·······································

8. Становление колониального общества в Бирме (1885-1914)

<<К оглавлению «История Бирмы/Мьянмы» Следующий раздел>>

Аннексия Верхней Бирмы в 1885 г. положила конец бирманской государственности в ее изначальной колыбели в центре страны, разрушила источник легитимности и преемственности этой государственности и подорвала основы религиозных (буддийских) и культурных традиций страны.

Первый период колониальной истории Бирмы охватывает 1885-1914 гг. Началось довольно быстрое экономическое развитие страны в колониально-капиталистическом русле на основе Нижней Бирмы, но с постепенным втягиванием и Верхней Бирмы.

Происходили трансформация старых и формирование новых социальных слоев. Появилась современная система просвещения. Такое развитие вводило Бирму в русло мирового исторического процесса.

Первые десять-пятнадцать лет после аннексии бирманское общество, оглушенное фактом полного иностранного завоевания, пребывало в состоянии политической летаргии (если не считать нескольких первых лет вооруженного сопротивления завоевателям, проходившего под руководством традиционной элиты).

В первые годы XX в. началось национальное пробуждение, которое развивалось уже по инициативе и под руководством новых бирманских социально-политических сил, возникших на новом уровне развития страны и соединивших новые знания и новую систему ценностей с собственными культурными традициями.

Но в 1885-1914 гг. противоречия между иностранными завоевателями и национальными силами еще не проявились в полной мере, также как и масштабы колониальной эксплуатации страны.

Антиколониальная борьба бирманского народа в 1885-1890 г.г.

Отдельные антианглийские вооруженные выступления произошли уже в середине – конце декабря 1885 г. Но пик движения сопротивления в основных районах страны пришелся на 1886-1888 гг.

Дольше всего длились волнения на окраинах, в горных районах, населенных этническими меньшинствами. Здесь они продолжались и в 90-е годы, и даже в начале XX в.

Первыми руководителями бирманского сопротивления стали члены правящей семьи, многие подлинные или мнимые претенденты на бирманский трон. Среди них на первом месте были принц Мьинзайн (сын Миндона), два «принца Чаунгва» – братья Со Ян Наин и Со Ян Пайн (внуки Миндона), принцы Хтейтин Хма и Хтейтин Теин (сыновья брата Миндона – принца Канауна). Они стали во главе неразоруженных частей бирманской армии, призвав население начать борьбу с захватчиками.

Высшие официальные лица при дворе не играли значительной роли в движении сопротивления. Они примирились с происходившим и как бы перешли на службу иной власти. Кроме некоторых членов Хлудо, так поступили, например, командующие бирманской армии Хлетин Атвинвун и Пин Атвинвун.

В отличие от ряда высших официальных чинов, главы средних и нижних шеньев феодальной администрации в округах (мьотуджи) были во многих случаях самыми стойкими лидерами движения сопротивления. Среди них следует назвать У Та Джи из Паджи, старосту Тейнгона, особенно же Бо Све, который был наследственным главой г. Минда.

Активную роль в движении сопротивления сыграло буддийское монашество. Наиболее известным стал буддийский монах У Отама (1848-1889), который боролся против оккупантов с оружием в руках. Он действовал по приказам принца Мьинзайна и имел связь с лидером сопротивления Бо Све.

Основной же массовой силой вооруженного движения сопротивления было крестьянство Верхней Бирмы. Ядро движения составляли части бирманской армии, разбившиеся на группы под руководством разных лидеров.

Эта война была партизанской: неожиданные маневры, налеты, отходы и засады. Происходили нападения и на города, но сравнительно редко. Основным полем борьбы служила сельская местность с ее джунглями и холмами, где вооруженные партизанские группы и объединения в условиях бездорожья могли легче и незаметнее передвигаться. После проведения операции партизаны рассредоточивались по своим деревням. Надо отметить, что патриотическое освободительное движение сопровождалось также разгулом бандитизма.

Движение сопротивления было подавлено англичанами железной рукой. Столкнувшись с массовым вооруженным сопротивлением населения, они в первое время шли на крайние жестокости, описанные в исторической литературе.

Бирманцев, захваченных с оружием, тут же расстреливали или вешали для устрашения. Сжигались целые деревни, замеченные в связях с повстанцами. Систематически устраивались карательные экспедиции в непокорные районы, где чинились всяческие расправы.

Основной рядовой состав английской армии и полиции в Бирме состоял из индийцев, которые были орудием карательной политики Англии в чужой для них стране.

Именно в целях пресечения участия крестьян в антианглийском движении был принят Закон 1887 г. о деревенском регулировании для Верхней Бирмы. Согласно ему, деревенский староста становился низовым звеном британской администрации и вводился принцип коллективной ответственности крестьян за правонарушения в пределах деревенских границ.

Что касается районов этнических меньшинств, то антианглийское движение развилось и в Шанских княжествах, и в качинских и чинских районах. У шанов в 1886-1887 гг. против англичан выступила так называемая Лимбинская конфедерация (по имени принца Лимбина, сына бирманского принца Канауна). У качинов сопротивлением прославился глава княжества Вунто У Аун Мья. У чинов ожесточеннее всего сопротивлялись племена сийинов. Только среди каренов, подвергшихся значительной христианизации, движение сопротивления развилось слабо. Карены нередко служили проводниками британских войск.

Движение перекинулось и на юг, в Нижнюю Бирму, находившуюся под английским управлением уже более трех десятилетий. Но здесь оно получило все же ограниченные масштабы. Наиболее крупные волнения в Нижней Бирме произошли в дистриктах Бассейн (Патейн), Хензада и Таравади и в треугольнике Шведжин-Папун-Ситаун.

Партизанские отряды обычно насчитывали от 100-200 до нескольких сотен человек. В некоторых объединениях было более тысячи партизан. В районе Швебо в конце 1885 – начале 1896 г. действовал отряд в 2000 бойцов.

В осуществлении плана принца Мьинзайна по захвату г. Мандалая, намеченному на май 1886 г. и сорванному усилиями англичан, должны были участвовать несколько частей бирманских войск и группы партизан общей численностью свыше 5 тыс. человек, из них примерно 4 тыс. мушкетеров и 1150 мечников.

К югу от р. Манипур, в Чинских горах в целом действовало не менее 5 тыс. повстанцев, из которых две трети были вооружены ружьями. Чины наряду с качинами прославились как самые стойкие воины (что позже англичанам очень пригодилось при наборе солдат в бирманскую колониальную армию).

Но дело было не только в численности партизанских отрядов, но и в той широкой поддержке, которую они получали от местного населения.

Ход и динамика движения сопротивления в Бирме хорошо иллюстрируются статистикой англо-индийских вооруженных сил, участвовавших в захвате страны. Экспедиционные силы генерала Прендергаста, развернутые против Бирмы в ноябре 1885г., составляли 10 тыс. человек. В декабре 1886г. полевая англо-индийская армия насчитывала уже 25 тыс. человек, в 1887 г. ее численность была доведена до 32 тыс.

Кроме того, шло увеличение численности военной полиции, которая в 1886 г. составляла 16 тыс., а в конце 1887 г. – свыше 17 тыс. для Верхней Бирмы и 9 тыс. для Нижней Бирмы. Армия и полиция в период пика сопротивления составляли, следовательно, 58 тыс. человек. Сокращение британской армии и передача ее функций военной полиции стали происходить с апреля 1888 г., когда вооруженное движение пошло на убыль.

Управление колониальной Бирмой

1 января 1886 г. было объявлено о присоединении всех территорий, управлявшихся королем Тибо, к владениям Ее императорского величества королевы Виктории. Отныне все прежние владения и монополии (леса, недра, земли) становились собственностью британской короны.

Оставался нерешенным вопрос о форме управления Бирмой. Первоначально была идея использовать Хлудо – Государственный совет – в качестве органа, осуществляющего волю завоевателей и работающего под их руководством. Но он дискредитировал себя в глазах бирманцев согласием на принятие продиктованных англичанами постановлений и приказов, начиная с декабря 1885 г.

С другой стороны, не все члены Хлудо были готовы безоговорочно служить англичанам. Вскоре стало ясно, что использовать Хлудо не удастся. Его деятельность после 31 марта 1886 г. была прекращена. Тем не менее англичане, создавая позже свою администрацию, стали привлекать в качестве своих советников некоторых членов бывшего Хлудо, которые согласились на такое сотрудничество; наиболее известным среди них был Кинвун Минджи (1822-1908).

В конце концов было принято решение о прямом колониальном правлении. Бирма была включена в состав Британской Индии в качестве одной из ее провинций. Англичане исходили из прагматических соображений административного удобства и сокращения издержек управления, хотя им было понятно, что Бирма – не Индия.

Административное объединение Бирмы с Индией, сохранявшееся до 1937 г., оказало существенное воздействие на жизнь Бирмы. Индийцы преобладали в колониальной армии и полиции Бирмы.

Иммиграция индийцев в Нижнюю Бирму, шедшая достаточно активно еще до полной аннексии страны, теперь еще больше усилилась и привела к «индианизации» целых сфер жизни страны, к постепенному превращению столицы – Рангуна в город иноземцев, по преимуществу индийцев.

В 1872 и 1881 гг. индийцев в Бирме (Нижней) было соответственно 136 тыс. и 243 тыс. В 1891, 1901 и 1911 гг. во всей Бирме их стало соответственно 421 тыс., 568 тыс. и 743 тыс. В Нижней Бирме в указанные три года они составляли 7,6; 9,2 и 10,4% всего населения.

Новые иммигранты представляли собой мощную конкурирующую силу на рынке труда Бирмы и усложняли картину межнациональных отношений.

Индийский фактор в жизни колониальной Бирмы, конечно, не следует рассматривать только в негативном для нее плане. Индия в сравнении с Бирмой была более развита в экономическом и социально-политическом отношениях, имела больший опыт общения с внешним миром, хотя бы преимущественно через Англию, располагала более просвещенной интеллигенцией современного типа.

В Бирму притекали индийские профессионально-производственные кадры, индийский капитал, опыт индийской производственной жизни и освободительного движения, воздействие которого на Бирму стало в начале XX в. значительным.

Но в колониальный период Бирмы сложился и другой образ Индии – Индии как конкурента и дополнительного эксплуататора Бирмы.

Бирма стала единой колониальной провинцией (правда, ее горные районы управлялись отдельно от собственно Бирмы). Прежнее (до 1885 г.) политическое различие между Верхней и Нижней Бирмой было нивелировано, и они в начале XX в. стали различаться в основном (но не исключительно) как разные природно-экономические зоны.

Во главе Бирмы стоял главный комиссар, подчинявшийся вице-королю Британской Индии. Страна была разделена на административные единицы: области (дивизионы), округа (дистрикты), районы (тауншипы) и деревни или группы деревень.

Возглавляли каждое подразделение соответственно комиссар, заместитель комиссара, районный чиновник (мьотуджи, или мьоу) и деревенский староста (туджи). Деревня стала низовой административной единицей, и деревенский староста – низовым звеном колониальной администрации.

На первые три уровня администрации, начиная с главного комиссара, назначались исключительно британцы. Посты заместителя комиссара в округе начали предоставляться бирманцам только в XX в. (с 1908 г.). На посты районного чиновника некоторое время тоже назначались британцы, но здесь в целом бирманцы все же стали со временем преобладать. Деревенскими же старостами становились исключительно местные жители.

Закон 1887г. о деревенском регулировании для Верхней Бирмы и бирманский закон о деревне 1889 г. сформулировали сферу и меру ответственности деревенского старосты и жителей деревни.

Первый закон был принят еще в разгар движения сопротивления и, как уже упоминалось, ставил прежде всего задачу пресечения участия деревни в этом движении и наведения в ней порядка и дисциплины, особенно в отношении хранения и использования оружия и помощи повстанцам.

Включение прежнего института туджи в новую систему территориального управления формально узаконило традиционные формы управления на низовом уровне, однако фактически была создана новая вертикаль власти, только прикрывавшаяся терминологическим и кадровым шлейфом прошлого.

Управление стало единым, единообразным, централизованным, с четкой иерархией и соподчинением его различных уровней.

С 1897 г. Бирмой стал управлять губернатор вместо «главного комиссара». При нем был создан Законодательный совет, состоявший из девяти назначаемых членов, включая четырех неофициальных (т.е. не из правительственных служащих): в их числе были два европейца, один бирманец (им стал Кинвун Минджи) и один шан.

В 1909 г. в соответствии с общеиндийскими реформами (так называемыми реформами Морли-Минто) Законодательный совет при губернаторе был расширен до 17 членов, из которых все, кроме двух, назначались, а эти двое избирались соответственно британской Торговой палатой Бирмы и британской Торговой ассоциацией Рангуна. Из состава Совета шесть были официальными, остальные – неофициальными членами (среди последних было четыре бирманца, один индиец и один китаец).

Законодательный совет Бирмы конца XIX – начала XX в. не был выборным органом и имел мало полномочий, хотя там выдвигались проекты резолюций, были обсуждения, проводились голосования, власти отвечали на запросы, т.е. процедура работы имитировала парламентскую. Но Законодательный совет представлял преимущественно англичан и английские интересы.

Управление горными районами строилось иначе. Англичане и здесь были верховными правителями: леса и недра также стали собственностью колониального государства. Но система колониальной администрации в этих районах, населенных этническими меньшинствами – шанами, каминами, чинами, кая и другими, – была косвенной.

Управление княжествами и кланами малых народностей и племен Бирмы, как и во времена независимости, осуществлялось через местную традиционную политическую элиту – князей, племенных вождей и др. В рамках признания новой британской власти княжества и племена пользовались, как и раньше, автономией. Тем самым англичане добивались стабильности и эффективности контроля над малыми горными народами, в то же время не восстанавливая их против себя.

Параллельно шло образование новых государственных ведомств и служб.

Были созданы департаменты финансов (налогов), лесоводства, здравоохранения, юридическая, медицинская, санитарная службы, департаменты просвещения, общественных работ, земельного кадастра, аграрной статистики, кооперативного кредита и т.п.

С 70-х годов в семи городах Нижней Бирмы появились первые муниципальные корпорации как ростки городского самоуправления, хотя бы и на основе (сначала) европейского населения. В 1883 г. две трети Рангунского муниципального совета уже избирались, и в составе 17 избранных членов были пять бирманцев, один карен, пять британцев, два китайца, два индуса, два мусульманина.

Наиболее значимым было создание Главного суда для Нижней Бирмы в 1900 г. (Верхняя Бирма оставалась до 1920-х годов под контролем Юридической комиссии). Тем самым процесс отделения судебной власти от исполнительной, чего не было в старой Бирме, зашел уже довольно далеко, хотя состав этого суда назначался и смещался английским губернатором.

Отдельно следует сказать о департаменте просвещения, созданном в Нижней Бирме еще в 1867 г. Роль его в развитии светского образования в стране на протяжении десятилетий все возрастала. До конца XIX в. в Бирме преобладали традиционные буддийские монастырские школы, однако количество светских англо-бирманских школ постепенно увеличивалось.

В начале XX в. число тех и других примерно сравнялось, а в 1910/11 уч. г. работало уже более 2600 светских школ против примерно 2200 монастырских. Популярность светского школьного образования объяснялась тем, что его получение обещало лучшую работу и продвижение по службе.

Департамент просвещения положил начало и высшему образованию в Бирме, создав Рангунский колледж. Еще в 1878 г. на базе выпускников Рангунской средней школы, существовавшей тогда в стране в единственном числе, стали готовить первых абитуриентов для поступления в Калькуттский университет.

В 1884/ 85 уч. г. Рангунский колледж стал филиалом этого университета. В 1885-1890 гг. колледж дал четверых выпускников, в 1896-1900 гг. – 23, в 1906-1910 гг. – 38, в 1911-1915 гг. – 111.

Всего за период 1885-1915 гг. было выпущено 220 человек. В 1904 г. статус колледжа был поднят, и он в 1904-1920 гг. носил название Государственного колледжа, который с созданием Рангунского университета стал называться Университетским колледжем.

Понимая значение и роль монашеской буддийской общины – сангхи в жизни бирманского общества, англичане стремились по возможности не портить с ней отношения, но интересы колониальной политики нередко приходили в противоречие с интересами сангхи.

Главой сангхи в Бирме был татанабайн, назначенный в 1883 г. еще бирманским королем, который считался главным покровителем религии в стране. Ликвидация бирманской монархии сразу же ослабила позиции татанабайна и самой сангхи.

Англичане пошли на то, чтобы сузить сферу компетенции татанабайна, исключив из нее Нижнюю Бирму. После аннексии Верхней Бирмы они заставляли его и других старших монахов осуждать движение сопротивления.

Позже они создали прецедент, по которому допускалось вмешательство властей в решения духовных судов, а монахи стали подсудны гражданскому суду.

Когда татанабайн в 1895 г. умер, возник длительный спор вокруг его преемника. Выборы состоялись лишь в 1903 г., но сферой влияния татанабайна осталась только Верхняя Бирма; его юрисдикция ограничивалась чисто духовными вопросами, и было подтверждено, что монахи, в отличие от прошлого, подсудны светскому суду в случае соответствующих правонарушений.

Пренебрежение властей к буддийской монашеской общине сыграло свою негативную роль: в ней участились случаи нарушения дисциплины, усилились разброд и шатания.

Экономическое развитие

Экономические мотивы были главными при английском завоевании Бирмы. Захватив страну, английские колонизаторы получили контроль над ее огромными природными богатствами – лесами, недрами, землями.

Политическая монополия позволила им проводить экономическую политику в интересах британского капитала и в направлении извлечения наивысших прибылей. Бирма превратилась в один из аграрно-сырьевых придатков метрополии (и в какой-то мере придаток колониальной Индии).

Следует оговориться, что аграрно-сырьевой тип развития, который наблюдался в колониальной Бирме (как и в других колониях), был исторической неизбежностью. Он постепенно создавал заделы и для вторичной, промышленной сферы хозяйства, не говоря уже о том, что в большой мере содействовал успешному развитию современной транспортной инфраструктуры и торговли. Иными словами, нельзя отрицать, что в колониальный период в Бирме имел место экономический прогресс.

Началось с бирманского тика. Тиковые леса в Бирме давно привлекали европейцев. К концу XIX в. из Бирмы ежегодно вывозилось свыше 270 тыс. т прекрасного строительного материала – тиковой древесины и страна стала крупнейшим экспортером тика в мире. Здесь ведущее место заняли такие английские компании, как «Бомбей-Берма трейдинг корпорейшн» и «Фукар энд К°».

Однако к концу века первое место в экспорте страны занял рис.

Период 1885-1914 гг. занимает в экономической истории Бирмы особое место. Ускорилась внутренняя трансформация, невиданных темпов достиг экономический рост. Были освоены миллионы акров плодородных земель Нижней Бирмы, страна превратилась в крупного производителя и мирового экспортера риса.

Подъем рисового производства начался после аннексии Нижней Бирмы в 1852 г. Именно Нижняя Бирма с ее чрезвычайно благоприятными условиями для ведения сельского хозяйства стала основной базой нового экономического развития, особенно ускорившегося после открытия Суэцкого канала в 1869 г., который революционизировал всю торговлю между Востоком и Западом, удешевив доставку товаров в оба конца. Первая прямая пароходная линия между Рангуном и Европой была открыта в 1871-1872 гг.

Развитию рисового хозяйства в Нижней Бирме способствовали отмена запрета на экспорт риса (существовавшего при бирманских королях) и высокие мировые цены на бирманский рис.

В 1851/52 г., в год аннексии Нижней Бирмы, средняя цена 100 корзин необрушенного риса (пади) составляла в Рангуне 18 рупий, а в 1861-1865 гг. – 40 рупий, затем в 1871-1875 гг. – 63, в 1876-1880 гг. – 89, а в 1911-1915 гг. – 122 рупии.

«Рисовая лихорадка» привела к миграции в Нижнюю Бирму больших масс людей, в основном крестьян из Верхней Бирмы, и введению ими в сельскохозяйственный оборот миллионов акров болот и джунглей. Основным сельскохозяйственным полем стали низменности юга Нижней Бирмы (особенно дельты рек Иравади и Ситауна), где муссонные дожди способствовали выращиванию риса.

Произошел резкий рост численности населения в Нижней Бирме. В 1856г. он оценивался в 1,3-1,5 млн. человек, в 1872 г. – 2,7 млн., в 1891 г. – 4,6 млн., в 1901 г.- 5,6 млн. и в 1911 г.- 6,4 млн.

Не менее впечатляющим был и рост площадей под рисом. В 1851-1852 гг. они составляли 1 млн. акров, в 1871-1К75гг. – 2,1 млн., в 1891-1895 гг. – 5,1 млн., в 1901-1905 гг. – 6,9 млн., в 1911-1915 гг. – 8,2 млн. акров.

Соответственно рос экспорт риса. В 1855 г. он едва превышал 162 тыс. т, в 1870 г. составил 374 тыс. т, в 1890 г. – уже 1,2 млн. т, и 1900-1901 гг. – 2,3 млн. т, в 1913-1914 гг. – 2,6 млн. т. Иными словами, за три десятилетия, с 1870 г. по начало XX в., население Нижней Бирмы более чем удвоилось, площади под рисом выросли в 3-4 раза, а экспорт риса увеличился почти в 6 раз.

Введение в оборот не обрабатывавшихся ранее земель было достигнуто усилиями не только бирманских крестьян, но и индийских мигрантов. Среди иммигрантов из Индии надо выделить, с одной стороны, сельскохозяйственных рабочих, а с другой – банкиров-ростовщиков, особенно из касты четти (четтияры).

Первые помогали осилить возросший объем сезонных земледельческих работ, вторые финансировали расчистку и освоение новых земель. Если индийские рабочие создавали конкуренцию на рынке труда, то индийские ростовщики в годы падения цен на рис становились собственниками земель бирманских крестьян из-зa неуплаты ими долгов.

Торговля рисом стала самой важной и прибыльной сферой приложения английского капитала в стране. Главная британская фирма, связанная с экспортом бирманского риса, – «Стал бразерс энд К°» – была создана еще в 1870 г.

Высокие уровни мировых цен на рис и разница между внутренними закупочными и внешними продажными ценами создавали источник высоких прибылей.

Прибыль получали и крестьянские хозяйства. По имеющимся данным, большинство рисоводческих крестьянских хозяйств в рассматриваемый период получало прибыль от 200 до 500 рупий в год, что по тем временам для данного социального слоя было немало. Это не означало, что положение крестьян было безоблачным. Над ними висела угроза периодического снижения цен на рис, а с конца 1890-х годов и начавшееся отчуждение крестьянских земель за долги в пользу ростовщиков.

С последней трети XIX в. началось промышленное развитие Бирмы, первоначально связанное с необходимостью первичной обработки сельскохозяйственного и минерального сырья.

Наибольшее развитие получила рисоочистительная промышленность, которая счала важнейшим элементом и одновременно стимулом рисового производства в стране.

До расширения экспорта риса Бирма обходилась ручными рисорушками (толкушами или дробилками). В 1859г. в г. Бассейн (Патейн) в Нижней Бирме была построена первая паровая рисовая мельница. Она принадлежала иностранному капиталу. В 1869 г. таких мельниц было 13. В 1880 г. из имевшихся в стране 74 фабричных заведений 49 были рисорушками, в 1900 г. из 136 фабричных заведений- 83 рисорушки, а в 1910г. из 301 фабричного предприятия 165 рисоочистительных. Накануне Первой мировой войны, в 1913 г., из 424 всех фабричных предприятий 240 были рисорушками (из них 16 были расположены в Верхней Бирме). Главными владельцами рисовых мельниц были такие английские фирмы, как «Стал бразерс» и «Иравади флотилла К°».

Одновременно с развитием рисоочистительной промышленности строились паровые лесопилки, принадлежавшие английским компаниям «Бомбей-Берма трейдинг корпорейшн», «Фукар», той же «Стил бразерс». Согласно статистике, в 1892г. их было 41, в 1901 г. -58, в 1911 г. – 82.

Рисоочистительные и лесопильные предприятия иностранного капитала концентрировались в Нижней Бирме, особенно в районе Рангуна и неподалеку от него.

В конце XIX в. в Бирме появились первые механизированные рисоочиститель-ные и лесопильные предприятия, принадлежавшие бирманцам, правда, они были мелкими и малопроизводительными. Это был новый качественный момент в социально-экономическом развитии Бирмы: началось местное промышленное предпринимательство на современной основе.

Заметное развитие получала добывающая промышленность. Английские промышленники со второй половины XIX в. стали проявлять все больший интерес к месторождениям нефти в центральной части Бирмы (район Йенанджауна). В 70-х годах они построили под Рангуном нефтеперегонный завод, работавший на сырье из Йенанджауна, которое переправлялось оттуда водным путем по р. Иравади.

В 1886 г., сразу же после аннексии всей страны, была основана «Берма ойл К°». Она стала главным владельцем нефтяных промыслов в Верхней Бирме и вскоре превратилась в самую могущественную компанию во всей Азии («Англо-иранская нефтяная К°», созданная в 1909г., возникла как ее филиал).

Добыча бирманской нефти с 5,9 млн. галлонов в 1901 г. выросла до 254,6 млн. галлонов в 1914 г.

В первом десятилетии XX в. при участии английского капитала началась разработка рудных месторождений в Бирме, особенно серебряно-свинцовых в северных шанских княжествах, вольфрамовых в княжествах Каренни (Кая) и оловянных в Тенассериме. К началу Первой мировой войны добыча свинцовой руды составила 10,5 тыс. т, вольфрама – свыше 2,3 тыс. т.

О масштабах колониального развития Бирмы в конце XIX – начале XX в. свидетельствуют данные о внешнеторговом обороте страны в тот период. В 1866/67 фин. г. этот оборот составил 48,6 млн. рупий, в 1891/92 г. – 231,7 млн., накануне же Первой мировой войны он поднялся до 668 млн. рупий.

Экспорт из страны постоянно рос и регулярно превышал импорт. Основными статьями вывоза были рис, древесина, позднее – нефть, руды.

Примерно с 1905 г. экспорт нефти и нефтепродуктов обогнал экспорт древесины и прочно встал на второе после риса место. В 1900 г. из 162 млн. рупий всего экспорта рис давал 115 млн., древесина- 17 млн., нефть- 4 млн. рупий, а в 1910г. из 302 млн. рупий – соответственно 212, 17 и 34 млн. рупий.

Экспорт из Бирмы в начале XX в. достиг уровня 30-40% чистого внутреннего продукта. Импорт в абсолютном выражении также непрерывно увеличивался. Главными его статьями были потребительские товары (в том числе хлопчатобумажные ткани), машинное оборудование и другие товары производственного назначения.

Нарастая с конца XIX в., их импорт в 1910г. составлял соответственно 120, 20 и 63 млн. рупий. Импорт хлопчатобумажных изделий и пряжи нанес большой ущерб ручному прядильно-ткацкому производству, существовавшему в традиционной Бирме, но ее население все охотнее переходило на импортные штучные товары и пряжу, которые отличались дешевизной и новизной.

Главными английскими торговыми компаниями в Бирме были многоотраслевая «Стил брачерс» и «Иравади флотилла К°», державшая с 1865 г. судоходство по р. Иравади.

Огромную роль в экономическом развитии колониальной Бирмы в конце XIX – начале XX в. играл фактор быстрого роста морского и речного судоходства и энергичное дорожное и железнодорожное строительство. В результате основные районы страны были соединены между собой современными транспортными системами.

Колониальное производство в Бирме финансировалось на верхнем уровне английскими банками, на среднем и нижнем уровне- индийскими и китайскими финансистами-ростовщиками и отчасти – бирманскими.

Большие прибыли утекали из Бирмы, однако значительная их часть реинвестировалась в Бирме, иначе невозможно объяснить быстрый и продолжительный экономический рост страны в первые десятилетия колониального режима.

Таким образом, в конце XIX – начале XX в. колониальная Бирма все сильнее втягивалась в крупнотоварное капиталистическое производство. Цены, рынок, наемный труд и капитал становились существенными факторами экономической жизни страны. Растущий капиталистический уклад был многоступенчатым и многослойным по своим фазам, по составу капитала и труда.

Можно сказать, что капитализм в Бирме начал развиваться как сложная смесь европейских, иммигрантских и туземных факторов, как некое плюралистическое противоречивое единство, соседствующее с докапиталистическими укладами, которые он размывал и подчинял.

Темпы и характер экономического развития были уникальными не только для самой Бирмы, но и для других колониальных стран. В эти десятилетия Бирма совершила переход от замкнутой потребительской экономики феодального типа к экономике открытой, рыночной и ориентированной на экспорт. Основы этой структуры, заложенные тогда, сохраняются до сих пор.

В колониальный период Бирма превратилась в рисовую житницу Британской империи, Европы и Азии, мирового поставщика древесины и тика, целого ряда руд, крупного производителя нефти, в рынок сбыта потребительских товаров Англии и Индии.

Социальная структура

Социальная структура колониальной Бирмы конца XIX – начала XX в. изменялась в соответствии с новыми экономическими и политическими условиями.

Разрушались и видоизменялись феодальные структуры, появлялись различные коммерческие, промышленные и интеллектуальные слои и группы, которые отражали и выражали потребности развивающегося колониального общества.

Перемены начались уже после захвата Нижней Бирмы в 1852г. Аннексия всей страны придала некоторым изменениям общебирманский характер, но существенные различия как в экономическом, так и в социальном плане, между Нижней (экспортно-ориентированной) и Верхней Бирмой, в основном все еще ориентированной на потребительское хозяйство, сохранялись. Можно говорить об экономическом и социальном дуализме Бирмы в рассматриваемый период.

В колониальный период наверху новой социальной пирамиды страны были представители британского капитала и бюрократии; средние этажи пирамиды занимали торгово-промышленные и ростовщическо-землевладельческие слои и среднее чиновничество: здесь были представлены разнородные этнонациональные группы, но в экономическом и во многом в административном отношениях ведущими среди них были индийцы, отчасти китайцы. Собственно бирманцы («туземцы») были представлены землевладельцами, торговцами и многочисленным мелким чиновничеством низших ступеней городской, а в основном – деревенской администрации.

Здесь же возникали начатки современного бирманского делового класса, находившегося, правда, под постоянным давлением более сильных инонациональных конкурентов.

Внизу колониальной социальной пирамиды пребывало местное крестьянство. Это уже не было прежнее социально однородное и существовавшее на базе натурального хозяйства земледельческое население. Со временем оно все более дифференцировалось и в главных экономических районах страны все более втягивалось в товарное экспортное земледелие (фермеры – собственники и арендаторы, сельскохозяйственные рабочие).

Здесь основную массу составляли местные люди, бирманцы, но было также немало индийцев; внизу социальной лестницы появились растущие слои транспортно-строительного промышленного пролетариата, составленного из разных и этнически разделенных групп с большим преобладанием индийцев.

Складывание колониальной социальной структуры в Бирме лучше всего описать в понятиях концепции «плюралистического» общества, выдвинутой в первой половине XX в. английским востоковедом-бирманистом проф. Дж. С. Фёрниволлом (1878-1960) и разработанной на основе изучения бирманского и индонезийского колониальных обществ. Позже эту концепцию в отношении Бирмы дополнили западные ученые М. Адас и Р. Тейлор.

Суть этой концепции – в признании особой профессионально-функциональной и культурно-языковой разделенности и обособленности различных этнонациональных групп общества, складывавшихся в условиях колониального господства и колониального рыночного хозяйства.

Общество оказывается составленным из разнородных этнических и социальных групп, каждая из которых выполняет свои определенные экономические и иные функции, занимая в нем свою определенную нишу. Представители этих групп соприкасаются и общаются на рынке товаров и труда, но не смешиваются друг с другом (или почти не смешиваются).

Плюрализм колониального общества как раз и выразился в том, что европейцы, индийцы, китайцы и коренные жители страны заняли волею колониальной истории свои определенные экономические,

политические, административные, социальные, культурно-языковые и религиозные ниши, в которых они и пребывали, редко нарушая предписанные условиями границы.

Конечно, социальная мобильность проявлялась и в колониальном обществе, но лишь частично, с трудом, на минимальном уровне, не меняя соотношения разделенных и обособленных этнонациональных и социальных групп.

В рамках многосложного плюралистического общества главный контраст состоял в факте подчинения бирманского общества британскому колониализму.

Отсюда проистекало и главное противоречие- противоречие между бирманским обществом в целом и британским колониализмом.

Однако в силу разных уровней (фаз) развития британского капиталистического класса и новых бирманских предпринимательских слоев прямые противоречия между ними проявлялись менее остро, чем противоречия последних с более близкими им по уровню индийскими или китайскими конкурентами, хотя и те и другие в разных формах также испытывали колониальный пресс.

У бирманских предпринимателей были, например, более жесткие противоречия не с английскими банкирами, которые обычно не финансировали бирманцев, а с индийскими финансистами-ростовщиками.

Подобные примеры можно продолжить, распространив их также на бирманское крестьянство, которое получало кредиты не в английских банках, а от индийских четтияров, предоставлявших займы под залог земли под сравнительно невысокие проценты. В конце XIX-начале XX в. они начали понемногу отбирать крестьянские земли за долги.

Первый ярус колониальной социальной структуры был однородно британским (европейским).

Второй же и третий ярусы состояли из нескольких национальных элементов. Среди землевладельцев численно господствовали бирманцы и другие коренные группы, но сюда же можно отнести довольно многочисленные и финансово значимые группы индийцев, британцев, китайцев.

В составе землевладельцев-индийцев с конца XIX в. стали появляться представители южноиндийской ростовщической касты четти. Еще большую долю занимали индийцы (как индусы, так и мусульмане) в торгово-коммерческом секторе, где они были в финансовом отношении на втором после англичан месте.

Значительную долю занимали также китайцы, которые концентрировались преимущественно в деревенской торговле.

Вытеснение бирманцев из торговли, землевладения, ростовщичества, промышленности, транспортно-строительных отраслей началось в конце 1880-х годов. Несмотря на этот процесс, бирманское предпринимательство упорно выживало, искало для себя новые ниши, причем это касалось предпринимательства не только на низшем, но и на среднем уровне.

Данные 1895 г. по предприятиям торговли, промышленности, финансово-ростовщической деятельности и т.п. показали, что разного рода бирманские предприниматели обосновались в малых городах (57% всех предприятий) и в

окружных (дистриктных) центрах (ок. 44%); в Рангуне же их доля была незначительной (менее 10%).

В 1898г. бирманским предпринимателям в Нижней Бирме принадлежало 15% всех рисовых мельниц (европейцам почти 64%, китайцам- 13 и индийцам- 9%).

В 1910г. 19 бирманцев было включено в число виднейших предпринимателей Бирмы, причем почти половина из них были заняты в рисоочистительной промышленности г. Бассейн. Некоторые были брокерами больших европейских фирм, а 9 человек были заняты новыми видами предпринимательской деятельности.

Среди лиц свободных профессий и государственных служащих еще с конца XIX в. установилось преобладание индийцев, больше работавших с британскими властями и лучше знавших английский язык. Но с начала XX в. в этих сферах наметилась устойчивая тенденция к росту доли бирманцев, прежде всего получивших образование и занятых в адвокатуре и культуре.

На нижнем – крестьянско-рабочем – ярусе пирамиды с конца XIX в. наметилась весьма сложная ситуация.

Крестьяне были преимущественно коренными жителями, но в Нижней Бирме было немало и индийских хозяйств. Среди сельскохозяйственных рабочих с самого начала была велика доля индийцев, которые после уборки урожая перебирались в города для сезонной же работы на рисоочистительных предприятиях.

Здесь имелась как конкуренция с бирманцами, так и известное добровольное разделение труда между ними (надо учитывать, что уровень зарплаты в Бирме был выше, чем в собственно Индии, а к работе по найму бирманцы были менее привычны).

Среди арендаторов земли также была конкуренция между бирманцами и индийцами, причем она обострялась по мере исчерпания фонда годных к обработке земель.

В промышленности почти с самого начала большую роль стали играть индийцы (они сохранили эту роль до конца колониальной эпохи), но в ней нашлось место и для представителей как коренных, так и некоренных групп.

В лесном хозяйстве были заняты в основном коренные народности. Бирманцы добились также для себя прочного положения на современных нефтепромыслах Центральной Бирмы: их доля в этой сфере показывала тенденцию к увеличению.

Национальный состав армии и полиции был с самого начала преимущественно «чужеземным». Основу их до конца колониальной эпохи составляли индийцы (включая непальцев), хотя в начале XX в. к службе стали в возрастающем количестве привлекать представителей малых коренных народностей Бирмы. Собственно бирманцам, а также шанам колонизаторы не доверяли.

Интегратором мирного колониального развития Бирмы выступала экономика. Она развивалась бескризисно, если не считать временного падения цен на рис в 90-х годах и в 1907 г. Политический же контроль над страной находился в руках колониального правительства, которое твердо следило за сохранением единства государства.

Национальное пробуждение

В начале XX в. в Бирме сложился социально-психологический климат, который лучше всего передать понятием «национальное пробуждение».

Бирманцы втягивались в новые отношения, но их положение было политически и социально-экономически подчиненным. Они чувствовали себя уязвленными, «третьесортными» людьми в собственной стране. Горечь бирманцев вызывало забвение традиционных ценностей культурно-буддийского комплекса. Среди некоторых бирманцев даже распространилось пренебрежительное отношение к собственной культуре и традициям.

Бирманский язык стал третьестепенным, литература и искусство, имевшие ранее щедрых покровителей в лице бирманских монархов, были в упадке.

Роль и значение буддийского монашества – носителя духовного начала и стабильности в обществе – все больше уменьшались. В Бирме всегда слова «бирманец» и «буддист» были синонимами, и бирманец с рождения до самой смерти (и даже – по буддийской доктрине -после нее), жил неотделимо от религиозных, нравственных и философских представлений и ритуалов (1).

————————————————————————————————————————————————————

(1) Степень соединенности буддизма и каждодневной жизни бирманца и его языка хорошо иллюстрирует тот факт, что по-бирмански «монастырь» (буддийский) и «школа» выражаются одним и тем же словом (чаун). Одним словом обозначаются также понятия «религия» и «язык» как средство общения (бата).

————————————————————————————————————————————————————

Поиски самоидентификации выражались в стремлении с помощью предоставляемых историей новых политических и общественных средств и институтов, пришедших с Запада, сохранить и модернизировать национальное культурное наследие и бытие, утвердить свою национальную самобытность и вдохнуть оптимистическую веру в грядущее освобождение.

Национальное пробуждение в Бирме началось с повышения внимания к культурно-религиозным, просветительским, социальным и нравственным вопросам, воспитанию и образованию, развитию языка, литературы, искусства и науки.

Национальное пробуждение в этот период характеризуют три события: создание Буддийской ассоциации молодых людей (БАМЛ), основание бирманской национальной газеты «Турия», открытие Исследовательского общества Бирмы (ИОБ).

Еще в 1897 г. в Верхней Бирме, в Мандалае, считавшемся центром бирманского буддизма, была создана первая светская организация защиты и распространения буддизма Будда сасана ноггаха атин (Буддийская миссионерская ассоциация). Ассоциация занималась социально-просветительской деятельностью, основала школу, которая впоследствии дала Бирме ряд видных общественных деятелей. Подобные же ассоциации возникли в городах Мьинджан и Моулмейн (Моламьяйн).

В 1902 г. в г. Бассейн было создано Общество Ашоки (по инициативе англичанина, обращенного в буддизм). В 1904г. была образована Буддийская ассоциация Рангунского колледжа.

Наряду со светскими ассоциациями во многих городах страны после 1905 г. стали создаваться ассоциации религиозного характера, в которых изучались буддийские тексты, заповеди, правила, велась пропаганда буддизма.

Кульминацией процесса образования светских буддийских ассоциаций было создание в 1906г. Буддийской ассоциации молодых людей как всебирманской национальной организации. Инициаторами ее создания были студенты Рангунского колледжа У Ба Пе (1883-1971), У Маун Джи и У Хла Пе.

Идея образования организации под таким названием возникла по аналогии с Христианской ассоциацией молодых людей, существовавшей в Англии и имевшей отделения в Рангуне. Основными целями БАМЛ было способствовать защите и развитию «расы (в смысле – нации), языка, буддизма и просвещения».

В 1908 г. в БАМЛ пришли молодые адвокаты, только что получившие это звание, – У Мей Аун, У Пу, У Сан Ба Ба, У Ба Си, У Маун Теин и У Сейн Хла Маун. Затем в нее стали вступать чиновники государственной службы и даже вполне лояльные колониальному правительству люди (У Пе, У По Бье, У Тин, У Кхин, Дж. А.Маун Джи и др.). В БАМЛ вступали даже некоторые члены Законодательного совета при губернаторе.

После реформ Морли-Минто в Британской Индии в 1909 г. ряды БАМЛ еще более расширились, В нее вошли не только бирманские адвокаты и чиновники, но и брокеры, торговцы, учителя, клерки.

По мере роста популярности БАМЛ создавались ее филиалы в разных городах страны, возникали школы (с преподаванием бирманской культуры), библиотеки.

БАМЛ стала издавать еженедельник «Бирманец» на английском языке и ежемесячный журнал «Бирманский буддист» на бирманском, английском и на языке пали, поддерживала тесные связи с основанным в 1907 г. Обществом

пропаганды буддизма. Совместно с последним БАМЛ содержала типографию. В 1909/10 г. в БАМЛ было официально 346 членов, в Обществе пропаганды буддизма – 1210 членов. В 1910/11 г. БАМЛ имела уже 15 местных отделений и организаций.

БАМЛ вела просветительскую работу среди населения, настаивала на введении бесплатного начального образования, соблюдении равенства между англичанами и бирманцами в получении образования, боролась с вредными национальными традициями (например, с обычаем чрезмерных трат на праздники, церемонии и т.п.), способствуя воспитанию патриотических чувств народа.

Формально БАМЛ возникла как неполитическая организация, но она стала выразителем пробуждавшегося бирманского национализма, первым шагом в направлении политической деятельности.

По воспоминаниям У Ба Пе, основатели БАМЛ с самого начала думали о том, чтобы с помощью этой ассоциации распространять политические взгляды, а они у них уже тогда были вполне антиколониальные. За буддизмом, просветительством скрывался национализм многих молодых членов этой организации. БАМЛ тогда еще не требовала, а лишь надеялась на реформы сверху. Она была в целом лояльна властям и даже открывала свои конференции (первая состоялась в 1910г., вторая- в 1914г.) пением британского гимна «Боже, храни короля» (позже появилась поправка – «Будда, храни короля»).

На национальное пробуждение в Бирме большое воздействие оказали международные события того времени. Огромное впечатление на общественность произвело поражение «европейской» России от «азиатской» Японии в войне 1904-1905 гг. Бирманский историк писал, что «появление Японии в качестве великой мировой державы в Бирме приветствовалось как заря новой эры, в которой азиаты наконец станут равными в социальном и политическом отношениях господствующим европейцам».

Буддийский монах У Огама (1879-1939) в начале века поехал в Японию, провел там несколько лет и вернулся на родину полный восхищения успехами Японии.

Немалый патриотический эффект произвело и сопротивление буров англичанам в англо-бурской войне 1899-1902 гг. Характерно, что имя бурского генерала Л. Бота, прославившегося партизанскими действиями против англичан, в Бирме полусерьезно связывали с именем бирманского партизанского лидера По Та, которому в период антианглийского движения сопротивления удалось-таки бежать из страны.

В Бирме тяжело переживали поражение буров. Как раз в начале века в Бирме были открыты первые кинотеатры, и публика громко реагировала на соответствующие кадры, рассказывавшие об успехах японской армии или о сопротивлении буров.

Особое значение для Бирмы имело развитие национально-освободительного движения в Индии. Бирма в политическом отношении смотрела на Индию как на образец для подражания и использовала ее опыт антиколониального движения.

Хотя БАМЛ организационно не была связана с Индийским национальным конгрессом (ИНК) и национализм БАМЛ был исторически менее зрел, идейно и структурно БАМЛ была близка ИНК. Агитационную работу вели и индийские националисты, которых центральные власти Индии за революционные выступления ссылали в Бирму.

Другим важным событием общенационального звучания можно назвать возникновение бирманской журналистики и печати.

4 июля 1911 г. лидеры Буддийской ассоциации молодых людей У Ба Пе и У Хла Пе начали выпускать бирманскую газету национальной ориентации, ставшую знаменитой, – «Турия» («Солнце»- на языке пали). С 1913 г., после создания солидной издательской компании, она стала ежедневной.

До этого в Бирме было две ежедневные английские газеты, несколько еженедельников и зависимых от них бирманских бюллетеней новостей. В последних помещались только переводы сообщений из английских газет.

«Турия» же в своих редакционных статьях и независимых комментариях обсуждала национальные вопросы. Она стала трибуной для пробужденного бирманского национализма и одновременно вдохновительницей его дальнейшего развития.

«Турия», не будучи официальным органом БАМЛ, широко освещала ее деятельность, инструктировала местные отделения и тем самым способствовала дальнейшей популяризации и росту влияния этой организации. Долгие годы редактором и издателем «Турий» были поочередно У Ба Пе и У Хла Пе. У Ба Пе был связан с издательством «Турия» до середины 30-х годов, его по праву можно считать одним из «отцов бирманского национализма» и основателем бирманской журналистики.

Важные процессы в начале XX в. происходили и в бирманской литературе. Выходившие в то время художественные произведения рассказывали о прошлом Бирмы, прослеживали связь времен, поднимали различные проблемы современной жизни бирманцев. Появляются новые «актуальные» жанры излюбленной в Бирме драмы.

Под влиянием европейского романа рождается бирманский роман как совершенно новый жанр национальной литературы (У Хла Джо и У Чжи). С особым жанром литературного творчества выступил Такин Кодо Хмайн, который в своих тика (эссе или комментариях) брался за самые злободневные темы. Он сотрудничал в газете «Турия».

Третьим важным событием начала XX в. в Бирме было создание Исследовательского общества Бирмы (ИОБ), которое с 1911 г. регулярно издавало свой журнал («Journal of the Burma Research Society»).

Инициатором создания ИОБ был Дж. С. Фёрниволл, тогда колониальный чиновник, горячо любивший Бирму и ставший со временем патриархом ее научного изучения. Он задумал объединить усилия бирманцев и европейцев, интересующихся бирманской историей и культурой.

Помимо Дж. С. Ферниволла основателями общества были бирманский адвокат У Мей Аун, президент БАМЛ, и Ш.Дюруазель, французский ученый, профессор языка пали в Рангунском колледже.

Торжественное открытие состоялось 29 марта 1910 г. Общество ставило своей целью изучение всех аспектов бирманского культурного прошлого: литературы, языков, археологических памятников, религии, искусств, промышленности, музыки, драмы, фольклора, обычаев. Общество проводило регулярные заседания, на которых зачитывались и обсуждались научные доклады. Главной же работой общества было издание научного журнала, который выходил трижды (затем дважды) в год.

ИОБ было внеполитической организацией с чисто научными интересами. Даже экономика не была первоначально включена в предметы изучения, поскольку колониальные власти опасались, что Общество «поощрит национализм» и «подрывные тенденции». Все же губернатор Бирмы Х.Т.Уайт поддержал проект создания Общества, хотя при этом вычеркнул из проекта пункт о том, что возрастающее внимание должно быть уделено бирманской археологии, ибо опасался что данный пункт может быть воспринят как косвенная критика властей за пренебрежение к памятникам старины.

Он же был назван первым патроном Общества и председательствовал на некоторых его заседаниях (с тех пор традицией стало считать патроном Общества официального главу страны) ИОБ и его журнал сыграли существенную роль в становлении современной бирманской науки, собирании и анализе бирманских исторических источников в подготовке бирманских научных кадров.

Материалы журнала за многие годы стали уникальной коллекцией знаний о Бирме, не имеющей себе равных Но дело было не только и не столько в этом. Создание научного общества и его журнала в Бирме стало событием общенационального значения, частью национального пробуждения и его стимулом.

Эти события, прежде всего создание БАМЛ, готовили почву для политической борьбы за независимость, которая стала содержанием следующего периода развития Бирмы после Первой мировой войны.

<<К оглавлению «История Бирмы/Мьянмы» Следующий раздел>>
Web Analytics