·······································

7. Цейлон в период обострения англо-голландского соперничества и начала британской колонизации (конец XVIII – начале XIX веков)

<< К оглавлению «История Шри Ланки (Цейлона)»
Следующий раздел>>

Остров Цейлон, занимавший важное стратегическое положение в Индийском океане, расположенный на пересечении торговых путей, ведущих из стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии в Переднюю Азию, и обладавший богатыми природными ресурсами, стал одной из первых стран Азии, попавшей в колониальное подчинение.

Колониальный период в истории Цейлона (ныне – Шри-Ланка) подразделяется на два принципиально различных этапа:

1) 1505-1815 г.г. – период столкновения ланкийского общества с европейскими державами (Португалией – 1505-1658 гг.; Голландией – 1658-1796 гг.; Великобританией – 1796-1815 гг.), последовательно сменявшими друг друга у власти в колонизированных районах прибрежной зоны севера, юго-запада и юга; период существования независимого Кандийского государства в центральных горных районах острова;

2) 1815-1948 гг. – период колониального правления Великобритании на всей территории острова, включая Канди.

Политическая раздробленность и экономическая слабость Цейлона облегчали проникновение европейских колониальных держав, первой из которых была Португалия.

На рубеже XVI-XVII вв. в соперничество с Португалией за господство в ряде районов Южной и Юго-Восточной Азии вступила Голландия.

Захват прибрежных районов Цейлона европейскими державами отразился на судьбе Кандийского государства, обусловив его вынужденную обособленность от внешнего мира, способствуя консервации традиционных форм общественной организации и идеологии, сохраняя застойность и архаичность экономики, концентрируя усилия на пресечении попыток его захвата сначала португальцами, голландцами, а впоследствии и англичанами.

Португальцы, а затем и голландцы не стали разрушать существовавшую в государствах юго-запада и севера в доколониальный период систему управления.

Социально-экономическая политика, проводимая ими на Цейлоне, не внесла качественных изменений в производственные отношения и социальную структуру общества.

Земельная политика колониальных администраций не имела следствием преобразование форм землевладения, традиционно бытовавших на острове, а предполагала лишь перераспределение земельного фонда страны и строгую юридическую фиксацию владельческих прав на землю.

Широкое использование традиционной системы принудительных отработок (раджакарии) и расширение сферы ее применения европейскими властями способствовали не только консервации кастовой иерархичности как таковой, но и служили стимулом для ее дальнейшего внутреннего развития.

Превращение Цейлона в важный источник финансовых поступлений в королевскую казну Португалии, а впоследствии в фонды Нидерландской Ост-Индской компании было достигнуто не за счет изменения организационных форм хозяйствования, а на основе внеэкономических методов принуждения.

Следует иметь в виду, что португальцы и наследовавшие им голландцы владели лишь узкой прибрежной полосой и их деятельность имела локализованный характер, в то время как Кандийское государство территориально занимало значительно большую часть острова.

Вместе с тем установление колониального господства на завоеванных землях имело серьезные последствия для дальнейшего политического, социально-экономического и культурного развития Цейлона.

Португальское и голландское пребывание в прибрежных районах, несомненно, способствовало оживлению торговли и товаризации их экономики.

В результате политики христианизации была создана многочисленная община католиков (при португальцах) и протестантов-кальвинистов (при голландцах), что оказало существенное воздействие на идеологическую ситуацию и привело к выделению из традиционной верхушки цейлонского общества христианизированной чиновничьей прослойки.

Поощрение браков с представительницами местного населения привело к возникновению группы лиц смешанного происхождения, получивших наименование бюргеров.

Социальная политика европейских держав обусловила глубокие сдвиги в традиционном сознании населения, проживавшего в районах деятельности колониальной администрации, привела к ломке традиционной системы ценностей и представлений о мире, принятию иных морально-этических и поведенческих норм.

В результате колониальной экспансии Цейлон оказался разделенным на две части: подвластные европейским державам прибрежные районы юго-запада и севера, центральные и северо-восточные районы, входившие в состав независимого Кандийского государства.

Развитие этих исторически сложившихся областей пошло различными путями и неодинаковыми темпами: экономические связи двух частей оказались подорванными, а хозяйственные инфраструктуры существенно отличались друг от друга.

Нарушение контактов между центральными и прибрежными районами послужило отправной точкой для формирования двух этнических общностей среди сингальского населения – равнинных и кандийских сингалов.

Во второй половине XVIII в. усилившееся соперничество между голландцами и англичанами за колониальное и торговое преобладание привело к тому, что в результате военных действий, происходивших с небольшими перерывами с 1780 по 1796 г. между голландскими, французскими и английскими войсками при участии Кандийского государства, заключившего военный союз с Великобританией, Нидерландская Ост-Индская компания вынуждена была оставить свои владения.

С 1796 по 1798 г. захваченная англичанами территория находилась в составе Мадрасского президентства Индии, и управление островом осуществлялось представителями английского военного командования и директорами Английской Ост-Индской компании. Непомерные налоги и открытый грабеж местного населения служащими Компании явились причиной крестьянского восстания, охватившего в 1797 г. прибрежные районы юго-запада и севера и подавленного лишь год спустя англо-сипайскими частями.

В 1798 г. были произведены изменения в системе управления подвластных англичанам территорий. Во главе гражданской и военной администрации острова был поставлен губернатор, ответственный перед департаментом по делам колоний в метрополии.

Контроль же над сбором налогов и торговые монополии оставались в руках чиновников Ост-Индской компании. Система двойственного управления просуществовала вплоть до 1800 г., когда Цейлон был полностью выведен из состава Мадрасского президентства и превращен в отдельную британскую королевскую колонию.

Английское колониальное господство над прибрежными районами Цейлона было закреплено Амьенским мирным договором 1802 г. между Англией и Францией.

В первое десятилетие XIX в. на Цейлоне был создан исполнительный совет при генерал-губернаторе с совещательными функциями, ряд департаментов, важнейшими из которых стали департаменты налогообложения и торговли, земельной службы и общественных работ, образована Цейлонская гражданская служба (Ceylon Civil Service).

В начальный период пребывания на острове англичане формировали политику, исходя из опыта своих предшественников – голландцев, многие из которых остались на Цейлоне и поступили на службу в Английскую Ост-Индскую компанию.

В эти годы ломка традиционной структуры общества не была предпринята, а напротив, были закреплены и узаконены кастовые перегородки.

Так, первый английский губернатор Ф.Норт назначил чиновников британской администрации официальными главами сингальских каст, объявив себя при этом главой касты салагама, сборщиков корицы.

Подобное решение было продиктовано как экономическими причинами (сохранявшееся значение корицы для британской экспортной торговли), так и политическими (создать противовес кандийской знати, представленной высшей кастой сингальского общества – гоигама).

Несмотря на тяготы, выпавшие на долю населения прибрежных районов, колониальное подчинение не привело к упадку традиционной культуры и религии.

Обладавшая, как и всякая традиционная восточная культура, значительной устойчивостью, многовековая культурная традиция Цейлона, основанная на буддизме, продолжила свое существование, перенеся центр своего развития в Канди, где сохранялись и поддерживались традиции буддийской литературы, архитектуры, живописи.

Буддийская сангха Канди становится законодателем и носителем традиции тхеравады.

Кандийское государство XVIII – начала XIX в. воплощает идею «буддийской государственности». Это период оформления сложнейшего, отточенного до мельчайших деталей государственного буддийского ритуала и государственных буддийских церемониандийское государство XVIII – начала XIX в. воплощает идею «буддийской государственности». Это период оформления сложнейшего, отточенного до мельчайших деталей государственного буддийского ритуала и государственных буддийских церемоний.й.

Религиозный культ становится пышным, ярким и красочным, впитывает в себя традиции так называемого народного буддизма, развитие которого привело к различию понятий буддизма тхеравады и ланкийского буддизма. «Обмирщение» буддизма и синтез буддийских и индуистских верований достигают наивысшей точки.

Созданная в 1753 г. Сиамская секта (Сиам-никая) становится верховной буддийской властью на острове: она объединяет первоначально как кандийских, так и прибрежных монахов.

Однако к 70-м годам XVIII в. доступ в нее для представителей среднестатусных кастовых групп (прежде всего салагама, карава и дурава), проживающих преимущественно в прибрежных районах, оказывается закрытым- кандийское духовенство оставляет право вступления в Сиам-никаю только за представителями высшей касты сингальского общества – гоигама.

В новой исторической ситуации, при складывании иного – колониального – типа общества в прибрежных районах, а также усилении экспансии Великобритании в центральных районах, верхушка Сиамской секты боялась соперничества со стороны представителей буддийских общин прибрежных районов.

Большинство среди них составляли выходцы из каст среднего и низкого статуса, которые активно включились в торгово-предпринимательскую деятельность и начали проникать с конца XVIII в. в Кандинский район – оплот земельной аристократии гоигама.

Это грозило Сиам-никае утратой доныне никем не оспариваемого главенствующего положения в социально-кастовой иерархии цейлонского общества. Представители землевладельческой верхушки гоигама, широко пользовавшиеся доходами от храмовых земель и имущества, стремились сохранить и юридически закрепить свое исключительное право на них.

Салагама, карава и дурава, с одной стороны, вовлекались – в силу географической локализации этих общностей в колонизированных районах юго-запада – в систему иных общественных отношений. С другой стороны, они оставались составной частью традиционного общества. Это двойственное положение вело к стремлению обрести независимость от гоигама, подорвать сковывающие их деятельность кастовые устои и вместе с тем занять более достойное место в кастовой структуре традиционного общества.

Возникшее на рубеже XVIII-XIX вв. движение антикастового социального протеста привело к образованию новых, оппозиционных Сиам-никае буддийских сект в прибрежных районах.

Появление новых монашеских объединений было непосредственно связано с влиянием, которое оказывало английское господство на социально-экономическую жизнь страны.

Колониальные власти не только способствовали возникновению богатой прослойки сингалов в прибрежных районах, но и искусственно подогревали противоречия между ними и буддистами Канди для того, чтобы подорвать позиции буддийской религии и сангхи на острове.

Падение политического престижа Канди привело к резкому ослаблению авторитета кандийской сангхи, лишившейся традиционного покровительства правителей Канди.

Последовательная политика экспроприации земельной и храмовой собственности кандийской сангхи английскими властями лишила ее основного источника дохода, привела к понижению социального статуса кандийских монахов, к оскудению монастырей, их постепенной автономизации и в конечном счете к тому, что Мальватте и Асгирия, два крупнейших монастыря Сиам-никаи, не могли уже осуществлять контроль над подотчетными им монастырями и храмами на всей территории Цейлона.

Для поднятия своего религиозного статуса монахи салагама, карава и дурава организовали серию миссий в Бирму и получили там высшее посвящение.

В 1802 г. была образована федерация монашеских общин этих каст прибрежных районов, независимая от Сиамской секты, под общим названием Амарапура.

Перед основателями Амарапуры стояли проблемы, продиктованные как стремлением к реставрации первоначальной концептуальной основы теории и практики буддизма, так и необходимостью приспособить сангху к новым условиям – к структуре колониального общества.

Догматические вопросы, сводясь в конечном счете к проблеме интерпретации тех или иных установлений буддийского канона в новых условиях, объективно приобретали социальное звучание. Так, неприятие Амарапурой авторитета и права светской власти вносить новшества в отправление культа можно рассматривать как протест против вмешательства колониальных властей в дела сангхи.

Требование возвратиться к первоначальному учению, основанному на равенстве членов монашеской общины независимо от социально-кастовой принадлежности, выражало протест не только против консервативности Сиам-никаи, но и против колониально-административного устройства Цейлона. Устранение сложной иерархии буддийского пантеона было отражением стремления к устранению как сложной иерархической структуры традиционного общества, так и элитарного принципа построения колониальных институтов власти.

Пересмотр роли и функций храмов, изображений богов и самих отправителей культа свидетельствовал об открытой борьбе Амарапуры с практикой идолопоклонства и жертвоприношений Сиамской секты, верхушка которой обогащалась за счет дарений, а не использовала их на благо всех членов буддийской общины.

Амарапура выступала за практику совместного чтения «Винаи» монахами и мирянами, запрещенную каноном. В этом сказывалась настоятельная необходимость обмирщения как самой религии, так и монашества, интересы которого все теснее смыкались с интересами различных социальных групп буддистов-мирян прибрежных районов.

Деятельность основателей Амарапуры носила многоплановый и противоречивый характер. В ней сочетались социальный антикастовый протест и стремление поднять свой статус в рамках кастовой иерархии традиционного общества; антиколониальный протест и желание приспособиться к условиям колониальной действительности; попытка создать очищенную религию рафинированной буддийской интеллектуальной элиты и стремление сохранить связь с народными буддийскими верованиями.

Однако, несмотря на активность Амарапуры, Сиам-никая сохраняла свои позиции как по численности монашеской общины, так и по числу приверженцев-мирян. Традиционализм Сиамской секты соответствовал и уровню социально-экономического развития основной части территории острова, и уровню общественного сознания большинства населения.

Последователями Амарапуры становились в основном выходцы из урбанизированной полосы юго-западного побережья, большая же часть Цейлона представляла собой сельскохозяйственные районы с преобладанием аграрного населения.

Кроме того, каста гоигама была более многочисленной, чем салагама, карава и дурава вместе взятые. Сиам-никая и в настоящее время остается наиболее многочисленной сектой и располагает наибольшим количеством храмов и монастырей.

Сиам-никая продолжала отстаивать свое монопольное право хранителя буддийских ценностей и усматривала в деятельности Амарапуры открытую угрозу своему непререкаемому авторитету и статусу.

Негативное отношение к новшествам в религиозной сфере, которые рассматривались как нарушение заведенного от века порядка вещей, у представителей Сиам-никаи проистекало из осознания особой роли Ланки для всего региона распространения буддизма тхеравады. Ланка, призванная быть «хранительницей учения», «остров дхаммы», где был записан буддийский канон «Типитака», должна была, по определению, противо стоять новациям, которые рассматривались как «искажения».

Понятие развития буддийского учения у монахов Сиам-никаи и Амарапуры было различным: в то время как в XIX в. в прибрежных районах появятся работы, модернизирующие буддийский канон, монашество Канди сконцентрирует свои усилия на обобщении и комментировании сочинений предшественников, на толковании древних трудов, на приумножении хроникальной традиции, продолжающей свое развитие по канонам, принятым еще в раннем средневековье.

Религиозная политика колониальных властей поставила в неравное положение храмы и монастыри различных областей острова и высвободила буддийскую сангху из-под централизованного контроля со стороны светской администрации. Она способствовала развитию дифференциации в среде буддийского духовенства, обусловила дробление существовавших и возникновение новых никай.

Распространение христианства и появление христианизированной прослойки цейлонцев привели к созданию еще более сложной религиозной ситуации.

Разрушение традиционной для Цейлона связи между сангхой и государственной властью и политика экспроприации храмовой земельной собственности, лишения буддистов многих привилегий сделали сангху оппозиционной британским колонизаторам, вели к активному включению ее радикальных членов в общественно-политическую деятельность.

Английские власти стремились создать образованную христианизированную прослойку среди местного населения, которая служила бы проводником британской политики. Активную пропаганду христианства на острове вели кроме англиканцев баптисты, методисты, а также католики, запрет на деятельность которых, введенный голландцами, был снят в 1806 г.

В начальный период пребывания на острове англичане формировали религиозную политику, основываясь на методах и средствах христианизации, применявшихся до них португальцами и голландцами. Они широко использовали уже существовавшие в прибрежных районах миссионерские школы и издательства, которые публиковали христианскую литературу.

Военные, политические и идеологические усилия англичан были направлены на завоевание Кандийского государства, упорно сопротивлявшегося британской агрессии.

В результате сложных интриг и подкупа англичанам удалось добиться поддержки со стороны части кандийской знати, недовольной действиями правителя Шри Викрама Раджасинхи, который, пытаясь укрепить вооруженные силы Кандийского государства для защиты от англичан, ограничил привилегии местной верхушки, ввел новые налоги, посягнул на собственность буддийского духовенства. Это оттолкнуло от него многих прежних приверженцев и привело их к открытому союзу с англичанами.

В 1815г. Кандийское государство, сохранявшее независимость на протяжении трех веков, было оккупировано британскими войсками и включено в состав королевской колонии Цейлон. Бывший правитель Канди был низложен и выслан в Мадрас, а территория бывшего Кандийского государства составила отдельную административную область, переданную в ведение английского резидента, подотчетного губернатору прибрежных районов.

Если политика англичан в прибрежных районах не претерпела сколь-нибудь существенных изменений и являлась логическим продолжением тактики, отработанной португальцами и голландцами, то политика в отношении только что завоеванного Кандийского государства представляла собой принципиально новый этап в развитии британской колониальной системы на острове.

Английские колониальные власти, встретившие противодействие со стороны кандийской знати и буддийской сангхи, пользовавшейся огромным влиянием среди местного населения, понимали, что их господство в центральных районах (во всяком случае, вначале) во многом зависит от того, сохранят ли они союз с той частью аристократии и духовенства, которая поддержала их в борьбе с последним кандийским правителем.

Английская администрация для сохранения союза с представителями кандийской буддийской знати, поддерживавшими ее, а также для налаживания контактов с оппозиционно настроенными бывшими сторонниками Раджасинхи предприняла шаги по привлечению мудалиаров в государственно-колониальный аппарат; путем отказа от системы награждения землей за службу и введения жалованья англичане хотели поставить их в зависимость от администрации.

Поддержка местной религии была выгодна колониальным властям. Заверения в лояльном отношении к буддизму помогали им политически и экономически укрепиться в кандийском районе, создать пробританскую прослойку среди местной аристократии и духовенства, прочно привязать кандийский район к центральному аппарату власти.

Когда же англичане почувствовали себя уверенно на земле бывшего Кандийского государства, они стали отходить от прежней политики.

Одновременно, с целью ослабления влияния кандийской сангхи, власти делали все возможное, чтобы противопоставить буддийское духовенство прибрежных и центрального районов, используя существующие между ними разногласия.

<< К оглавлению «История Шри Ланки (Цейлона)»
Следующий раздел>>
Web Analytics