимала» (Saddavimala) до настоящего времени остается наиболее хорошо продуманной публикацией. Однако выходящие тома, как правило, имеют промежуточный статус между «дипломатическим» и критическим изданием. Но даже если придерживаться этого образца, можно бы было указать, где прочтение главного текста не является диплографом (diplograph) основной рукописи, источник прочтения или что это просто откорректированный текст.

6. В работах в скобках приводится название современной страны, в которой находится упоминаемое в тексте место. Иногда из указаний на «центр», «юг» и «север» непонятно: относятся ли они к определенной стране, например Лаосу, или в более широком смысле ко всей полуостровной Юго-Восточной Азии. Эта проблема возникает из-за транснациональной природы исследуемого материала. Такие указания возможно понятны тем, кто хорошо знаком с различными регионами и странами Юго-Восточной Азии, но более точное название местоположения повысило бы доступность этих работ для более широкого круга читателей.

7. Названия языков, регионов и видов письма иногда накладываются, а  иногда дублируют друг друга. Наверное, был бы полезен стандартизированный глоссарий терминов, используемых разными коллективами ученых.

8. Перевод или указание значений различных титулов на кхмерском и тайском языках, особенно обращений, выражающих почтение, помогли бы людям, мало знакомым с языками и буддизмом Юго-Восточной Азии.

9. Часто отсутствуют расшифровки сокращений в том томе, где они используются. Учитывая то, что для этих материалов существует потенциальная аудитория исследователей буддизма, интересы которой гораздо шире, чем филология пали и юго-восточноазиатских языков, было бы очень полезным, если бы расшифровки используемых сокращений, которые хотя и не так многочисленны, но являются крайне важными, присутствовала в каждом томе. Начиная с 1988-го года и далее читатели отсылаются к «Critical Pali Dictionary» и Bechert’s «Abkurzungsverzeichnis zur buddhistischen Literatur в Indien und Sudostasien». Эти две работы в целом малоизвестны и их можно найти только в узкоспециализированных лингвистических библиотеках. Основываясь на информации из предыдущих предложений хотелось бы высказать следующие два пожелания.

10. Теперь, когда огромный массив первичных материалов усилиями Бизо стал доступен в публичном пространстве, было бы интересно увидеть статьи с предположениями о происхождении йогавачары с использованием сравнительных исследований монского буддизма и буддизма Махавихары в качестве главной темы, а не отдельных эпизодов. Это позволило бы собрать все свидетельства в одном месте и тщательно исследовать их на достоверность, что в свою очередь определило бы направление дальнейших исследований, которые должны осуществляться для подтверждения или опровержения таких предположений.

11. Вполне очевидно, что существует ряд тайских публикаций, касающихся практик и текстов традиции йогавачара. Многообещающий характер этих текстов, о котором свидетельствуют переводы коротких отрывков, опубликованные к настоящему времени, говорит о том, что было бы желательно организовать в качестве отдельного научного проекта перевод всей совокупности самих текстов (134).

Я должна подчеркнуть, что предложения, которые я сделал здесь, никоим образом не являются критическими замечаниями. Они представляют собой всего лишь список пожеланий. Вполне очевидно, что они вторичны по отношению к главной и чрезвычайно важной цели работы Бизо: сохранить остатки и объяснить сущность традиционного юго-восточноазиатского буддизма для потомства.

Работы, не представленные в обзоре

К сожалению, при подготовке этого краткого обзора я не смогла получить доступ к следующим двум публикациям Бизо, относяшимся к традиции йогавачары. Краткие упоминания о них содержат информацию, которую я смогла воспроизвести по памяти и которая была взята из сообщений о них в других работах Бизо (135):

Histoire du Reamker (История Рамкера). Rion ramakerti nai ta cak’, Recit recueilli et presente par F. Bizot, Phonm Penh 1973, reprint Bangkok 1980. Эта публикация включает в себя кхмерский текст, записанный со слов Mi Chak’а, и является источником перевода Бизо 1989-го года.

F. Bizot, Le Bouddhisme des Thais (Тайский буддизм) 1993. Ранее я вкратце упоминала этот текст, при этом источником служили мои заметки, сделанные несколько лет назад.

Тексты йогавачары со Шри-Ланки

Еще на ранней стадии Бизо обнаружил, что его материалы связаны с руководством по медитации на сингальском языке, опубликованным Т.У. Рис-Дэвидсом (T.W. Rhys Davids). Предполагается, что это руководство относится к периоду распространения медитации йогавачары, которая была завезена на Шри-Ланку из Сиама в середине 18-го столетия в рамках «возрождения» и реорганизации шри-ланкийской сангхи Сангхараджей Саранамкарой (Sangharaja Saranamkara) при покровительстве короля Кирти Шри Раджасинха (Kirti Sri Rajasinhia). Также считается, что из этого же самого источника ведут свое происхождение еще два шри-ланкийских текста, имеющих отношение к традиции йогавачара.

Rhys Davids, T.W. (1896), The Yoglivacara’s Manual (Руководство йогавачары), Pali Text Society, London, reprint 1981, ISBN 0-86013-196-3.

Это был первый отредактированный и опубликованный текст йогавачары, но понимание его было ограниченным, а в изоляции от остальных работ традиции йогавачара это направления оказалось тупиковым и больше не продолжалось за исключением английского перевода, изданного два десятилетия спустя. По сути, эта работа была отвергнута как фальсификация. Сингальский монах Матара Нанарама (Matara Nanarama, рожд. 1901), который восстановил медитацию на Шри-Ланке по текстовым источникам и вместе с Джинавамсой (Jinavamsa) явился cо-основателем лесного убежища для медитаций в 1950-ых годах, написал историю медитации на сингальском под названием «Випассана Парапура» (Vipassana Parapura, Традиция интуитивного постижения). В ней он утверждает, что на Шри-Ланке существовало два типа медитационных текстов, ведущих свое происхождение от второй сиамской миссии 1750-ых годов. Один из них он называет «Йогавачара-сангха» (Yogavachara-sangaha) и отождествляет с текстом, изданном Рис-Дэвидсом под названием «Руководство йогавачары». По мнению Нанарамы он «не является методом медитации». С ним соглашается и Carrithers, который пишет: «Я подозреваю, что здесь мы имеем пример образной, но не очень глубокой по своей сути попытки восстановления медитации по тексту, причем в качестве источников были выбраны тексты которые, как кажется, считались хранилищем магических знаний» (136).

Перевод «Руководство йогавачары» был издан как: Woodward, F.L. (1916), Manual of a Mystic being a translation from the Pali and Sinhalese Work entitled The Yogavachara’s Manual, Pali Text Society, London, reprint 1982, ISBN 0-86013-003-7. В дополнение к переводу «Руководство йогавачары» эта книга содержит приложение за авторством Джаятилаки (Jayatilaka), в котором обсуждаются обстоятельства «импорта» традиции на Шри-Ланку из Таиланда в 18-ом столетии.

Версия «Руководства йогавачары» была также включена как один из трех текстов в «Ratanajoti and RatanapaIa» в 1963-ем году (см. далее).

Ratanajoti, Galkatiyagama and Karalliyadde Ratanapala (1963), ed. Vimuttimaggo. (Bhadantarahanta-Maharittha-Upatissa-tthera-vara-ppanito) Government Press of Ceylon, Colombo

Этот текст обсуждается в работе Bechert’а, опубликованной в 1989-ом году. Из трех текстов, включенных в эту книгу, два относятся к традиции йогавачара. Первым является еще одна версия сингальского текста, изданного Рис-Дэвидсом под названием «Руководство йогавачары». Второй называется «Вимуттимагга-уддана» (Vimuttimagga-uddana). Этот стихотворный текст на пали тесно связан с «Руководством йогавачары». После сравнения с шриланкийскими манускриптами текста под названием «Аматакараваннана» (Amatakaravannana, Повествование об источнике бессмертия) для меня стало ясно, что опубликованный текст «Вимуттимагг-удданы» представляет собой сокращенный вариант (около одной трети по длине) «Аматакараваннаны».

Amatakaravannana. Редакция и перевод Кейт Кросби (неопубликовано)

Этот текст объемом почти в 4000 строф одержит детальное медитационное руководство, родственное сингальскому тексту, изданному Рис-Дэвидсом под названием «Руководство йогавачары». Любопытно, что текст, содержащийся в сингальской версией с таким же названием (Amatakaravannana), в отличие от упомянутого выше «Руководство йогавачары» Нанарамой (Nanarama) был признан аутентичным. Это позволяет предположить, что либо существует другой текст с таким же названием, либо со стороны Нанарамы возникла какая-то путаница в оценке содержания этих двух текстов. Я закончила редактирование этого текста и сейчас завершаю его перевод. Но из-за длины и многословности текста я до сих пор нахожусь в сомнениях относительно выбора наиболее подходящего места для его публикации.

Samatha-vipassana-bhavana-vakkapprakarana “Liturgy for the Samatha and Vipassana Meditation Practice”, Edition and translation, Kate Crosby (в процессе подготовки к публикации)

В этой работе содержатся ритуальные тексты для предварительных подношений и молитв Будде, которые выполняются перед каждым из медитационных упражнений, описанных в общих чертах в «Аматакараваннана» (Amatakaravannanе). К настоящему времени мне известно о двух версиях этого текста, находящихся в шри-ланкийских рукописях. Сами тексты сродни тем, что находятся в разделе описания ритуалов (но не в разделе вопросов и ответов) «Пути Ланки» (Le Chemin de Lanka). Я отредактировала и перевела этот текст и планирую вскоре издать его.

Присутствие традиции йогавачара на Шри-Ланке

Известные ученым тексты йогавачары со Шри-Ланки, которые были упомянуты выше, являются просто наставлениями по медитации, без каких-либо объяснений, толкований или включения мифологической составляющей. Поэтому на основе имеющихся данных трудно судить, каким образом эти тексты соотносятся с описанными Бизо практиками и верованиям материковой части Юго-Восточной Азии. Также неясно, до какой степени следовали и насколько понимали эту систему практик на Шри-Ланке. Woodward приводит историю предполагаемого «последнего практика» йогавачары, сошедшего с ума от этой практики в 1900-ом году (137). Однако, практика Джаясурии (Jayasuriya, мирянин-медитатор, чья практика с визуализацией описана в книге указанных авторов – прим. shus), включающая в себя очень быстрое повторения фразы «araham araham» (что было засвидетельствовано Obeyesekere и Gombrich в 1970-ых годах), вполне очевидно связана с йогавачарой (138). К сожалению, комментарии Obeyesekere’a и Gombrich’а на эту практику очень кратки, поскольку в то время они не могли распознать ее потенциальную связь с более старой традицией. В настоящее время из-за ограниченности информации мы не можем определить: являлась ли практика Джаясурии следствием прямой связи с буддистской традицией Шри-Ланки 18-го столетия или же это, например, результат заимствования практик современных тайских лесных монахов, которые включают в себя некоторые подобные элементы. И только углубленное изучение средневековой шри-ланкийской литературы на различных языках способно внести ясность в этот вопрос.

Другие англоязычные первичные и вторичные материалы по традиции йогавачара

Распространение открытий, сделанных Бизо и др., изменит общее понимание тхеравады, вернее той ее формы, которая представлена в работах, используемых для обучения студентов. И это уже начало происходить. Хотя многие обзорные курсы по тхераваде по-прежнему представляют ее как более или менее однородное целое, и, как правило, сфокусированы на Шри-Ланке, эта картина начинает меняться и работы Бизо начинают фигурировать в перечнях обзорной вторичной литературы. Кроме того, начинают публиковаться результаты англоязычных исследований в этой области. В следующем разделе рассматриваются первичные и вторичные источники по традиции йогавачара, которые теперь доступны на английском языке в дополнение к «Руководству йогавачары» и связанным с ним работам, упомянутым выше.

Первичные источники

Mettanando Bhikkhu (1999), Meditation and Healing in the Theravada Buddhist Order of Thailand and Laos, Hamburg (ph.D. thesis)

Возможно самым значимым из недавних исследований традиции йогавачара, опубликованных на английском языке, является докторская диссертация Меттанандо бхиккху (Mettanando bhikkhu) из расположенного в Бангкоке Фонда Дхаммакаи (Dhammakaya/Thanunakai Foundation, НКО представляющая Дхаммакаю «в миру» – прим. shus) (139). По результатам своих поисков непосредственного источника практик Дхаммакаи Меттанандо выдвинул тезис, что медитационная система, используемая Фондом Дхаммакаи, ведет свое происхождение от традиции йогавачары. Ранее официальной точкой зрения Фонда Дхаммакаи было то, «что школа медитации появилась в результате повторного открытия утерянного учения Будды покойным аббатом Вата Пакнам Пхасичарен (Wat Paknam Phasicaroen), когда он медитировал … во время полнолуния десятого лунного месяца 1915-го года» (140). Поиски происхождения практик Дхаммакаи привели Меттанандо к тайской публикации Чаи Ясотхарата (см. далее).

Yasotharat, Phramaha Cai (1935), Nangsue phuttha-rangsi-thrisadi-yan wa duai samatha lae wipassana-kammathan si yuk (Thai), Bangkok B.E. 2478

Работа Ясотхарата представляет собой сборник текстов йогавачары, скопированных с рукописей. В выдержке из введения, переведенной Меттанандо, Ясотхарат не приводит датировки текстов. Однако, он сообщает, что в одном из комплектов манускриптов указаны авторы, жившие до того, как Вьентьян был оккупирован Таиландом в 1827-ом году, а также что другие являются «старыми рукописями» и что они были составлены «с промежутком в несколько столетий» (141). Диссертация Меттанандо главным образом состоит из переводов выдержек из публикации Ясотхарата, касающихся использования йогавачаринской практики медитации для исцеления. В дополнение к переводу части одного из текстов Меттанандо приводит и разъясняет некоторые из содержащихся в нем диаграмм (142).

Интересно, что одна из рукописей, представленных в работе Ясотхарата, ассоциируется с тайским мастером медитации Кай Тхуеаном (Kai Thuean, 1733-1823 г.г.), который будучи наставником монастыря араннаваси (arannavasi, «живущие в лесу»/«ориентированные на медитацию»), расположенного около древней столицы Аюттхаи (Ayudhya), был приглашен Рамой I для того, чтобы возглавить медитационную традицию в Бангкоке. В 1820-ом году Рама II сделал Кай Тхуеана сангхараджей (143). Это подтверждает предположения и Меттанандо, и Бизо, что традиция йогавачара была доминирующей до реформы Дхаммаютиканикаи (Dhammayutikanikaya) 19-го столетия.

Упомянутая выше работа Меттанандо, основанная на  материалах йогавачары, раскрывает потенциальную значимость книги Ясотхарата, публикация которой пока что не привлекла внимание Бизо и других ученых. Учитывая его знание тайского и английского языков, а также владение пали и нахождение в среде пусть даже несколько адаптированной формы йогавачары, можно сказать, что Меттанандо идеально подходит для дальнейшего развития наших знаний об этой традиции. К сожалению, похоже, что Меттанандо совсем не знаком с работами Бизо и его коллег. Вследствие этого, он не представлял, какие вопросы вызывают наибольший интерес у членов нынешнего научного сообщества, работающих в этой области. Эта упущенная возможность еще раз подчеркивает проблему, о которой я писала в самом начале, а именно, что работы Бизо не получили должного распространения и признания и в результате этого остаются неизвестными даже исследователю, работающему в той же самой области. Правда неясно, действительно ли Меттанандо не знал о работах Бизо или не использовал их потому, что они написаны на французском языке. Тем не менее, материал, ставший доступным научному сообществу благодаря работе Меттанандо, имеет большой потенциал для будущего развития нашего понимания традиции йогавачара.

Swearer, Donald K. (1995a), “The Way to Meditation”, in Donald S. Lopez (ed.) Buddhism in Practice, Princeton University Press: 207-215. ISBN 0-691-04441-4

«Путь к медитации» является переводом с пали и северо-тайского языка (Tai yuon) части эссе по медитации, написанного приблизительно в 1900-ом году Бхиккху Паннавонг (Bhikkhu Pannawong, 1871-1956 г.г.). Согласно Суэрэ, его медитационные методы представляют буддизм северного Таиланда до того, как он подвергся современному влиянию медитации интуитивного постижения (випассаны) тайских учеников бирманского наставника Махаси Сэядо (Mahasi Sayadaw), чей метод випассаны приобрел повсеместную популярность в мире тхеравады во второй половине 20-го столетия. Связь между этим медитационным текстом и медитацией йогавачары не вполне очевидна и, возможно, не очень близка, но я упомянула его здесь по двум причинам. Во-первых, ритуальный текст, используемый при подготовке к медитации очень близок к такому же, находящемуся в шри-ланкийском тексте на пали «Саматха-випассана-бхавана-ваккаппракарана» (Samatha-Vipassana-bhavana-vakkapprakarana) (144). Помимо этого, он подобен ритуальному тексту из «Пути Ланки» (Le Chemin de Lanka) (145). Общие черты включают в себя выражение почтения к пяти драгоценностям, а не к стандартным трем, фигурирующим везде в традиции йогавачары. Этими пятью драгоценностями являются: Будда, Дхамма, Сангха плюс объект медитации и медитационный наставник. Во-вторых, он рекомендует тысячекратное повторение священных формул, как  и в медитации йогавачары. Вполне очевидно, что этот северо-тайский медитационный текст унаследовал ряд особенностей традиции йогавачара, хотя на основании столь короткого руководства трудно судить о степени общности этих работ.

Swearer, Donald K (1995b), “A Summary of the Seven Books of the Abhidhamma”, in Donald S. Lopez (ed.) Buddhism in Practice, Princeton University Press: 336-342. ISBN 0-691-04441-4

В этой работе Суэрэ приводит перевод текст йогавачары из северо-тайского манускрипта на пальмовых листах, написанного на пали и тай-юан (северо-тайский язык). Подобно другим работам йогавачары, обсужденным ранее, этот текст состоит главным образом из описания эквивалентностей между священными слогами и другими группами священных феноменов.

В нем семь книг Абхидхамма питаки (Abhidhamma Pitaka) обсуждаются в терминах священных начальных слогов каждого текста. Эти семь слогов – «san vi dhi pu ka ya pa», тождественны семи книгам Абхидхамма питаки, т.е. (Dhamma) sangani, Vibhanga, Dhatukathai, Puggalapannatti, Kathavatthu, Yamaka и Patthana. Они сопоставлены со стадиями эмбрионального развития мужчин, а также с пятью чувствами и умом и телом. Слоги священной фразы «na mo bu ddha ya» отождествлены со стихиями, а так же с пятью частями тела, пятью элементами и пятью совокупностями (khandha), формами, чувствами и т.п., с качествами матери, отца, Будды, Дхаммы и Сангхи и, наконец, с пятью Буддами. Буквы палийского алфавита сопоставляются с 32-мя элементами физического тела (волосы, кости, спинной мозг и т.д.).

В тексте описывается, какая из семи книг Абхидхамма питаки должна декламироваться для недавно умершего человека согласно дню недели, в который он умер. Текст также отождествляет три одежды с тремя телами священного писания, то есть с Виная питакой, Сутта питакой и Абхидхамма питакой. Помимо этого в нем сообщается об авторитетности «Садд(х)авималы» (Sadd(h)avimala), т.е. работы, опубликованный Бизо и Лажирардом под названием «Чистота звука» (La purete des mots).

Вторичные источники

Cousins, L.S. (1997), “Aspects of Southern Esoteric Buddhism”, in Peter Connolly and Sue Hamilton (eds.), Indian Insights: Buddhism, Brahmanism and Bhakti. Papers from the Annual Spalding Symposium on Indian Religions, Luzac Oriental, London: 185-207. ISBN 1-898942-15-3

Статья Казинса, написанная на доступном вводном уровне, способствует кардинальному изменению представления о монолитности тхеравады. В качестве источников в ней используются работы Бизо 1976-го, 1980-го, 1981-го, 1988-го и 1992-го годов. В первом разделе представлено разнообразие буддизма тхеравады в более общем плане, а затем обобщаются пять возможных причин происхождения «тантрической тхеравады»:

1) влияние махаяны;

2) влияние шиваитского индуизма;

3) «доморощенное» развитие в пределах территории Юго-Восточной Азии;

4) производное от школы Абахаягири (Abhayagiri);

5) производное от традиции Махавихара.

Собственный вклад Казинса в исследование «эзотерической тхеравады» относится к пятому пункту приведенного выше перечня (помимо этого в 2012-ом году Казинс опубликовал большую статью «The Teachings of the Abhayagiri School» – прим. shus). Основываясь на теме, уже обсуждавшейся Bechert’ом в своей работе (146), Казинса указывает на упоминания о секретных текстах Буддхагхоши (Buddhaghosa) и на автора комментария к Абхидхамме (147). Он также приводит и анализирует другие комментаторские утверждения с неоднозначным смыслом. Первую часть своей статьи Казинс сопровождает таким заключением: «Конечно, преждевременно предполагать, что она (тантрическая тхеравада) возникла в неортодоксальных кругах» (148).

Для общего представления о концепциях йогавачары Казинс во второй половине своей статьи приводит слегка сокращенные переводы некоторых кратких выдержек из сочинений Бизо.

Литература обзорного характера

Единственными авторами, которые включали упоминание о содержании материалов Бизо в свои обзорные книги по буддизму, насколько я знаю, являются Andrew Skilton и John Strong. В своей «A Concise History of Buddhism» Skilton обсуждает существование традиции и выдвигает предположения о ее происхождении (149). Strong в своем «The Experience of Buddhism: Sources and Interpretation» перевел на английский язык под названием «Meditational Endeavors: A Theravadin Tantric Pilgrimage» выдержку из описания ритуала «перерождения» из «La grotte de la naissance» Бизо (150).

Такое слабое представление результатов исследований Бизо, учитывая непрерывное появление новых обзорных работ по тхераваде и буддизму в целом, выглядит разочаровывающим (151). Хотя я и обрисовывала в начале статьи ряд причин медленного восприятия результатов деятельности Бизо, я не могу не подозревать, что те, кто хорошо знаком с упрощенной версией реформ тхеравады, просто отказываются признавать, что они не поняли, какое направление тхеравады было господствующим в Юго-Восточной Азии. Но идея, согласно которой традиция йогавачары является недолговечным искусственным методом медитации, созданным на основе неправильного понимания текстов, уже больше не жизнеспособна. (152).

Богатство материала, теперь доступного нам благодаря Бизо и другим ученым, отражает многоаспектную традицию, которая включает базовую философию языка и параллельные замены сущностей, родственные аналогичным механизмам в индуистских упанишадах (153). Их отображением являются как сотериология, так и другие аспекты практики; сотериологические ритуалы; практики, нацеленные на мирские цели, включая защиту, долголетие, улучшение умственных способностей и исцеление; мифология, включая космогонию; социальный аспект, включая общинные практики, касающиеся отдельных праздников и практики, выполняемые в пользу родственников, особенно родителей; ритуалы совершеннолетия; ритуальные тексты, декларируемые во время церемоний, а также материальная культура, которая предстает в виде визуальных объектов, таких как одежда и татуировки.

Отдельные неортодоксальные особенности тхеравады долгое время считались сомнительными (с точки зрения обоснованности) практиками, которые попирают рационалистические следствия из доктрины кармы, такие как передача заслуг и паритты (paritta). Однако теперь, разнообразные практики (в т.ч. интуитивного постижения), поддерживаемые йогавачарой, больше не могут расцениваться как изолированные аномалии, поскольку в нашем восприятии она превратилась в целостную и полнокровную религиозную систему, которая, возможно, была «Великой традицией» тхеравады вплоть до современного периода. Наше понимание этой традиции стало возможным благодаря тридцатилетней работе Франсуа Бизо (Francois Bizot), выполнявшейся на основании разрозненных и очень сложных в изучении материалов, которая в значительной степени так и осталась непризнанной в мире буддистских исследований. Но все чаще и чаще мы можем адресовать слова благодарности тем ученым, которые продолжают начатые им исследования.

Pages: 1 2 3 4 5 6

Web Analytics